ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ОТСУТСТВИЕ ЭХА

– Я полагаю, когда у тебя территории так много, существовать можно.

– Нет. Я считаю, все это вполне естественным.

– За исключением подозрения.

– Я знаю. И все-таки – как хорошо.

Квилан прикрыл свою дверь без замка, повернулся и посмотрел на галерею в тридцати метрах внизу. Среди растений между бассейнами прогуливались люди, заходя в многочисленные кафе и бары, а может быть, рестораны или выставки. Он не знал, как все это называлось.

Предоставленные ему апартаменты располагались на мансарде одной из центральных галерей Акьюма. Одна их сторона выходила на море, другая – на саму галерею.

Резкий и переменчивый климат Акьюма вынуждал его жителей большую часть времени проводить в закрытых помещениях, и в результате обыкновенные улицы, какие в других городах были просто под открытым небом, здесь очень быстро стали крытыми галереями. Можно пройти весь город из конца в конец прямо в летней одежде даже тогда, когда, как сейчас, дует яростный северный ветер. Вид из окон Квилана был действительно впечатляющим, снегопад не мешал этому. Город строился преимущественно из камня в изящно-архаичном стиле. Здания в нем окрасились в красный, белый, серый и розовый оттенки, а черепица, покрывавшая островерхие крыши, имела зеленый и синий цвет. Леса мысками и клиньями проникали в город почти до середины, привнося в игру красок сочные мазки зелени и придавая городскому пейзажу своеобразную приятную нерегулярность.

На протяжении нескольких километров сверкали под утренним солнцем каналы и доки, а на склоне дальних холмов, особенно в хорошую погоду, Квилан мог видеть высокие башни и куртины причудливого дома-крепости Махрая Циллера.

– Нет. Он запрется на все замки, как только услышит, что пришел я. И это будет явный скандал.

– Думаю, лучше воздержаться.

– Не надо, иначе будет создаваться вид, будто я что-то прячу.

Квилан открыл окно, позволяя звукам улицы ворваться в помещение. Он услышал плеск воды, болтовню, смех, пенье птиц и музыку.

Люди и дроны под ним беспечно беседовали, жители квартир напротив занимались своими делами, доносились запахи кухни и косметики.

Он поднял глаза к крыше (она была не из стекла, а из какого-то неизвестного ему абсолютно прозрачного материала) и подумал, что надо будет не забыть спросить у своего маленького компа, что же это за материал, – но тут же забыл об этом и стал рассеянно прислушиваться к завываниям бури снаружи.

– Да, любят.

И Квилан вспомнил галерею, в Шаунесте, на родине, чем-то похожую на эту. Это было как раз перед их свадьбой, через год после встречи. Они шли, держась за руки, и остановились около витрины ювелирного магазина. Он внимательно разглядывал украшения, собираясь что-нибудь купить ей, как вдруг услышал от нее милый нежный звук, который в ее устах всегда означал восхищение – мр-р, мр-р.

Поначалу он даже не удивился, но затем, поймав ее удивленный взгляд, вдруг понял, что и сам произнес этот ласкающий звук вслед за ней, как она, и тогда сердце его взорвалось радостью и любовью.

Он обернулся, схватил ее в объятия и стиснул до боли, смеясь, ликуя, смущаясь и горя желаньем.

– Квил?

– Прости. Проехали.

Кто-то внизу засмеялся высоким, горловым женским смехом, чистым и звонким. Он услышал эхо, пронесшееся по улице, и теперь вспомнил иное место, где эха не было вообще…

В ночь перед отбытием они напились. Втроем, с Висквим и его внушительным белошерстным Ивайрлом.

Они сидели в зале старинной церкви, три стены которого были в античном стиле украшены головами разнообразных хищных птиц и животных; четвертая стена своими стеклянными дверями выходила на узкую террасу над морем. Дул теплый ветер, все двери были нараспашку, пропуская терпкие запахи моря. Двое слепых слуг из Невидимых в белых брюках и жакетах подавали всевозможные напитки в традиционной храмовой посуде.

Пища была острой и соленой, опять-таки как предписывала традиция. Звучало много тостов, и потому скоро большая часть компании уже начала расходиться, держась за стены и опасливо обходя террасу, возвышавшуюся над морем не менее чем метров на двести. Один Ивайрл спокойно расхаживал по залу, не выпуская из рук чашу со спиртом. Квилан пил по минимуму, гадая, для чего устроена эта попойка. Он подозревал в ней не что иное, как очередное испытание; изо всех сил он старался держаться в руках, говорил много тостов и вообще вел себя как человек с открытым сердцем.

Ночь подходила к концу. Все постепенно разошлись, и в зале остались лишь Висквил, Ивайрл и он, если не считать слуг, отличавшихся чудовищно мощной комплекцией. Ивайрл в своей полуразвязавшейся зеленой повязке и раздуваемых ветром одеждах бродил между столами и походил в дымном свете догоравших свечей на привидение.

Он постоянно подливал Квилану до тех пор, пока тот не грохнул поднос с бокалами, и тогда светлошерстный вдруг залихватски закинул голову и громко расхохотался. Висквил смотрел на него, как снисходительный папашка на расшалившегося младенца. Слуга тут же вытер лужу, убрал осколки и принес новую порцию. Ивайрл опрокинул еще чашу спирта и полез помериться силой с одним из слуг. Невидимый явно поддавался, Ивайрл вспылил и тут сразу же оказался начисто побежденным. Слуга же невозмутимо натянул обратно жилет и вернулся к своим обязанностями.

