Глава XIII. Наш заяц-русак — неизученное животное

В ФРГ сейчас живет меньше баварцев, чем зайцев.

Заяц-русак в нашей стране — наиболее многочисленное и в то же время совершенно неизученное животное, хотя и причисляется теперь к «крупной дичи» (из чего видно, сколь оскудели и поскромнели представители прежде столь разнообразной и многочисленной отечественной фауны!). На сегодняшний день в Федеративной Республике Германии бегает свыше миллиона зайцев и лишь 600 тысяч косуль и 60 тысяч оленей. За один только год около 200 тысяч зайцев погибает на шоссейных дорогах под колесами машин, а свыше миллиона съедается. И тем не менее еще каких-нибудь 20 лет назад мы не знали многого об образе жизни этих животных, хотя они были известны уже во. времена древних греков. Недаром до наших дней дожили разные нелепые утверждения относительно зайцев, которые упорно передаются из поколения в поколение, вроде того что они спят с открытыми глазами, что могут скрещиваться с домашними кроликами, продуцируя гибридов, и что время от времени можно увидеть зайцев… с рожками. Кроме того, заяц почему-то служит олицетворением трусости.

Что касается заячьего населения Федеративной Республики, то численность его медленно, но верно снижается, как, впрочем, и численность всех других обитателей открытых полей, в то время как лесных животных постепенно становится больше. Причем виноваты в этом не столько лисы, кошки или собаки и даже не вся прибывающая армия охотников — гроза зайцев, а скорее химические средства борьбы с насекомыми, мышами, крысами и другими вредителями. Но зато наши «косые» завоевали такие области, в которых им, казалось бы, и не положено водиться. Ведь заяц-русак — обитатель безлесных, открытых равнин; наиболее многочисленны они в плодородных равнинах Нижнего Дуная. Однако за последнее время отдельные расы зайца-русака проникли в леса или поднялись в горы, откуда вытеснили зайца-беляка, с которым создали смешанное гибридное потомство. С 1825 года серые зайцы-русаки в России интенсивно распространились на восток и север (частично путем искусственного расселения человеком) и заняли, таким образом, вновь 2,5 миллиона квадратных километров земли. Помимо южной части Западной Сибири они населили и Восточно-Фризские острова, Ирландию, южную часть Швеции, где их прежде никогда не бывало, Северную и Южную Америку и Аргентину, где они тоже частично потеснили местные виды зайцев. В Югославии, Венгрии и Польше их ежегодно отлавливают десятками тысяч и продают за границу для дальнейшего расселения. Таким образом, большая часть нынешних немецких зайцев — потомки венгерских или югославских.

Захват новых мест обитания и отпор многочисленным своим врагам зайцы осуществляют путем деторождения, интенсивного и скоростного. Самцы отчаянно дерутся за зайчих, да так, что клочья шерсти разлетаются во все стороны. Они поднимаются на задние лапы и «обрабатывают» друг друга передними, подпрыгивая вверх и пиная противника задними ногами в живот. Вокруг подобных «ристалищ» собирается всегда много птиц, которые охотно используют такую неожиданную благодать — валяющуюся вокруг шерсть для утепления своих гнезд. А зайцы в своем любовном угаре перескакивают через зайчих, орошая их при этом мочой, или подбрасывают заднюю часть корпуса кверху, целясь в предмет своего вожделения струей мочи. Таково уж обхождение у заячьих кавалеров! А поскольку зачастую можно наблюдать, как 10–12 зайцев одновременно лупцуют друг друга из-за одной зайчихи, то среди охотников упорно бытует неверное представление о том, что самцов у зайцев значительно больше, чем самок. Но это неверно.

