ГЛАВА 19

— Валера, мальчик мой, что же нам делать? — стонал Иван Иванович, нарезая круги по номеру. — Труп, да еще и наркотики, это же катастрофа! Армагеддон! Апокалипсис! Это конец всему, что я создавал с такой любовью и самоотдачей! Наш «Родник» сначала сотрут в порошок, а затем снесут с лица земли. Нам припишут бог знает что, лишь бы нашелся повод, а повод такой, что подумать страшно. Наркотики — это же сенсационный материал. Вот газетчики порадуются, так порадуются, их ведь хлебом не корми, только дай покопаться во всяком дерьме. О-о-ой, караул, какой позор на мои седины! — с новой силой взвыл он, хватаясь за свою лысую голову. — И это именно в тот момент, когда здесь гостит советник мэра с супругой! Когда все так замечательно складывалось. Когда праздник прошел на высшем уровне и ему все очень понравилось. Боже мой, за что мне это?

— Иван Иваныч, да что уж так убиваться-то? — произнес Валерий, с жалостью глядя на него. — Вы же здесь никаким боком. Сейчас время такое, что убийства случаются где угодно: и в ресторанах, и в гостиницах, и я ни разу не слышал, чтобы эти заведения потом закрывали. И наркотики тоже... они же не наши, а его, этого убитого, и мы здесь совершенно ни при чем.

— Я ни при чем, мы ни при чем, санаторий наш ни при чем, а кто тогда при чем?! — раздраженно спросил Бобриков. — Может быть, Семен Семеныч Горбунков? Или дядя Вася Окуньков? Это ты верно заметил, Валера, что заведения, в которых происходили убийства, никто не закрывал. А знаешь почему?

— Нет, не знаю.

— Потому что они потом сами закрывались! — истерично хихикнул Бобриков. — А причина очень простая — банкротство. Ты вот сам пошел бы в тот ресторан, где кого-то убили? Или поселился бы в гостинице, где в номерах находят трупы, да еще и с наркотиками вместе?

— Не знаю, — неуверенно ответил Валерий. — Наверное, нет.

— Вот и я о том же! Ни для кого не секрет, что газетчикам дай только повод, они такого наворотят, что ни в каком кошмаре не приснится. Напишут так, что вовек не отмоюсь. Во вверенный мне пансионат, где люди отдыхают и за безопасность которых я несу полную ответственность, кто-то запросто приносит целый рюкзак наркотиков, а потом еще и... О, господи, помоги мне пережить весь этот ужас! — жалобно простонал бедный директор.

— Но ведь неприятность уже случилась, нужно что-то делать, Иван Иваныч, — осторожно произнес администратор. — Мне кажется, тянуть больше нельзя, и так уж...

— Ты прав, Валерий, тянуть нельзя, — тут же согласился Бобриков. — Промедление смерти подобно.

— Тогда звоните, — обрадовался Валера.

— Куда звонить? — встал столбом Бобриков, с удивлением глядя на администратора.

— Как куда? В полицию, конечно.

— Валера, ты снова за свое? О чем ты говоришь? Ну какая полиция? — округлил глаза директор. — Мы же с тобой договорились, что об этом не может быть и речи по понятным причинам. Что ты поможешь мне избавиться от трупа. Ну а теперь еще и от рюкзака тоже придется избавляться в срочном порядке.

— Да вы в своем уме, Иван Иваныч? — ошарашенно прошептал тот. — Простите, конечно, за мои неуважительные слова, но у меня просто других нет.

— Ты что, хочешь сказать, что берешь свое обещание обратно? — возмутился директор.

— Иван Иваныч, я согласился, когда не знал, что здесь замешаны наркотики, а с ними я не хочу иметь ничего общего, — категорично заявил Валерий. — Вы только посмотрите, сколько их. Этот рюкзачок потянет ого-го на сколько. Это же особо крупные размеры. Вы представляете, сколько это может стоить?

— Понятия не имею! — нахмурился Бобриков.

— Вот в том-то все и дело, что понятия не имеете, — кивнул Валерий. — Да за такие деньги нас с вами на пятаки порежут, в асфальт закатают, в стене замуруют и клумбу посадят.

— А тебе откуда известно, какие это деньги? — подозрительно прищурился Бобриков.

