Февраль у римлян был последним месяцем в году и назван по имени Фебра, древнеиталийского бога, которому был посвящен. Коренными славяно-русскими названиями этого месяца были: сечень (имя общее ему с январем) или снежень, вероятно – от снежного времени. Первое из этих названий часто встречается в старинных наших месяцесловах и святцах. Иногда еще в наших летописях месяц февруарий называется свадьбами, так как это время на Руси посвящалось разыгрыванию свадеб. Так, под 1402 г. Псковской летописи читаем: «явися звезда хвости-тая на западной стороне, и восхождаше с прочими звездами от свадеб до Вербной субботы». В Малороссии с XV в., по подражанию полякам, месяц февраль стал называться лютым; поселяне же северных и средних губерний русских поныне зовут его бокогреем, так как тогда скот выходит из хлевов и обогревает бока на солнце.

Ему сельские девицы молятся о женихах. Вероятно, это верование приурочено к св. Трифону потому, что февраль есть свадебный месяц.

По замечанию нашего народа, праздник Сретения служит границею между зимой и весною, отчего и самое название праздника Сретения в простонародье объясняют встречею зимы с весною: «на Сретение зима с летом встретилась». – «В Сретение солнце на лето, зима на мороз поворотила». В северо-западной Руси праздник этот известен под названием громниц, так как здесь существует обычай носить в этот день в церковь для освящения свечи, которые называются громницами. Обыкновение это утвердилось в здешнем крае со времени унии; униатская церковь приняла его от западной церкви и положила особый чин для благословения сретенских свечей. Этот обряд в римской церкви получил свое начало при папе римском Сергии и был установлен для противодействия языческому празднеству, которое, под именем Фебруалий, совершалось около первых чисел февраля в честь Фебра, Прозерпины и всех адских богов и сопровождалось возжением факелов. Вводя в христианскую церковь освящение свечей вместо языческих факелов, римляне старались усвоить им особое значение в глазах народа и назвали их громницами. Иезуит Ленцкий в своем Катехизисе, изданном Виленскою академией в 1768 г., говорит, «что эти свечи громят силу бесовскую, дабы не вредила громами и молнией, проливными дождями и градом, легко низводимыми, по допущению Божию, чародеями или волшебницами; и потому верные во время грозы зажигают эти свечи, дабы испытать плоды молитвы; дают также умирающим в руки громницу, для поражения и отогнания сатаны, князя тьмы» и пр.

Простолюдины западнорусского края сретенскими свечами на праздник Сретения имеют обычай поджигать друг другу крестообразно волосы, считая это очень полезным от головной боли. В Малороссии и некоторых местах Великороссии на праздник Сретения Господня освящают в церквах воду. Освященная сретенская вода считается здесь лечебным средством против разного рода болезней, особенно так называемого присрета (т. е. призора очес). Можно думать, что началом этого обычая послужило известное в древнехристианской церкви обыкновение освящать воду в начале каждого месяца. В древние времена оно служило противодействием суеверным обрядам иудейским, которыми сопровождались празднования новомесяца. По замечанию апостольских постановлений, вода считалась спасительною во многих болезнях и оказывала благодатное действие на верующих. Мнение об особенном действии сретенской воды против присрета произошло, вероятно, от названия ее сретенской, близко напоминающего по своему созвучию названия присрета. Наконец, в сельскохозяйственном быту по состоянию погоды в праздник Сретения наши поселяне судят о наступающем лете, особенно его погоде, урожае: «Какова погода на Сретение, такова будет и весна». – «На Сретение утром снег – урожай ранних хлебов; если в полдень – средних; если к вечеру – поздних». – «На Сретение снежок – весной дож-жок». – «На Сретение капель – урожай пшеницы». От имени праздника Сретения в нашем простонародье последние зимние морозы и первые весенние оттепели называются Сретенскими.

Он считается в нашем народе хранителем младенцев, и потому в известном сказании о том, в каких случаях каким святым должно молиться, назначается ему особая молитва о сохранении здравия младенцев. Основанием для этого верования послужило то, что этот праведный муж принял на руки свои Божественного младенца Иисуса, и то, что этот праведник на священных иконах обыкновенно изображается с Предвечным младенцем на руках.

