Явление 13

Чего хотите вы? вот мы наедине.

Не вам расспрашивать, сударыня, а мне.

Чего хотите вы?

Чего? вопрос забавный!
Подайте мне письмо, где я увижу явно,
Как женской честности вы пре́зрели закон,
Как вами я забыт, поруган, оскорблен!

Поруган! оскорблен! – какие выраженья!
Но ваши не хочу я разрешать сомненья
И не отдам письма.

Должны его отдать,
Иль бешенство мое хотите испытать?

Подумайте – читать письмо чужое низко,
И хлопотен надзор над женской перепиской.

Я, кажется, вам муж.

Я, сударь, вам жена;
И любопытством я большим одарена,
Но ваши тайны мне всегда казались святы.

Вам свято что-нибудь! не я ль уж виноватый?
Подайте мне письмо.

Нет, право, не отдам.
Читаю ль я когда, что пишет часто вам
Любезная для вас, прелестная Аглая,
И может быть, еще прелестница другая?

Как заблуждения дерзаете равнять
Мои вы с вашими? Иль вам растолковать:
Мои суть шалости, а ваши преступленья.

Где эти ветхие нашли вы наставленья?

Но и погрешности мои вам не покров;
Я вам не верен был на несколько часов;
А в доказательство, здесь для моей очистки,
Вот как я берегу любовные записки.

Ах! доказательства не служат ни к чему,
Коль дороги еще вы сердцу моему,
И бесполезнее, когда я к вам остыла.

В глаза мне говорит, что точно изменила!
Простительно ль сему бесстыдству мне внимать?
Не думайте, чтоб я вас мог подозревать
По недостаточной какой-нибудь причине;
Нет! повод вы к сему мне подали не ныне,
А перемену в вас заметил я давно.

Что вы заметили?

То, что… Но всё равно,
Я тысячу могу вам случаев исчислить,
По коим должен был об вас я худо мыслить;
Довольно было бы смешно не замечать
Мне на лице у вас уныния печать,
Когда наедине мы оставались с вами;
И часто думал я, что, кстати, между нами,
Страдаете всегда вы болью головной,
Когда случается вам выезжать со мной. —
Сегодня поутру, на что искать мне дале,
В смятеньи были вы, погружены в печали,
Когда напомянул я об деревне вам;
Конечно, скоро бы прибегнули к слезам,
К упрекам, жалобам! – на дело не похоже!..
Является Сафир, я ухожу – и что же?
Откуда всё взялось на бедствие мое:
Веселость, острота, наряды и пеньё,
Все, словом, женские чертовские приманки.
Я в дверь, вы со двора, и очень спозаранки.
Не ведаю, какой злой дух в меня вдохнул,
Чтобы Сафиру я об этом намекнул?
Изменник! над моим ругался как несчастьем!
Как утешал меня притворным соучастьем!
Непринужденно как смеялся, ободрял!
От горькой истины как хитро отвращал!
Как другом и женой жестоко я обманут!
Но более меня обманывать не станут.
Что вы потупили глаза? вы смущены?
Подайте ж мне письмо.

Мой бог! как вы смешны!

Я очень чувствую; однако непристойно
Вам это замечать.

Нрав самый беспокойный.
Мне, право, кажется, что вы больны – в жару.
Не сами ль ныне вы твердили поутру,
Чтоб одевалась я нарядней, выезжала,
Чтоб дарованьями не столь пренебрегала?
По воле вашей я за это принялась,
И вышло невпопад; – как угодить на вас?
Откуда прихотей вы набрались?

Откуда?
Я впрямь несправедлив, и был, и есмь, и буду!
Подайте мне письмо.

Пора об нем забыть.

Как можете еще такой спокойной быть?

Да это оттого, что нрав имею ровный.

Пожалуй, говорить я стану хладнокровно.
Письмо я требую; прошу его от вас
Не для того, чтобы с сей вывеской тотчас
Повсюду разглашать ваш стыд, мое бесчестье,
И вскоре без меня о том пройдет известье;
Над этим случаем свет едкость изострит,
Печальну истину раскрасит, распестрит;
Еще похвалит вас, что мужа обманули.
Нет! лучше припасу две роковые пули:
Одну бездельнику, другую для себя.

Как хладнокровно!

Нет! вас сверх всего любя,
Скажите, – я могу ль так вдруг возненавидеть?
Подайте мне письмо, – ах! дайте мне увидеть,
Вам точно ли всегда другой казался мил,
Всё притворялись вы, я всё обманут был.
Вы усмехаетесь; – кто смеху здесь предметом?

Я думала теперь, ей-богу, не об этом.

Не будем долее комедию играть;
Подайте мне письмо, – ведь надобно ж отдать?
Подайте, – право, я за вас боюсь.

Не бойтесь.

Подайте.

Полноте.

Подайте.

Успокойтесь;
Возьмите, вот оно.

Что буду я читать?

«Не надлежало б так Ариста балова́ть,
Эльмира, милый друг! но так и быть; и дело
Он ныне выиграл, – ты этого хотела.
Прощай, я остаюсь усердный дядя твой».
N.
Эльмира! я дурак! прости мне, ангел мой!

Насилу сделались опять вы справедливы.

Я недоверчивый, неистовый, строптивый!
Какие клеветы произносил с сердцов?
Для оправдания мне недостанет слов.

Отправить