ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

Лабтебриколефил → ОНК (Эксцентрик) Я так считаю, это я

Всесистемник Нарядившийся для вечеринки → Сторожевик За пределами нормальных моральных ограничений

Сторожевик За пределами нормальных моральных ограничений → ОНК (Эксцентрик) Я так считаю, это я

# Приветствую тебя. Я дал опрометчивое обещание одному человеку, путешествующему с особой миссией, и теперь должен его выполнить до конца, прежде чем смогу подсобить тебе с дилетантской Вспышкой, если, конечно, ты пригласишь меня поохотиться вместе. Я высоко ценю твои заслуги в этом деле, но полагаю, что моя помощь может быть тебе полезна. Оттуда, где я сейчас нахожусь, видны здоровские сполохи орудий.

# Тем не менее через несколько часов я освобожусь и был бы рад к тебе присоединиться.

# Я. Меня преследует ощущение, что я несу определенную ответственность за все, что случилось.

# Нет, конечно. Образ у меня на хранении, он пока не одушевлен и не будет одушевлен, потому что я предпочитаю коллекционировать их именно в таком виде. Я дал обещание доставить мою невольную гостью, куда та пожелает, но моя более насущная задача — избежать атаки корабля НР, который, как мне кажется, сильно заинтересовался событиями на Вебецуа и, в частности, моим посильным вкладом в них. Или, может быть, деятельностью моей милой гостьи, а то и Разума, спасенного мной с разрушенного квиетистского ОКК Бодхисаттва — его обломки я подхватил своими полями вскоре после того, как этот корабль разнесла на куски Семзаринская Метелка, бальбитианка из Непадших. Реликварист ведет себя довольно агрессивно, зато крайне сдержан в ответах на мои просьбы разъяснить, какие у него конкретно ко мне претензии. Меньше всего мне хотелось бы пополнять твой список неотложных дел, ведь ты сейчас так увлечен отстрелом беззащитных табунов почти безмозглых кораблей Роя. Но мне кажется, что пора бы дать этому не в меру ретивому и очень хорошо вооруженному реликваристу понять: порядочные корабли Культуры просто так обижать не рекомендуется. Я скромный ограниченный наступательный корабль весьма почтенного возраста, Эксцентрик по природным наклонностям, официально причисленный к их лику больше века назад. Мой боевой опыт даже в виртуальных сражениях прискорбно мал, а обсуждать последние достижения цивилизаций ЭТ-уровня в области оружия и тактики я вряд ли способен, хотя, полагаю, ты весьма искусен именно в этих областях. Впрочем, когда ты немного разгрузишься, я тебе выскажу кое-какие мысли. Просто так, ни к чему никого не обязывая. А теперь, извини, мне надо подготовить высокоскоростное Перемещение двух лиц, в том числе одной женщины даже без нейросети, с поверхности планеты, не забывая о нависшей надо мною угрозе корабля НР. Это все в предположении, что я смогу отыскать двух вышеупомянутых лиц, а они куда-то исчезли.

— Я так считаю, это я? Корабль Химерансе? — переспросила Ледедже, внезапно перенесшись мыслями в свою убруатерскую спальню, на десять лет в прошлое, представив себе, как слушает во тьме высокого сгорбленного лысого старика, а тот мягким вежливым тоном объясняет, что намерен снять с нее идеально точный, соответствующий оригиналу до последнего атома образ.

— Именно он, — подтвердил Демейзен. Элемент Двенадцать сторожевого корабля Культуры За пределами нормальных моральных ограничений вошел во внутренние области системы Квайн и через несколько мгновений должен был оказаться на высоте не более нескольких сотен километров над Убруатером, столицей Сичультианского Установления. Элемент корабля энергично сбрасывал скорость, но слетевшиеся отовсюду представители властной верхушки планеты и окрестных хабитатов забрасывали его всевозможными запросами даже энергичнее. — И в его распоряжении все еще находится твоя точная копия, только на десять лет моложе.

— Что он там делает? — спросила Ледедже. Демейзен решил, что ее тон заслуживает называться подозрительным.

Они уже высвободились из пенных коконов и сидели на своих обычных креслах в модуле. Шлемовизорное забрало доспехокостюма Ледедже было откинуто, так что аватар смотрел ей прямо в лицо.

— Я предполагаю, что он везет с собой сотрудницу Квиетуса по имени Йиме Нсоквай, — ответил он. — Разумеется, он не назвал ее по имени, но его легко установить, проведя небольшое исследование.