Она считается во многих местах северо-западной Руси заступницей от пожара, и в день ее памяти здесь освящается хлеб с солью, который хранится в домах как надежнейшее средство от огня. Многие из здешнего простого люда во время пожара бросают этот хлеб и соль в пылающее пламя или совершенно в сторону, в чистое поле, чтобы туда направился ветер с пожара. Основанием для этого верования относительно св. Агафии послужило одно обстоятельство, указанное в жизнеописании этой угодницы. В Четьих минеях читаем: «Минувшу лету по кончине, святая гора Этна, прилежащая граду Катанску, испусти огонь велик из себе, иже аки река велика из окна в горе той сущаго исходяши, шумяше зело и камение аки воск пастопляющи, сверху горы меташи, и бяху вси людие Катанстии в страхе велицем, боящеся граду своему погубления. Текоша же к церкви св. мученицы Агафии не точию христиане, но и невернии; взявшие одежду ея, сташа противу огня, на град устремляющегося, и аки щитом тою ея одеждою от губительнаго и грознаго пламени защищахуся, а абие огнь, аки постыдевся одежды тоя святыя мученицы, вспять возвращашеся и угасе, еже видевше людие, возрадовашася радостию великою, и хваляху Бога, и святую мученицу Агафию величаху. Чудо же сие бысть месяца февруария в 5-й день, в он же пострада святая за Христа Господа своего». В униатском требнике есть особый чин освящения «хлеба и хартий» в день св. Агафии «противу разорения огня»; на этих хартиях обыкновенно надписываются следующие слова: «По-мысл свят, доброхотный, честь Богу и отечества освобождение. Сохрани ты, Агафие святые, от вреда огненнаго». В молитвах же указанного чина освящения испрашивается в честь св. Агафии хлебу чудодейственная благодать охранять людей и их жилища от вредного влияния огня. В Великороссии св. Агафия слывет под именем Коровницы оттого, что будто в день ее памяти пробегает по деревням коровья смерть, от которой надеются избавиться посредством особенного обряда, называемого опахи-ванием. Но поселяне северо-западной Руси, которым незнаком обычай опахивания, прицепляют в этот день коровам на рога хлеб св. Агафии как весьма полезное предохранительное от мора средство.

Он почитается у народа хранителем от внезапной без покаяния смерти, и ему в известном Сказании о святых назначается на эти случаи особая молитва. Основанием для такого верования относительно св. Харлампия послужило обстоятельство, рассказанное о нем в его жизнеописании: пред своею мучительною кончиной он молился Богу: «Господи, аще угодно тебе есть, молю Тя, даждь славу имени Твоему: идеже положены будут моя мощи и память моя имать почитатися, да не будет на месте том глад и мор или тлетворный воздух, погубляющ плоды, но да будет на месте том мир и телесное здравие и душам спасение». Сице святому помолившуся, рече Господь: «Буди по прошению твоему, мужественный мой воине». Читая это сказание, предки наши легко могли прийти к мысли молиться св. Харлампию от несчастной без покаяния смерти, которая особенно часто застигает людей во время разных общественных бедствий, как, например, мор, язва и т. п. Святой угодник этот еще почитается покровителем чиновников.

Он исстари весьма глубоко уважается в русском народе, и день памяти его во многих местах чествуется как довольно важный церковно-народный праздник. Русский народ смотрит на св. Власия как на покровителя домашнего скота, который нередко от имени этого угодника называется «родом Власиев-ским»; особенно коровы – часто попросту называются власи-евками. В старину во имя св. Власия, покровителя скота, наши предки устраивали приделы и часовни; в Новгороде доныне существует храм, куда в день памяти этого угодника хозяева приносят коровье масло и кладут его пред образом этого святого. По замечанию очевидцев, на старинных иконах св. Власий изображался сидящим на коне, вокруг него представлялись лошади, а вдали зеленые поля. В одной древней церкви в Новгороде на иконе св. Власий представлен сидящим на скале, окруженным скотом; там же одна из городских улиц называется Власьевою.

