Глава 1
Неделя началась с черной полосы. В понедельник с утра возвращаясь с автозаправки, поймал гвоздь правым задним на своём «Патриоте». Пока доставал запаску и искал в своих «закромах родины» домкрат, начал моросить дождик. Через 5 минут дождь набирал силу и превратился в ливень, а мне вот в такой сырости и мокрости пришлось провозиться полчаса, пока менял пробитое колесо. Сначала гайки на колесе со скрипом кое-как отворачивал, потом, поменяв колесо на запаску, не смог открутить болт на домкрате, чтобы спустить его. Пришлось лезть мокрым в салон, заводить «Патриота» и съезжать с домкрата, потом опять под дождь, чтобы загрузить в машину колесо и домкрат. Единственным утешением была плёнка на водительском сиденье, иначе всё тряпичное покрытие промокло бы насквозь.
Подъехав к шиномонтажке увидел с десяток машин стоявших в очереди и понял, что сегодня не судьба мне починить пробитое колесо, ибо с такой очередью я еще не один час потеряю. Пришлось ехать домой. По дороге распогодилось, из-за туч выглянуло солнце, но около подъезда дома меня ждал еще один неприятный сюрприз, сообщенный моим соседом Демидычем из квартиры напротив.
— Здрав будь, Станислав Иваныч.
— И тебе не хворать, Иван Демидыч. Новости-то хоть хорошие у тебя есть? А то у меня чего-то с утреца черная полоса тянется.
— Новость-то есть, Станислав Иваныч, вот токмо для меня она буде хорошая, а для тебя нет.
— Это как так?
— А вот так. Хорошая новость в том, что пенсию нам пересчитали и я с прибытком ее уже получил, вот потому она для меня и хорошая. А для тебя эта новость плохая потому, что Машка, дочка Степаниды, которая нам пенсии носит, уже всем пенсии выдала и на машине умотала 20 минут назад.
— Погоди, Иван Демидыч, как умотала, куда умотала? Она же всегда в 12 часов начинала пенсии по дому разносить.
— Так о том и речь. Машка замуж собралась, у неё сёдня примерка свадебного платья в 12 часов, поэтому она ранёшенько с 10 утра всем, кто дома был, пенсии выдала и умотала с женихом своим на машине. Похоже до завтра или послезавтра уже не объявится. Сам понимаешь, свербёжь у неё.
— Иван Демидыч, а ты откуда всё в таких подробностях знаешь?
— Так, Станислав Иваныч, вон моя старшая дочька Ирка и бабы на лавочке у подъезда только об этом сёдня и трещат. Уже все уши прожужжали. Вот жеж им тема для чесания языков нашлася.
— Ладно, Иван Демидыч, загорай далее, а я пойду до своего четвероного друга, проведаю его, как он там без меня.
— Станислав Иваныч, ты никак себе собаку завел?
— Да нет у меня никакой собаки, это я так про свой диван образно высказался. Сейчас приду домой, переоденусь в сухое и на диван, книги читать.
— А что за книжки-то читаешь?
— Разные книги, попадётся в руки фантастика, читаю фантастику, попадётся на историческую тему, читаю про историю.
— Ну это всё беллетристика, а вот скажи мне, Станислав Иваныч, а ты сурьёзные книжки читаешь?
— Иван Демидыч, а ты что серьёзными книгами называешь, научные или например Библию?
— Не, Станислав Иваныч, научных книжек я не читаю, ибо нет никакого смысла в них, в энтих научных книжках, там просто авторы в кучу заморских словечек намешали, чтобы показать всем, нате смотрите, какие мы вумные, скока иноземных словечек знаем.
— Ну, Иван Демидыч, а к Библии ты как относишься?
— Да никак я к ней не отношусь, Станислав Иваныч, она хоть книжка и сурьёзная, и умными мужами писаная, да вот только чужая она для нас и для меня в першу очередь.
— Постой, погоди, Иван Демидыч, как это Библия нам стала чужая? Её уже почти тысячу лет на Руси читают.
— Во-во читают, да ничегошеньки не понимают. Ты сам-то хоть раз её от корки до корки прочёл?
— Было дело, всю Библию прочитал от начала до конца.
— И вот скажи мне, мил человек, Станислав Иваныч, много в той Библии про наших предков, русичей написано? Может там где есть, хоть что-то про житьё-бытьё славянское написано?
— Не знаю, что и сказать, Иван Демидыч, может где и написано. Врать тебе не буду сейчас, не помню я.
