ЗИМНЯЯ НОЧЕВКА ЧЕРНОЙ АМЕБЫ
…со стороны Найзара (огромное камышовое болото) несутся сливающиеся голоса лягушек и козодоев и неясный, неумолчный шум, производимый птичьим населением его громадных камышей…
(Н. Л. Зарудный, 1901)
…Вскоре раздался грохот, собравшиеся на площади, обратив взоры в сторону пустыни, увидели страшного змея. Он двигался, задрав голову до небес, хвоста же его не было видно…
(Хорасанская сказка)
«2 февраля…. Пархай, теплый сероводородный источник в южных предгорьях Сюнт–Хасардагской гряды, оказывается оазисом, переполненным жизнью в зимнюю холодную погоду.
По берегам текущего от него ручейка расположены густые заросли тростника. В этом тростнике, на участке всего сто на двадцать метров, сидит несколько тысяч буланых вьюрков. Писк просто оглушительный. Вдруг все это взлетает и садится вновь. Постоянно подлетают все новые и новые стаи; подсаживаются в заросли поверх уже сидящих птиц. А следующие стаи уже тянутся из-за гор. Интересно, что днем в самой долине Сумбара такой концентрации буланых вьюрков нет; встречаются лишь редкие небольшие стайки; откуда прилетают на ночевку ― непонятно, надо выяснять.
Позже появляются скворцы. Когда летит стая скворцов хотя бы в две тысячи штук, но настолько плотная, что птицы впритирку друг к другу, то она совсем не воспринимается как стая птиц. Она выглядит как черная живая летающая амеба. Или даже что-то еще более фантастическое. Понятно становится, откуда могли взяться легенды о летающих драконах.
Стая эта летит шаром, потом р–р-раз ― стала овальной, потом поменяла цвет ― птицы повернулись к заходящему солнцу другим боком, потом разделилась на две части, которые почти сразу вновь сблизились, прошли, не смешиваясь, друг сквозь друга (одна из них отсвечивает стальным, вторая ― угольно–черная), снова слились, и опять летит единая гигантская черная капля.
Вдруг из нее камнем падают вниз две, три, пять, десять птиц, садятся в тростнике; остальная масса летает кругами, снижается, снижается, снижается, потом опять с шелестом тысяч крыльев взмывает свечкой вверх; потом опять вниз, и, наконец, все это сыплется сотнями и сотнями птиц вниз; садится, с шумом сильного ливня, в тростник, поверх уже, кажется, вплотную сидящих там вьюрков. И сразу все заросли черные, и гомон стоит такой, что его уже и не перекричать, а на магнитофонной записи сплошной гвалт, шум и треск».