Квилан полулежал на старинном кресле и наблюдал за происходящим, прикрыв один глаз. Победа слуги Ивайрлу явно не понравилась, и он продолжал пить дальше. Висквил, казавшийся совершенно трезвым, вдруг стал задавать Квилану множество вопросов: о его жене, военной карьере, семье и вере. Квилан помнил, что старался отвечать как можно подробней и тверже, однако краем глаза все время смотрел на Ивайрла, шерсть у которого то и дело поднималась дыбом.

– И все-таки корабль еще можно найти, Квил, – тихо сказал ему Висквил. – Может быть, он просто сломан. Цивилизация часто помогает нам в поисках пропавших судов. Все еще может вернуться. Я не говорю о вашей жене – она потеряна безвозвратно. Ушедшие говорят, что нет даже никакого намека на ее Хранителя душ и на его работу. Но судно все же можно найти и подробнее узнать, что случилось.

– Это не имеет значения, – равнодушно ответил Квилан. – Она мертва – и значение имеет только это. Ничего больше. То есть ничего больше меня не волнует.

– Даже ваша собственная жизнь после смерти?

– В последнюю очередь. Я отнюдь не хочу ни жить, ни выжить. Даже после смерти. Я хочу умереть. Я хочу исчезнуть, как она. И ничего больше. Ничего. Никогда.

Висквил молча кивнул, прикрыв веки и чуть улыбнувшись. Потом оба посмотрели на Ивайрла.

Белошерстный встал и принялся ходить по пятам за слугой, пока тот не обернулся. С торжествующей ухмылкой Ивайрл толкнул его прямо в грудь. От неожиданности слуга пошатнулся и пролил спирт на жакет Ивайрла.

– А, твою мать! – радостно заорал Ивайрл. – Не видишь, что делаешь!?

– Прошу прощения, сэр. Вы появились так неожиданно, – и слуга протянул Ивайрлу полотенце.

Тот отшвырнул ткань.

– Мне не нужны твои тряпки! – завизжал он. – Повторяю, ты что, слепой, что ли!? – и с силой дернул конец повязки, прикрывающей глаза слуги. Огромный Невидимый инстинктивно дернулся, отшатнулся, попав прямо на подставленную ногу Ивайрла, и грохнулся, уронив на себя груду бокалов и пару стульев. – Давай, нападай на меня, ты! Нападай, слышишь!? – в исступлении закричал Ивайрл и стал стягивать с бедняги жилет, хотя тот явно не собирался вступать ни в какую драку. Он стоял, понуро опустив руки, а Ивайрл продолжал надрывно визжать. Квилан не любил подобные сцены. Он посмотрел на Висквила, но тот казался совершенно равнодушным. Тогда Квилан с усилием поднялся и, оттолкнув удерживающую руку Висквила, нетвердо направился к Ивайрлу.

– Предатель! – гремел тот. – Шпион! – Он толкал слугу, пытаясь снова уронить его. Огромный парень молча уклонялся от ударов за столами и креслами, совершенно не оказывая никакого сопротивления.

Квилан попытался обойти стол, но запнулся за кресло и упал прямо лицом в еду. «Дрянь!» – слышал он непрекращающиеся крики Ивайрла. – «Я упеку тебя в тюрьму!» Квилан снова с трудом поднялся.

К этому времени Ивайрл поставил слугу в такое положение, что мог своими пинками гнать его прямо к дверям, ведущим на террасу. Сначала парень отступал спокойно, но потом, видимо, сориентировался или просто учуял усиливающийся запах соли и дуновение ветра на холке – и остановился, пытаясь что-то жалко возразить. Квилан хотел встать между ними, но до них оставалось еще несколько метров, загроможденных мебелью.

В этот момент Ивайрл сорвал повязку – так что на мгновение Квилан увидел две страшные пустые глазницы – и заткнул ею рот несчастного, а потом, ударив его по ногам, схватил, потащил на террасу и перевалил через каменную ограду, в ночь и бушующее море.

Теперь он стоял, тяжело дыша и почти не обращая внимания на подошедшего к нему Квилана. Одновременно оба склонились через парапет и увидели пышную белую полосу прибоя, лизавшего скалу. Мгновение Квилан еще различал очертания маленькой падающей фигурки на фоне темной воды, а спустя еще пару мгновений раздался далекий слабый вскрик. Фигура исчезла в прибое без всякого всплеска, и крик замер.

– Урод, – подытожил Ивайрл, вытер слюну с уголков рта. И, улыбаясь, поглядел на Квилана: – Впрочем, настоящая трагедия. Высокий дух, а? – Он пьяно обнял Квилана и стиснул его в объятиях. Квилан попытался освободиться, но Ивайрл был сильнее. Повозившись немного, оба рухнули у стены. И Квилан услышал щекочущий ухо шепот: – Неужели ты думаешь, что он хотел смерти, а Квилан? Скажи мне, майор?

– Не знаю, – пробормотал Квилан, наконец, и, чтобы отодвинуться наконец подальше от Ивайрла, пустил в ход среднюю конечность. Затем встал и долго смотрел на белошерстного, испытывая странное состояние не то скорби, не то страха, смешанного с беспечностью. – Я знаю, это ты убил его, – твердо сказал он и тут же вспомнил, что сам может умереть в любой момент. Тогда Квилан решил встать в классическую стойку, но быстро передумал.