В известном Сказании о святых св. Власию назначается особая молитва от скотского падежа, и вообще наши поселяне в день памяти св. Власия служат молебствия, прося у него защиты для домашнего скота. В некоторых местах есть даже обычай сгонять коров к церквам, где они окропляются святою водой. Особенно обыкновение это наблюдается во время болезней и падежа скота. В этих же случаях хозяева, особенно заботящиеся о благосостоянии своего домашнего скота, носят образ св. Власия по хлевам и окропляют весь домашний скот крещенскою водой и окуривают его ладаном. Впрочем, с этим благочестивым обычаем во многих местах наши поселяне совершают и другие суеверные обряды ввиду каких-либо повальных болезней на скот, которые обыкновенно олицетворяются у них с коровьей смертью. По народному поверью, самым верным против нее считается так называемое опахивание. Обряд этот совершается обыкновенно в полночь обществом старых женщин, вооруженных дубинами и кочергами, с разными церемониями, которые заключаются тем, что одна из более опытных поселянок с растрепанными волосами, сбросив с себя верхнее платье, опахивает сохою деревню, откуда хотят выжить коровью смерть. После этого обряда все верят, что деревня может быть спасена от скотского падежа.

Чествование св. Власия как покровителя домашних животных основывается на сказании о жизни его. Так, в Четьих минеях о св. Власии повествуется, что, когда он как отшельник проводил жизнь в пустыне, «звери дикие прихождаху к нему и благо-словляхуся от него; аще же случашеся которым зверем прихо-дити в святой час, в онь же богомолий и молитве упражняшеся, то они, аки бы разумни суща, не пресецающе его богомыслия, стояху пред пещерою, ожидающе оного, по окончании молитвы, исхода и не отхождаху, дондеже святый, изшед, возлагаше на ня руце свои, благославляше их, и, аще неким от них болезнь быва-ше, приходяще к святому исцеляхуся от него возложением руки его святыя. Во дни оны игемон Агриколий ловцем своим повеле множество плотоядных зверей всякого рода уловити, сие же на лютейшую смерть мучеников Христовых, их же различно погу-бити тщашеся, овых мечем убивая, овых огнем сожигая, и в воде потопляя, овых же отдая на съедение зверем. Шедше убо ловцы на лов и обходяще горы и пустыни, приидоша и на гору, Аргефол глаголемую, в ней же труждашеся св. епископ Власий, прибли-жашася к пещере и видеша пред нею множество зверей играющих». Затем здесь же рассказывается следующий случай из жизни св. Власия: «Бывшу ему в Севастии, случися вещь сице-ва: вдовица некая нища ничтоже более име токмо един вепрец, и пришедши волк восхити того; узревши же святаго, притече к нему, и пожаловашеся на волка со слезами; святый же рече: „Отдастся тебе вепрец твой жив и невредим“, и то рекшу, при-тече волк, нося вепреца в устах своих, и пусти онаго пред нею жива и цела, никакоже неврежденна. Оная же убогая вдовица, услышавши Власия святаго мужественное за Христа страдание и непоколебимое в вере постоянство, закла вепреца своего, его же цела от зубов вражиих прия, и свари главу и ноги, и вложивши на блюдо, еще же и от семян и плодов земных и овощей садовых, елика от убожества своего имети можаше, в конницу вземши, и свечу вжегши, принесе к святому в темницу и припаде к ногам его, молящи, да приимет ясти оное и вкусит.

Святый же Бога похвалив, вкуси принесенного ядения и благословив по заповеди, глагола: «Жено, сим образом по вся лета память мою совершай, и не оскудеет в дому твоем нич-тоже от потребных… Юже подражающе, – замечает далее жизнеописание св. Власия, – инии благочестивии людие та-кожде начата по вся лета совершати память св. Власия, свещи и фимиям в церковь приносяще, утешение в домах единоверных совершающе, и пожающе милостыню убогим и нищим, и оттоле начася благочестивый сей обычай и еще доныне в некиих странах содержится, еже совершати священномученика Власия память по образу оныя вдовицы».

Такими-то обстоятельствами в сказании св. Власия объясняется происхождение верования в покровительство его над домашними животными и обычай чествовать память этого святого известного рода приношениями, который сохранился в нашем народе доныне. Нужно полагать, что для наших предков св. Власий заменил Волоса, скотия бога, который считался вторым после Перуна. Божество это имело свой храм в Киеве и других городах и едва ли не долее других пользовалось уважением русского народа, доказательством чему может служить то обстоятельство, что, например, в Ростове идол Волоса был сокрушен Авраамием Ростовским уже в XII. в. Вероятно, не будучи в состоянии скоро отрешиться от почитания древнего Волоса, наши предки легко могли перенести почитание древнеязычес-кого покровителя над домашним скотом на св. Власия. Замена древнеязыческого божества св. Власием тем более была удобна, что самое жизнеописание этого угодника свидетельствует о покровительстве его животным. Кроме того, на сближение древнего Волоса со св. Власием могло также иметь влияние и то обстоятельство, что в древнеславянском языке имена Волос и Власий были совершенно тождественны и часто употреблялись одно вместо другого.

