Измученные тяжелым поединком с морем, капитан Барни и Кэрол проспали на насыпи как убитые весь остаток дня и всю ночь. Ни завывание ветра, ни гортанный рокот прибоя не смогли нарушить их сна. Но вот забрезжил рассвет нового дня, огненные, ярко-красные краски восхода подрумянили небосвод, и множество новых проблем встало перед ними.

Одежда обоих, изодравшись, напоминала жалкие лохмотья и висела на них мокрыми лоскутами, почти не прикрывая многочисленных синяков, ссадин и царапин; последние разъедались солью и со временем в условиях влажного тропического климата могли превратиться в болезненные нарывы и язвы.

Не меньше забот сулило им отсутствие оружия, пороха и свинца, а также инструментов и простейшего рыболовного снаряжения.

Они не знали, есть ли на острове питьевая вода и удастся ли им добыть огонь. Не ясно было также, водятся ли в здешних лесах хищные звери.

— Избавившись от пиратского плена, мы стали пленниками этого острова, — потирая ушиб на ноге, невесело промолвил Барни. — И теперь лишь одному Богу известно, сколько времени продлится наше новое заточение.

Кэрол окинула затуманенным взором лазуревую даль.

— Стоит ли сетовать на судьбу? Главное, что мы живы, и, слава Всевышнему, под нами твердь суши, а не морское дно…

Он посмотрел на нее долгим внимательным взглядом.

— Что ж, воспользуемся этим преимуществом. Прежде всего, нам следует хорошенько исследовать берег. Не может быть, чтобы море не вынесло на него какие-нибудь вещи и предметы с разбитого судна… Кстати, вы в состоянии двигаться? Как ваше самочувствие?

— Спасибо, сносно… Переломов нет, а остальное не заслуживает внимания.

— В таком случае, поступим следующим образом. Вы идите на северо-запад, пока не дойдете до тех черных скал, что торчат в трех кабельтовых отсюда. А я отправлюсь на юго-восток. Достигну второго скального массива, а может быть, и мыса, ограничивающего бухту с той стороны, и вернусь обратно.

Девушка покорно кивнула, но, сделав два шага в заданном ей направлении, остановилась и в нерешительности оглянулась.

— Что такое? — спросил капитан, встревожившись.

— Я все-таки пойду с вами…

— Зачем? Это значительно уменьшит площадь обследуемого участка.

— Зато укрепит мой дух. Я слабое существо, капитан, и, признаюсь вам откровенно, меня страшит лес, подступающий так близко к берегу. К тому же… я не знаю, что таят расщелины тех мрачных скал.

Джон Барни задумчиво сдвинул брови, потрогал колючую щетину на подбородке.

— Ну, хорошо. Если так, давайте не будем разлучаться.

Поднявшись на песчаный гребень, извилистой лентой тянувшийся параллельно кромке прибоя, они побрели к голым скалам, громоздившимся на южном берегу бухты Трех Веселых Покойников. Пурпурные и темно-бурые рачки и крабы, до сих пор полагавшие, что пляж является их законным владением, при виде двух огромных великанов в ужасе разбегались в разные стороны, спеша побыстрее укрыться за глыбами кораллов или в корневищах пальм.

— Представляю, как мы выглядим, — кисло произнесла Кэрол, — если даже крабы шарахаются от нас.

— О себе не сужу, — сказал капитан, — но вы и в лохмотьях смотритесь как богиня.

Девушка улыбнулась одними глазами и ничего не ответила.

— Я все никак не мог найти случая поговорить с вами, — продолжал Барни, искоса поглядывая на свою спутницу. — Точнее, мне хотелось увидеться с вами, чтобы попросить извинения за мою нерешительность в тот злосчастный вечер, когда пираты захватили мой корабль, а потом — вас и вашего отца.

— К чему вспоминать? Я больше не сержусь на вас, капитан, — вздохнула Кэрол. — Можно ли таить обиду на человека, которому ты обязан своим спасением?

— Если бы не ваше мужество и умение держаться на воде, мне вряд ли удалось бы помочь вам… Погодите! Что это там?

Он протянул руку, указывая на темное бесформенное тело, перекатывавшееся в волнах прибоя.

— Боюсь, это утопленник, — прошептала Кэрол.

— Стойте здесь, а я пойду посмотрю.

