ПРИЧИНА И ВИНА
За полчаса до открытия Ларька Член и Болтун уже стояли в очереди. Член говорил, что он написал новую работу о чрезмерно высоком жизненном уровне ибанского народа и о мерах но его сокращению. Называется труд "Клеветнические измышления о". Почему же только ибанского, спросил Болтун. Потому что он живет лучше всех, сказал Член, и я это доказываю с помощью данных. Данные - вранье, сказал Болтун. К тому же никаких данных не нужно вообще, ибо сама концепция официально порочна и научно вредна. Во-первых, ибанский народ у нас живет не хуже и не лучше других. Он живет одинаково. Это - установка. А установку нельзя доказать и нельзя опровергнуть. Во-вторых, Вы смешиваете научное и официальное сознание...
В этот момент подошел Социолог. Он пожал руку Члену и сказал "Привет, Старик". Затем пожал руку Болтуну и сказал "Привет, Старик". Член возмутился, почему Социолог обращается к ним на "ты". Болтун сказал что это не имеет значения. Социолог смотрит на них как на подопытных кроликов, муравьев, крыс и прочую нечисть. Потому он хочет казаться демократичным и употребляет для этой цели "ты". Пусть он говорит им "ты", и они ему будут говорить "ты". Но друг к другу они будут обращаться на "вы". Между ними должна быть какая-то дистанция, без которой немыслимы хорошие отношения. Взяв по паре кружек пива, Социолог, Член и Болтун направились на привычное место. Впереди шел Социолог, всем своим видом показывая, что дорога ему известна лучше, чем другим. По дороге он говорил, что слова Болтуна вздор, что он по натуре демократичен, хотя дед его был купцом первой гильдии, отец дипломатом, а вырос он за границей. После первой кружки Член вспомнил о прерванном разговоре с Болтуном и спросил, что он смешивает. С точки зрения науки, сказал Болтун, ругнув продавщицу за не в меру разбавленное водой пиво, следует говорить о причинах тех или иных явлений. С точки зрения же официального сознания такая постановка проблемы неприемлема. Для него встает вопрос о том, что повинно в таком-то положении дел. А так как для официального сознания вина должна быть персонифицирована, ибо винить можно только сознательные существа, а не мертвую природу и бессловесных тварей, то проблема для него встает в еще более четкой форме: кто виноват в этом положении дел. С точки зрения официального сознания даже за стихийные бедствия (за землетрясения, засухи, наводнения) несут ответственность определенные лица. А носители этого сознания, чиновники, берут вину эту на себя и потому стараются скрыть эти бедствия от населения. Они считают себя ответственными (или, точнее, боятся, что их будут винить) даже за следствия, вытекающие из социальной природы человека, и потому стремятся исказить эту природу и свалить вину на пережитки, родимые пятна, тлетворное влияние и все такое.
Пришел Шизофреник и спросил, по какой формуле Член рассчитывал потребление на душу населения. Член сказал, что по обычной: брал доход и делил на всех. Шизофреник сказал, что это пропаганда, а не наука. Во-первых, надо учесть коэффициент очковтирательства, который основательно сокращает официальную сумму потребления. Во-вторых, надо учесть иерархию потребления, распределение людей по потребительским рангам и коэффициент ранговости. В-третьих, надо учесть коэффициент отношения группы данного ранга к данному продукту. Так что результате получится гораздо более сложная формула, которая так ж не нужна, как и простая формула Члена, ибо все понятно и без них. Если распределяется картошка и фальшивая цигейка, то получится один результат, а если распределяется черная икра и норка - другой. Пришли Мазила и Клеветник и тоже набросились на Члена. Шизофреник резюмиовал итоги дискуссии, сказав, что получился типичный случай действия открытого им социального закона "Один на всех и все на одного", и предложил выпить за здоровье выдающегося борца за несуществующую правду. Говорят, Вы за границу собираетесь, спросил Член. Не за границу, а в Б, сказал Клеветник. Как Вы думаете, пустят, спросил Член. На семьдесят процентов вряд ли, а на тридцать наверняка нет, сказал Клеветник. Так зачем же хлопотать, спросил Член. А если не хлопотать, то нельзя будет сказать, что тебя не пустили, сказал Клеветник.