— Прессу регулярно читаю, в Интернет заглядываю, телевизор смотрю, — огрызнулся Валерий. — И не нужно на меня так смотреть, и рассчитывать на меня тоже не стоит — я категорически пас!

— Ты хочешь меня бросить на произвол судьбы в такую минуту? — нахмурился Иван Иванович.

— Я же сказал, что не хочу иметь дел с наркотиками.

—А я, значит, хочу? — взвился Бобриков. — Ну уж нет! Ничего у тебя не выйдет, мы с тобой теперь одной веревочкой повязаны, — решительно и твердо заявил он.

— Какой веревочкой? — икнул Валерий.

— А той самой, которую никаким топором не разрубить, — припечатал Бобриков.

— Я-то здесь при чем? Я вообще случайно попал в эту историю, и вы меня, пожалуйста, не впутывайте.

— А я тебя и не впутывал, ты самостоятельно запутался.

— Что значит самостоятельно?

— А то и значит! Кто у нас сегодня дежурный на ресепшене? — вкрадчиво спросил Иван Иванович.

— Можно подумать, вам неизвестно, кто сегодня дежурный, — фыркнул Валерий.

— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

— В каком смысле?

— В том самом, дорогой, в том самом. Как ты мне объяснишь, что в номер к нашему постояльцу прошел убийца, а ты этого не заметил? — прищурился Бобриков.

— Откуда я знаю, как он сюда прошел?

— Что значит, откуда знаешь? Ты обязан знать все и обо всех наших гостях, это твоя прямая обязанность. Ты со мной согласен?

— Ну-у-у... отчасти, — замялся администратор. — И все же я не могу всех...

— Валерий, лучше ничего мне сейчас не говори, иначе я подумаю, что зря плачу тебе зарплату, — перебил его Бобриков. — Раз уж проворонил преступника, то лучше тебе помолчать.

— Зря вы так, Иван Иванович! Вполне возможно, что убийца — такой же постоялец, как этот застреленный, — не хотел сдаваться тот. — Или вообще он является нашим сотрудником.

— Час от часу не легче, — всплеснул руками Бобриков. — Ты соображаешь, что говоришь? Чтобы в нашем коллективе работал убийца? Да быть этого не может, потому что не может быть никогда.

— Почему это «не может»? В наше время все может быть! Наркотики — дело такое, завязнешь — не выберешься.

— Не говори глупостей! — рявкнул Иван Иванович. — У нас нет наркоманов, я всех сотрудников знаю наперечет. Все регулярно проходят медицинское обследование, сдают кровь на анализы, и тебе это прекрасно известно. Если бы вдруг среди вас кто-то был наркоманом, я бы в первую очередь об этом узнал от врачей.

— Совсем необязательно, что убийца — наркоман, он может быть просто курьером, или... короче, я в этом мало разбираюсь, — хмуро бросил Валерий.

— Если он просто курьер, то почему, убив этого парня, не забрал рюкзак с наркотиками? Сам говоришь, что это особо крупная партия, значит, и деньги соответственные. Убил человека из-за миллионов, а сам сиганул в окно, оставив эти самые миллионы покойнику?

— Ну, я не знаю, — пожал Валерий плечами. — Ему могли помешать, рюкзак-то тяжелый. Наверняка так и произошло. Рита Назарова пришла к выводу, что преступник выпрыгнул в окно именно тогда, когда она стучала в дверь номера. Она его спугнула, понимаете?!

— Понимать то я понимаю, только почему же он выпрыгнул без рюкзака? — упрямо повторил Бобриков. — Человек идет на преступление, убивает себе подобного из-за героина и прыгает в окно, оставляя наркотик в номере. Ты не находишь это странным?

— Иван Иваныч, а откуда вы знаете, что в рюкзаке именно героин? — настороженно поинтересовался Валерий, с подозрением глядя на начальника.

— Я не знаю, просто предположил, что если наркотики, значит, героин, — пожал плечами тот. — А что же там еще может быть?

— Понятия не имею, какой-то порошок. Может, и героин, а может, и кокаин, он вроде тоже белый? Я наркотики видел только по телевизору, наяву никогда не приходилось иметь с ними дела.

— Ай, да какая, собственно, разница, какие там наркотики? — отмахнулся Бобриков. — Для нас сейчас главное... Слушай, а с чего ты вдруг взял, что это вообще наркотики? — спохватился он.