Ивайрл снова улыбнулся и посмотрел на Висквила, сидевшего как ни в чем не бывало.

– Трагическая случайность, – развел руками Ивайрл, и от этого движения едва снова не упал. Кое-как прижавшись к стене, он опять развел руками, на этот раз уже обращаясь к Квилану: – Трагическая случайность.

Квилан внезапно почувствовал головокружение и сполз по стене на пол; предметы быстро теряли свои очертания.

– Ты тоже покидаешь нас? – было последним, что он услышал. А потом наступила темнота, исчезнувшая только к утру.

Наутро смеющийся Ивайрл с трудом поднял Квилана с постели. Кое-как придя в себя под ледяным душем, Квилан был тут же вызван в представительство контрразведки, затем переправлен на некую суборбитальную станцию, оттуда потом в Лонч-сити, а уже оттуда коммерческое судно доставило его на орбитальный корабль, которым служило бывшее военное судно, чьи приборы перестроили на работы в глубоком космосе. И только там Квилан наконец понял, что оказался тем, кого выбрали, и по-другому посмотрел на события минувшей ночи.

– Так вы выбрали меня?

– Вы сами себя избрали, майор.

Они с Висквилом сидели на палубе, а где-то вдалеке прогуливался Ивайрл. Больше на судне никого не было, не считая его собственного искусственного разума, управлявшего всеми корабельными функциями. Висквил не любил присутствия людей.

Квилан медленно пил протрезвляющий напиток, явно составленный из какой-то химии. Напиток работал, но действовал он слишком медленно.

– Что сделал Ивайрл с этим серым Невидимым?

– То, что произошло, было просто трагической случайностью, – пожал плечами Висквил. – Такие вещи часто случаются среди пьяных.

– Это было убийство.

– Что бы это ни было, доказать теперь ничего невозможно, майор. Я же, к несчастью, в то время был слишком погружен в себя, – старик улыбнулся, но быстро продолжил: – Кроме того, майор, я думаю, ты должен признать, что в таких обстоятельствах Ивайрл вел себя очень и очень терпимо. – Он похлопал Квилана по руке: – И нечего больше думать о всяких глупостях.

Квилан много времени проводил в гимнастическом зале вместе с Ивайрлом, хотя оба при этом не обменялись и парой слов. Квилану было не о чем говорить, а Ивайрлу не хотелось. Они работали, прыгали, отжимались, потели, мылись, обтирались и снова шли на тренажеры, занимаясь почти бок о бок и будто не замечая присутствия друг друга. Ивайрл вообще был в наушниках и часто смеялся чему-то услышанному громко и раскатисто.

Квилан делал вид, что не видит его вообще.

Он вспомнил, как однажды они пошли в спортзал вместе с Уороси во время их медового месяца. Перед его глазами снова явственно всплыло видение серебристой капли ее сладкого пота, катившейся по блестящей шерсти и с нежным звуком упавшей на мягкий ковер.

Кажется, Квилан даже застонал от этого воспоминания и тут же бросил быстрый взгляд на Ивайрла, находившегося в другом конце огромного зала. Но тот в своих наушниках ничего не слышал и только глупо усмехался, глядя куда-то в потолок.

Они шли вот уже пять дней. Судно оказалось очень тихоходным и странно переваливалось с боку на бок. До ушей пассажиров постоянно доносились какие-то шумы, шипенье, хрипы, словно корабль совсем умирал. Квилан сидел в своей крошечной каюте и пытался получить хоть какую-нибудь информацию из компьютера, но безрезультатно. Не было сведений даже о курсе, не говоря уже об отсутствии иллюминаторов и бортовых люков.

Немного погодя он вышел из каюты и обнаружил Висквила на небольшом, но весьма элегантном капитанском мостике, снимающим показания с ручных приборов. На дисплее по-прежнему было пусто.

– Ваша честь… – обратился к нему Квилан.

– Я все равно ничего не скажу вам, майор, – ответил старик, взяв его под локоть и предупреждая дальнейшие расспросы. – Самое лучшее, если вы вообще не будете спрашивать, куда мы двигаемся, зачем и для чего все это предпринимается, поскольку я все равно не могу вам открыть этого. – Он снова улыбнулся: – Лучше представляйте, что все мы едем куца-то по собственным надобностям. Так будет проще всего. И не беспокойтесь – мы в полной безопасности. Воистину в безопасности. – Он тронул средней конечностью спрятанную конечность Квилана. – Увидимся за обедом.

Прошло еще двадцать дней; Квилан волей неволей ко многому привык и занялся изучением древней истории Вовлеченных. Но однажды утром он проснулся от громкого гула корабля, включил дисплей компьютер и увидел… перед собой космос. Навигационные дисплеи оставались по-прежнему недоступными, но благодаря всевозможным датчикам у него появилась возможность осмотреть «начинку» судна. Вскоре на простом экране показались туманные очертания, напоминающие букву Y, и Квилан понял, что они где-то на задворках галактики, неподалеку от Облаков.

Прибыть сюда меньше чем за тридцать дней да еще на такой развалине, казалось чудом – тем не менее это было так.