— А что там делает эта сотрудница?

— Ты только что разморозилась, маленькая моя ревоплощенная сосулька, и можешь представлять для квиетистов немалый интерес. Я даже рискну предположить, что они чувствуют за тебя некую ответственность.

Она несколько секунд смотрела на аватара.

— А они всегда так... энергично плачут по покойницам?

— Не всегда, — покачал головой Демейзен. — У них, очевидно, есть какие-то личные причины для этого.

— Какие же?

— Кто может сказать, куколка моя? Их наверняка интересуют подробности твоих взаимоотношений с милейшим господином Вепперсом, особенно с учетом того факта, что их последствия могут проявиться в самом близком или среднем будущем. У них нет оснований полагать, что ты к нему мирно расположена, и в свете этого их желание упредить нежелательный дипломатический казус видится вполне естественным.

— А как насчет тебя? Ты тоже намерен упредить нежелательный дипломатический казус?

— Я, скорее всего, обязан, но это зависит от того, сколь желательны будут его последствия. Я тебе симпатизирую и не боюсь говорить об этом открыто, но даже мне приходится делать вид, что я учитываю, как все выглядит в целом, а не только с твоей колокольни. Последствия — это наше все.

Аватар жестом указал на экран.

— О, смотри: мы уже подлетаем.

С экрана смотрел лик планеты Сичульт — толстый туманный полумесяц белых облаков, серо-зеленой земли, исполосованный сверкающими морями, сперва показался в одном углу картинки, а потом заполнил собой весь экран. Они подлетели уже так близко, что Ледедже могла смотреть сквозь тонкие слои атмосферы, без труда различала отдельные области буреобразования, будущие ураганы и штормовые ливни, и видела, как удлиненные мрачные тени от них падают на плоские белые равнины облаков, простиравшиеся уровнем ниже.

— Наконец-то дома, — проговорила Ледедже без особого энтузиазма. Аватар подумал, что весть о появлении другого корабля Культуры с ее образом вызвала у нее куда больший интерес.

Он никогда толком не понимал людей.

— Я его нашел, — сообщил Демейзен, широко улыбаясь.

Ледедже уставилась на него.

— Вепперса?

— Вепперса, — кивнул Демейзен.

— Где? — спросила она.

— Хм, в довольно интересном местечке, — ответил аватар, пристально глядя на нее. — Тебе бы стоило одеться для выхода в свет. Стяни наконец с себя эти громоздкие доспехи.

Она насупилась.

— Я очень люблю эти доспехи. И они совсем не громоздкие.

Демейзен заметил примирительно:

— Там, куда мы отправимся, они тебе ни к чему. И кроме того, это ведь изделие Культуры. Извини.

Кресло Ледедже вежливо подтолкнуло ее встать. Ему на смену явились ванная кабинка и тесная гардеробная.

Йиме Нсоквай стояла на выступе краевой породы иззубренного карстового каньона. Наверху проносились косматые длиннохвостые облака, закрывая то один участок небосвода, то другой, появлялись и пропадали медленно вращавшиеся звезды; в одном месте нагромождение облаков подсвечивалось чем-то вроде огромного поискового прожектора, лучи которого били в небеса из щелеобразного проема окраинного малозначительного туннеля пещерного города Айобе. Было похоже, что пятно загадочного света парит всего в паре километров над пустыней, продолжавшей остывать в ночи. Оно подозрительно напоминало корабль.

— В той башне были люди, — тихо проговорил Химерансе Йиме на ухо. Аватар отслеживал сигналы со всей планеты, пытаясь наладить связь с Я так считаю, это я.

— Были? — Йиме прикрыла глаза и затрясла головой.

По дороге прочь от города они прихватили с собой еще пять машин, прежде чем аватар остался доволен созданной неразберихой и счел, что теперь их следы запутаны достаточно. Химерансе, впрочем, продолжал контролировать автомобили через тот предположительный аналог эффектора, которым корабль сумел оснастить его тело, выглядевшее в точности как человеческое. Повиснув у него на спине, будто заплечный рюкзак, во время перебежек с места на место, Йиме не почувствовала ничего особенного.

