«ЛЕТАЮЩАЯ БАНЯ»

«20 мая. Дорогая Лиза!

…Сегодня видел НЛО. Точнее, ― почти видел. В общем, надеялся увидеть… Регион уникальный, народу ― никого, самое оно тарелкам полетать…

Так вот, иду сегодня, смотрю по сторонам на родной Туркестан в целом и на родной Копетдаг в частности и вдруг слышу отчетливый гул самолета, а самолетов здесь и в помине не бывает; ни одной трассы наверху.

А тут гудит. Но ничего не видно. Я остановился и думаю: «А вдруг не самолет?.. Вдруг они? Надо их чем-нибудь привлечь».

А чем я могу их привлечь, кроме как зайчиком карманного зеркальца да небывалым всплеском телепатической энергии, заметным на фоне горно–пустынного ландшафта их точным приборам и утонченным чувствам?

Сел на камень, качаю зеркальцем в разные стороны, прислушиваюсь к звуку чего-то невидимого над головой; сосредоточился, сконцентрировал желание войти в контакте братьями по разуму.

Зеркальце ― понятное дело: в солнечном зайчике ― миллион свечей, его из космоса заметить можно, а вот с телепатией как? Собрал, можно сказать, конджо в кулак, в критическую массу, чтобы рвануло посильнее, чуть ли не мычу от напряжения. А сам думаю, мол, ну вот прилетят сейчас, а что я им скажу? В зависимости от того, про что они меня спросят? А что они спросят?

― Ты кто?

― Сергей из Балашихи.

― Поверхностно. Надо глубже.

― М–м… Васин и Дашин папа.

― Это точнее. Что про вас всех здесь самое главное?

― Ничего себе…

― Не думай, чувствуй вглубь.

― То, что мы часто знаем, как надо, как правильно, как хорошо, а делаем все равно как хочется и как привыкли, поэтому ― часто плохо.

― Что такое «хорошо» и что такое «плохо»?

― «Хорошо» ― это когда по любви и по совести (по вере), а «плохо» ― это все остальное.

― Что у вас хорошо?

― Любовь и доброта ― вот что хорошо.

― А что плохо?

― М–м… Нехватка чувства меры. И миллионы голодных детей.

― Ты сам хороший или плохой?

― Хороший.

― Всегда думаешь, говоришь и делаешь добро по любви и по совести?

― Нет.

― Значит, Ты плохой.

― Нет, я хороший.

― А как тогда узнать?

― А вы не узнавайте, вы чувствуйте вглубь, в главное.

― Из Тебя фиг вынешь главное.

― Ну, если бы до главного в каждом легко было бы добраться, тогда уж точно все были бы хорошие.

― Так вы не все хорошие?

― Не все.

― Почему?

― Не знаю.

― Сдаешься?

― Сдаюсь.

― Потому, что вы не знаете, зачем вы здесь. Зачем живете. И не умеете быть вместе.

― А вы, конечно, знаете, зачем вы там у себя?

― Конечно знаем. Мы изучаем мир вокруг. Самопознание материи.

― И вы конечно же знаете, зачем вы здесь?

― Конечно знаем. Ты сам контакта просил.

― Я думал, вы чего расскажете, а вы только вопросы задаете. Те же самые, что мне дети задают каждый день ― детские.

― Все вопросы о Главном ― детские.

― Интересное кино… Тогда что же в вас особенного?

― А почему мы должны быть особенные? Потому что летаем на том, чего Ты никогда не видел? Мы такие же. Почему Ты про кино сказал?

― Не важно… Так, значит, у вас тоже, как и у нас: «хотели, как лучше, а получилось, как всегда»?

―Да. У нас просто «как всегда» другое.

― В том смысле, что лучше нашего?

― Не лучше и не хуже. Другое.

― Но техника-то у вас лучше. Вот эта, на которой вы прилетели.

― «Эта», на которой мы прилетели, ― не техника. Мы это не строили. Это у нас всегда было. Это и у вас есть. Вы использовать не умеете. Потому что вы здесь не поняли Главного.

― Ну–у, началась философия…

― Это не философия. Это ― правда. А не нравится, так нечего и контакта просить, сидеть тужиться. Нам тоже не все нравится.

― И что же вам не нравится?

― Ты хамишь.

― Как я хамлю?!

― Если уважают, думают «Вы» с большой буквы, а Ты ― каждый раз с маленькой.

― Это потому, что с… Вами не поймешь: то ли Вас один… одно, то ли сразу много… Когда говоришь, все время такое ощущение, что Вас несколько. Множественное число.

― Понятно уже, но объяснил Ты плохо. Можешь спросить вопрос.

― Не «спросить» вопрос, а «задать» вопрос.

― Не отвлекайся на неглавное. Можешь задать вопрос.

― Что для Вас красиво?