Судно остановилось в пузыре вакуума посреди огромного сине-зеленого пространства. Плавающий воздушный рукав трех метров в диаметре медленно подплыл к наружному люку, и на его противоположном конце Квилан заметил что-то похожее на маленький самолет.

Воздух оказался холодным, но с приближением к самолету все теплел и становился плотнее. Под ногами он вообще казался твердым, как деревянный настил. Квилан сам нес свой багаж, Ивайрл также тащил немерянное количество чемоданов, а Висквил шел налегке, сопровождаемый гражданским дроном-носильщиком.

Самолет оказался около сорока метров длиной, с эллипсоидным, темно-малиновым, гладким корпусом, украшенным желтой бахромой, шевелившейся от движения теплого воздуха, как плавники у рыбы. Они прошли в небольшую гондолу, подвешенную под корпусом.

Гондола эта выглядела скорее выросшей, как некий созревший плод, чем построенной; окон в ней тоже не оказалось, зато внутри она была освещалась какими-то газовыми панелями, дававшими призрачный зеленоватый свет. Ощущения в целом были приятными. В следующий момент двери тихо захлопнулись.

Ивайрл вытащил свои «уши» и уселся, кажется, всем довольный. Висквил тоже сел, поставив между колен свою серебряную тросточку, подпер голову руками и принялся смотреть через газовую панель в никуда.

Квилан мог только смутно догадываться, где он. Впереди туманно маячил некий гигантский объект из восьми частей, – какой-то мир, как казалось теперь Квилану, – который постепенно становился все больше и больше и занимал все имеющееся впереди пространство, однако, по-прежнему не давал возможности рассмотреть себя детально.

Наконец стало ясно, что они приближаются к огромному скоплению планет из сверкающей сине-голубой воды.

Появились пять маленьких солнц, вращавшихся в пустом пространстве, слишком маленьких, чтобы быть настоящими звездами. За ними показались еще две, при более детальном знакомстве оказавшиеся чем-то похожими на облака.

– Что это за место? – спросил Квилан, не пытаясь скрыть в голосе удивления и страха.

– Они называют это воздушными сферами, – пояснил Висквил, не выглядевший ни испуганным, ни удивленным. – Это вращающийся двухдольный экземпляр. Имя ему Оскендарай.

Самолет нырнул, зарываясь еще глубже в густой воздух. Они прошли слой легких облаков, плавающих подобно островам в невидимом море. Квилан немыслимо изогнул шею, чтобы рассмотреть их, освещенных снизу лучами солнца, получше, но тут же ощутил полную потерю ориентации.

Снова внизу что-то появилось, некая смутная форма чуть темнее окружающей синевы. Корабль приблизился, и Квилан даже увидел тень от этого объекта, но тут же почувствовал новый приступ головокружения.

Ему дали солнцезащитный щиток. Наладив его, он глянул вперед и увидел, что это нечто синее исчезло, а вместо него сияет раскаленный шар. Квилан снял щиток и предпочел далее пользоваться собственными глазами.

– Бегемотаурус, – пояснил Висквил, и Ивайрл вдруг резко метнулся на другую сторону гондолы, на мгновение нарушив ее равновесие. Форма внизу больше всего напоминала какую-то более сложную версию самой гондолы; вокруг лениво плавали и висели еще какие-то формы поменьше.

Квилан не отрывал глаз от черт тех небольших существ, что проявлялись по мере их приближения. Кожа бегемотового дерева, или дирижабля, оказалась малиновой и синей с длинными полосами желтовато-зеленой бахромы, которая напоминала пропеллеры. Какие-то гигантские сучья торчали то вертикально, то горизонтально и заканчивались округловатыми наростами, напоминавшими топливные баки старинных самолетов. По дереву тянулись три огромных хребта, похожие на позвоночники.

По мере приближения гондолы Квилан был вынужден все плотнее прижиматься к стеклу, дабы видеть всего гиганта целиком. Он был, вероятно, около пяти километров в длину, а то и больше.

– Это один из главных у них, – снова дал пояснения Висквил. – Их здесь семь или восемь штук, впрочем, за точное количество поручиться никто не может. Бегемотаурусы огромны, как горы, и так же стары. Они наделены чувствительностью, разумом и являют собой останки существ, или цивилизаций, сублимировавшихся более миллиарда лет назад. Но это тоже лишь предположение. Этого, например, зовут Сансемин. Он во власти тех, кто в этом деле является нашими союзниками.

Квилан посмотрел на старика в полном недоумении, но тот, вертя в руках сверкающую трость, лишь пожал плечами.

– Вы еще встретитесь с ними или их представителями, майор, но не будете знать, кто они.

Квилан кивнул и снова припал к окну. Еще какое-то время он собирался спросить, зачем они прибыли в столь странное место, но передумал.

– И как долго мы здесь останемся, ваша честь? – вместо этого уточнил он.

– Некоторое время, – уклончиво улыбнулся Висквил. – Может быть, две-три луны, майор. Но мы не останемся в одиночестве. Здесь уже есть челгрианцы – группа монахов из Ордена Абремайл. Они живут на храмовом судне под названием «Душа небес». Судно это находится внутри бегемотауруса. Во всяком случае, его большая часть. Как я понял, от корабля реально присутствуют лишь фюзеляж и отсеки жизнеобеспечения. Все остальное они вынуждены были оставить где-то снаружи, в космосе, – Висквил неопределенно махнул рукой. – Бегемотаурусы, как мне говорили, очень чувствительны к технологиям, применяющим силовые поля.