Барни быстро спустился с откоса к морю и, войдя в воду по щиколотки, вскоре приблизился к мертвецу. Его ноги, руки, туловище, шея, а также болтавшаяся на боку сабля были обмотаны длинными бурыми водорослями. Преодолевая естественную брезгливость, капитан перевернул мертвеца на спину и заглянул ему в лицо.

Утопленником оказался Джим Флай.

Сняв с него портупею с саблей, Барни несколько мгновений раздумывал, не предать ли тело покойного земле, но, предвидя, что на берегу им может повстречаться еще немало утопленников, решил не тратить драгоценное время на похороны. «Пусть море схоронит твое тело, Джим Флай, — обратился он к своему бывшему первому помощнику, — а куда определить твою грешную душу, решит Господь».

Вернувшись к мисс Моррис, капитан показал ей саблю.

— Наш первый трофей, — сказал он, пробуя пальцем острие клинка. — Теперь, какие бы опасности не подстерегали нас на этом острове, нам есть чем защищаться.

— Вы забрали ее у мертвеца?

— Да… В царстве теней этот клинок ему уже не пригодится, а нам еще может послужить.

Они пошли дальше. Шагов через пятьдесят зоркий глаз капитана заметил среди валунов и глыб песчаника второго утопленника. Велев девушке оставаться на месте, он подбежал к изувеченному телу Криса Уокера, бегло осмотрел его, извлек из кармана куртки кремень и кресало, затем перевернул мертвеца на другой бок и снял с его пояса нож в кожаных ножнах. «Прости, Господи, что занимаюсь подобными делами, — прошептал он, — но без огня и оружия двум несчастным рабам твоим здесь не выжить».

— Капитан! — окликнула его мисс Моррис взволнованным голосом. — Может, не следует обыскивать покойников? Мы совершаем тяжкий грех, за который поплатимся жизнью.

— Надеюсь, Бог поймет нас и простит, — ответил Барни. — Мы ведь не грабим мертвецов. Одежда, деньги, золотые кольца и серьги — все остается им.

Я позаимствовал лишь то, без чего наша жизнь на острове превратится в ад… Посмотрите, теперь у нас есть нож, а с помощью этих камней мы сможем добыть огонь.

— Прошу вас, давайте ограничимся этими находками.

— Если вы настаиваете…

— Мертвецы могут прийти к нам в полночь и потребовать вернуть то, что мы у них забрали, — сказала Кэрол серьезным тоном. — Представьте, какая компания навестит нас среди ночи, если мы не прекратим свои поиски.

— Так и быть, — кивнул капитан, — больше я не трону ни одного утопленника. Но все же берег мы должны осмотреть. Волны могли выбросить на сушу какую-нибудь утварь, бочки с вином или матросский сундук с одеждой…

— Мне что-то нездоровится, — устало промолвила Кэрол, опускаясь на корточки. — Ноги совсем не держат и в глазах темнеет.

— Это от переутомления, — Барни присел на песок рядом с девушкой. — Однако нам нельзя расслабляться. Солнце все выше, и скоро здесь, на берегу, будет не уютнее, чем на раскаленной сковородке.

Она взяла в руки большую розовую раковину и, повертев ее, сказала:

— Я хотела бы немного отдохнуть.

— Тогда сделаем так: вы оставайтесь здесь, а я пройду еще двести ярдов к скалам и посмотрю, что там за ними.

Кэрол отбросила раковину, уперлась руками в колени и, кряхтя, с трудом выпрямилась.

— Ах, капитан, капитан… Вы уже вторично за это утро пытаетесь от меня избавиться, — сказала она. — Но, уверяю, вам это не удастся. Раз уж вы вытащили меня из морской пучины, извольте терпеть мое общество.

— Мисс Моррис, как вы могли подумать…

Барни поспешно поднялся на ноги, не скрывая своего замешательства: он силился понять, шутила его спутница или говорила серьезно.

— Успокойтесь, — улыбнулась Кэрол. — Я морочу вам голову.

Подставив лицо свежему бризу, игравшему ее длинными черными кудрями, она закрыла глаза и несколько секунд стояла так с блуждающей усмешкой на губах; потом повернулась к Барни и, сделав витиеватый жест рукой, промолвила:

— Идемте, сударь. Я постараюсь быть сильной.

Чем ближе они подходили к скалам, тем больше валунов, кусков коралла и глыб песчаника встречалось им на пути. Вереница шелестящих листвой пальм, тянувшаяся вдоль песчаной гряды, оборвалась в тридцати ярдах от каменистого склона. Волны прибоя накатывались на берег у самого подножья скал.

