ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ПАМЯТЬ О БЕГЕ

Фигура возникла, казалось, из ничего, просто из воздуха. Чтобы заметить это медленное падение пыли в радиусе километра на зеленые травяные поля, требовалось иметь более чем естественные чувства восприятия. Все стало проясняться гораздо позже, когда странный ветер вдруг взвихрился, поднял траву на широкой равнине и произвел то, что казалось медленно вращавшимся пылевым облаком – дьяволом, тихо оседавшим из воздуха. Затем, постепенно сгущаясь, темнея и ускоряя движение, облако вдруг исчезло, оставив после себя фигуру, напоминавшую рослую и грациозную челгрианку из касты Данных, одетую в одежду для загородных работ.

И первое, что сделала женщина, оказавшись на земле, это присела на корточки и стала прямо пальцами выкапывать землю из-под травы. Ее когти работали неутомимо, выбрасывая комочки земли, и наконец у нее в ладони оказалась целая горсть перемешанной с травой почвы. Челгрианка поднесла ее к широкому темному носу и принюхалась.

Она явно чего-то ждала. Судя по всему, делать ей здесь было особенно нечего, и потому она тяжелым взглядом обвела окрестность, втягивая воздух раздувающимися ноздрями.

Самые разнообразные запахи наполняли атмосферу. Естественно, более всего благоухала трава, но к ней то и дело примешивался тяжелый дух земли, и свежий – воздуха и ветра.

Еще через некоторое время женщина подняла голову, позволяя ветерку шевелить шерсть на ее голове, и снова присмотрелась к окружающему пейзажу. Все вокруг было идеально простым – по щиколотку во всех направлениях подымалась трава. Где-то на северо-востоке, у гор Ксисселай, собирались облака, на остальном же небе царила аквамариновая ясность. Вокруг было хорошо. Солнце стояло уже на южной половине, на севере показывали свои лица обе луны, а на восточном горизонте мерцала дневная звезда.

Какая-то часть сознания челгрианки считывала всю эту льющуюся с неба информацию и определяла данные: местоположение и время, а также направление, куда она теперь почти неотрывно смотрела. Но все это происходило так, словно совершенно не зависело от нее, ощущаясь лишь как будто посторонний в прихожей деликатно сигналящем о своем прибытии легким постукиванием или кашлем. Неожиданно женщина увидела, как через все небо протягивается бесконечная цепочка бесконечных сателлитов, а за ними несется несколько суборбитальных транспортных судов, которые даже вполне можно распознать.

Вскоре женщина увидела и два пятна на восточном горизонте, на которые и обратила теперь немигающий взгляд черных глаз. Сердце ее забилось часто и гулко, и земля просыпалась из разжавшейся ладони.

Пятна оказались птицами, пролетавшими в нескольких сотнях метров от нее.

Челгрианка успокоилась.

Птицы кружились, глядя друг на друга и бешено махая крыльями. Все это казалось какой-то наполовину борьбой, наполовину игрой. В мозгу женщины отрешенно проносилась информация о научном и расхожем названии этих птиц, об их способах питания и размножения, о привычках и пристрастиях и еще бог знает о чем. Птицы присели на траву, и до нее отчетливо доносились их голоса. Женщина знала, что они звучат именно так, как должны, хотя раньше никогда их не слышала.

Возможно, эти птицы лишь казались такими безопасными и невинными, а на самом деле являлись самыми настоящими реальными или мутированными животными, а то и вовсе не имели ничего общего с биологическими видами. В любом случае, они оставались частью системы надзора. Однако делать по-прежнему было нечего – надо было ждать.

Женщина снова принялась изучать землю в руке, поднося ее прямо к глазам. Она нашла здесь множество разных видов травы и других крошечных растений, все в основном бледно-желтого цвета. Она видела семена, корешки, лепестки, тычинки и пестики, и знания обо всех этих составляющих деталях растительного мира тоже проносились где-то на задворках ее сознания.

Теперь она боялась только одного – что восприятие ее присутствия здесь тоже проходит почти в подсознании мозга. Правда, утешало то, что если бы нечто здесь оказалось неправильным или не на месте (например, птицы бы двигались так, будто притворяются, что они тяжелее, чем есть на самом деле), тогда ее внимание было бы привлечено к этой аномальности, но в данном случае все выглядело абсолютно нормальным. И все же у нее оставалась какая-то смутная тревога, гнездившаяся на дальних подступах к ее восприятию.

По траве, оказавшейся в ладони челгрианки, медленно ползли несколько крошечных существ. Она знала их названия, как знала и все о бледном дождевом черве, слепо извивавшемся в гумусе.

В конце концов женщина высыпала землю обратно в ямку, утрамбовала ее и вытерла руки. Вокруг по-прежнему все было в порядке; птицы летали неподалеку, по траве прошла волна теплого воздуха, и там, где ее шерсть не была прикрыта жилетом и брюками, слегка подняла ее дыбом. Женщина подняла с земли плащ, накинула его на плечи, и он тут же стал ее частью, так же, как жилет и брюки.

Ветер дул с запада. Он освежал ее и уносил от ее слуха крики играющих птиц, так что теперь они казались совсем безгласными.

В этом ветре постепенно стал чувствоваться легкий привкус соли, и это переполнило чашу ее терпения. Хватит ждать.

Челгрианка обернула плащом длинный пушистый хвост и повернулась лицом к ветру.

Ей хотелось выбрать себе имя и выкрикнуть его в чистый прозрачный воздух как некую декларацию ее намерения, – но у нее не было имени, потому что она была совсем не тем, чем казалась; она не была ни женщиной, ни челгрианкой, ни даже просто биологическим существом. «Я – ужасное оружие Цивилизации, – подумала она о себе, – созданное для устрашения и тревоги, и потому любое мое имя оказалось бы ложью».

Она проверила задачи, чтобы удостовериться, что все в порядке. Да, все так, она полностью свободна в своих действиях. Отсутствие инструкций тоже можно понимать как специфическую инструкцию. Она вольна делать все, что угодно, она вне правил.

Отлично.

Потом женщина встала на четвереньки, распрямила задние ноги, подтянула к ним передние, предварительно надев на них висевшие за поясом перчатки, и пошла по траве быстрым галопом, стремительно уносящим ее сильное тело вперед на пяти мощных конечностях.

Этот бег доставлял ей радость и понимание древнего права бежать вперед, глотая ветер и развевая шерсть. Бежать, преследовать, охотиться, настигать и убивать.

Плащ полоскался за ее спиной в дикой пляске, и длинный хвост, вторя ему, метался из стороны в сторону.