Наставник храмового судна оказался высоким, элегантным, одетым в простую, но изысканную рясу ордена. Он встретил их на широкой платформе, находившейся на некоем подобии гигантского фруктового дерева, росшего прямо из кожи бегемотауруса. Они сошли с самолета.

– Висквил.

– Кветтер.

Кветтер быстро поклонился Ивайрлу и Квилану.

– Сюда, – коротко бросил он, указывая на расселину в коже бегемотауруса.

Восемьдесят метров гладкого, плавно идущего вниз туннеля заканчивались пещерой, выглядевшей так, словно она была сделана из мягких пород дерева, и имевшей удушливую атмосферу склепа. Храмовое судно оказалось темным цилиндром около девяноста метров в длину и тридцати в ширину, занимавшим половину этой влажной теплой пещеры. Из обшивки у него во множестве торчали какие-то крепежные устройства.

На своем солдатском веку Квилан насмотрелся всяких наскоро разбитых лагерей, временных командных постов, недавно отбитых позиций и тому подобного, а потому прикинул и сделал вывод, что «Душа небес» торчит здесь уже никак не меньше месяца. У основания судна сидели два больших дрона в виде широких конусов. При появлении гостей они немедленно подплыли к ним и вежливо поклонились. Поклонились и Кветтер с Висквилом.

– Ты – Квилан, – сказал затем один из них, но который именно, определить было невозможно.

– Да, – согласился Квилан.

Обе машины приблизились к нему почти вплотную; он чувствовал, как от их движения идет волна воздуха, и шерсть на его лице поднимается, а в нос ударяет мучительно непонятный запах, идентифицировать который ему никак не удавалось. По ногам гулял ветер.

– КВИЛАН, МИССИЯ ВЕЛИКОЙ СЛУЖБЫ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ПРИГОТОВИТЬ ТЕБЕ ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ НА СТРАХ СМЕРТИ.

Квилан инстинктивно сделал шаг назад, но заставил себя остановиться и вслушаться в тишину. Неужели он говорил сейчас с ушедшими?

– СТРАХ? – снова прозвучало у него в мозгу.

– Нет, я не боюсь смерти, – тихо ответил он.

– СМЕРТЬ НИЧЕГО НЕ ИСПРАВЛЯЕТ.

Обе машины отплыли и снова опустились у основания корабля.

– ПРИВЕТСТВУЕМ ВСЕХ. ПРИГОТОВЬТЕСЬ. СКОРО.

Квилан почувствовал, как Ивайрл и Висквил отлетели в сторону, словно унесенные порывом ветра, в то время как Кветтер вообще не сдвинулся с места. Обе машины тихонько задвигались и исчезли, уплыв по туннелю в направлении входа.

Помещения для жилья им, слава богу, отвели на наружной стороне гигантского существа, в каком-то огромном наросте. Воздух там тоже был густ и влажен, но пропитан запахом овощей и потому казался свежим по сравнению с пещерой.

Багаж оказался уже выгруженным, и не успели они разобрать его, как были приглашены в небольшое турне по поверхности на том же самолетике, что и прибыли. Их сопровождал Эйнур, изящный, немного напряженный молодой монах, который вполне бойко рассказывал про ходу дела о некоторых эпизодах легендарной истории и предполагаемой экологии бегемотауруса.

– Мы полагаем, что на самом деле их тысячи, – признался он, когда они нырнули под гигантский живот в свисающие джунгли кожной растительности. – Есть еще гигантские литинии, те совсем большие, размером с приличный континент. Люди даже не уверены, обладают ли они сознанием. К сожалению, сейчас мы их не увидим, поскольку находимся слишком низко. Они так низко не опускаются. В этом виноваты имеющиеся у них проблемы с плавучестью.

– Но как же это удается Сансемину? – не выдержал Квилан.

– Он модифицирован, – немного замешкавшись и предварительно посмотрев на Висквила, объяснил монашек. Затем их проводник сразу же указал на дюжину странных семян в виде лодок, способных вместить двух взрослых челгрианцев. – Здесь вы сможете увидеть образчики фауны – из них скоро вылупятся разведчики-рапторы.

Квилан, Висквил и Кветтер сидели, опустив головы, в «Душе небес» в некоем сферическом помещении, имевшем несколько метров в диаметре. Их окружали стены двухметровой толщины, сделанные из субстрата, который содержал миллионы ушедших челгрианских душ. Они расположились треугольником, совершенно обнаженные. Стоял вечер дня их прибытия, согласно отсчету времени в «Душе небес». Квилану, однако, казалось, что уже середина ночи. Однако за стенами сиял вечный, хотя и изменчивый день, как сиял он вот уже миллиарды лет.

Висквил и Кветтер разговаривали с богом, а Квилан чувствовал, как по спине его ходит незнакомый холодок. Было ощущение, что голоса раздаются в какой-то пещере неподалеку.

Но наступила и его очередь. Голос был громким, ушами он воспринимался почти как крик.

– КВИЛАН, МЫ – ЧЕЛГРИАНСКИЙ БОГ.

Квилан почувствовал, что ему не надо отвечать вслух, а просто промысливать свои ответы, и он подумал: «Говорить с Вами – высокая честь».

– ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ?

«Не знаю. Я тренировался. Я думал, что о моей миссии вы знаете больше меня».