Она вспомнила старую башню, озаренную последними лучами предвечернего солнца. Она вынуждена была уцепиться за спину аватара, чтобы не упасть, пока он стремительно, перейдя с обыкновенного бега почти на полет, нес их по винтовой лестнице к удачно тонкой двери в самом низу (Химерансе еще что-то пробормотал на тот счет, что, дескать, дверь очень вовремя оказалась запертой изнутри); потом, уже соскочив на землю, она побежала за ним сама через вымощенный каменными плитами старинный дворик, спустилась еще по какой-то лестнице и наконец выскочила на запруженную людьми улицу у подножия башни. Почти сразу же со свода пещеры ударил луч ослепительного розоватого света и сотряс башню, а в следующее мгновение она обрушилась за их спинами. Ей захотелось пригнуться к земле, накрыть чем-нибудь голову и пуститься бежать, но, конечно, это бы привлекло к ним всеобщее внимание, поэтому они остановились и, как ни в чем ни бывало, глазели на развалины какое-то время, изображая испуганное любопытство обычных зевак.

— Сколько? — нашла в себе силы спросить она.

— Двое, — сказал Химерансе. — Судя по характерной позе, любовники.

Йиме вздохнула и еще раз посмотрела вниз. По дну каньона была проложена грунтовка, отсюда почти неразличимая, тонкая, словно бы процарапанная иглой; она была похожа на шелковую нить, натянутую меж иззубренных валунов, скатившихся туда с огромной высоты, и низких, чахлых, выжженных беспощадным солнцем кустарников.

— Кто-то из нас принес им пробуждение в смерти, — сказала квиетистка, — и боюсь, Химерансе, что это я.

— Нам некогда этим убиваться, — заметил аватар, покосившись на нее. — Меня беспокоит другое: я не могу наладить контакт с кораблем. Ну, то есть могу, но это тут же выдаст наше местонахождение кораблю НР.

— Я понимаю. И что дальше?

— Придется, в качестве отчаянной меры, прибегнуть к невероятно старой форме сигнализации, — улыбнулся Химерансе.

На горизонте, в той стороне, откуда вскоре должен был начаться рассвет, что-то едва заметно замерцало. Аватар указал туда.

— Мы знаем, с какой стороны прилетит корабль; если нам повезет и мы правильно рассчитаем время, это сработает. А теперь... извините меня.

Аватар встал перед нею, поднял на уровень лица руки, сложил их чашечкой ладонями наружу, повернул к туманным проблескам преждевременного рассвета, занимавшегося за дальними холмами, и обернулся к Йиме.

— Вы бы лучше отвернулись; прикройте руками глаза и зажмите уши.

Йиме не отводила от него взгляда несколько секунд, но потом нехотя подчинилась. Еще несколько секунд ничего не происходило.

— Что... — начала она, но внезапная вспышка заставила ее замолкнуть. Свет погас, едва она успела его заметить.

— Все чисто, — тихо сказал Химерансе. Она повернулась и обнаружила, что аватар энергично машет руками вокруг тела, а от почерневшей, обгорелой кожи на тыльной стороне его ладоней и пальцев исходит дым. Он подул на руки, потом снова улыбнулся ей и повелительно ткнул пальцем в землю под ногами.

— Мы должны занять эту позицию, — сообщил он.

Они опустились на колени, скрючились в три погибели и прижались друг к другу. Ее ноги и спина отчаянно заныли. Вот же дерьмо, подумала она, обхватив руками голени и уткнувшись головой в колени. Опять то же самое.

— Это ненадолго, — сказал аватар. — Так или иначе мы очень ско...

— Я не хочу, чтобы он меня увидел, — сказала Ледедже. — Я не хочу, чтобы он меня узнал.

— Ага, — покивал Демейзен. — Так тебе захотелось удивить его позже, преподнести ему сюрприз. Ну да, конечно же.

Она смолчала.

— Надо что-то придумать с твоей татуировкой, — сказал Демейзен. — Перераспределить узоры на твоем лице так, чтобы они скрыли твои черты. Можно это сделаю я?

Аватар помахал руками перед ее лицом.

Она стояла в проеме ванной комнатки модуля, одетая во что-то вроде того, что она и проносила всю свою вторую жизнь: в этой одежде она была счастлива и чувствовала себя совершенно комфортно большую часть времени после воскрешения из мертвых. Тем не менее ей казалось, будто она раздета донага, выставлена на всеобщее обозрение, уязвима, подставлена незримым недоброжелателям. А появилось такое чувство у нее сразу же, как Демейзен заставил ее снять бронедоспехи и гелевый костюм-прокладку.

Сам Демейзен был одет в повседневную свободную одежду бледных тонов.

