VI
…Часы били десять.
Канчаров проснулся.
«Сон, сон, опять сон! – с тоскою закопошилось в голове, – и нет правды»!
Он вздохнул, повернулся на спину и стал прислушиваться.
«Ха-лат, ха-лат!» – гнусаво простонал со двора татарин.
Дон… шлл… звонко щелкнула и пролилась по двору бадья, которую дворник, очевидно, вытащил из-под сточной трубы и опрокинул на мостовую.
«Вот она… правда!» – подумал Канчаров и начал медленно, нехотя одеваться.
В соседней комнате стукнули самоваром и звякнули ложечки в стакане.
За столом, спиною к двери, с газетой, ловя от окошка мутный свет декабрьского утра, сидел бедно одетый, среднего роста, сутуловатый человек.
Он не обернулся при входе Канчарова, только сердито зашуршал газетным листом.
Канчаров присел к столу и вялым движением налил два стакана чая.
– Что в газетах, Павел?
– Три казни… четыре убийства… Сутуловатый человек повернулся, положил газету на стол, смотря в пол и разглаживая большую, комковатую бороду.
«Бутылок-банок! Костей-тряпок», – в форме унылого припева послышалось со двора…