Зайчиха четыре раза в год приносит потомство: иногда от двух до трех зайчат, иной раз лишь одного, а бывает, что и пятерых. Те, что родились весной, осенью бывают еще неполовозрелыми. По всей вероятности, зайчиха кормит молодняк лишь два-три раза в день, а все остальное время держится от него отдельно и пасется сама. Уход за своим потомством она совершает настолько скрытно и незаметно для чужих глаз, что, один лесник рассказывал мне, что за все 30 лет службы только дважды застал зайчих за этим занятием. Зайчата, хотя и весят поначалу всего по 130 граммов, то есть 3 процента от веса тела матери, тем не менее в случае необходимости в возрасте трех недель в состоянии обойтись без материнского молока и перейти на подножный корм. Да и вообще с семейными привязанностями у зайцев дело обстоит, прямо скажем, совсем неважно. Молодые самцы после спаривания совершенно перестают интересоваться самками, да и старые зайцы живут каждый поодиночке, бобылями. Даже если какая-то местность густо населена зай-цами-русаками, они никогда не подают друг другу сигналов об опасности при приближении врага, как это делают многие другие виды животных, например сурки, кролики, галки. У зайцев каждый должен позаботиться о себе сам.

Влюбленный заяц иногда может настолько потерять голову, что кинется прямо под ноги человеку, если тот будет спокойно стоять, прислонившись к дереву. Однажды такой шальной зайчишка, обмишурившись, кинулся догонять охотничью собаку, бежавшую рядом с машиной своего хозяина, приняв ее за зайчиху. Велико же было удивление обоих, когда он ее догнал…

Но тем не менее с домашними кроликами они никогда не скрещиваются и никакого смешанного потомства у них не получается, сколько бы некоторые фермеры ни пытались это утверждать. Все «лепориды», которых предъявляли в качестве подобных гибридов, при более тщательном анатомическом обследовании оказывались самыми обычными домашними кроликами. Эти два зверька вовсе не такая уж близкая родня, как может показаться на первый взгляд. Дикие кролики живут в земляных норах, а зайцы — нет. Заячьи детеныши появляются на свет зрячими и с шерстным покровом, в то время как кроличьи — слепыми, голыми и беспомощными. Так называемые «заячьи кролики» не что иное, как одна из пород кроликов, шерсть которых серого, заячьего цвета — только и всего.

Поскольку зайчата большую часть времени проводят одни, затаившись где-нибудь в траве, то наткнувшиеся на них люди готовы поклясться, что нашли «бедного сиротку», и чувствуют себя обязанными забрать его с собой домой. Но содержать в домашних условиях дикого зайца — дело хлопотное и непростое, о чем будет сказано несколько позже. И напрасно многие считают, что зайчиха не примет назад своего детеныша после того, как его потрогал человек, — это ерунда; и все же трогать найденыша не рекомендуется: может статься, что подобная пигалица окажет бешеное сопротивление и нанесет вам весьма ощутимые царапины!

Уже древние греки гонялись за зайцами с дубинками, сетями, стрелами и копьями. Но помимо желанного охотничьего трофея зайцы являлись для них «символом любви» и были столь популярны, что их специально отлавливали, с тем чтобы расселять на островах, где они прежде не водились. Но там зайцы вскоре превращались в злостных вредителей, объедая начисто всю зелень и опустошая все вокруг, над чем злорадные соседи Греции от души смеялись.

Впрочем, тогда в Древней Греции, и вообще в античную эпоху, животных наблюдали и изучали более пристально, чем гораздо позже, в средневековье. Так, у Геродота еще можно найти сообщение о том, что у зайчихи, принесшей потомство, в чреве уже зреет следующее. Долгое время такое утверждение считали чепухой. Но вот не так давно профессор X. Хедигер провел тщательные исследования над содержащимися в неволе зайцами и выяснил, что так оно и есть. Во всяком случае из научно-исследовательского института в Познани, где уже в течение многих лет разводят зайцев путем клеточного содержания, сообщают, что зайчих, как правило, за пять или семь дней до производства ими на свет потомства самцы снова покрывают. Высказывается предположение, что, в то время как старшие эмбрионы находятся в одном роге матки, в другом уже. развиваются новые. Однако наличие в матке вскрытой зайчихи разновозрастных зародышей пока еще ни разу не удалось установить документально. Но тем не менее, несмотря на то что обычный срок беременности у зайцев 42 дня, зайчихи могут, при случае, по своему усмотрению сократить интервал между двумя пометами.