Она, по правде говоря, думала сделать татуировку прозрачной, чтобы Вепперс при встрече не узнал, что она у нее вообще есть. Она все еще строила планы, как бы использовать свои сверхъестественные, по сичультианским меркам, способности, чтобы подобраться к нему как можно ближе — когда-нибудь в будущем, когда у нее появится подходящее оружие. Для этого было бы весьма уместно пустить слух о загадочной женщине с телом, покрытым татуировками невероятной, неслыханной красоты и сложности, работы столь тонкой и эксклюзивной, что она затмила бы всех, кем Вепперс когда-либо обладал, и сблизиться с ним, не пробудив никаких подозрений.

— Хорошо, — согласилась она.

Она смотрела в Отражатель, пока татуировка на ее лице меняла конфигурацию. Это отняло меньше секунды, и когда все закончилось, она не узнала себя. Эффект поражал воображение; всего-то изменений — сделать линии толще здесь и тоньше там, а вот тут — очень тонкими, оттенить в одном месте, добавить градиентной заливки, немыслимой для обычной кожи, там, там и вот тут, придать всей коже едва уловимый рыжевато-красный оттенок... однако этой почти незаметной, но очевидной работы плоскостей и линий, эволюции текстур, игры оттенков и коррекции поверхностей вполне хватило, чтобы ее лицо стало выглядеть совсем иначе.

Она вертелась, наклоняясь и выпрямляясь, двигая головой из стороны в сторону, превратила Отражатель в обычное зеркало, просто чтобы проверить, не пропадет ли эффект при перемене угла обзора или подсветки. Он не исчезал, лицо ее казалось шире и темнее, брови истончились, нос стал более плоским, губы — пухлыми, скулы — не такими острыми.

Она кивнула.

— Этого вполне достаточно, — сказала она, обернувшись к аватару. — Спасибо.

— Добро пожаловать домой, — ответил Демейзен. — Ну что, теперь пойдем?

— Как будто у меня есть выбор.

— Это заявление мне кажется довольно торжественным. Сказано от всей души.

— Но погоди; что мы скажем... — начала она, но тут же перед ней явилось искаженное туманное отражение собственного обновленного лица незнакомки, и несколько мгновений слова ...кто я? отдавались странным громким звоном в ее ушах.

Прежде чем она успела осознать Перемещение, оно уже закончилось.

Они стояли в просторной, ярко освещенной комнате какого-то здания — видимо, высокого. Воздух был прохладен и нес приятные ароматы. Она поморгала, оглядываясь вокруг.

Она смотрела со значительной высоты на широкий парк. Наверху было предвечернее небо, по небу плыли пушистые белые облачка, а за парком расстилался величественный город.

Город был похож на Убруатер.

Комната оказалась очень длинной, с высоким потолком, в одном углу стоял большой стол, вокруг которого в горшках росли высокие комнатные растения. Отполированный до блеска пол устилали красивые ковры. За исключением этих предметов, комнату можно было назвать аскетично обставленной, в интерьере чередовались кремовый и серый цвета.

На мягкой длинной кушетке, закинув одну руку за спину, а в другую взяв небольшую чашку, вольготно возлежал Джойлер Вепперс. Рядом с ним по одну руку сидел Джаскен, а по другую, за низким столиком, высокая, с очень прямой осанкой женщина средних лет, которая Ледедже была смутно знакома. На колене женщина баюкала ребенка. За плечом женщины парил дрон, напоминавший маленький гладкий чемоданчик. Стеноэкран работал, но в беззвучном режиме. На нем переключались новостные каналы; размытые изображения и более четкие графики летящих плотным строем кораблей заполняли экранное пространство, время от времени пропадая, чтобы картинки эти могли прокомментировать холеные, важные, очень серьезные эксперты и ведущие.

Женщина небрежно помахала им свободной рукой.

— Господин Вепперс, позвольте представить: это аватар Демейзен, можно просто Ав, представляющий корабль Культуры За пределами нормальных моральных ограничений, и его гостья. Корабль, это господин Джойлер Вепперс, его сопровождающий, господин Хайбин Джаскен, дрон Трачельматис Ольфес-Хреш Стидикрен-тра Мюольтц...

— Но я откликаюсь просто на Ольфа, — вставил дрон, исполнив нечто вроде реверанса в воздухе. — Этим половицам вредно, когда на них, захлебываясь от учтивости, капают слюной.

— ... и мой сын Лисс, — закончила женщина, коротко улыбнувшись и погладив по светловолосой головке прикорнувшего на колене ребенка. Мальчишка жевал бисквит, но оторвался от этого занятия, чтобы приветственно помахать им. Потом он взъерошил волосенки по новой.

