ПУСТЕЛЬГА
И снова им овладело любопытство…
(Хорасанская сказка)
«17 декабря…. Второй раз вижу, как пустельга, поймав мелкую ящерицу, не съедает ее, а прячет в кустики полыни. Очень это у нее по–хозяйски получается, деловито и по–бытовому. Летит своим хлопотливым полетом, тащит ящерку в лапах, подлетает к маленькому кустику, садится, засовывает голову внутрь между ветвей, положив провиант подальше от посторонних глаз; оглядывается по сторонам («Не подсмотрел ли кто?») и сразу улетает после этого. Неужели не забудет и найдет потом?
Занятная все же птица. Знакомая даже не орнитологам своим уникальным вертолетным зависанием в воздухе на одном месте, когда, быстро–быстро трепеща крыльями (поэтому и зовется на Руси «трясучкой»), широко распускает хвост с черно–белой полоской, нарядно просвечивающий на солнце, и высматривает свою добычу ― мышей, а в пустыне ― маленьких змей и ящериц».
«25 декабря…. Пустельга преследует вальдшнепа, атакуя и окрикивая его, как потенциального конкурента. Путает его с другим хищником? Учитывая редкость здесь вальдшнепа и его малозаметность, это единственное объяснение.
Хотя кто знает. Опять задумываюсь над тем, что мы часто недооцениваем птичьи мозги. Например, Зарудный пишет в 1888 году про оренбургские перелески: «Однажды в продолжение нескольких дней кряду дул сильный северо- восточный ветер. Пустельга имела уже детей. И вот для защиты их от наступившего холода она пристроила к своему гнезду с подветренной стороны род забора из перевитых тонких прутьев». Кстати, это очень странно».
«23 января. Издалека замечаю над шпалерами виноградника непонятную активность: пустельга и десять сорок скачут в возбуждении, но это явно не моббинг; сороки не окрикивают сокола, а вместе с ним заняты чем-то другим. Подхожу ближе и вижу, что причиной всему ― белая кошка, идущая по винограднику вдалеке от домов.
Пустельга зависает над ней в трех метрах, трепещет крыльями, потом садится рядом на шпалеру, возбужденно вытягивается на ногах и пронзительно кричит. И все это тонет в скандальных воплях десятка сорок, базарно снующих туда- сюда, забыв традиционные придирки к пустельге и объединившись с ней в окрикивании наземного врага».
«20 мая…. Впервые определил в поле степную пустельгу. Встречается гораздо реже обыкновенной, издалека различия рассмотреть трудно. У степной «усы» посветлее, не так заметны; когти на лапах белые, а не черные (поди разгляди…), а вот голос совсем другой, орет иначе».