Не правда ли, трудно даже поверить, что нечто столь необычное и удивительное в течение многих столетий оставалось незамеченным нами, неизученным, да притом у животного, которое миллионами отстреливалось и поедалось!

В старину существовало поверье, что даже самый омерзительный урод, поевши зайчатины, в течение последующих девяти дней будет прекрасен и пригож. С этой целью в Риме старались разводить побольше зайцев, содержа их за высокими гладкими каменными оградами, через которые не могли проникнуть хищники, а самим длинноухим не под силу было перескочить. Нерон устраивал в цирке представления, где львы ловили зайцев. Особенно он был заинтересован в белых зайцах, что выглядело более эффектно; их, по слухам, привозили ему из Аркадии — страны счастливых пастушков. По всей вероятности, их специально для такой цели и разводили. Подобные белые зайцы с красными глазами встречаются иногда и у нас.

Заяц-русак обычно придерживается своей родины. Вся жизнь одной особи протекает, как правило, на территории, не превышающей 500 гектаров. Когда однажды 116 молодых зайцев пометили ушными метками и снова отпустили на волю, то 60 процентов из них некоторое время спустя подстрелили в радиусе двух километров от места выпуска, а 90 процентов не далее пяти километров. Только один-единственный экземпляр откочевал на расстояние 40 километров. Однако животные, завезенные из каких-то других стран и выпущенные затем на волю, способны откочевать и значительно дальше. Но чтобы заяц, завезенный к нам из Венгрии, как сообщалось, спустя некоторое время был подстрелен снова в Венгрии, следовательно, пробежал несколько сот километров назад — в это я, простите, что-то поверить не могу…

Поскольку каждому зайцу уготована смерть от дроби охотника, то животные эти обычно не доживают до преклонного возраста. Среди подстреленных две трети бывают обычно моложе года, а три процента — от трех до семи лет отроду. Из подстреленных самок число половозрелых особей составляет обычно примерно пятую часть. Но если зайцу даровать жизнь, он может дожить и до значительно большего возраста. Так, у зболога, доктора Эрне Мора, заяц прожил в неволе девять лет, а на воле как-то подстрелили одного с ушной меткой, вдетой 12 лет назад.

На участке, на котором обитает заяц и который он считает «своим», он устраивается наиболее удобным и безопасным для себя образом. Обычно он не бегает просто так, не разбирая дороги, а прокладывает себе тропы, на которых специально скусывает траву (в народе подобные тропки называют «ведьмиными»). Кроме того, у него всегда имеются «лежки», где он отдыхает и спит. Большей частью это продолговатые ложбинки, около 40 сантиметров в длину, в которых он сидит, затаившись так, что его совершенно невозможно заметить. Поэтому всем его врагам, включая и человека, бывает так трудно обнаружить зайца, если он не бежит. Иной раз можно пройти в трех шагах от такой «лежки» и не заметить затаившегося в ней зайчишку. А он и не шевельнется. Но если его случайно все же обнаруживают, то всегда замечают, что глаза у него широко раскрыты. Отсюда, по-видимому, и произошла сказка о том, что заяц якобы спит с открытыми глазами. Нет, заяц в таких случаях не спит — просто у него необыкновенно крепкие нервы: дрожит от страха, но не убегает — надеется на свою защитную окраску. Известен случай, когда один такой заяц регулярно затаивался в лежке, вырытой им в нескольких шагах от рельсов железной дороги. Каждый день мимо него громыхали составы скорых и товар. ных поездов, но «храбрый зайчишка» не убегал. Когда же зайцу становится уж невыносимо страшно, он буквально «взрывается» — взметнувшись высоко вверх, кидается прочь. Неподготовленный человек или пес, ошарашенный таким внезапным появлением зайца, не могут сразу же прийти в себя и броситься в погоню. Так что проходит пара секунд, за которые длинноухий успевает отбежать на порядочное расстояние. Ведь, догоняя его на машине, уже удалось выяснить, что он может развить скорость в 60 километров в час.