Так, например, в летописи под 1229 г. упоминается некто Волос Блужнинец, убитый на вече. В грамоте св. Антония Римлянина XII в. приводится, между прочим, имя Волося вместо Власия: «На Волховом тудоре с женою и детьми одерен Волос». У мордвы, потомков ростовской мери, до позднейшего времени сохранилась память о Волосе, которого здесь олицетворяли в виде большого камня, а это представление древнего Волоса очень напоминает нам изображение на одной старинной иконе св. Власия сидящим на скале, а кругом его стоит скот. В некоторых местах нашего отечества праздник св. Власия не всегда совершался по указанию церковного месяцеслова. Простой малороссийский люд, который глубоко чтит этого угодника, переносит день памяти его с 11 февраля на четверг Сырной или Масленой недели, находя Сырную неделю более приличным временем для празднования памяти св. покровителя стад потому, что с наступлением Сырной недели начинается особенно употребление сыра, масла, сметаны, молока – продуктов, доставляемых домашним скотом.

Наши предки молились св. Власию еще в том случае, если кому приходилось подавиться костию. Основанием для этого послужило одно обстоятельство из жизни этого святого, рассказанное в Четьих минеях; именно св. Власий исцелил какого-то отрока, подавившегося костию, и затем молился Господу: «Аще в человецех, аще в скотех что каково случится, и помянет кто имя мое, глаголя: „Боже, молитвами раба твоего Власия, помози тому“, ты, Господи, ускори на помощь в славу имени святаго Твоего». Наконец, от имени св. Власия у нас известны Власьевские морозы, которые обыкновенно приходятся на дни памяти этого угодника и считаются последними морозами. Простолюдины наши о них замечают: «Св. Власий, сшиби рог зиме».

Угодник этот считался в русском народе избавителем от блудныя страсти, почему в известном Сказании о святых ему полагается особая молитва с этою целью. Основанием для такого верования, очевидно, послужило сказание о жизни и страданиях этого угодника. В Четьих минеях замечается о преп. Марти-ниане, что угодник этот, посвятив себя строгой подвижнической и отшельнической жизни, заслужил великую известность и уважение у всех, слышавших о его подвигах. Славе блаженного позавидовал дьявол и, чтоб унизить его в глазах всех, внушил одной непотребной женщине соблазнить его, послав ее к месту жительства преподобного Мартиниана. Блаженный муж, ничего не подозревая, принял ее в свою келию как странницу, сбившуюся с дороги и нуждающуюся в ночлеге, но вдруг, ощутив в себе плотское влечение, во избежание соблазна подверг себя огненной пытке. Он жег свои ноги на горящих угольях дотоле, пока не угас в нем пламень похоти, и этим ужасным самоиспытанием привел в ужас соблазнительницу и заставил ее покаяться. Преподобный Мартиниан хотел забыть и самое место, бывшее свидетелем его соблазна, и потому решился удалиться на необитаемый остров, думая там найти душевный покой. Шесть лет здесь прошли для него мирно, и он был свободен от искушений, но на седьмом году покой его уединения был нарушен следующим обстоятельством. Буря, разбившая один корабль, принесла к острову, на котором спасался Мартиниан, молодую девицу. Спасши ее от потопления и увидевши, что она прекрасна собою, св. подвижник сказал ей: «Воистину не вместится сено с огнем, и несть возможно, да аз и ты будем вкупе». После этого он оставил девице хлеб и воду, которые были привозимы ему три раза в году каким-то благочестивым корабельщиком, доставившим его на остров, и, обнадежив ее скорым прибытием к ней, сам бросился вплавь в море. Пристав к берегу, он не оставался на жительство ни в каком месте, а ходил из города в город, из веси в весь, говоря себе мысленно: «Беги, Мартиниан, да не постигнет тя напасть». Бегая и гоняя себя, в два года прошел он множество городов и сел и наконец прибыл в Афины, там зашел в церковь и после напутствия от афинского епископа предал душу Богу. Ясно, что повествование о столь деятельной борьбе с плотскою похотью на многотрудном поприще девства послужило для наших предков поводом к молитве преподобному Мартиниану от блудной страсти.

