5
Окончательно решившись, Власта протолкалась через скопище захмелевших мужчин, каждый из которых норовил прижать ее к себе, погладить или хотя бы дотронуться рукой до пленительного бедра. Однако сейчас она старалась не обращать на это внимания.
— Господин офицер, господин офицер! — догнала она Гяура уже на улице, под фонарем. К счастью, он все еще шел один. Остальные, во главе с Сирко, не спеша брели чуть впереди. — Подождите, я кое-что должна сказать вам; кое-что важное для вас.
— Странно. Что же такого вы намерены сказать мне? — суховато, однако не отталкивающе поинтересовался князь, приостановившись.
— Простите, как вас зовут?
— Но ведь вы хорошо знаете, как ко мне следует обращаться: князь Гяур, полковник Гяур…
— Вы еще так молоды: и для князя, и для полковника, — хитрила Власта, чтобы не оправдываться за то, что спросила имя. Она действительно хорошо знала, как к нему следует обратиться.
— Однако же не настолько молод, чтобы не потребовать уважения к себе. О чем еще вы хотели спросить? Ах, да… вы что-то должны были сказать мне. Так что именно?
— Понимаете, господин князь… — растерянно ломала пальцы Власта. — Так случилось, что…
— Неужели и вам Ольгица тоже что-то накаркала? Позвольте узнать, что именно? Что через год станете княгиней?
«А вот это уж слишком жестоко, — тут же спохватился Гяур. — Зачем так сразу?…» Тем сильнее он был потрясен, увидев, что Власта утвердительно кивнула.
— Именно это она и «накаркала»: что буду княгиней. Но я не виновата, — тут же поспешила оправдаться, — это все Ольгица.
— Ах, опять эта Ольгица!.. — иронично улыбнулся Гяур.
— Я действительно не виновата, — растерянно отступала от него девушка.
Мимо проходила группа городских парней. Увидев Власту рядом с офицером, они, словно сговорившись, разом присвистнули.
— Лучше идем с нами, Власта! — крикнул наиболее отважный из них. — С нами проще.
— И веселее, — добавил другой.
Но заметив, что правая рука Гяура легла на саблю (свой традиционный княжеский меч он носил теперь только в самых торжественных случаях), сразу же умолкли.
— Понимаете, Ольгица сказала…
— Меня не интересует, что сказала ваша Ольгица.
— Господин полковник! — окликнул его кто-то из офицеров.
— Не ждите меня, догоню. Кстати, — вновь обратился к Власте, — почему Ольгица носит черную повязку? Она ведь прекрасно все видит. Даже через эту черную тряпицу.
— Это правда: «видит», хотя она действительно слепая.
— Тогда я ничего не понимаю. Так все же: зрячая она или слепая? Что это за слепая такая, умеющая видеть через повязку?
— Этого я пока что объяснить не могу. Ольгица, по-моему, тоже. Но так оно есть на самом деле.
— Что случилось? — на ходу спросил Улич, возвращаясь к ним.
Он уже был встревожен тем, что князю пришлось остановиться у трактира. Ротмистр никогда не забывал, что отвечает за безопасность князя Одара-Гяура.
— Если бы он так же ревностно оберегал вас во время боя! — успела съязвить Власта. — Но ведь во время сражения он, небось, больше думает о себе.
— Вы не имеете права вмешиваться в наши отношения, — не сдержался князь, вызвав этим недовольство Улича.
Как ни странно, в бою Улич в самом деле волновался за князя куда меньше, чем здесь, в городе. Он панически боялся, что именно здесь, в мирном местечке, может произойти нечто такое, чего ему никогда не простят в Тайном совете Острова Русов. Да и сам себе он тоже не простит.
— Понимаете, князь… Ольгица сказала, что вы, именно вы, как раз и есть моя судьба. — Власта поспешила высказать то, что еще несколько минут назад вообще не решилась бы произнести. Просто она поняла, что с появлением одного из двух офицеров, которые всегда неотступно следуют за полковником, время ее свидания с Гяуром истекло.
— Что-что напророчила вам эта слепая?!
— Да нет, вы не волнуйтесь, ничего страшного в этом нет. Однако Ольгица действительно сказала, что вы…
— Что я — князь Гяур — ваша судьба? Гнев Перуна! Улич, ты слышал когда-нибудь нечто подобное?
— И слышать не желаю.
— Вы правы, — не стушевалась Власта. — Нашей беседы вам лучше не слышать.
— Ты, грязная нищенка! — взорвался ротмистр, хватая Власту за предплечье и пытаясь отшвырнуть от Гяура. — Перед тобой князь Гяур! Князь Одар-Гяур! — почти торжественно повторил он, не понимая, что возвышенный смысл, который он вкладывает в это имя, совершенно не понятен никому, кроме воинов, пришедших на эту землю вместе с князем. Да еще потомкам уличской знати, разбросанным по землям Греции и Турции. — Как ты смеешь подступать к нему… со своими объяснениями, предсказаниями и прочим бредом?
— Погоди, Улич, погоди, — еле усмирил он своего телохранителя, уже не ради угрозы, а всерьез схватившегося за оружие. — Ступай себе, нищенка. Иди с богом, не гневи Перуна.
— Я не нищенка. Это неправда. Ольгица ведь сказала, что…
— Все равно ступай, — резко прервал ее Гяур.
— Ну что ж, — гордо вскинула голову Власта, как бы стряхивая с себя всю ту девичью покорность, с которой только что подступалась к этому красивому статному парню. — Если вы так обращаетесь со мной, я уйду. Хотя я всего лишь хотела предупредить, что я — ваша судьба. Только предупредить — и все.
— Спасибо, осчастливила, — презрительно ухмыльнулся князь.
— Напрасно вы так. Человек ведь никогда не знает своей судьбы, поэтому слишком долго ищет ее. А вы уже знаете, значит, так будет легче нам обоим.
Гяур снова рассмеялся, но теперь уже более снисходительно, и пошел своей дорогой. Нервно рванув эфес сабли, Улич тут же подался вслед за ним, что-то бормоча про себя то ли по-гречески, то ли по-турецки.
— Я лишь хотела, чтобы вы знали об этом! — крикнула им вдогонку Власта. — Ведь это же предсказание Ольгицы! Лично я ни о чем таком даже не помышляла, и вообще, женихов мне всегда хватало. Но ведь сказано было самой Ольгицей.