II. Через десять лет

Еще бы — не бояться мне полетов,
Когда начальник мой, Е. Б. Изотов,
Жалея вроде, колет как игла:
«Эх, — говорит, — бедняга!
У них и то в Чикаго
Три дня назад авария была!..»

Хотя бы сплюнул: всё же люди — братья,
И мы вдвоем и не под кумачом, —
Но знает, черт, и так для предприятья
Я — хоть куда, хоть как и хоть на чем!

Мне не страшно: я навеселе, —
Чтоб по трапу пройти не моргнув,
Тренируюсь, уже на земле
Туго-натуго пояс стянув.

Но, слава Богу, я не вылетаю —
В аэропорте время коротаю
Еще с одним, таким же — побратим, —
Мы пьем седьмую за день
За то, что все мы сядем,
И может быть — туда, куда летим.

Пусть в ресторане не дают навынос,
Там радио молчит — там благодать, —
Вбежит швейцар и рявкнет: «Кто на Вильнюс!..
Спокойно продолжайте выпивать!»

Мне летать — острый нож и петля:
Ни поесть, ни распить, ни курнуть,
И еще — безопасности для —
Должен я сам себя пристегнуть!

У автомата — в нем ума палата —
Стою я, улыбаюсь глуповато:
Такое мне ответил автомат!..
Невероятно, — в Ейске — почти по-европейски:
Свобода слова, — если это мат.

Мой умный друг к полу́дню стал ломаться —
Уже наряд милиции зовут:
Он гнул винты у «ИЛа-18»
И требовал немедля парашют.

Я приятеля стал вразумлять:
«Паша, Пашенька, Паша, Пашут!
Если нам по чуть-чуть добавлять,
Так на кой тебе шут парашют!..»

Он пояснил — такие врать не станут:
Летел он раз, ремнями не затянут,
Вдруг — взрыв! Но он был к этому готов:
И тут нашел лазейку —
Расправил телогрейку
И приземлился в клумбу от цветов…

Мы от его рассказа обалдели!
А здесь всё переносят — и не зря —
Все рейсы за последние недели
На завтра — тридцать третье декабря.

Я напрасно верчусь на пупе,
Я напрасно волнуюсь вообще:
Если в воздухе будет ЧП —
Приземлюсь на китайском плаще!

Но, смутно беспокойство ощущая,
Припоминаю: вышел без плаща я, —
Ну что ж ты натворила, Кать, а Кать!
Вот только две соседки —
С едой всучили сетки,
А сетки воздух будут пропускать…

Мой вылет объявили, что ли? Я бы
Не встал — теперь меня не подымай!
Я слышу: «Пассажиры на ноябрь!
Ваш вылет переносится на май!»

Зря я дергаюсь: Ейск не Бейрут, —
Пассажиры спокойней ягнят,
Террористов на рейс не берут,
Неполадки к весне устранят.

Считайте меня полным идиотом,
Но я б и там летал Аэрофлотом:
У них — гуд бай — и в небо, хошь не хошь.
А здесь — сиди и грейся:
Всегда, задержка рейса —
Хоть день, а все же лишний проживешь!

Мы взяли пунш и кожу индюка — бр-р!
Снуем теперь до ветру в темноту:
Удобства — во дворе, хотя — декабрь,
И Новый год — летит себе на «ТУ».

Друг мой честью клянется спьяна,
Что он всех, если надо, сместит.
«Как же так, — говорит, — вся страна
Никогда никуда не летит!..»

…А в это время где-то в Красноярске,
На кафеле рассевшись по-татарски,
О промедленье вовсе не скорбя,
Проводит сутки третьи
С шампанским в туалете
Сам Новый год — и пьет сам за себя!

Помешивая воблою в бокале,
Чтоб вышел газ — от газа он блюет, —
Сидит себе на аэровокзале
И ждет, когда наступит Новый год.

Но в Хабаровске рейс отменен —
Там надежно засел самолет, —
Потому-то и новых времен
В нашем городе не настает!

1979

Отправить