В той же самой злополучной стенгазете было напечатано шуточное Послание Болтуну от Правдеца. Про стихи забыли. Не до них было. Но в связи с последними поступками Правдеца от сотрудников потребовали реагировать. Сотрудники подписали осуждающее письмо. Оказалось, мало! Подписали одобряющее письмо. Опять мало! Заклеймили. Мало! Собрали актив: что делать? Надо принять радикальную меру, сказал Претендент, и напомнил про стенгазету. Тут-то все сразу и вспомнили про Послание. Послание было безобидное, но содержало два намека. Один намек - на то, что претензии Болтуна на значимость своих трудов смехотворны. Второй намек - на то, что на труды Болтуна пора бы посмотреть и с этой точки зрения.
М-да, сказал Исполняющий обязанности, прочитав Послание. Это наше упущение. Сигнал был. А мы не отреагировали. Надо принять меру. Мера была принята. И отмечена в резолюции. Болтун занялся поисками работы. Но не очень активно, скорее для очистки совести, так как в сложившейся ситуации рассчитывать на работу по специальности было бессмысленно. Надо было просто чего-то ждать и ни на что не надеяться. Когда Болтун прочитал злополучные стихи Мазиле, тот сказал, что в Сослуживце погиб гениальный поэт. Гений и злодейство все-таки несовместимы. Наоборот, сказал Болтун. У нас гений немыслим без злодейства.