— Обойдем их со стороны моря или полезем вверх? — Кэрол склонила голову на бок и вопросительно взглянула на Барни.

— Сверху лучше обзор, — ответил капитан.

Перепрыгивая с камня на камень, наши герои стали подниматься по склону наверх и через несколько минут достигли плоской площадки, ограниченной несколькими продолговатыми глыбами с острыми зубчатыми краями. Переведя дыхание, они приблизились к противоположному краю площадки и, застыв, вдруг разом, не сговариваясь, присели на корточки. По другую сторону скал лежал небольшой голубой заливчик, ярдов семьдесят-восемьдесят в диаметре, на берегу которого они увидели группу пиратов. Разбойники о чем-то спорили, но голоса их тонули в шуме прибоя.

— Черт! Я думал, что фортуна улыбнулась только нам двоим, — прошептал Барни.

— Что же теперь будет? — В глазах девушки читался испуг. — Если они обнаружат нас и снова схватят, я этого не вынесу.

— Не стоит драматизировать ситуацию, мисс Моррис. Конечно, соседство с разбойниками прибавит нам хлопот, однако остров достаточно велик для того, чтобы мы могли найти на нем надежное убежище. Поблагодарим судьбу за то, что она позволила нам обнаружить пиратов прежде, чем им стало известно о нашем пребывании здесь.

Осторожно высунувшись из своего укрытия, капитан и мисс Моррис попытались рассмотреть тех, кто, подобно им, спасся во время кораблекрушения.

— Их восемь человек, — пробормотал Барни, сморщив лоб. — Соотношение сил один к четырем.

— Восьмой не в счет, — сказала Кэрол. — Это Патрик.

— Уже легче…

— Не обольщайтесь, — вздохнула девушка. — Если меня исключить из числа активных бойцов, соотношение будет один к семи.

— Э, посмотрите, кто там орет громче всех и больше всех жестикулирует? Мне кажется, это Тейлор.

— Пусть повернется к нам лицом… Вы правы, капитан. Этот страшный человек жив!

— Интересно, о чем они спорят?

— Трудно сказать. Те двое что-то втолковывают главарю… Одного я знаю. Они называли его «голландской селедкой».

— Это Хендрикс, — прошептал Барни. — А второй, лысый, известен среди них под кличкой Лохматый. Накануне шторма оба они хотели расправиться с вами, но Тейлор воспротивился им.

— Зачем им понадобилась моя жизнь? — на лице Кэрол застыло выражение удивления. — Чем я им не угодила?

— Причина достаточно нелепа, и искать ее нужно в морских суевериях. Несчастья, которые обрушились на них, они объясняли вашим присутствием на борту.

— Разве я по своей воле очутилась в их компании?

— Нет, конечно… Но пока мираж богатого выкупа маячил перед ними, они закрывали глаза на нарушение морского обычая. Когда же Его Величество Случай спутал им карты, они начали искать виновника, на которого можно было бы списать все свои просчеты… Погодите, что там происходит? Дело, видать, принимает нешуточный оборот!

Действительно, одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: пираты перешли к боевым действиям. Хендрикс и Лохматый, обнажив свои тесаки, набросились на Тейлора. Последний, изгибаясь как змея, то приседая, то прыгая из стороны в сторону, яростно отбивал их атаки. Остальные разбойники держали нейтралитет, а негритенок, отбежав от места схватки к подножью скал, укрылся за нагромождением камней.

Сделав обманное движение, Дик Тейлор занял позицию, при которой Хендрикс оказался между ним и Лохматым, на несколько мгновений лишившись возможности продолжать поединок; и капитан не преминул воспользоваться данным обстоятельством. Он схватил голландца за запястье правой руки, резко отвел ее вправо и вниз и тут же вонзил клинок в грудь противника.

Видя, что его товарищ сражен наповал, Лохматый распалил себя жутким воплем, перепрыгнул через тело Хендрикса и обрушил на капитана град мощных ударов. Шпага Тейлора не выдержала и сломалась. В глазах Лохматого, почуявшего близкую победу, зажегся торжествующий огонь. Он занес свою саблю над головой, остро отточенное лезвие блеснуло на солнце и… взмахнув руками, Лохматый упал замертво.

В спине его торчал нож.

Удовлетворенно потирая бронзовые от загара руки, к поверженному разбойнику приблизился Сэм-Убей Дьявола — широкоплечий оружейный мастер, имевший сорок-сорок пять лет от роду и слывший среди джентльменов удачи отменным стрелком и лучшим метателем топоров, ножей и кинжалов.