— А и не надо врать мне, Станислав Иваныч, незачем это… Я тебе и так скажу, нету в той Библии ничегошеньки про жизнь-бытие славян и русичей. Там про жизнь совершенно другого народа писано, а про наших предков нету там ни словечка. Вот так вот.
— Иван Демидыч, ну так люди же её читают, Святым писанием называют, а многие в ней находят мудрые советы и утешение в тяжкие времена.
— Так я разве же супротив всего ентого. Пущай читают, и хоть трижды Святым писанием пусть ее нарекают. Вот тока ответь мне по-чести и по-совести, Станислав Иваныч, ты чьи мудрые советы наперво бы принял, своего батька и дедов, аль мудреца чужестранного?
— Так ответ изначально единственный был, отца и дедов советы бы принял. Они же меня подняли, научили всему и в люди вывели.
— Во-о-от, об ентом самом я тебе и толкую. Наперво надо мудрость своих предков познать, а потом уже можно и про другие народы прочитать в книжках всяческих.
— Иван Демидыч, а у тебя-то самого, есть такие книги, про которые ты мне тут рассказывал?
— Есть, как не быть, если есть желание, то могу дать почитать, но тока с возвратом, книжки енти мой Димка аж с самой Москвы привёз. Во как.
— Обижаешь, Иван Демидыч, я тебе хоть раз чего-нибудь не вернул?
— Да, не было такого ни разу. Ну чтож, пошли до моей коморки, я тебе книжки сурьёзные дам, а сам на рынок поеду, может чего и прикуплю для себя, пока енти сороки, женской национальности, мою пенсию всю целиком не прихватизировали. Поднялись мы не спеша на свой третий этаж, я к Демидычу заходить не стал, у своей двери его дожидался. Пока ждал, с меня на площадку накапала целая лужа. Не прошло и 5 минут, как из своей квартиры появился Демидыч. В руках он держал большой сверток, похоже книги были нестандартного формата, поэтому они и были завернуты в кусок плотной ткани, чтобы меньше пылились. Я взял сверток в руки, вес был приличный.
— Иван Демидыч, а ты сам-то эти книги уже прочитал?
— А как же, как только их Димка из Москвы привёз, я их сразу на раз и проглотил.
— И, что… вот так с первого раза всё прочитал и запомнил?
— Да не запомнил, Станислав Иваныч, а вспомнил. Всё что в ентих книжках прописано, мне мои дед с бабкой сказывали, когда я мальцом-юнцом был, а им всё это, их деды рассказывали. Вот поэтому и говорю тебе, что я не запомнил, а вспомнил. Пробудили книжки енти мою родовую память, вот и вспомнились знания полученные от дедов.
Я поблагодарил Демидыча, попрощался с ним и прошел в свою квартиру. Положив книги на столик в прихожей, и первым делом оправился в свои царские апартаменты, в смысле в свой совмещенный санузел. Быстро сняв с себя всю мокрую одежду и закидал ее в ванну. Умывшись под краном, быстро упаковал себя в теплый махровый халат и спортивные штаны. Вернувшись в прихожую, взял сверток с книгами и пошел к своему четвероногому другу.
Развернув на столике у дивана сверток, я увидел в нём четыре книги в черных обложках с золотым теснением и четырьмя крупными буквами, которые я смог прочесть, старые буквы сложились в знакомое мне слово «ВЕДЫ», но не это меня заинтересовало, а необычный формат книг. Он мне что-то напоминал, что-то до боли знакомое, но я никак не мог вспомнит что… Попытки вспомнить это что-то, привели меня к книжному шкафу. Прямо перед моими глазами, на книжной полке поверх ряда книг, сиротливо лежала старая книга точно такого же формата. Я аккуратно достал ее с полки и открыл первую страницу. На титульном листе, крупным имперским шрифтом было напечатано «Василь Маркович Флоринскiй. Народная медицина. 5-е изданiе. 1865 г.». Наложил свою книгу поверх книг принесённых от Демидыча, формат книг совпал с невероятной точностью. Разница между издания этих книг составляет 140 лет, но зачем кому-то нужно сохранять неизменным формат книг? Может прав был Иван Демидыч, когда говорил о преемственности знаний и родовой памяти.
Не откладывая дела в долгий ящик, развалившись на диване и включив торшер позади себя, я погрузился в чтение. Первую книгу дочитал, когда на улице уже было темно. Положив книгу на столик, выключил свет и тут же заснул. Всю ночь мне снились дивные сны так или иначе связанные с тем, что было прочитано в первой книге Вед. Вырвала меня из состояния блаженного сна, настойчивая трель дверного звонка. Нехотя поднявшись и запахнув халат, потопал к двери…
— Кого это нелегкая с раннего утра принесла, поспать человеку не даёте.
