Ничто не оскорбляет нас так сильно, как нелогичность. Мы не ждем от мира чего-то великого. Однако мы желаем получать за свои поступки равнозначные награды — ну, может, чуть больше положенного. Если ребенок разрезал вашу лучшую шляпу, чтобы сделать для вас пепельницу, вы не должны бранить его, независимо от того, насколько сильно истекает кровью ваше сердце. Ребенок ожидает хоть немного похвалы, и он должен ее получить. Иначе, если вы укажете ему, пусть и осторожно, что он совершил ужасную ошибку и на самом деле заслуживает порки, тогда он будет унижен, пристыжен, он убежит от вас и начнет ненавидеть весь мир.

В точности такое состояние духа было у юного Рыжего Моффета. Он видел, как в Биллмэн с востока пришел чужак, какой-то священник — и собирался увести у него самую хорошенькую девушку во всем городе! Моффет остановил этот процесс своей крепкой рукой, а теперь вся слава, вся заслуженная награда отвергла его!

Ковбой надвинул шляпу на глаза и стиснул зубы. О, он был в такой ярости, что мог вырвать сердце у своего лучшего друга и швырнуть его собакам!

В Биллмэне его хорошо знали, юного Рыжего Моффета. И когда он был в таком настроении, вам вряд ли удалось бы нанять человека, чтобы перейти ему дорогу. Но Судьба, которая настойчиво тасует карты и любит раздавать их случайнейшим людям, выбрала из колоды самые презренные двойки и вручила их Рыжему Моффету.

Потому что в этот день в город вернулся Бен Холмэн. Поначалу его испугала ярость Рыжего; и поскольку он был только на одну треть диким котом, а на две трети подлецом, он поклялся себе, что никогда не перейдет дорогу этому кошмарному убийце. В прошлом самого Бена было много всяких убийств, но он всегда стрелял или ударял ножом сзади. Это позволяло ему лучше прицелиться и действовать более хладнокровно. Но когда он оказался лицом к лицу с другим ковбоем, носившим оружие, он тотчас обнаружил, что его сердце ушло в пятки.

Однако теперь он узнал хорошую новость — Рыжий убрал с дороги священника; все считали, что ему так или иначе придется это сделать, если он хочет удержать свою девушку, хорошенькую Астрид Васу. Бен Холмэн знал Астрид в лицо и справедливо полагал, что мужчина, которому удалось ее вернуть, будет настолько счастлив, что забудет прошлую вражду — и даже свою ненависть к тем, кто участвовал в убийстве бедняги Чака Лэйна.

Как бы то ни было, Бен был в некотором смысле азартным игроком, из тех, кому всегда нравятся неравные шансы. А какие шансы могли быть более неравными, чем эти? Итак, он решил вернуться в Биллмэн и попытаться умиротворить мистера Рыжего Моффета прежде, чем на него наставят пистолет.

Таковы были причины, которые привели Бена обратно в город. Это были хорошие причины; они были как следует продуманы, они были очень убедительными. Если бы он пришел на полчаса раньше, все было бы замечательно.

Но Бен Холмэн выбрал худший из моментов. Повернув за угол, он обнаружил, что прямо на него, на расстоянии менее двадцати футов, едет верхом Рыжий Моффет.

Времени на раздумья не было. Холмэн испустил вопль, словно объятый ужасом дикий кот, и выхватил свой пистолет с отчаянием загнанного в угол дикого животного. Он успел выстрелить первым; пуля сбила с Рыжего Моффета шляпу и подбросила ее в воздух. Моффету достался второй выстрел — и он не промазал. Его пуля ударила Бена Холмэна в горло, разорвала его спинной мозг надвое и заставила рухнуть бесформенной кучей на круп собственной лошади. Тогда Рыжий Моффет опустил свой дымящийся пистолет и увидел, что он наделал.

Он не испытывал никаких угрызений совести. Напротив, он даже тихо вздохнул от облегчения, словно решил наконец давнюю проблему. Затем он уложил свою жертву на землю, прикрыл лицо ковбоя упавшим сомбреро, и нанял дюжину прохожих-мексиканцев, чтобы они перенесли Бена на кладбище, находившееся рядом с городом.

Пожалуй, человек двадцать было похоронено там при подобных обстоятельствах. Двух их них Рыжий Моффет отправил туда самолично. Но поскольку он всегда платил за землю и за похороны, его никогда ни в чем не упрекали, и на этот раз он не ожидал ни малейших проблем.