— Должность капитана надобно уважать, — назидательно проворчал он. — В противном случае не будет порядка…

Наступив одной ногой на убитого, Сэм нагнулся, выдернул из мертвого тела нож и, тщательно вытерев окровавленное лезвие о штанину, подмигнул вожаку.

— Спасибо, старина, — тяжело дыша, поблагодарил его Тейлор. — Отныне я твой должник.

Пока Дик Тейлор отстаивал свое право на лидерство, Гвинеец Пат впервые за двенадцать лет жизни решил осуществить естественное право человека на свободу. Карабкаясь вверх по склону, он с каждой секундой увеличивал расстояние, отделявшее его от разбойников.

Когда мальчик убедился, что его не преследуют, он немного успокоился и стал более экономным в движениях. Перед тем как перелезть через острый скальный выступ, он отдышался, вытер пот со лба; потом сделал еще одно усилие, подтянулся на руках, уперся ногой в каменную глыбу и, перемахнув через последнее препятствие, скатился к ногам… Джона Барни.

— Привет, Пат. Сегодня отличная погода для прогулок, не правда ли?

Не веря своим глазам, Патрик застыл с открытым ртом. Должно быть, появление ангелов небесных поразило бы его сейчас гораздо меньше, чем эта неожиданная встреча с мисс Моррис и капитаном Барни.

— Очнись, Пат, — сказала Кэрол. — Ты что, не узнал нас?

— Вы живы, мисс? — мальчик все еще не мог прийти в себя. — Правда? Вы не привидение, которое явилось сюда, чтобы до смерти напугать бедного негра?

— Успокойся, я такая же живая, как и ты, — заверила девушка своего черного слугу.

— Почему ты сбежал от пиратов? — вмешался в разговор капитан.

— О, ноги сами понесли меня, — ответил Пат. — Наверно, потому, что пираты — очень жестокие люди. Я боялся оставаться среди них.

— Не знаешь, из-за чего они поругались?

— Двое из них обвинили капитана в гибели корабля, людей и тех богатств, которыми они владели. Он возражал им.

— Понятно, — Барни снова вернулся на свой наблюдательный пункт. — Теперь их только пятеро… О чем они там совещаются? Эй, Гвинеец, ты не слышал, каковы ближайшие намерения этих негодяев?

— Они хотели сначала осмотреть побережье, а потом строить лодку, — ответил Патрик.

— Значит, дальнейшее пребывание на этом берегу становится опасным. Нужно не мешкая идти в лес, пересечь остров и укрыться от пиратов на западной стороне. Если мне не изменяет память и я хорошо помню карту, мы найдем там водный источник и лагуну с удобной якорной стоянкой.

— Куда бы вы ни направились, мы будем следовать за вами, капитан, — сказала Кэрол.

— Ценю ваше доверие, сударыня, — кивнул Барни. — Итак, объявляю себя главнокомандующим. Гвинеец будет нашей пехотой, а также разведкой… Возьми этот нож, малыш! Отныне это твое оружие. Что касается вас, мисс Моррис, — капитан задумался, — то, по правде говоря, я еще не решил, какие именно обязанности вы будете выполнять.

— Время покажет. А пока я останусь в резерве.

— Договорились.

Не теряя больше ни минуты времени, капитан, мисс Моррис и Гвинеец Пат начали спускаться по каменистому склону вниз; они должны были успеть скрыться в чаще тропического леса до того, как пираты приступят к обследованию берега по эту сторону скал.

После гибели Яна Хендрикса и Лохматого под началом Дика Тейлора остались боцман Жак Фурбэн, оружейник Сэм-Убей Дьявола, плотник Ван Хален и помощник канонира Том Фитиль. На общем собрании они подтвердили полномочия вожака, торжественно поклявшись повиноваться ему в экстремальных ситуациях. Со своей стороны Тейлор обещал во всем советоваться с ними и действовать с учетом мнения большинства.

Первый день пребывания на острове пираты потратили на осмотр берегов бухты Трех Веселых Покойников. Они обнаружили семь трупов, с которых сняли все, что представляло хоть малейшую ценность. Кроме того, ими было найдено несколько разбитых бочек и ящиков с остатками мануфактуры, обрывки парусов и каната, кожаные ведра, кусок воска, корзина, ботфорт, три башмака и множество обломков рангоута.