Чувствуя, что собака его вот-вот настигнет, заяц начинает применять свои знаменитые трюки, не говорящие, однако, о какой-либо его особенной хитрости или «изобретательности», как это принято считать; такое поведение для зайца является просто врожденным. Иногда эти обычные заячьи фокусы выражаются во внезапном изменении направления бега: на полном ходу заяц сворачивает в сторону, а преследователь неизбежно проскакивает мимо и только постепенно может преодолеть инерцию. Если зайцу удалось оторваться от своего преследователя, он начинает петлять: поворачивает назад и пробегает некоторое расстояние по собственному следу, затем делает огромный прыжок в сторону (иногда до 2,7 метра) и, запутав таким образом следы, бежит дальше. Такую уловку он может проделать несколько раз подряд. А собака, бегущая опустив нос к земле и принюхиваясь, внезапно обнаруживает, что след утерян, бежит назад, растерянно кружит вокруг одного и того же места, пока не нападет на новый след. Но время уже безвозвратно потеряно, что дает зайцу солидную фору: он может спрятаться в каком-либо укрытии и, усевшись столбиком на задние лапы, наблюдать оттуда за манипуляциями своего врага. Иногда он в таких случаях, если трава высока, даже приподнимается на задних лапах и проходит пару шагов вперед. Уже замечено, что ручные зайчики, выращенные при доме, играя с детыми, часто поднимаются на дыбы и бегут на двух ногах. Зачастую заяц сбивает с толку своих преследователей тем, что на полном ходу вскакивает в развилку ветвей или на какую-нибудь стену и, скрывшись таким образом из виду, устраивается там поудобнее и надолго. Способность совершать самые виртуозные прыжки уже не раз сбивала с толку даже опытных охотников. Так, один заяц с ходу перемахнул через полутораметровую церковную ограду; другой, за которым гналась одичавшая бездомная собака, в своем отчаянии вскочил на бензобак мотоцикла, оттуда на плечо мотоциклиста и, совершенно сбив с толку своего преследователя, соскочил сзади на землю и удрал. Даже через автомобиль перемахнул один такой длинноухий, а другой — через лошадь.

Порой в каком-нибудь охотничьем постоялом дворе случается увидеть чучело зайца с рожками на голове; даже в естественнонаучных коллекциях можно было прежде найти нечто подобное. Но это всего лишь шутки умелых изготовителей чучел, которые, желая позабавиться, прикрепляют рожки косуль к заячьему лбу…

Зайцы не особенно боятся воды. Разумеется, всякий зверек с густым подшерстком старается не слишком-то намокать. Тем не менее уже не раз наблюдали, как зайцы-русаки совершенно добровольно заходили в ручей и там купались. Преследуемый заяц способен запросто переплыть широкую реку, иной раз проплыть даже расстояние до 600 метров! На некоторых морских островах зайцы ежедневно переплывают с одного острова на другой только потому, что там растет особенно сочная трава.

Когда такой вот длинноухий чувствует себя в безопасности и сыт, он способен вытворять самые удивительные вещи. Так, доктор Т. Цвислер, притаившись в засидке, наблюдал такую сценку. Заяц приблизился на расстояние двух метров к ничего не подозревавшему скворцу, и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, резко подпрыгнул вверх, несколько раз повторил свой маневр, быстро перебирая в воздухе задними лапами. Затем он, повалившись на спину, стал кататься по траве, как это делают собаки, а потом поднялся и, сидя на задних лапах, принялся «бить поклоны», резко кивая головой. И представьте себе, весь этот «странный танец» явно предназначался для. скворца. А тот следил за его представлением, склонив от удивления голову набок. Продолжалась эта сценка минут пять подряд.

