ЛЕГЕНДА
Утром Учитель так описывал достоинства Бабы, что Мерин срочно смылся в туалет, пробыл там довольно долго и вышел утомленным, но успокоенным. На стенке землянки появился стих:
Член руками жму до боли.
Заглушаю плоти стон.
Жажду задницу поболе.
Грудь - железо и бетон.
Я схвачу ее, плутовку.
Опрокину, где стоим.
Оборву трусов веревку.
И устрою ей интим.
Потрясающе, сказал Интеллигент. Очень современная лирика. Вполне в духе эпохи научно-технической революции.
За завтраком Уклонист и Учитель получили дополнительно по полной миске каши. А это еще что такое, возмутился Уклонист. Лопай, сказал Учитель. Честно заработано.
Лидер написал рапорт, назвал Старуху и Бабу в качестве свидетелей и потребовал от них, чтобы они подтвердили происшедшее письменно. Вот сволочь, сказала Старуха, а еще фронтовик. И подписывать отказалась. Лидер сказал, что он из принципа и Старуху отдаст под трибунал. Пошел ты в п..... со своим трибуналом, сказала Старуха. И не таких видали!
Официанточка сунула Учителю записочку. Ребята, говорилось в ней, приходите сегодня опять. Нельзя же так сразу с первого раза. Ждем.
Старуха поймала в коридоре Уклониста. Если пойдете к этим вертихвосткам, подтвердим рапорт Лидера, прошипела она. Ого, сказал Учитель. Нас уже шантажируют. Превосходно. Сегодня идем к старухам. Во-первых, эта Баба мне нравится. А во-вторых, девчонок надо проучить. Сегодня понервничают - завтра как миленькие дадут сами.
Бомбардировщики подняли хай из-за парашютов и обвинили штурмовиков. Назревал крупный конфликт. Комендант вызвал Лидера, прочитал рапорт, посоветовал использовать его для туалетных целей и велел немедленно сматывать удочки. Лидер заикнулся было о нелетной погоде (начался снежок). Комендант усмехнулся. Слушаюсь, сказал Лидер. И через час группа штурмовиков уже выруливала на старт.
Как только вышли из поля видения аэродрома. Лидер покачал крыльями и перевел группу на бреющий полет. И понеслись штурмовики над самой землей, сбивая винтами кусты и засыхающую траву, разбрызгивая лужи, заставляя бросаться в грязь случайно подвернувшихся прохожих и шарахаться в стороны чудом уцелевших кляч. Считается, что высшая романтика авиации - мертвые петли, бочки, высота, дальние перелеты и прочее в таком же духе. Но это грубая ошибка, предрассудок. Нет ничего лучшего в авиации, чем бреющий полет, да к тому же тогда и там, когда и где он запрещен. Да еще на высоте ниже положенной... Под тобой, справа, слева и даже порой над тобой, в общем - рядом, с ужасающей скоростью проносится земля - дома, люди, коровы, собаки, лужи, кусты..., - все то, в чем ты жил и вырос. Это и твоя привычная земля. И проносящаяся вихрем неуловимая сказка. И близкая. И недосягаемая. И привычно серая. И сказочно красивая. Мелькнет и исчезнет навсегда... И хочется тогда прижимать машину к земле еще ниже... Ниже... Ниже... Учитель даже не заметил, как шедший за ним Сопляк зацепился за какой-то бугорок или столбик...
Когда сели на аэродроме запасного полка, в группе недоставало еще одного экипажа. А в радиаторе машины Теленка механики обнаружили кусок человеческой руки и черепа. Доигрались, сказал Мерин. Лидера теперь разжалуют. Теленку дадут вышку. Заменят на штрафной. И амба. А мы - мы ни при чем. У нас еще все впереди.
Судьба слепа. Не можешь знать,
Когда ты...