На первых порах пиратам пришлось питаться крабами, устрицами и черепахами, а в качестве питья использовать дождевую воду, собранную во время послеполуденного ливня в кожаные ведра и черепаховые панцири. К вечеру, когда на краю леса они расчистили площадку, соорудили навес и очаг и поставили палатку, их меню пополнилось бананами и папайей. Сидя у костра, который мерцал и вспыхивал, отбрасывая на деревья причудливые тени, пираты долго обсуждали распорядок следующего дня и, в конце концов, решили, что если зыбь на море утихнет, они свяжут из обломков рангоута и досок плот, достигнут на нем кораллового рифа и исследуют место крушения бригантины. Если же волнение не уляжется, они посвятят этот день собирательству, охоте и рыбной ловле. Первый вариант был более предпочтителен, ибо сулил им не только приобретение необходимого снаряжения, оружия и инструментов, оставшихся в чреве «Причуды», но и овладение утерянными богатствами.

Когда с гор подул прохладный ночной ветерок, пираты устроились на койках, связанных из жердей и застеленных пальмовыми листьями, укутались в куски парусины и проспали до восхода солнца. Проснулись они, разбуженные утренней какофонией лесных птиц и насекомых; почти у всех открытые участки кожи на руках и на лицах оказались покрытыми красными бугорками от множества комариных укусов.

— Черт бы побрал это комариное племя! — в сердцах воскликнул Дик Тейлор, выразив, без сомнения, совокупное мнение членов шайки.

Выбравшись из палатки, он зевнул во весь рот, потянулся, затем бросил прищуренный взгляд на сверкавшую солнечными бликами поверхность бухты и простиравшийся за ней океанский простор. Океан, словно огромный спящий монстр, дышал тихо и размеренно. Погода благоприятствовала поисковым работам на рифе, и пираты без промедления приступили к постройке плота. Восемь бревен толщиной с ногу человека были выбраны плотником Ван Халеном для основы; в них саблями сделали глубокие зарубки, после чего бревна спустили на воду. Поскольку древесина отсырела, разбойники сомневались, будет ли она достаточно хорошо держаться на плаву, но опасения их оказались напрасными: бревна не тонули. Сделав из лиан прочные веревки, пираты скрепили ими основу, затем положили поперек еще восемь бревен потоньше, соединили их обрывками пенькового каната и бамбуковыми прутьями, настелили палубу из бамбуковых реек, связанных в виде решетки, и, наконец, накрыли плот циновкой, сплетенной из найденного в лесу тростника. Плот вышел несколько неуклюжим, и чтобы иметь возможность управлять им, они закрепили на нем колоду с уключиной для рулевого весла.

К месту крушения вызвались плыть трое: Фурбэн, Сэм-Убей Дьявола и Фитиль. Оставшимся на берегу капитану и плотнику было поручено благоустроить лагерь, окружить его частоколом, а также добыть пищу на вечер.

В полдень, изнывая от томительной жары и обливаясь потом, пираты совместными усилиями отвели плот подальше от полосы прибоя. Трое добровольцев забрались на него, вооружились веслами и шестами и начали энергично грести в направлении злосчастного рифа, пропоровшего днище их корабля.

Вода в бухте была кристально чистой; сквозь ее прозрачную толщу отчетливо виделось дно, представлявшее собой покрытое черепашьей травой нагромождение валунов и скал. В нескольких местах зеленые подводные луга имели прогалины, усыпанные коралловым песком. Пояс крупных кораллов, похожих на рога лося, располагался в одном кабельтове от берега.

Разбойники поставили плот на якорь под защитой барьерного рифа, недалеко от каньона, соединявшего бухту с открытым морем. Здесь, на песчаных участках дна, были заметны пушки, лежавшие крест-накрест, россыпь трехфунтовых ядер и корабельные обломки, среди которых плавали стайки серебристых рыбок.

— Я буду нырять справа, возле прохода, — сказал Жак Фурбэн компаньонам. — Ты, Фитиль, осмотри подводный луг, оставшийся за кормой, а Сэм пусть ищет на самом рифе. Главное для нас — добыть оружие, инструменты и, если повезет, драгоценности.

— Найти бы сундук с корабельной казной, — вздохнул Сэм-Убей Дьявола, присаживаясь на край плота. — Мы бы сразу стали богаче итальянских банкиров…

— Ищите и обрящете, — голосом проповедника изрек помощник канонира.

