81

Через шестнадцать лет по крещении киевлян в Киеве был ухе обличен богомил-скопец Андриан (Руднева «Рассуждение о ересях и расколах», 29–38). Хлыстовщина имеет много общего с богомилами. Оставляя до другого письма более подробное разъяснение хлыстовщины с приличными указаниями на летописи, акты и факты действительной жизни, замечу здесь, что успеху богомильства во времена св. Владимира и его преемников много способствовала готовая к восприятию этого учения почва: вероучение финских племен, вошедших в состав первоначальной Руси. Финские кудесники и волхвы, о которых говорит летописец («Нестерова летопись. Пол. собрание русских летописей», 1, стр. 75–78), поразительно сходны, с одной стороны, с современными мордовскими возатями, окруженными тремя парандиатами, тремя туросторами, тремя янбедами и тремя кошангородами (итого 12), а с другой стороны, с христами и пророками разных эпох – богомильскими, хлыстовскими и даже скопческими. Везде учитель, находящийся в непосредственном соотношении с божеством, и почти всегда при нем 12 апостолов, как и у истинного Христа. И у силезского лже-Христа 1507 года, по летописи Густынской, и у Ивана Тимофеевича, лже-Христа, упоминаемого в «Розыске» Дмитрия Ростовского, и у Лупкина, и у Радаева, и у мордовского бога Кузьки, сосланного в 1808 году, и пр. и пр., всегда 12 учеников, или апостолов. Летописное сказание о волхве, говорившем, что человек создан дьяволом, отражается и в религии, например, чуваш, и в веровании богомилов, и в мнении хлыстов. Резание волхвами плеч у женщин и вынимание оттуда меду, жита и скоры, упоминаемое у Нестора, как две капли воды похожи на обряд, совершаемый и поныне у мордвы кошангородом и янбедом пред общественным моляном, и сходны с некоторыми приемами при хлыстовских радениях. Впоследствии надеюсь разъяснить все это в надлежащей подробности.