— Ну, сначала я в кармане у убитого нашел несколько маленьких целлофановых пакетиков и сразу же подумал, что это наркотики. Потом, когда рюкзак достал и увидел, что он забит большими упаковками, решил... даже и не знаю, почему я подумал о наркотиках, — откровенно признался Валерий. — Вы же сами тоже так подумали, когда я вам показал рюкзак.

— А вдруг в нем и не наркотики вовсе? — с надеждой спросил Бобриков.

— А что же тогда там? Зубной порошок? Или «Тайд», который пришел к нам? — усмехнулся Валера. — Не думаю, что из-за этого пошли бы на убийство.

— Я согласен, что из-за зубного, а также стирального порошка убивать не стали бы, — согласился Иван Иванович. — Но ведь рюкзак не забрали, и это не дает мне покоя. Почему его оставили?

— Я не знаю, что на это ответить, если честно, сам в недоумении, — сдался Валерий.

— Как бы нам точно узнать, наркотики в рюкзаке или нет? — задумчиво пробормотал Иван Иванович, пристально глядя на Валерия.

— А чего это вы на меня так смотрите? — испугался тот. — Я на себе проверять не буду, даже не надейтесь.

— Тебя никто и не заставляет, — вздохнул Бобриков. — Думаю, не имеет никакого значения, что в рюкзаке, от него все равно нужно избавиться вместе с трупом... на всякий случай. Так, Валера, нечего тянуть резину, пора браться за дело, — решительно сказал он.

— Но я...

— Умоляю, не начинай все заново, — резко перебил парня Бобриков, замахав на него руками. — У меня нет времени на бесполезные споры. Мы вроде уже выяснили, по чьей вине преступник запросто проник в шестой номер, или не выяснили?!

— Это шантаж, между прочим, — недовольно буркнул Валерий.

— Считай, что так и есть! — лучезарно улыбнулся Бобриков. — Итак, на чем я остановился? Ах да! Машина стоит недалеко от окна, вытаскивай тело из-под кровати, нужно торопиться. Сделаем так! Ты сейчас упакуешь тело в одеяло и забросишь на подоконник, чтобы оставалось только спихнуть его, а сам пойдешь вниз. Как только я тебя увижу под окном, сразу же столкну труп. Ты его тут же загрузишь в багажник... нет, мне кажется, будет лучше, если ты посадишь его рядом с собой на место пассажира. Это будет выглядеть, как будто он спит, и ты спокойно проезжаешь мимо охранников на воротах. Тем более сегодня Рождество, никто не удивится, что человек напился и спит.

— Очень смешно, — фыркнул Валерий. — А в одеяло он завернулся, чтобы не замерзнуть.

— Не прокатит, да? — огорчился Бобриков. — Тогда, может, не надо его заворачивать в одеяло?

— Одеяло — дело второе. Вы сначала посмотрите на лицо покойного, а потом скажите, похож он на спящего пьяного человека или нет, — проворчал Валерий. — У него же дырка прямо во лбу да еще и глаза открыты.

— Какой ужас! — ахнул Бобриков. — Неужели правда?

— Хотите убедиться?

— Нет! — вскричал Иван Иванович. — Я не могу смотреть на такие кошмарные вещи, у меня сердце... и давление.

— У меня, между прочим, нервы тоже не железные, — нахмурился Валерий, и уже в который раз за ночь повторил: — Не нравится мне все это, Иван Иваныч! Ой как не нравится!

— Я тоже не в восторге, но у нас нет другого выхода, — отмахнулся тот.

— У вас, вы хотите сказать? — уточнил администратор.

— Нет, мой дорогой, у нас, — повторил Бобриков. — И ради бога, не надо на меня смотреть такими глазами, тебе совершенно не к лицу роль мученика. Нечего изображать из себя белого и пушистого, после того как объявил мне сумму гонорара.

— Но это было до того, как я обнаружил наркотики.

— А то попросил бы не десять тысяч евро, а гораздо больше? — усмехнулся Иван Иванович. — Хочу тебя огорчить. Больше все равно не получишь, потому что у меня их нет.

— Так я и поверил, — хмыкнул Валерий.

— Если бы они у меня и были, я бы тебе их все равно не дал, потому что твоя работа большего не стоит.