Он первым ушел под воду, смутно ожидая встречи с чем-то необычным. Ожидание не обмануло его. Сплошная масса из сотен, тысяч маленьких желтых, оранжевых и красных рыб, парившая над коралловыми кустами с тяжелыми переплетениями ветвей, при приближении человека разошлась в разные стороны, но лишь настолько, чтобы пропустить его, а затем, словно по мановению волшебной палочки, вновь сомкнулась за ним, закрывая проход. Минуту спустя, почувствовав, что запас воздуха в легких на исходе, Фитиль всплыл на поверхность, отдышался и повернул голову назад, чтобы взглянуть на товарищей. Боцман и оружейный мастер тоже покинули плот и теперь ныряли каждый на своем участке.

Вновь погрузившись в зеленую толщу воды, Фитиль внимательно осмотрел песчаный участок дна, испещренный ямками и воронками, однако кроме черных морских ежей, мирно пасшихся между песчаными барханами, да двух-трех скорпен, неподвижно застывших на дне с растопыренными грудными плавниками, ничего примечательного не обнаружил. Очевидно, шторм разбросал обломки разбитого судна на значительной площади, и надежда на то, что удастся быстро найти что-либо ценное, без сомнения, являлась иллюзорной.

Том Фитиль сделал еще несколько погружений, прежде чем наткнулся на оловянный чайник. С этим скромным трофеем он вернулся к плоту.

Фурбэн оказался более удачливым. Он нашел останки носовой части бригантины, а среди них — кухонную утварь, две сабли, сундук с вещами одного из погибших матросов, медный котел, колокол, фальконет с эмблемой Стюартов, из дульной части которого торчала деревянная пробка, а также горсть серебряных монет.

Сэм-Убей Дьявола, исследовавший вершину рифа, среди яркого многоцветья кораллов обнаружил три пушки, десяток ядер, нож, несколько обручей от пороховых бочек, ящик со слесарным инструментом и две дюжины золотых гиней. Все находки, за исключением пушек, фальконета, колокола и ядер, были подняты на поверхность и уложены на плоту. Обозревая их, боцман почесал ногтями волосатую грудь, сощурил левый глаз и скептически заметил:

— М-да, не густо… Я полагал, что дно в районе кораблекрушения усыпано золотым песком, серебряными слитками и драгоценными камнями, а на поверку выходит, что все сокровища, награбленные нами, затерялись невесть где.

— Лучше надо искать, — проворчал оружейник, бросая недовольные взгляды на Фитиля. — А то что получается? Мы с боцманом выудили вон сколько вещей, в то время как наш славный пушкарь довольствовался находкой лишь одного жалкого чайника.

— Если бы тебя, Сэм, послали искать в том месте, где искал я, ты не нашел бы и этого чайника, — огрызнулся Фитиль.

— Почему, черт возьми? — насупился оружейник. — Ты сомневаешься в зоркости моих глаз?

— Я сомневаюсь, что в том месте нас ожидают пропавшие сокровища.

— Где же, по-твоему, их надо искать? — спросил Фурбэн.

— Левее того участка, на котором ты нашел обломки носовой части судна. Основная добыча хранилась в офицерских каютах и кормовых отсеках. Следовательно, там, где находятся останки кормы, могут находиться и интересующие нас ценности.

Боцман задумчиво почесал затылок.

— Разумно, Томми. Только левее моего участка находится подводная саванна. Ты видел, какие там водоросли?!

— Морскую траву нетрудно выкосить — достаточно взять с собой под воду саблю.

— Глупости, — фыркнул Сэм-Убей Дьявола, поигрывая блестевшей на солнце гинеей. — Морскую траву нельзя косить.

— А ты пробовал? — спросил Фитиль.

— Нет…

— Так, может, нужно попробовать?

— Твоя идея — ты и пробуй.

Помощник канонира взял саблю, найденную на дне боцманом, и, стиснув зубы, молча прыгнул с плота в прозрачную толщу воды. Добравшись до того места, где, по его расчетам, должна была находиться кормовая часть «Причуды», Фитиль нырнул на глубину двенадцати футов и, посылая вверх вереницы пузырей, поплыл над самым дном. Время от времени он неуклюже ударял саблей по качающейся морской траве, тщательно осматривая расселины кораллов и трещины в скалах. Вскоре, однако, сабля запуталась в длинных змеевидных стеблях. Не сумев освободить ее из их крепких объятий, он вынужден был расстаться с ней. Всплыв на поверхность, чтобы вдохнуть побольше воздуха, Фитиль снова ушел на глубину, и на этот раз фортуна улыбнулась ему — он увидел среди подводных зарослей освещенные солнечными лучами обломки кормы. Раздвигая руками скользкие стебли травы и водорослей, пират подплыл к торчащим, будто ребра, шпангоутам бригантины, обогнул их и принялся искать остатки груза и сундуки с личными вещами членов экипажа.

