ПОДПИСАНТЫ

Ибанское общество является самым наилучшим со всех точек зрения. Это общеизвестно. Каждому гражданину об этом твердят ежеминутно в течение всей его жизни. И он не может не знать об этом. Так что если ибанец является психически нормальным, он не будет критиковать ибанское общество и возмущаться какими-то его язвами. Ибанское общество язв не имеет и иметь не может. Это еще классики установили. И возмущаться тут нечем. А если кто-то критикует и возмущается, с железной логической необходимостью напрашивается вывод: этот человек психически болен или уголовник. Естественно, если где-то объявляется возмущенец и критикан, его вежливо хватают и сажают на исправление или на излечение. И исправляют и лечат до тех пор, пока он не закричит ура и не пошлет приветственную телеграмму. А пока опытные специалисты заботливо приводят его в состояние нормального ибанского гражданина, друзья, родственники, коллеги и примкнувшие к ним сочиняют бумагу на имя Заведующего, Папы Римского, Патриарха, Секретаря ООН или начальника Органов с требованием освободить невинно излечиваемого или исправляемого критикана. И собирают подписи. Лица, подписавшие такое послание, называются подписантами. Сначала подписантов тщательно отбирали и располагали в иерархической последовательности: сначала Лауреаты, потом Академики, потом Профессора, где-то в середине шли Генералы и Доктора, и в конце шли прочие, удостоившиеся такой чести по знакомству. Потом, когда выяснилось, что это дело не безопасно, стали ловить кого попало и подсовывать лист с подписями без самого послания. И многие подписывали. Одни из принципа. Другие из безразличия. Третьи из деликатности. Еще подумают, что струсил.

Неожиданно обнаружилось, что такого рода послания имеют действенную силу. Из сумасшедшего дома пришлось выпустить двух-трех задержанных. В панике выпустили даже одного нормального психа. Тот на радости написал на листе бумаги печатными буквами лозунг: Да здравствует ибанская конституция! И вылез с ним на улицу, не успев даже побриться. Его пришлось разгонять с конной милицией. На подписантов обрушили шквал репрессий по месту работы, незаметный для иностранцев, но настолько ощутимый для самих подписантов и членов их семей, что эпидемия подписантства прекратилась сама собой так же внезапно, как и началась. Ибанский либерал был готов на многое, но только не на снижение или полную потерю и без того мизерной зарплаты. Не говоря уж о прочих благах вроде защиты диссертаций, улучшения жилищных условий, премий, поездок за границу.

Большинство подписантов признало вину и раскаялось. Немногие упорствовали. Но о них сначала не знали, а потом забыли совсем.