Про трусливых людей мы говорим: «труслив, как заяц», и вообще заяц для нас — воплощение глупости и трусости. Однако африканские зайчишки, более мелкие и длинноухие, чем наши, играют в сказках аборигенов совсем иную роль — лукавых и пронырливых персонажей. Они ловко обманывают других животных (как в наших сказках это проделывает обычно кумушка-лиса). Убегать что есть мочи от человека или собаки — что же тут трусливого? Разве сами мы не бросаемся улепетывать во весь дух, если за нами погонится разъяренный слон или лев? Охотники, которые приходят в лес не только «пострелять», но и полюбоваться живой природой, животными в их естественной обстановке, уже не раз убеждались, какими неслыханно храбрыми бывают иной раз зайцы. Как они смело нападают на промышляющих в поле бездомных кошек и даже собак. Однажды видели, как заяц отбивал атаки нападающей на пего кошки: он резко подскакивал кверху и с такой силой пинал обидчицу задними ногами, что та перекувыркивалась через голову. И так несколько раз подряд, пока кошка не сочла благоразумным отступить. А заячья мамаша в течение нескольких дней подряд отражала атаки двух разбойниц-ворон, вознамерившихся похитить ее детенышей.

Когда профессор X. Хедигер еще разводил в Базельском зоопарке зайцев, то у него были большие трудности с зайчихами: как их уберечь от того, чтобы они не разнесли себе череп о железную решетку, когда посетители слишком близко подходили к их клеткам, желая «погладить прелестных зайчат». Пришлось на почтительном расстоянии от клеток протянуть колючую проволоку. А мы, во Франкфурте, вовсе и не намеревались содержать в зоопарке зайцев. Но тем не менее, как это водится обычно во всех зоопарках, нам время от времени приносили ручных зайцев, от которых их владельцы желали избавиться. Выпустить такое ручное животное на волю — означает его верную гибель. Поэтому мы были вынуждены временно сажать их в маленькие клетки, совершенно непригодные для их содержания. Но пока мы лихорадочно подыскивали новых владельцев для несчастных узников, они, к нашему удивлению, быстро приспосабливались к непривычной обстановке, приносили потомство и выращивали его в условиях неволи. Подобные же сведения поступали к нам и из других зоопарков. Так что зайцы, как оказалось, способны быстро отучаться от своих заячьих привычек — ^» безумных прыжков, сумасшедшей беготни и так далее и могут безбедно существовать в небольших жилищах, не проламывая себе череп о железную решетку. Но только в тех случаях, когда они с детства жили рядом с человеком.

У меня дома тоже жил однажды такой заяц по кличке Теодор, которого никак нельзя было бы назвать робким или стеснительным. Он бесстрашно командовал собаками, прогонял их с их законных подстилок, если сам хотел на них поваляться. В таких случаях он над самым ухом собаки выбивал передними лапами барабанную дробь. У Теодора были свои твердо установленные «тропы», которыми он бегал по квартире: между тумбами письменного стола, затем вдоль книжных стеллажей на кухню и обратно — точь-в-точь как это бывает у диких зайцев на воле. Ел он охотно и колбасу, и фарш, как это часто наблюдается у зайцев, живущих в домашних условиях, в то время как в желудках вольных зайцев ни разу не приходилось находить остатков животной пищи. Возможно, что свою потребность в белках они удовлетворяют за счет поедания совсем молодых побегов растений, богатых растительными белками. А живя в неволе, они таковых не получают или получают недостаточно.

Такие прирученные зайцы способны показывать самые различные фокусы. Мне как-то попала в руки афишка, датированная 1689 годом, на которой артист Карлос Легранд объявляет о показе дрессированных зайцев, марширующих на задних лапах и бьющих при этом в барабаны. Покойный барон фон Бе-зелагер тоже имел ручного зайца, который жил у него пять месяцев в доме, затем был выпущен на волю и бегал по имению где только хотел. Когда по вечерам приходили гости, то достаточно было зажечь на веранде свет, открыть дверь в сад и покричать: «Мукель! Мукель!», как он немедленно являлся откуда-то из темноты, вскакивал своему бывшему владельцу на колени, нисколько не смущаясь присутствием посторонних людей, которых порой бывало даже более дюжины, — зайчик не обращал на них никакого внимания. И хотя ему специально отрезали одно ухо, чтобы охотники могли его отличить от других я случайно не подстрелили, тем не менее настал день, когда он сделался добычей какого-то хищника.