Рыжий просто выполнил свой долг по отношению к Чаку Лэйну — этому порядочному, хорошему парню, — и облегчил свою совесть; о чем тут было еще говорить?

Но Судьба, как уже было сказано, — это коварная леди, которая любит смешивать карты и делать неожиданные раздачи. В Биллмэне вряд ли можно было найти хоть одного человека, которому было не все равно, жив Бен Холмэн или мертв. Его репутация была немногим привлекательнее репутации койота или любого другого трусливого хищника. И все знали, что Рыжий Моффет стрелял спереди, дождавшись, пока противник достанет оружие, и был к тому же трудолюбивым и честным членом общества. Однако так случилось, что Рыжий совсем недавно уже проделывал подобный фокус. А ничто так не раздражает публику, как возвращение актера на сцену, когда не было аплодисментов, дающих ему основание выходить на бис. Свой прошлый стрелковый подвиг Рыжий совершил менее трех месяцев назад. И теперь новость о смерти Бена Холмэна задела граждан Биллмэна за живое.

Убийство в краю ковбоев — это развлечение, которое время от времени прощается любому мужчине. Однако совершенно нельзя допустить, чтобы оно вошло в привычку.

Судя по всему, для Рыжего оно как раз и стало привычкой.

Более того, еще и суток не прошло с тех пор, как он избил священника. Если как следует подумать, вышеупомянутый священник никому не причинил вреда. В сущности, он был полезным и мирным членом общества. Доброе имя быстро умирает в городках шахтеров, впрочем, как и везде. Но Ингрэм построил больницу совсем недавно. И в этот момент в городе находилось много выздоравливающих. Нельзя сказать, что они доброжелательно отнеслись к такому грубому обхождению с их благодетелем. И теперь они с еще более мрачными лицами выслушали рассказ о новой жестокости Рыжего.

Как правило, жители западных городов быстро принимают решения. По правде говоря, частенько они даже не останавливаются, чтобы принять решение перед тем, как начать действовать.

Нынешний заместитель шерифа, Дик Бинни, не испытывал любви к Рыжему Моффету. Но он знал Рыжего, и знал Бена Холмэна, и арестовать первого за убийство второго в его понимании означало примерно то же, что арестовать человека за убийство волка, рыщущего по улицам города.

В офис Дика вошли восемь рослых, крепких мужчин с угрюмыми лицами. Они неторопливо расселись в креслах, на столе и на подоконнике.

— Дик, — сказали они, — мы считаем, что тебе стоит посадить Рыжего туда, где он в безопасности сможет остыть какое-то время. Из-за него показатель смертности в городе растет почти с такой же скоростью, как из-за оспы.

Дик Бинни оглядел лица вошедших и, поразмыслив несколько секунд, кивнул.

— Ребята, — сказал он с фальшивой бодростью, — я думал о том же.

Он встал и вышел из кабинета, а рослые мужчины шли вслед за ним на некотором расстоянии. Заместитель подошел к Рыжему Моффету, весело швырявшему камни в белку, забравшуюся на дерево.

— Рыжий, — сказал он, — мне и самому отвратительно этим заниматься, но я вынужден просить тебя пойти со мной.

Говоря это, он легонько похлопал Рыжего по плечу.

— Пойти с тобой куда? — свирепо спросил Рыжий. — О чем ты говоришь, парень?

— В тюрьму, отдохнуть, — ответил заместитель шерифа.

— В тюрьму? — удивился Рыжий Моффет. — Что за странная идея? — И, нахмурившись, спросил: — За что?

— За убийство Бена Холмэна.

— Это низко с твоей стороны! — со злостью сказал Рыжий Моффет. — Ты знаешь, что Холмэна уже давно пора было грохнуть, и единственное, что спасало его, — никто не хотел тратить пулю на это ничтожество.

— Разумеется, — согласился заместитель. — Ты прав как никогда. Вообще-то, Рыжий, хотя я и не могу назвать себя твоим другом, я ни за что не стал бы арестовывать тебя за убийство Бена. Только, понимаешь, общественное мнение… оно вроде как требует этого.

— Общественное мнение может убираться ко всем чертям, — сказал Рыжий.

— Конечно, — ухмыльнулся Дик Бинни. — Но когда к тебе приходят восемь общественных мнений, и все они вооружены, это… немного другое, не находишь?

Большим пальцем он показал себе за спину, и Рыжий Моффет увидел восемь здоровяков, стоявших поодаль в небрежных позах. Глаз у Рыжего был наметанный, и с одного взгляда он насчитал одиннадцать револьверов и три ружья. Это было оружие, выставленное на всеобщее обозрение. Без сомнения, было еще другое, скрытое от посторонних глаз.