— Станислав Иванович, это Мария, какое утро… уже полдень давно, я вам тут пенсию принесла.
— Минутку, Маша, сейчас открою. Открыл дверь и прихожую тут же влетела Маша.
— Станислав Иванович, давайте скорее расписывайтесь и забирайте свою пенсию. Вы у меня один в списке остались. Меня там внизу у подъезда машина ждёт, а его водитель скорой помощи прогоняет, говорит, что ему проезд перекрыли.
Я расписался, получил свою пенсию, пересчитал ее. В этот раз сумма была на тысячу больше.
— Маша, ты мне пенсию на тысячу больше дала. Тебя не накажут за невнимательность и растрату казенных денег?
— Не переживайте, Станислав Иванович, был пересчёт пенсии и теперь у вас со всеми надбавками на тысячу больше.
— Маша, а что ты там про машину скорой помощи говорила?
— Так скорая приехала, к соседу вашему, Ивану Демидовычу. Соседка ваша у подъезда говорила, что бригаду медиков больше часа ждали, они приехали, смерили давление и сделали какой-то укол, а теперь скорая его отвозить в больницу не хочет, врачи говорят, что в больницах мест нету. Врут наверное, как всегда. Скорее всего врачи рассчитывают на взятку, а понять не могут, что у девяностолетнего старика просто нету таких денег, какие они берут.
— Постой, Маша, а разве Ивану Демидычу 90 лет?
— Ну да. У меня в карточке так записано, через месяц ему 91 год исполнится, а вы разве не знали этого?
— Не знал. Я думал, что ему где-то около 70 лет.
— Многие так думают, вот вам и здоровый образ жизни. Его старшая дочь Ирина говорила, что он за всю жизнь ни одной рюмки спиртного не выпил.
— Я в этой квартире уже 7 лет живу, так тоже его никогда выпившим не видел.
— Ой, Станислав Иванович, побегу я, а то меня там машина уже заждалась.
— Ладно уж, беги невеста, пока жениха бабы не увели.
Маша упорхнула, а я закрыв дверь, пошел в комнату одеваться…
Закрыв свою квартиру, нажал на дверной звонок квартиры Демидыча. На площадку вышла его дочь Ирина.
— Ириша, здравия, что там с Демидычем случилось?
— Ой, здравствуйте, Станислав Иванович, я даже и не знаю как сказать.
— А ты, Ириша, как есть, так и говори.
— Пенсию же вчера принесли, вот батя и удумал на рынок съездить, лески да крючков рыболовных прикупить.
— Ну да, говорил он мне вчера что-то про рынок.
— Так вот, скажу, как он рассказал. Пока выбирал крючки рыболовные, почувствовал, что кто-то в наглую лезет к нему в карман, где пенсионные деньги лежали. Он схватился за карман, и поймал вора за руку, а это оказался здоровенный бугай. Рванул он руку свою, батя аж упал на землю, смотрит, а карман аж с мясом вырван и денег нет. Батя увидел полицая на рынке и к нему, так и так, ограбили, карман выдрали с мясом и всю пенсию забрали. А полицай рыночный бате заявил: «Откуда у вас бомжей пенсия? Иди по-хорошему отсюда, пока тебя в обезьянник на 15 суток не закрыли за бродяжничество и клевету.» И что бате было делать? Денег даже на маршрутку нету. Вот он пехом домой и побрёл, а когда проходил мимо пивнушки в соседнем доме, то увидел внутри того бугая и полицая с рынка, они вмести пиво пили. Вот тут бате окончательно плохо стало… хорошо парни из соседнего подъезда мимо шли, они его подняли и домой принесли. Мы всю ночь пытались вызвать скорую, но у них постоянно был занят номер. Только под утро дозвонились до скорой и то она только через час приехала. Сейчас батя спит после укола, а как проснётся ему нужно лекарство дать. А где я его возьму, у нас зарплату только через три дня давать будут, а у Димки через неделю. Вот такие вот дела у нас творятся, Станислав Иванович.
— Ты, вот что, Ириша, держи две тысячи, — я достал ей из кармана деньги, — и бегом дуй в аптеку, купи нужные лекарства для Демидыча. И прекрати реветь, этим горю не поможешь. Сейчас главное, твоего батю на ноги поставить, а с бугаями и с полицаями потом разберемся. Всё, давай, беги в аптеку. Дома есть кто?
— Да. Там Димка сидит возле бати.
— Вот и хорошо.