По некоторым сказаниям, сей угодник считается заступником от злых духов, отчего ему полагается особая молитва на эти случаи. Верование это, очевидно, основано на следующем обстоятельстве из жизни этого святого, описанном в Прологе: посланный от царя Феодосия к царю персидскому, преподобный Маруфа «великия ради добродетели велицей чести от персов сподобися, и цареву дщерь одержиму злым духом уврачева».

Ему иногда молятся об отыскании украденных вещей и бежавших рабов, на что, однако, вовсе нет указания в жизни этого угодника ни в Четьих минеях, ни в Прологе.

Святитель этот слывет в народе под именем Кумашника, так как, по поверью наших простолюдинов, с этого времени начинает нападать на людей кумаха, т. е. лихорадка.

Он слывет в нашем народе под именем Капителя, или Капельника, потому что около дня его памяти начинает развиваться весенняя теплота, действие которой прежде всего обнаруживается капаньем с крыш и вообще с высоких мест, где начинает таять снег.

В русском народе он честится именами неуважительными, вроде, например, завистливого, злопамятного, немилостивого, грозного, скупого, недоброжелательного и т. п. О нем наши простолюдины замечают: «Касьян на народ – народу тяжело. Касьян на траву – трава сохнет. Касьян на скот – скот дохнет. – Зинул Касьян на крестьян. – Касьян на что ни взглянет, все вянет» и т. п. Этот неблагосклонный взгляд на Касьяна произошел оттого, что день памяти его совершается 29 февраля, т. е. в високосный год. Относительно високосных годов нужно заметить, что русский люд исстари считает их особенно несчастными: тогда, по взгляду наших поселян, прилучаются всевозможные беды и несчастия: и скот падает, и дерево засыхает, и повальные болезни являются, и сельские раздоры заводятся. Естественно, что так как праздник св. Касьяну совершается только по високосным годам, то и верования, приуроченные нашими предками к этому году, перешли на преподобного Касьяна, и он стал таким образом виновником всех общественных бедствий.

О дне преподобного Касьяна в нашем народе сложилась следующая пословица: «Благому чудотворцу Николе два праздника в году, а Касьяну немилостивому один в четыре года». В связи с этим представлением о преподобном Касьяне находится и другое народное верование, будто он приставлен на стражу ада и Господь отпускает его на отдых на четвертый год; за отсутствием преподобного Касьяна стражники ада 12 апостолов. В этом веровании нельзя не заметить отношения в dis sexto к 12 апостолам от латинского в dis sexto, т. е. ante Calendas. Замечательно, что наши предки, кроме дня преподобного Касьяна, много других дней в неделях и месяцах считали тоже тяжкими и несчастными. Так, например, известно, что понедельник и доселе (даже среди довольно образованного класса) считается днем несчастным и тяжелым, в который не следует начинать никакого дела. Суеверие это относительно понедельника можно объяснить тем, что обыкновенно праздник многие проводят в неумеренном веселье и разгуле, отчего на другой день работа не совсем идет на ум, а если и делается, то неудачно, так что худое начало имеет худое продолжение и худой конец. Таким образом, чтобы свалить вину на кого-нибудь и оправдать себя, наш народ относит все на тяжесть понедельника. Можно еще прибавить здесь и то, что в старину у нас понедельник служил днем расправы за всякого рода преступления, которые исполнялись в этот день публично. Это могло также иметь влияние на понятие о понедельнике, как дне несчастном, особенно если случилось кому-либо пострадать безвинно. Кроме понедельника, у наших предков было еще весьма много тяжелых и несчастных дней в каждом месяце, и они очень памятовались в народе. В Древней Руси существовали сказания о том, какие дни и часы в каждом месяце считать добрыми и злыми. Эти сказания имеют одно значение: в них выразилась та истина, что русский народ претерпел на своем историческом веку много горя, бедствий, и жизнь его всегда представляла более явлений тяжелых и несчастных, нежели радостных и веселых.