ДРУЖБА С ПЕТЛЕЙ НА ШЕЕ
…моя приязнь к тебе столь велика, что я не хотел бы расставаться с тобой надолго…
(Хорасанская сказка)
«23 марта. Привет, Жиртрест!
…Второй раз за три дня вижу в холмах урочища Джанкатуран туркмена лет сорока с алабаем на веревке. Веревка эта простой петлей завязана намертво на собачьей шее. Сам мужик явно странный, ходит по холмам без видимой цели, таскает собаку за собой, постоянно с ней о чем-то разговаривает: бубнит что-то, глядя под ноги.
Периодически он дергает конец веревки, намотанный на руку, с каким-то внешне не мотивированным, механическим остервенением. Будто идет, думает о своем, но должен выполнять опостылевшую обязанность ― дергать веревку, мучая собаку.
Алабай при этом каждый раз затравленно приседает на задние лапы; потом встает и плетется за своим мучителем; оба бредут по холмам куда-то дальше.
Первое приходящее мне на ум объяснение наблюдаемому: он, наверное, держит этого несчастного пса специально для того, чтобы над ним издеваться. Я уже видел такое. Во Владимирской области, в деревне Островищи (название какое, а?),
лето, мне тринадцать лет. Я «дружу» с соседом Виктором (ему лет двадцать пять), который ходит со мной ловить рыбу, поет задушевные блатные песни под гитару (играя их «восьмеркой»), а в сарае без окон уже год держит щенка, которого зовут Пушкин и который ни разу не видел дневного света.
Иногда Пушкин страшно выл взаперти, за что ему доставались жестокие побои хозяина. Плюс к этому, Виктор избивал его каждый раз, когда напивался. В этом, видимо, и была разгадка: ему нужен был объект издевательств после попоек. Никакие убеждения на Виктора не действовали. Когда я заговаривал с ним про несчастного пса, его взгляд становился стальным, лицо приобретало наполеоновские черты, и он ледяным голосом отвечал: «Мой кобель. Что хочу, то и делаю!»
Присматриваюсь в бинокль к медленно бредущим в холмах фигурам человека в рваном ватнике и белой собаки внимательнее и вижу, что туркмен этот, продолжая разговаривать с кобелем, иногда нагибается к нему вынуть колючку из шкуры, иногда поправляет поудобнее веревочную петлю на шее (барбос в такие моменты смотрит на него без тени испуга или забитости). А между тем продолжает периодически, явно вне контекста их общения, все так же дергать пеньковую веревку.
А может, он искренне любит этого пса, но просто не знает, что с собакой можно общаться не унижая ее? Похоже, что он и расстаться с алабаем не может, и не мучить его тоже не может…
Чем не модель человеческих отношений для многих случаев?»
