— Повторите то, что вы только что сказали, — уже более решительно потребовала графиня д’Оранж, со страхом и ненавистью глядя на того, кого так неосмотрительно приютила в своей утренней ванне.

Коронный Карлик оставался мертвенно-невозмутимым. Тем не менее, выдержав определенную паузу, засвидетельствовавшую уважение к самому себе, повторил:

— Это нетрудно сделать. Я предположил, что до сих пор в святой купели графини д’Оранж позволительно было нежиться только Ее Величеству королеве Польши Марии Гонзаге. Причем предположение касается не личности вашей избранницы, а сомнительного определения «только». И еще должен предупредить, что в данном случае меня угнетает не имя соперницы, а оказанная мне честь. Быть вторым, знаете ли, это… почти как…

— Откуда вам это известно? — подалась к нему графиня. — Кто вам сказал об этом, Коронный Карлик? Кто посмел? Насколько же нужно обнаглеть, чтобы вот так, о самой королеве?…

— Речь скорее идет о вас, нежели о первой даме королевства.

— Но все же, кто посмел?!

Коронный Карлик сочувственно улыбнулся. Что он мог ответить женщине, которая, прожив в Варшаве почти два года, так до сих пор и не знает, кто такой Коронный Карлик? Очевидно, надо быть очень удачливой или слишком бездумной придворной дамой, чтобы умудриться столько времени пребывать в подобном неведении. Правда, он не знал, что графиня лгала: о Коронном Карлике она конечно же слышала. Другое дело, что видела его впервые, а главное, была убеждена, что «карликом» этого тайного советника нарекли образно, имея в виду, что речь идет о коронном, то есть о государственном, королевском карлике.

— Это ложь. То, что вы только что изволили высказать здесь относительно моих отношений с королевой, — ложь. Обычные сплетни.

— Вы произносите свое «ложь» слишком страстно, наверное, поэтому довериться ему трудно. Создается впечатление, что вы не заинтересованы в том, чтобы эта «ложь» была развеяна.

— Повторяю: ваше утверждение — обычная придворная сплетня. Причем, как всегда, непозволительно грязная.

— «Как всегда…» — удивленно хмыкнул Коронный Карлик, словно чувство оскорбления вообще было недоступно ему. — Отрицание этого факта делало бы вам честь. Но при одном условии: если бы в ванне находился кто угодно, кроме меня. Говоря «кто угодно», я подразумеваю: «вплоть до короля».

— Ну, уж короля-то здесь не было.

— Вот в этом я не сомневаюсь, — все так же участливо ухмыльнулся тайный советник. — Заявив, что обычно он бывает у вас по утрам, вы поставили бы меня в неловкое положение и даже ввергли в грустные размышления.

Графиня притихла. Только сейчас она начала понимать, что Коронный Карлик — один из тех незаметных, почти легендарных государственных гномиков, в руках которых сосредоточена огромная власть; один из тех тайных гномиков, которые непременно обнаруживаются в любом королевстве. При этом им не обязательно находиться при дворе и мозолить глаза придворному лакейству. Точно так же, как не обязательно быть карликами. Случай с «коронным» — чистая случайность.

«Принимая этого человека, ты забыла уроки маркизы Дельпомас, — упрекнула себя Клавдия. — А забывая уроки, с которых начинался взлет, ты обрекаешь себя на падение. Странно: по-моему, это уже твоя собственная мысль. В страхе ты становишься мудрой».

— Понимаю, — молвила она, покоренная собственной мудростью, — мне предстоит еще многое узнать: о вас, польском дворе, тайных силах…

— Не убежден, что, узнав все это, почувствуете себя увереннее и что Варшава покажется вам уютнее.

— Кто вы? Очевидно, какой-то тайный советник. Или мало кому известный банкир, ростовщик, действующий через подставных лиц…

— Скорее, советник. Вам действительно многое предстоит узнать. Еще больше познать. Да к тому же — научиться молчать.