– ВЕРНО. ТОГДА ОТВЕТЬ: ИСПОЛНИШЬ?

«Исполню все, что потребуется».

– ЭТО ОЗНАЧАЕТ ТВОЮ СМЕРТЬ.

«Знаю».

– И НЕБЕСА ДЛЯ МНОГИХ.

«Ради этого я и подготовлен».

– НО НЕ ДЛЯ УОРОСИ, КВИЛАН.

«И это знаю».

– ВОПРОСЫ?

«Я могу спросить о чем угодно?»

– ДА.

«Хорошо. Зачем я здесь?»

– ЧТОБЫ ТРЕНИРОВАТЬСЯ.

«Но почему именно в этом месте?»

– БЕЗОПАСНОСТЬ. ПРОФИЛАКТИЧЕСКАЯ МЕРА ОПАСНОСТИ. СОЮЗНИКИ НАСТАИВАЮТ.

«Кто наши союзники?»

– ДРУГИЕ ВОПРОСЫ?

«Что я должен сделать в конце тренировок?»

– УБИТЬ.

«Кого?»

– МНОГИХ. ЕЩЕ ВОПРОСЫ.

«Куда меня пошлют?»

– ДАЛЕКО. ВНЕ ЧЕЛГРИАНСКОЙ СФЕРЫ.

«Включает ли моя миссия композитора Махрая Циллера?»

– ДА.

«Я должен убить и его?»

– ЕСЛИ ТАК, ОТКАЗ?

«Этого я не говорил».

– СОМНЕНИЯ?

«Если так, я хотел бы знать причину».

– ЕСЛИ НЕТ ПРИЧИНЫ, ОТКАЗ?

«Не знаю. Есть некоторые решения, которые нельзя принять без знания их причин. Вы собираетесь открыть мне, зачем нужно убить Махрая Циллера, или нет?»

– ВЕРНО. ВСЕ БУДЕТ ОБЪЯСНЕНО В СВОЕ ВРЕМЯ. ПЕРЕД НАЧАЛОМ МИССИИ. СНАЧАЛА ПОДГОТОВКА И ТРЕНИНГ.

«Как долго я буду здесь?»

– ДРУГИЕ ВОПРОСЫ?

«Что вы имели в виду, говоря слово "опасность"»?

– ПОДГОТОВКА И ТРЕНИНГ. ЕЩЕ ВОПРОСЫ.

«Все, благодарю».

– МЫ ПРОЧТЕМ ТЕБЯ.

«Что под этим подразумевается?»

– ЗАГЛЯНЕМ В ТВОЙ МОЗГ.

«Вы хотите заглянуть в мое сознание?»

– ВЕРНО.

«Сейчас?»

– ДА.

«Хорошо. Надо ли мне что-нибудь для этого делать этого?» Голова у Квилана закружилась, и он с трудом удерживался, чтобы не упасть.

– СДЕЛАНО. ВСЕ В ПОРЯДКЕ?

«Думаю, что да».

– ЧИСТО.

«Вы хотите сказать, что… что я чист?»

– ВЕРНО. ЗАВТРА ПОДГОТОВКА И ТРЕНИНГ.

Висквил и Кветтер улыбались майору Квилану.

Едва Квилан заснул, как проснулся от сна, заставившего его вперить усталые невидящие глаза в густую странную темноту. Он натянул щиток, увидел серо-синюю комнату с неровными стенами, поднялся с тюфяка и подошел к единственному окну, где слабый ветерок умирал, едва возникнув, словно истощенный собственным же усилием. Через щиток была видна грубая рама окна и легкие облака снаружи.

Квилан снял щиток. Тьма показалась гуще, и он стоял, продолжая впитывать ее всем телом, до тех пор, пока не осознал, что увидел высоко над собой какую-то синюю вспышку. Он даже не понял, было ли это светом. Эйнур говорил, что такое случается при прохождении больших масс воздуха через термальные уровни хаотической циркуляции воздуха.

Он увидел еще несколько вспышек, одни слабее, другие сильнее, но все по-прежнему очень далеко. Квилан снова натянул щиток и вытянул руку с выпущенными когтями, почти сведя два пальца вместе. Да, вспышка была именно такого размера.

Еще вспышка. Теперь через щиток он увидел всю систему облаков, их башни и крепости, истекающие паром, но они исчезли в тот же миг, как только он осознал их.

Квилан в который раз снял щиток и прислушался к шуму, производимому этими загадочными вспышками. До него донесся слабый шум, словно где-то далеко завывая ветер, продувающий до костей. Может быть, в нем слышались и отдаленные раскаты грома, но звук был однородный и выделить в нем пик, начало и конец оказалось невозможно.

И тогда Квилан вдруг понял, что здесь нет эха. Нет ни скал, ни плотной земли, от которых оно могло бы отражаться. Бегемотаурус поглощал звуки, словно плавучий лес.

Акустически мертвый лес. Он вспомнил, откуда пришла эта фраза. Уороси писала какую-то работу в университете, связанную с музыкой, и показала ему странную комнату, уставленную пенными пирамидками. «Пространство становится акустически мертвым», – пояснила Уороси, и это оказалось правдой: их голоса умирали, едва сорвавшись с губ, и каждый звук глох без резонанса.