Неожиданно он почувствовал холод в конечностях, и его охватило необъяснимое чувство страха. «Скорее наверх», — запаниковал Фитиль. Оттолкнувшись ногой от отростка темно-бурого коралла, он попытался выкарабкаться на поверхность, но в этот момент прочные, как пеньковая веревка, стебли, достигавшие пятидесяти футов длины, обвили его шею, руки и ноги с силой щупалец гигантского кальмара. Воздуха в легких уже на осталось, и Фитилю показалось, что грудная клетка его разрывается на части. Он открыл рот, собираясь закричать, однако вместо крика из глотки несчастного вырвалось лишь несколько пузырей.

Том Фитиль захлебнулся.

Боцман и оружейный мастер не стали доставать утопленника из воды для погребения. «Дьявол забрал его», — сказал Фурбэн, и больше о помощнике канонира никто не вспоминал.

Несмотря на гибель корабельного товарища, пираты решили не прекращать поиски на месте кораблекрушения и в течение следующих трех дней подняли со дна моря две кастрюли, несколько курительных трубок, молоток, точильный круг, четыре пистолета, ружье, три топора, пилу, кирку, моток проволоки, солдатский ранец, кинжал, а также множество золотых и серебряных монет на сумму в полторы тысячи фунтов стерлингов.

Оружие, деньги и сокровища, включавшие в себя золотые и серебряные изделия и восемь драгоценных камней, пираты разложили на отрезе полотна, расстеленном у входа в палатку, и, с аппетитом уплетая устриц, зажаренных до золотисто-кофейного цвета, начали совещаться по поводу дальнейшей судьбы добытого богатства.

— Предлагаю разделить все находки на четыре равные части, — сказал Дик Тейлор, с нарочитым равнодушием взирая на груду сокровищ. — И пусть каждый распорядится своей долей, как сочтет нужным.

— Ты сказал «на четыре равные части», Дик? — удивился боцман. — Я не ослышался? Разве ты, как вожак, не претендуешь на большую долю добычи?

— Нет, — твердо заявил Тейлор. — В нашем положении, когда все мы одинаково зависим от темных сил природы и одинаково рискуем, любое неравенство между нами чревато опасными последствиями. Я бывал в подобных ситуациях и знаю, к чему они приводят. Зависть и жадность могут толкнуть одних к враждебным действиям против других, начнутся ссоры и стычки, а закончится все резней и трупами.

— Уж ты скажешь! — хмыкнул Фурбэн, отгоняя отломанной веткой комаров и москитов.

— Я знаю человеческую натуру, Жак.

— Ну, хорошо, — сказал Сэм-Убей Дьявола, — допустим, мы начнем делить эти сокровища. С оружием и деньгами, надо полагать, проблем у нас не будет.

Но кто мне скажет, какова подлинная ценность этих золотых и серебряных изделий?

— Оценим их, как обычно — по весу, — ответил капитан.

— По весу? Что ж, пусть так, — согласился Сэм. — А как мы будем оценивать драгоценные камни? Кто из нас разбирается в драгоценностях?

— Я, — заявил боцман.

— Ты? — оружейник с сомнением покачал головой. — Не знаю, не знаю… Но даже если это и так, кто из присутствующих доверится твоим расчетам? Ты можешь дешевый камень умышленно оценить в тысячу фунтов, а дорогой — в сто.

— Я научу тебя, Сэм, как отличить благородный камень от дешевки, — ответил Жак Фурбэн. — Это гораздо проще, чем ты думаешь.

— За чем же дело стало? Продемонстрируй нам свои способности, которые до сегодняшнего дня ты так тщательно скрывал, — усмехнулся главарь.

