Книга: Кубарем по заграницам (сборник)
Назад: Мой ученик
Дальше: Русский беженец в Праге

Самый страшный притон Праги

Я спросил одного приятеля-чеха — большого знатока пражской жизни:
— Скажите, а есть у вас в Праге какие-нибудь притоны?..
— Что вы называете «притоном»? — осторожно осведомился он.
— Ну понимаете… Какой-нибудь страшный зловещий притон, где собираются воры, убийцы, грабители и их дамы — падшие женщины, обольщающие посетителя и подводящие его под нож своего друга… Есть такие места в Праге?
— Да вам зачем, Господи Иисусе?!
— Люблю сильные ощущения… Я шатался в Париже, в Риме, Константинополе по таким трущобам, где рука всегда должна быть в кармане, а палец на курке «браунинга».
— Да… Есть такие места и в Праге, — с некоторой даже гордостью промолвил чех. — Я знаю один такой притон, что, когда я туда попал, у меня кровь заледенела в жилах…
— Ради бога, адрес!..
— Ну что вам за охота рисковать?!
— Ах, вы не понимаете, какая прелесть в риске! Как туда попасть?
— Гм! Ей-богу, не советую. А впрочем, как хотите! Вот вам адрес…
* * *
С замирающим сердцем брел я по узкой темной улице, еле освещенной редкими фонарями… Грязный двухэтажный дом… В завешенных окнах видны какие-то странные силуэты… До меня донеслись звуки резкой странной музыки и чей-то хриплый смех…
Поколебавшись несколько секунд, я толкнул дверь и вошел.
Душный дымный спертый воздух, и в этом тумане кружатся в причудливом «шимми» две зловещие подозрительные пары.
При моем входе обе пары приостановились и сказали:
— Мфутета!
— Поклона!
Я в первый раз в жизни видел таких приветливых убийц, таких простодушных грабительских дам.
«Эге, — подумал я, — усыпляют мою подозрительность! А потом опоят чем-нибудь и зарежут. Ну что ж — поборемся».
Я уселся за большой стол рядом с сосущим трубку старичком самого зловещего, подозрительного вида и постучал:
— Дайте мне ликеру!
Зловещий старикашка, видя, что ко мне никто не подходит, засуетился:
— Пан верхник! Этот господин желает ликеру. Что ж вы его заставляете ждать?!
«Э, — подумал я, — мягко стелешь, да жестко спать будет». И вызывающе добавил:
— Только у меня с собой тысячекроновая бумажка! Можете потом разменять?
Дьявольская выдержка у этих чешских убийц и грабителей! Парижские или константинопольские при виде такой депозитки сразу бы перерезали горло ее обладателю, а эти даже глазом не моргнули.
— Не беспокойтесь, пан. Как-нибудь разменяем.
— Вы русский? — хитро спросил меня ужасный старик, хрипя своей огромной кривой трубкой…
— Да-с, русский! Может быть, это вам не нравится?!
— Нет, я люблю русских. Только я удивляюсь, как это русские могут носить при себе такие большие деньги! Ведь потерять можно.
— Да, — ехидно усмехнулся я. — Или какой-нибудь молодец полоснет ножом по горлу и отнимет.
Очевидно, я разгадал страшного старика, потому что он испуганно от меня отодвинулся.
Подошла подруга одного из убийц и, сев рядом, спросила старичка:
— Нет ли у вас папиросы?
— Извольте! — засуетился я с самым залихватским видом. — Может быть, и вина хотите? Ликеру?
Тут же решил поддразнить ее апаша и, если можно, вывести его из себя.
— Можно вас поцеловать в щечку?
— Если это вам доставит удовольствие — пожалуйста, — засмеялась она. («Боже, какое несчастное создание… Ну что она знает, что она читала? Бедный кусок дикого мяса!..»)
— Вы русский? — спросила она, прихлебывая ликер.
— Да, милашка, русский! И есть деньжата — ха-ха-ха!
— Я читала русских писателей. Вы знаете Чирикова?
— Неужели читали Чирикова?
— Я его много читала. И Куприна читала, и Аверченко… — «А, чтоб ты лопнула», — подумал я. Мне сделалось душно.
— Кельнер! Счет. Я ухожу.
Один из убийц принес счет. Другой — взламыватель касс — стал менять мою тысячу крон.
«Сейчас будут резать».
Дьявольская выдержка — никто даже не пошевелился.
«Крон на двести обсчитает», — явилось у меня слабое утешение.
С легкой досадой в душе я встал, причем молодой подкалыватель вежливо поднял мою упавшую шляпу.
— Мфутета, — сказал ростовщический старик.
— Поклона! Служебник! Доброй ночи, — попрощались со мной из угла двое (наверное, конокрады!).
* * *
Я вышел на темную глухую улицу. Прошел квартал. Вдруг услышал сзади себя топот чьих-то догоняющих меня ног. Оглянулся:
— Так и есть!
Молодой убийца, подругу которого я неосторожно поцеловал, догонял меня. «Гм… Вот оно! Начинается!» Я прижался к стене и приготовился к защите.
— Извините, милостивый пан, — сказало это отребье человечества, запыхавшись. — Вы, когда получали сдачу, уронили около стула пятидесятикроновую бумажку… Вот — извольте!
Схватившись за голову, я отшвырнул деньги, глухо застонал и побежал прочь от недоумевающего «отребья человечества».
* * *
Вот что такое — «самый страшный притон Праги»! Для такого большого благоустроенного города — это даже неприлично.
* * *
Родители! Если в кинематографе идет какая-нибудь очень пикантная фильма — можете послать ваших детей-подростков в этот притон.
Там — приличнее.
Назад: Мой ученик
Дальше: Русский беженец в Праге