– Ваш Хранитель душ есть нечто большее, чем обычный хранитель, – сказал ему Висквил на следующий день, когда они сидели в приемной «Души небес». – Разумеется, в нем есть все, что положено нормальному устройству такого рода, все записи вашего сознания. Тем не менее он обладает способностью нести в себе и сознание другого существа. Словом, при выполнении миссии вас будет двое. Позднее будет дан более подробный инструктаж, но я хотел бы услышать ваши непосредственные вопросы по этому поводу прямо сейчас.

– Кто будет этим вторым, ваша честь?

– Точно еще не решено. В идеале – и в соответствии с характером миссии – это должно быть лицо из разведки, а именно Шоулан Хайдеш Хайлер, генерал-адмирал, один из тех, чьи души хранились в Военном институте на Аорме. Хотя «Зимняя буря» потеряна, возможно, уничтожена, а оригинальный субстрат находится именно там, мы все-таки, может быть, найдем другую кандидатуру. Это сейчас как раз обсуждается.

– Почему это столь необходимо, ваша честь?

– Расценивайте его просто как второго пилота на борту, майор. У вас будет с кем поговорить, посоветоваться, обсудить кое-что относительно исполнения миссии. Сейчас это не кажется столь уж необходимым, но есть причины, по которым мы все же настаиваем на таком решении.

– Надо полагать, миссия будет долгой?

– Угадали. Она может занять несколько месяцев. Минимальный срок – тридцать дней, но ничего нельзя утверждать точно, поскольку многое зависит и от выбора транспорта. Вы можете быть доставлены по назначению на одном из наших судов, а можете и на гораздо более быстроходном корабле других Вовлеченных, возможно, даже на принадлежащем самой Цивилизации.

– Так миссия должна разворачиваться там?

– Да. Вы посылаетесь на орбиту Цивилизации под названием Мэйсак.

– Туда, где живет Махрай Циллер?

– Именно.

– И я должен убить его?

– Ваша миссия заключается не в этом. Ваша легенда же будет состоять в том, что вы прибыли туда убедить его вернуться на родину.

– А реальная миссия?

– Об этом поговорим в свое время, там слишком много особенностей.

– Особенностей?

– Ваша подлинная миссия не будет вам известна даже с ее началом. Вы будете знать легенду и будете в нее верить, при этом понимая, что это неправда.

– Значит, мне будет вручено нечто вроде секретных инструкций, ваша честь?

– Вроде. Но эти инструкции будут засекречены в вашем собственном сознании. Ваша память о настоящем времени – возможно, от окончания войны до окончания тренинга – будет возвращаться к вам постепенно, по мере завершения миссии. К тому времени, когда вы вспомните этот наш разговор, – в конце которого вы узнаете, в чем реально заключается предстоящее вам дело, хотя и не узнаете точно, как ему суждено быть исполненным, – вы будете уже совсем близки к исполнению.

– А можно ли работать с памятью настолько точно, ваша честь?

– Можно, хотя, конечно, допустимы небольшие погрешности. Но именно поэтому вам и придается второй пилот. А еще потому, что речь идет о специфическом мире Цивилизации. Как известно, они никогда не считывают сознания, то, что внутри существа, считается у них сакральным. Слышали об этом?

– Да.

– И мы верим, что это действительно так, но ваша миссия настолько важна для нас, что мы не имеем права ошибиться. Мы представили, что если они и станут считывать сознание, то самым подходящим временем для этого сочтут время вашего пребывания на борту их корабля, особенно, если он будет военным. Если мы сумеем устроить, что вы отправитесь на Мэйсак именно таким образом, они, конечно, не преминут залезть к вам в голову и обнаружат, даже при самом глубоком исследовании, лишь вашу совершенно невинную легенду. Мы верим – и не раз проверяли на опыте, – что такое сканирование может быть выполнено без вашего ведома и знания. Но, если они пойдут дальше, чтобы докопаться до тех воспоминаний, которые мы первоначально скрыли от вас, то процесс себя обнаружит. По крайней мере, вы будете знать, что он происходит или, что несколько хуже, происходил. Если это произойдет, то ваша миссия закончится слишком рано, майор. И вы умрете, не успев совершить намеченного.

Квилан кивнул, что-то обдумывая:

– Скажите, ваша честь, проводились ли уже на мне опыты подобного рода? Я имею в виду, потерял ли я память, согласившись на вашу миссию, – или нет?

– Нет. Эксперименты, о которых я упоминал, проводились на других. Мы с вами предельно откровенны в своих намерениях и действиях, майор.

– Итак, чем больше я стану приближаться к завершению миссии, тем больше буду о ней знать?

– Абсолютно верно.

– А эта личность, «второй пилот», он будет знать все с самого начала?

– Да.

– И этого нельзя будет прочесть сканерами Цивилизации?

– Можно. Но такое прочтение потребует более глубокого и детального чтения, чем требуется для простого биологического мозга. Ваш Хранитель душ станет вашей цитаделью, Квилан, а ваш собственный мозг – стеной, ширмой. Если цитадель падет, стены все равно должны остаться. Далее. Как я говорил, ваш Хранитель душ – не простое устройство. Он содержит – или будет содержать – небольшой полезный груз и то, что обычно известно под названием преобразователь материи. Конечно, это не настоящий преобразователь, но вещь с подобным эффектом. Здесь, честно признаюсь, технические подробности от меня ускользают.

– И он такого же размера, что и Хранитель?

