Сорока
За калиновым мостом, на малиновом кусту калачи медовые росли да пряники с начинкой. Каждое утро прилетала сорока-белобока и ела пряники.
Покушает, почистит носок и улетит детей пряниками кормить.
Раз спрашивает сороку синичка-птичка:
– Откуда, тетенька, ты пряники с начинкой таскаешь? Моим детям тоже бы их поесть охота. Укажи мне это доброе место.
– А у черта на кулижках, – отвечала сорока-белобока, обманула синичку.
– Неправду ты говоришь, тетенька, – пискнула синичка-птичка, – у черта на кулижках одни сосновые шишки валяются, да и те пустые. Скажи – всё равно выслежу.
Испугалась сорока-белобока, пожадничала. Полетела к малиновому кусту и съела и калачи медовые, и пряники с начинкой, все дочиста.
И заболел у сороки живот. Насилу домой доплелась. Сорочат растолкала, легла и охает...
– Что с тобой, тетенька? – спрашивает синичка-птичка. – Или болит чего?
– Трудилась я, – охает сорока, – истомилась, кости болят.
– Ну, то-то, а я думала другое что, от другого чего я средство знаю: трава Сандрит, от всех болезней целит.
– А где Сандрит-трава растет? – взмолилась сорока-белобока.
– А у черта на кулижках, – отвечала синичка-птичка, крылышками детей закрыла и заснула.
«У черта на кулижке одни сосновые шишки, – подумала сорока, – да и те пустые», – и затосковала: очень живот болел у белобокой.
И с боли да тоски на животе сорочьем перья все повылезли, и стала сорока – голобока.
От жадности.
