XII
Утреннее солнце посылало лучи откуда-то из-за лилового хребта Татар-горы. Над Белой Еланью небо полыхало багровым заревом.
Мимо ограды старого Зыряна проехали трое верховых с тяжелыми сумами в тороках. Агния только этого И ждала – отряд Демида двинулся в путь.
Прикрикнув на сына, чтобы он еще раз проверил подпруги и правильно ли висят переметные сумы, Агния подошла проститься с матерью. Сам Зырян еще на зорьке уехал в тракторную бригаду колхоза. У него свои заботы.
– Ты поостерегись там. И Андрюшку-то береги, – наказывала мать.
– Ну что вы мне страсти нагоняете? Придумают бог знает что и других пугают. Уже по всей деревне переполох пустили.
– Ишь, какая смелая! Сестрица-то моя, Ольга, тоже была отчаянная. А сложила головушку. На золото идешь, понимать надо. Если жилу ктой-то скрывал, знать, доглядывает за ней.
От ворот по ограде, заросшей кустами черемух и яблонь-дички, шел Двоеглазов с ружьем, пригибая голову под развесистыми сучьями, – белобрысый, поджарый молодой человек. Таким вот когда-то был Демид…
Анфиса Семеновна, одернув полосатую кофтенку, почтительно встретила начальника партии:
– Беспокоюсь я, Олег Александрович: ладно ли, что Агния едет одна?
– Думаю, что ничего дурного не случится, Анфиса Семеновна, – сказал Двоеглазов. – Я вот принес Агнии Аркадьевне свою трехстволку – ружье надежное. И, кроме того, дал указание отряду Матвея держать постоянную связь с Агнией Аркадьевной. Они остановятся невдалеке от пасеки и пойдут потом следом.
Анфиса Семеновна поджала губы:
– Матвей-то не больно надежный.
Агния хотела возразить: неправда, мать не от доброго сердца говорит такое. Но, закусив губу, промолчала. Не в Матвее дело!..
– Езжай к воротам, – сказала Андрюшке.
Двоеглазов отдал Агнии трехстволку и показал, как с ней обращаться.
– С таким ружьем не страшно встретить ни медведя, ни сохатого, ни самого лешего. Верное дело. И помните: как мы с вами договорились, так и действуйте. Как только возьмете две-три пробы – если даже неудачные, все равно – немедленно уезжайте оттуда. Я вас буду ждать на Верхнем Кижарте. Там решим, что делать. Поддерживайте связь с отрядом Матвея. Да будьте осторожны. В патронташе полсотни патронов с пулями для нижнего ствола. Как только выедете в тайгу – стреляйте. Надо к ружью привыкнуть. И у Андрюшки есть ружье?
– Берданка. Она у нас тоже надежная, – усмехнулась Агния.
– Ну, Андрей Степанович, ты теперь за мужика. Береги мать, привыкай, – посоветовал Двоеглазов, осматривая притороченные сумы. – Что-то мало у вас сухарей. От Кипрейной до Верхнего Кижарта – немалый путь.
– Хватит. Завалим с Андрюшкой медведя да над костром накоптим мяса – вот и еда будет.
Тронулись в дорогу. Двоеглазов проводил Агнию и долго смотрел вслед: таежница! Побольше бы таких геологов партии!..
Лохматая тайга встретила путников волглостью хвойного леса, цветущим в низинах разнотравьем, гомоном пернатых обитателей.
Тайга, тайга!..
Шумишь ты днем и ночью, непокорная и щедрая кормилица медведей, маралов, сохатых, пушистохвостых белок, золотистых соболей и всякой живности. Не здесь ли звенят хрустальные ключи – истоки рек? Не в твоих ли недрах покоятся несметные сокровища?
Вольготно в тайге летом. По падям рассох и гор, по берегам малых речушек наливается жгучей чернотою смородина, черника, голубица, А в июле начинает красной осыпью вызревать малина! Чего тут только нет!
Кругом разлита сытая истома хвойного леса и разнотравья. А дикий хмель по чернолесью!
Зелен хмель в мае…
Проходит пора, и хмель набирает силу.
«Отцвел мой хмель», – думала Агния, глядя на тонкие побеги, спиралями вьющиеся вокруг черемух.
Думала и так и эдак. Боялась Демида, сторонилась, а втайне грезила о нежданной встрече.