– Да.

– Это наши собственные технологии, ваша честь?

– Это не должно интересовать вас, майор. Главное, будет он работать или нет. – Висквил явно заколебался, но все-таки сказал: – Наши ученые и техники не перестают постоянно удивлять нас новыми открытиями, надеюсь, вам это тоже прекрасно известно.

– Разумеется, ваша честь. А что это будет за полезный груз?

– И это вам не обязательно знать, майор. В настоящий момент, я и сам знаю о нем крайне мало, хотя и меня поставят в известность в нужное время, перед самым началом вашей миссии. Сейчас же мне известно только о производимом им эффекте.

– И каков же он?

– Это, так сказать, некая степень повреждения или разрушения.

Квилан замолчал. Он прекрасно помнил о присутствии миллионов ушедших, хранившихся в окружавшем их субстрате.

– Должен ли я понять все это так, что полезный груз будет преобразован в мой Хранитель?

– Нет, он будет существовать параллельно с ним.

– Значит, он будет преобразован из Хранителя?

– Да. И вы будете контролировать это преобразование. Вернее, сами преобразовывать.

– Я?

– Именно для этого вы здесь, майор. Вас будут учить пользоваться этим устройством так, чтобы, когда придет время, вы смогли передать груз в желаемую точку назначения.

– Я, конечно, немного не в курсе передовых технологий, но…

– Ничего страшного, майор. В этом деле ранее существовавшие технологии значения не имеют. Это новая технология. Такого мы еще не знали, и ни в одной книге данных о ней нет. И именно вы поможете написать такую книгу.

– Понимаю.

– А теперь позвольте мне рассказать вам немного подробней о мире Цивилизации по имени Мэйсак. – Висквил поплотней запахнул полы рясы и сел в старое кресло. – Это так называемая Орбита – лента материи в форме тонкого браслета, вращающаяся по орбите вокруг солнца, – в нашем случае это звезда Лейслер, – в той зоне, где, в принципе, могли бы существовать обитаемые природные планеты.

– Орбита весьма отличается от нашего места обитания в космосе; она, как и большинство орбит Цивилизации, имеет диаметр приблизительно в три миллиона километров и, таким образом, площадь поверхности около десяти миллионов. Ширина стен у основания около шести тысяч, а высота около тысячи. Сверху орбита открыта, атмосфера удерживается гравитацией, создаваемой мировым хребтом.

Все орбиты Цивилизации построены таким образом, что одинаковая скорость при стандартной гравитации, тем не менее, создает разные циклы день и ночь. Местная ночь наступает тогда, когда внешняя сторона Орбиты направлена в сторону, противоположную солнцу.

В центре Орбиты, плывя на равном расстоянии от всех ее частей, находится Хаб. Там есть субстрат искусственного интеллекта, который Цивилизация называет Разумом. Машина контролирует все аспекты жизнедеятельности Орбиты. Существуют тысячи вспомогательных систем, занимающихся тем же, то есть наблюдением и управлением, конечно, не всей жизни, но, прежде всего, самых важных ее процессов. Впрочем, сам Хаб имеет возможность прямого контроля над каждым и над всеми в любое время.

У Хаба существуют также миллионы человекообразных представителей, называемых аватарами, через которых он общается с населением. Кроме того, у него в наличии есть дроны и определенное количество разумных космических судов и мелких разумов.

Каждая орбита и каждый Хаб имеют собственные отличия. У некоторых орбит всего несколько составляющих ландшафта – простые куски земли в квадратных парсеках и море, называемое Тарелкой. У других, таких крупных, как Мэйсак, есть все, что полагается нормальной планете, и население там свыше пятидесяти миллиардов, тогда как на других – не более десяти миллионов.

Мэйсак известен высоким уровнем поддержки своих жителей. Порой это объясняют тем, что многие из них занимаются всякими опасными видами спорта, но на самом деле это происходит потому, что некогда они осознали, что Лейслер не совсем стабильная звезда и может вспыхнуть в любой момент с силой, которой будет достаточно, чтобы убить всех на всей поверхности орбиты.

Махрай Циллер живет там все последние семь лет и, кажется, собирается остаться навсегда. Как я уже сказал, ваша псевдозадача – убедить его прервать ссылку и вернуться на Чел.

– Ясно.

– Настоящая же цель заключается в деструкции Хаба Мэйсака и, таким образом, в уничтожении значительной части его обитателей.

Аватар собирался показать ему один из заводов у подножия Бычьей горы. Они ехали в подземной машине – комфортабельной капсуле, мчавшейся над поверхностью Орбиты в полном вакууме. Отмахав с полмиллиона километров, они добрались до огромной петли, которую делала здесь дорога, огибая основание горы. Машина остановилась почти в ее центре и стала быстро вертикально подниматься вверх к заводу, расположенному в сотне километров наверху.

– Да. А ты?

– Да. Как я держусь?

– Абсолютно.

– Да.

К Квилану обернулся сереброкожий аватар:

– Но вы уверены, что вам действительно интересно будет осмотреть завод?

– Да, но, разумеется, не тот, где делают космические суда. Этим вы меня точно утомите.

– Хорошо, Орбита велика.

– В таком случае у меня есть конкретная вещь, которую хотелось бы посмотреть.

– И что же это?

– Вас. То есть настоящий Хаба.

– О, конечно! – улыбнулся аватар.