Взяв горсть блестящих камней, Фурбэн выбрал в качестве образца довольно крупный — весом примерно пятьдесят каратов — алмаз голубоватого оттенка и, показав его компаньонам, сказал:

— Вот великолепный камень из копей Голконды, который мы обнаружили на борту голландского флейта. В древние времена обладать такими вещами могли лишь цари, да и то немногие. Только алмаз способен излучать чудесный огонь и посылать при каждом повороте таинственные лучи света всех цветов радуги. Смотрите, индийские гранильщики неплохо поработали над ним, придав ему форму октаэдра. Он тщательно отшлифован и отполирован. Я бы отдал за этот камень все деньги, лежащие здесь… А вот желтовато-зеленый изумруд из Новой Гранады, имеющий форму шестиугольной призмы. Дик, ты помнишь, где мы его взяли?

— На «Санта Кларе», близ Пуэрто-Рико.

— Да. Ни солнечный свет, ни свет от костра не влияют на внешний вид этого прекрасного кристалла. Глаз отдыхает, созерцая его. Конечно, он менее прочен, чем алмаз, и иссечен многочисленными мелкими трещинами, но размеры камня таковы, что я оценил бы его в восемьсот фунтов…

— Почему ты решил, что этот изумруд стоит именно столько? — сглотнув слюну, прохрипел Сэм-Убей Дьявола.

— До того как стать моряком, я три года работал помощником гранильщика в замке маркиза Дюпюи и кое-чему научился. Короче говоря, — констатировал Фурбэн, — особой сложности оценка стоимости и дележ драгоценностей не представляет. Но у меня есть иное предложение. Мне кажется, что делить золото, оружие, деньги и прочие ценности пока вообще не следует. И знаете, почему?

— Почему? — нахмурился Тейлор, не ожидавший, что его предложение вызовет возражения.

— Потому что все мы окажемся на якоре. Каждый будет намертво привязан к своей доле и не сможет шага ступить без оглядки. Да, да, уверяю вас, джентльмены! С разделом сокровищ разделимся мы сами. Мысли каждого из нас начнут вращаться вокруг одного и того же вопроса: как сберечь свой куш?

— Всяк волен припрятать свою долю в укромном местечке, — сказал капитан, задумчиво жуя травинку. — Земля — самый надежный сундук.

— А ты представь себе такую ситуацию, Дик. Сегодня я зарываю свою долю, а завтра вдруг тону в болоте. Кому достанутся мои денежки? Никому! Устроит ли подобная развязка оставшихся в живых? Конечно, нет. Было бы гораздо справедливее, если бы моя доля вернулась в общий котел.

— Что же ты предлагаешь, Жак? — вскинул белесые брови Ван Хален. — Оставить эти сокровища здесь, под открытым небом?

— Нет. Их надо временно зарыть, а когда у нас появится реальная возможность покинуть остров, мы выроем их и поделим.

Воцарилось молчание. Капитан, оружейник и плотник обдумывали сказанное боцманом. Наконец Сэм-Убей Дьявола сказал:

— Твой план привлекателен тем, что в случае его осуществления нам не придется сидеть возле своих денег, как на привязи. Но, знаешь, тут палка о двух концах. Боюсь, что возрастет опасность вероломных убийств, целью которых будет единоличное овладение кладом.

— Нас здесь четверо вооруженных мужчин, — проворчал Фурбэн. — Коль мы будем держаться друг друга, а не бродить по острову каждый сам по себе, вероятность вероломного убийства окажется сведенной к нулю.

— Ладно, твой последний довод, Жак, кажется мне убедительным. — Оружейник перевел вопросительный взгляд на Ван Халена. — А ты что скажешь?

Ван Хален потер ладонью потную шею, потом медленно изрек:

— Ничто так не сближает людей, как равенство в бедности. До тех пор, пока в наших карманах не зазвенят монеты, мир и согласие будут с нами.

— Значит, ты голосуешь за предложение боцмана?

— Да.

— Присоединяюсь к мнению большинства, — скривив рот, процедил Тейлор.

«Может, это и к лучшему, — подумал он. — Кто переживет остальных, заберет все».

Пересыпав золотые и серебряные изделия, деньги и драгоценности в два кожаных ведра, пираты зарыли их близ своего лагеря — под разлапистым зонтом древовидного папоротника. Затем, встав в круг и крепко взявшись за руки, они поклялись не вредить один другому и честно разделить зарытые богатства, когда появится возможность покинуть остров.

Вечером, когда из-за гор выполз лунный диск, прочертивший кроны деревьев яркими полосами света, разбойники поужинали у костра, сыграли в кости, обсудили планы на следующий, шестой по счету, день своей робинзонады и, наконец, уснули, убаюкиваемые скорбными вздохами моря, шорохом трав и неумолкаемыми голосами птиц, долетавшими из непроглядной лесной темноты.