Услышав впереди шум реки, кучер покорно свернул с дороги в сосновую рощу, под защиту могучих старых крон. Воины отвели подальше лошадей, приготовили ружья и пистолеты и, подойдя к мосту, тоже спрятались за стволами деревьев.

Кара-Батыр вновь проверил оба пистолета графини и приготовил запасные заряды, напомнив, как с ними следует обращаться. Диана полагалась теперь только на него. Взяв лук, она притаилась вместе с татарином слева от дороги, на изгибе реки, с которого мост можно было простреливать на всю его длину. Страха она не ощущала. Позади — стена леса, и Диана почему-то была уверена, что в случае крайней опасности сумеет в нем укрыться.

Ольгицы все эти приготовления, казалось, совершенно не касались. Выйдя из кареты, она приблизилась к мосту и остановилась в нескольких шагах от него, на едва освещаемом луной холме, под ветвями огромной ели.

Шли минуты. Ольгица по-прежнему неподвижно стояла над рекой, словно к чему-то прислушивалась — то ли к приглушенному рокоту водопада, то ли к голосам леса, то ли к собственной молитве.

В трех шагах от нее, обхватив руками ствол молодой сосны, замерла Власта. Когда возник выбор: куда деваться, у кого искать защиты она не пошла ни с воинственно настроенной графиней с ее опытным телохранителем Кара-Батыром, ни с поручиком. Единственной надеждой оставалась Ольгица. Власта решила быть с ней до конца, что бы ни случилось.

— Впереди всадники! — вдруг послышался голос Кара-Батыра, единственного, кто все еще продолжал оставаться в седле. Графиня уже знала, что без коня он чувствовал себя просто беспомощным.

— Где они? — не столько с тревогой, сколько с интересом спросила Диана.

— Сейчас будут здесь. Смотрите на мост, графиня.

Всадники еще не появились, не было слышно ни голосов, ни топота копыт, но каким-то своим, особым чутьем татарин улавливал: они уже близко.

— Стрелять, только когда они въедут на мост, — негромко скомандовал поручик. — Ждать моего выстрела.

Всадники приближались медленно, как бы подкрадываясь, и первый из них осторожно въехал на настил. Мост был довольно длинным. Застучали копыта. Настороженно зафыркали лошади.

— Они уже должны были подъехать к мосту, — произнес кто-то из тех, что ехали первыми. — Не могли же они остановиться на ночлег в ночном лесу.

— Здесь, у моста, мы их и встретим. Пусть даже утром.

— Ольгица, — не выдержала Власта, — убегаем. Они схватят нас.

— Схватить нас им будет еще сложнее, чем нам — убежать. Однако твое личное спасение — в молчании.

Уже почти все всадники — на мосту. Передний вот-вот съедет с него по эту сторону. Но, прежде чем прозвучал выстрел поручика, все кони пришельцев — причем как-то все сразу — захрипели и встали на дыбы.

— Ольгица! — восторженно вскрикнула Власта. — Это твоя власть, Ольгица!

Ржание лошадей слилось с криками людей, которые не могли понять, что происходит. Один конь рванулся и, не сумев перескочить через перила, перевалился через них, упав в воду вместе со всадником. Кто-то кричал, уже лежа на настиле, буквально под копытами.

Воспользовавшись этой странной заминкой, польские гусары дружно ударили по ним из ружей. Графиня тоже разрядила свои пистолеты и взялась за лук. Даже кучер, и тот выстрелил из ружья, стоя чуть позади остальных, прямо посреди дороги.

Но самое удивительное, что ни один из нападавших так и не смог повернуть назад. Взбесившиеся кони гарцевали на мосту, сбрасывая с себя седоков, или ломали перила, оказываясь вместе со всадниками в воде. И лишь двое бандитов все же прорвались на эту сторону реки.

— Кара-Батыр, они — твои! — властно скомандовала графиня, заметив этих безумцев.

— Слушаюсь и повинуюсь.

— Один нужен живым! Мертвые тайн не выдают!

— Он будет живым, графиня.

Выскочив из-за деревьев, татарин в одно мгновение рассек первого налетчика саблей, а второго заарканил и стянул с седла.