— И против кого же вы интригуете? Против королевы? Короля? Канцлера? Всех вместе? Ведь не думаю, что пределом ваших усилий стала скромная, неприметная француженка, каких здесь немало.

— До сих пор я все же больше был похож на карлика, чем на обычного городского сумасшедшего.

— В таком случае, нам приятнее будет время от времени принимать утренние ванны вместе.

— Что не отнимет радостные минуты вожделения у Ее Величества.

— То есть вы союзник королевы? О чем совершенно не догадывается король, — и дальше осторожно прощупывала Клавдия почву, на которой должно будет произрастать их взаимное доверие. При этом она набрала в ладони воды и вылила ее на голову Коронного Карлика, давая понять, что намерена перенять инициативу не только в беседе, но и в «божественных играх в купели графини д’Оранж».

— Вы тоже союзница королевы, однако из этого не следует, что о вашем союзе не догадывается коронный гетман граф Потоцкий, который тоже изредка соизволяет навещать вас.

В этот раз вода, которую графиня набрала в ладони, пролилась в пространство между ними.

Клавдия впервые посмотрела на Коронного Карлика с явным уважением. И не только потому, что он сумел разузнать о тайных посещениях коронного гетмана. Но и потому, что решается сообщать об этом. А ведь на обычного городского сумасшедшего он действительно не похож.

— Это только кажется, что коронный гетман и королева — враги, — объяснила она. — Точнее будет сказать, что они были таковыми до недавнего времени.

— Пока не возник вопрос о трононаследнике.

— Однако их союз остается в глубокой тайне.

— По-моему, они сами еще не догадываются, что являются союзниками, — рассмеялся Коронный Карлик.

В этот раз он набрал в ладони воды и вначале занес над головой, но потом, пощадив прическу, вылил на широкое, не совсем удачно скопированное с Нефертити, плечо Клавдии. Что поделаешь, копии не всегда удаются даже Господу. Особенно, если приходится копировать шедевр.

— Вам не кажется, что мы ведем себя, как дети?

— Но лишь до тех пор, пока находимся в вашей купели. Не так ли, графиня д’Оранж, воспитанница пансиона маркизы Дельпомас?

Если бы Коронный Карлик упомянул о пансионе в начале разговора, графиня конечно же позволила бы себе ахнуть от удивления. Теперь же она сочла подобную наивность непозволительной слабостью. В о…?дном д’Оранж ничуть не сомневалась: заведение маркизы было названо неслучайно.

— Я и не скрываю этого. Хотя… Кто в Варшаве может знать о достоинствах этого заведения?

— Вы всегда будете столь же честны со мной?

— Я была бы слишком тщеславной, если бы решила, что ваше доверие вызвано увлечением моими далеко не блистательными прелестями. Я правильно понимаю свою роль?

«Неблистательными прелестями…» — умиленно взглянул на нее Коронный Карлик. — Неужели она все еще считает, что меня привлекают ее прелести?»

— Распространив слухи о целительности, душевной целительности, — уточнил он, — своей божественной купели, вы тем самым взяли на себя определенные обязательства перед ее обожателями.

— Значит, часть ваших откровений может стать также откровениями для королевы. А какая-то часть — и для графа Потоцкого. Я и в этот раз правильно истолковала искренность ваших намерений?

— Что именно может интересовать только королеву, а что только коронного гетмана, мы с вами каждый раз будем уточнять заранее, — предупредил он. — Если же такое условие оговорено не было, да не увянут высокородные уши обоих этих господ.

— И платой мне будут только ваши захватывающие игры со мной?

— О плате позаботятся королева и гетман. Можете в этом не сомневаться. Они настолько заинтригованы сейчас совместными планами и действиями короля и канцлера, что поневоле придут к мысли: «Насилие над нашими казенными кошельками куда меньшее зло, нежели насилие над нами самими». А ведь дело идет именно к этому.

— Но до сих пор королева была союзницей Его Величества, — заволновалась графиня д’Оранж.

— Мы ведь уже выяснили: до того, как возник вопрос о наследнике трона.