— Хорошо, — согласился Моффет, — кажется, у тебя есть причины говорить так. Может быть, я и пойду с тобой!

И они пошли по улице.

— Надо бы обсудить кое-что, Дик, — сказал Рыжий Моффет. — Ведь если я позволил арестовать себя без единого удара, люди скажут, что со мной что-то не так.

Дик Бинни, шагавший рядом с ним, с готовностью кивнул.

— Это правда, — сказал он. — Я об этом не подумал.

— Боюсь, — поколебавшись, продолжал Рыжий, — что я не могу позволить тебе забрать меня, не сделав призовой выстрел, старина.

— Валяй, Рыжий, — сказал заместитель шерифа, — если мне суждено убить тебя прямо сейчас — учитывая, что я ненавижу тебя со всеми твоими потрохами и что я шериф, — это будет нормально. Но если тебе суждено убить меня — что ж, надеюсь, ты знаешь, как поступают с джентльменом, который убил шерифа?

Рыжий Моффет серьезно кивнул.

— Я знаю, — согласился он. — А ты сегодня ведешь себя со мной как порядочный человек, Дик. И если бы я не ненавидел тебя как подлого сукина сына, то счел бы тебя одним из лучших парней в этом городе.

— Когда-нибудь я выпущу тебе кишки, — сказал Бинни, — но сейчас я не собираюсь пользоваться своим преимуществом. Я скажу тебе, что я сделаю. Я положу руку тебе на плечо. Ты сбросишь ее. Я ткну тебя кулаком, и мы сблизимся, сцепимся, и начнем драться, как будто мы забыли о наших пистолетах. Понимаешь? Остальные подумают, что ты сопротивляешься аресту. Они подбегут к нам, и ты сможешь сдаться восьми вооруженным парням, не теряя достоинства.

— Идет, — согласился Рыжий Моффет. — Дик, я почти готов полюбить тебя, когда вижу, какая отличная голова у тебя на плечах!

После этих слов Дик положил руку на плечо своего спутника. Рука была тут же сброшена; и мистер Бинни совершил обещанный выпад. Однако он не просто сотряс воздух. У Бинни у самого был наготове крепкий кулак, и он треснул им прямо в челюсть мистера Моффета. У Рыжего волосы встали дыбом на макушке.

— Ах ты, сукин сын! — зарычал он.

И после этих слов он, поднявшись на цыпочки, произвел крепкий апперкот в подбородок заместителя шерифа.

Только благодаря большому везению Дик Бинни не упал на спину. Если бы он упал, восемь крепких молодцов, которые уже спешили к дерущимся, понаделали бы в Рыжем столько дыр своими пистолетами, что после смерти тот стал бы напоминать дуршлаг. Но по счастливой случайности заместитель шерифа упал не назад, а вперед. Он рухнул на руки Рыжему, который поймал и сжал его, и они притворились, что отчаянно борются, при этом заместитель шерифа тихо простонал:

— Ты ударил меня всерьез, олух!

В разгаре этой борьбы прибыл отряд спасателей, и под нос Рыжему сунулось приличное количество пистолетов. Он воздел руки вверх с неохотой, которая была притворной лишь частично.

— Кажется, у вас передо мной преимущество, ребята, — сказал Рыжий. — Чего вы от меня ждете? Приглашение в гости или что-то в этом роде?

— Он должен получить то, что получил Чак Лэйн. Проклятый убийца! — сказал чей-то суровый голос. — Сопротивление аресту и все такое. Удача, что мы оказались поблизости!

— Удача ни при чем, — объявил заместитель шерифа, который к тому времени смог стоять, не пошатываясь. — Я избил его до полусмерти ради собственного удовольствия, перед тем, как посадить его под замок. Пойдем в тюрьму, Рыжий, или я вышибу тебе мозги!

И так, в сопровождении добровольного почетного караула, Рыжий прошествовал по улице и был заключен в тюрьму, которой Биллмэн очень гордился. Ему выделили самое комфортабельное помещение, какое только нашлось в маленьком здании, и Бинни сел у его дверей и болтал с Моффетом, то и дело потирая челюсть.

— Когда ты выберешься из этой заварушки, Рыжий, — сказал заместитель шерифа, — я с радостью отлуплю тебя на дорожку. Но пока ты здесь, я постараюсь обеспечить тебе все удобства!