— А риск?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — парировал Бобриков. — И потом, Валера, ты разве заинтересован в том, чтобы наш пансионат закрыли к чертовой бабушке?

— Нет, конечно, — пожал плечами тот. — Меня моя работа вполне устраивает. Если бы еще и зарплата была на уровне, тогда вообще лучше и не надо.

— Ты хочешь сказать, что у тебя плохая зарплата? — возмутился Бобриков. — Нуты, братец, и наглец.

— Нет, я не говорю, что она плохая, но могла бы быть и лучше.

— Это ты к чему? — прищурился Иван Иванович.

— Я к тому, что зарплату бы неплохо прибавить, — нагло повторил Валерий. — Я еще молодой, мне пора семьей обзаводиться... если, конечно, я из-за вас в тюрьму не попаду.

— Это шантаж?

— У вас учусь, Иван Иванович! — усмехнулся парень. — Вы замечательный учитель.

— Вытаскивай тело из-под кровати, а про зарплату мы с тобой поговорим, когда все закончится, — недовольно проворчал тот.

— Потом вы про этот разговор забудете, я вас знаю, — засмеялся Валерий. — Как говорится — утром деньги, вечером стулья, иначе я и с места не сдвинусь. Напишите приказ за своей подписью, я его спрячу пока в карманчик, и тогда...

— Ну вот, снова-здорово, — тяжело вздохнул Бобриков. — Времени практически совсем не осталось, а он — пишите приказ. Мне, наверное, и правда лучше пустить пулю в лоб, чем вот так нервы трепать.

— Да ладно вам, Иван Иваныч, шучу я, — сказал Валерий, увидев вконец расстроенное лицо директора. — Сейчас все сделаем в лучшем виде. Через ворота не поеду. Отвезу нашего покойника по главной аллее до фонтана, а дальше дело техники.

— Почему только до фонтана? Ты что, собираешься закопать его прямо на территории? — испугался Бобриков.

— Ну вы даете, — затрясся от смеха Валерий. — Главная аллея расчищена от снега, и она тянется как раз до фонтана. Дальше на машине не проехать, потому что там идут небольшие аллеи с лыжными тропами.

— А как же тогда дальше?

— Придется покойника на своем горбу тащить к дыре в заборе. Через дыру перетащу его в лес и закопаю пока в сугробе. А когда все гости разъедутся, можно будет уже спокойно по трассе на машине подъехать как можно ближе, перетащить его в багажник и отвезти куда-нибудь подальше.

— Молодец, Валера, очень хорошо все спланировал. Я благодарен, что не бросаешь меня в трудную минуту, — с чувством произнес Бобриков и даже пару раз всхлипнул.

— Куда же мне от вас деваться, вы ведь мой начальник. Еще уволите, не дай бог, куда я тогда пойду?!

— Правда? — недоверчиво спросил Бобриков.

— Честное слово! — серьезно поклялся Валерий.

— Спасибо тебе, — снова всхлипнул Бобриков. — У меня в голове сейчас такая каша, что вообще ничего не соображаю.

— Ну, я бы не сказал, что не соображаете, вон как все быстренько придумали и организовали, — усмехнулся Валерий. — А если еще учесть, что вы с большого бодуна... простите, с похмелья, то это высший пилотаж.

— Да это скорей с перепугу, чем от большого ума, — отмахнулся Иван Иванович. — Ты даже не представляешь, что у меня творится вот здесь, — дотронулся он рукой до сердца. — Убей бог мою душу, еще немного — и оно разорвется на мелкие кусочки.

— А вот этого не надо! Что же мы без вас делать-то будем? Вы нам нужны здоровым, бодрым и темпераментным, каким были всегда.

— Свято место пусто не бывает, — вздохнул Бобриков. — Пришлют какого-нибудь другого начальника. Вам разве не все равно?

— Нет, Иван Иваныч, не все равно, — ответил Валерий. — У кого угодно из коллектива спросите, и все в один голос скажут — нам не нужен никто другой, мы хотим только Бобрика.

— Как ты сказал? — округлил глаза тот. — Бобрика?

— Да нет, я сказал Бобрикова, — тут же нашелся Валерий.