― Это где Ты чувствуешь, что там Красиво. Как здесь. Чувствуешь?

― Чувствую…

— Красиво?

― Красиво… Так, значит, Вы друг другу можете дать почувствовать то, как сами чувствуете?

― Мы Тебе можем дать почувствовать, друг другу нам не надо. Мы и так друг друга чувствуем. Мы ― все разные, но мы ― одно. Ты тоже можешь.

― Я не могу.

― Ты не пробовал.

― Все-то Вы знаете.

― Не все. Но Ты не пробовал. Задай еще вопрос.

― Так кто же Вы такие?

― А это важно? В «Науку и Религию» хочешь написать? Или в «Сайнс»?

― А сами не хамите?

― Не обижайся.

― Я не обижаюсь.

― Обижаешься.

― Опять все знаете?

― Не все. Но обиделся Ты очень заветно.

― Не «заветно», а «заметно».

― Заметно. Оговорки всегда возможны, «Бедность ― не порок».

― Это не про то.

— Сами уже видим, что не про то. А где Балашиха?

― На север отсюда, в Московской области.

― Значит, Ты ― «ЧМО березовое»?

— Сами Вы ― «чмо».

― Мы ― не ЧМО. А Ты ― ЧМО: Человек Московской Области.

― Очень остроумно.

― Это не остроумно. Это правда. Можешь задать еще вопрос.

― Я уже задал: что про Вас там самое главное?

― У нас все по–другому.

― Как?

― Мы ― все разные, но все вместе. Вы ― по сути одинаковые, но все порознь. Это главное. Остальное ― детали, не-, главно.

― А еще что не так?

― У вас всегда все с чего-то начинается и чем-то заканчивается. И жизнь, и кино, и зима, и дружба. У нас не так.

― А как?

― Без времени. Зато пространство сложнее. Вы грустите о времени, мы ― о пространстве.

― Мы тоже иногда грустим о пространстве.

― Нет, вы грустите о времени, когда в этом пространстве находились.

― Но уж без времени материи точно не бывает. Материя и время неразрывны.

― Теоретик, Ты лучше в своих жаворонках разбирайся, если до сих пор думаешь, что это возможно.

― Все равно время ― это основополагающий атрибут бытия. Теория относительности.

― Вашего бытия и вашей относительности. Для вас время очевидно, для нас его нет. Для вас Бог создал заповедник в пространстве (сад на востоке Эдема), для нас ― заповедник во времени. Вне времени.

― Ну так мы в свой заповедник при жизни не попадаем. А Вы? Вот именно конкретный… конкретные Вы, Вы уже того?.. Покойники?

― Нет, мы не покойники, мы так в обычной жизни живем. Просто вы прокололись в самом начале (подставила девушка вашего Адама), мы ― пока нет. И у нас труднее: нам изначальный грех назван не был. Так и живем, гадаем, чего можно, а чего нельзя; стараемся быть хорошими. А как ошибемся ― и нас туда же, как и вас, ― в бытие со временем. Подумать страшно…

― У Вас… от Вас… кусок, вон, слева исчезает…

― Это кажется. Просто изменение мерности; такое постоянно происходит. От настроения.

― Ну так Вы хоть живые, или как?

― Живые. Но другие. Другая природа жизни; это не главное.

― Ничего себе! Мы как раз про это и гадаем…

― Вы заняты не тем. Форм жизни много, их суть одна.

― И в чем же суть?

― Первое: каждый вносит свою корпускулу в субстанцию добра. Второе: вносит больше, чем берет.

― Не ново.

― Все Главное ― не ново.

― «Главное ― не главное»… Так если мы такие разные, то и главное у нас разное.

― Главное ― одно для всех форм.

― Субстанция добра?

— Упрощенно ― да.

― Для всех форм?

― Да. Кстати, у вас здесь деревья, дождевые черви и почвенные артроподы особенно добрые, сразу видно. И они скромнее вас.

― Как это?

― Все прощают вам.

― У нас такое антропоморфизмом называется.

— У вас много чего как называется.

— А еще что главное?

― Еще ― Быстрое Начало, Первый Шаг. Каждый старается внести добро первым.

― Это просто. Что еще?

― Это не просто. И это все пока. Пока… Пока, Сергей из Балашихи, Васин и Дашин папа. Смысл запомни, про саму встречу забудь.

― Так как же я про нее забуду?!

― Ты уже забыл. Ты про мозоль запомнишь. Будь не болен!

Так я ничего в тот раз и не высидел со своим зеркальцем и дружескими воззваниями на телепатических лозунгах. И не видел ничего. А ведь гремело над головой совершенно отчетливо.

Зато на обратном пути ногу стер. Сильно. Первый раз за все время. Сам не понимаю как. Шел–шел, ничего не замечал, думал о чем-то. А домой прихожу ― волдырь. Странно…

Но зажило быстро».