— Я что, глухой? Я же слышал, ты сказал Бобрика. Так вот, значит, как вы меня за моей спиной называете? Надо же — Бобрик, с ума сойти, — усмехнулся Иван Иванович. — В последний раз я слышал эту кличку в школе.

— Вас в школе так называли?

— И во дворе тоже.

— Надо же, какое совпадение, — улыбнулся Валерий. — Я завтра всем расскажу, что вы теперь все знаете.

— Нет, этого делать не надо, — возразил Бобриков. — Пусть коллектив остается в неведении, и уже закончим «вечер воспоминаний», у нас другие задачи, и их пора немедленно решать. Ты, Валера, прямо сейчас спустись вниз, выйди на улицу и разведай обстановку. Посмотри, никого там нет рядом с машиной, а то мало ли.

— Ага, я быстро, — кивнул тот и сразу же помчался выполнять поручение начальника.

Иван Иванович присел в кресло и устало прикрыл глаза.

— Какая страшная ночь... — прошептал он. — Почему именно сегодня все это произошло? Почему вообще это произошло в моем пансионате? Может быть, кто-то метит на мое кресло и решил таким образом убрать меня отсюда? Нет, это полная ерунда! Ради подобной должности не стали бы убивать, она того не стоит. Еще и наркотики замешаны, а это уже...

— Алло, можно войти? — послышался голос из-за двери, и Бобриков уже было открыл рот, чтобы возразить, но дверь открылась без разрешения. Он выпрыгнул из кресла с резвостью молодого сайгака и ринулся к ней, чтобы, если понадобится, загородить дорогу в номер своей грудью, но, к счастью, этого не понадобилось. На пороге он увидел Маргариту и облегченно вздохнул.

— Слава тебе, господи! Назарова, как ты меня напугала, предупреждать надо, — тут же упрекнул он девушку.

— Так я постучалась, Иван Иваныч! Я смотрю, вы уже протрезвели? — заулыбалась та. — Замечательная новость! Теперь у нас наконец-то появился человек, который знает, что делать. Надеюсь, вы наконец что-то решили?

— В каком смысле?

— Вы прекрасно знаете, о чем речь, Иван Иванович, и нечего притворяться невинной девицей, — прищурилась Маргарита.

— Вот именно, — поддакнула Наталья, вынырнув из-за ее спины. — Здрассте.

— Может, вы сначала пройдете в номер, а потом будете задавать вопросы? Неудобно разговаривать в прихожей, вы не находите? — раздраженно спросил Бобриков. — И потом, не забывай, Назарова, что тема весьма щекотливая, нас же могут услышать.

— Ой да перестаньте вы, — отмахнулась та. — Кто нас может услышать, если все в ресторане, да не очень трезвые? Ну, за некоторым исключением.

— И все же пройдите в комнату, там будет намного спокойнее разговаривать, — настойчиво повторил директор. — Тем более что разговор предстоит далеко не шуточный, а напротив, серьезный. Мне кажется, вам не стоит объяснять прописные истины, всем и так прекрасно известно, что даже у стен имеются уши.

— Это уж точно, еще как имеются, — согласилась Наталья. — Такой прикол сейчас расскажу, умрете. У меня домашний телефон на кухне стоит. Так вот не очень давно, осенью дело было, сижу я, значит, у себя на кухне, чай пью и с приятельницей по телефону разговариваю. Между делом рассказала ей, как мой друг Костик устроил сына своего знакомого в престижный университет.

И что вы думаете? Буквально на следующий день соседка по лестничной площадке в дверь ко мне звонит. Открываю, а она чуть ли не с порога затрещала, как сорока: «Наташенька, дорогая, я слышала, что твой друг Константин может посодействовать с поступлением в институт. Умоляю, поговори с ним. Помогите мне с моим сыном, я за ценой не постою, отдам любые деньги, лишь бы пристроить оболтуса».

— Представляете, какие уши у стен в наших квартирах? — усмехнулась Наташа. — Вот как она могла услышать, о чем я по телефону говорю? Только через стену на кухне, что и подтверждает -слова Ивана Иваныча.

— Ну ты, подруга, даешь, — проворчала Маргарита. — Я думала, ты что-то дельное рассказываешь, а ты, оказывается, про уши.

— Так я же по теме.

— Тема у нас сейчас одна... и ты прекрасно знаешь какая.

— Да, чтоб ей провалиться, — сплюнула Наталья.