— Я Буойте-Пфальдса Крейт Лей Хюэн да’ Мотри, — представилась женщина, — посол Культуры в Установлении.

Она сделала изящный жест, указывая на кушетку рядом с ней, стоявшую перпендикулярно той, которую заняли Вепперс и Джаскен.

— Добро пожаловать. Садитесь.

— Всем привет! — весело откликнулся Демейзен, излучавший искреннее радушие.

Ледедже чувствовала, что Вепперс непрерывно за ней наблюдает с того самого момента, как они с аватаром очутились в переговорной комнате. Вепперс мало изменился, волосы были безупречно причесаны и сверкали в свете ламп, кожа выглядела молодой и здоровой. Он оделся гораздо скромнее и цивильнее, чем во время обычных визитов в город, и предметы одежды не очень хорошо сочетались друг с другом, словно он пытался кого-то ввести в заблуждение. На носу магната было розоватое пятно, кожа над ноздрями казалась слишком тонкой. Она позволила себе перехватить его оценивающий взгляд лишь однажды и постаралась, чтобы в ее глазах ничего особенного не отразилось. Он улыбнулся. Эта улыбка была ей знакома. Такой улыбкой Вепперс безмолвно отдавал должное ее красоте, не забыв, однако, намекнуть, как эта красота уязвима перед лицом житейских невзгод, и в целом это выражение соответствовало непроизнесенной вслух фразе: Я, может, и самый богатый человек в мире, но меня все еще одолевают легкие сомнения, как же себя правильно вести с такой красавицей, как ты. Она заметила боковым зрением, что и Джаскен тоже на нее смотрит, но проигнорировала его.

Она быстро сориентировалась и за несколько быстрых шагов к предложенной кушетке заняла такую позицию, чтобы сесть к Вепперсу ближе, чем, казалось, изначально рассчитывал Демейзен. Аватар сел справа от нее, Вепперс оказался слева и впереди, они расположились под прямым углом друг к другу. Низкий столик украшали следы чего-то вроде импровизированного пикника: чашки, горшочки, маленькие подносы, непокрытые тарелки из-под закусок, блюдца и другие столовые приборы, расставленные без видимого порядка.

— Не хотите ли познакомить нас с вашей гостьей, Демейзен? — спросила посланница.

— Упс! — аватар картинно хлопнул себя по лбу. — Я так невежлив, угу? — И Демейзен размашистым жестом обвел Ледедже и Вепперса.

— Куколка моя, вот твой насильник и убийца. Вепперс, тупая ты пизда голимая, это Ледедже Юбрек — вернулась из царства мертвых.

Повисла гробовая тишина. Ледедже едва успела понять, что произошло, но тут же, сорвавшись с кушетки, на которую едва присела, схватила самый острый из лежавших на столике ножей и бросилась на Вепперса.

Только спустя мгновение она поняла, как малы были на самом деле ее шансы. Нож исчез у нее из руки. Демейзен, хоть и сидел далеко от Вепперса, без труда отобрал у нее оружие. Джаскен среагировал не так оперативно, казалось, что он задумался на долю секунды. Но как только Ледедже потянулась рукой с ножом к горлу Вепперса (увидев, как она ринулась на него, магнат в ужасе отшатнулся, глаза его полезли на лоб), Джаскен стиснул ее запястье стальной хваткой. Спустя мгновение к ней подлетел дрон Ольфес-Хреш, и между Вепперсом и туловищем Ледедже опустилась завеса сверкавшего бледно-голубым светом заградительного поля. Дрон тоже схватил ее за руку, отведя кисть в сторону и вверх. Ледедже продолжала тянуться к глотке Вепперса, безнадежно пытаясь сомкнуть вокруг нее скрюченные пальцы, и слышала непрерывное глухое страдальческое рычание. Этот звук исходил из ее собственной груди.

Потом раздался другой звук — короткое шумное жужжание, и по ее телу прокатилась холодная волна, отчего на коже выступили мурашки, но она продолжала тянуться к Вепперсу, а тот в панике забился в дальний угол диванчика. Тогда ее что-то схватило поперек туловища и с силой рвануло назад. Она пыталась отбиваться, но ее ноги будто оторвались от тела и перестали выполнять команды мозга. Она ощутила детское, невыносимо тоскливое отчаяние бессилия, ее руку рвануло назад той же непреодолимой силой, а в следующую секунду все тело слегка приподнялось, и ее швырнуло через столик (еда, салфетки, столовые приборы разлетелись во все стороны, придя в окончательный беспорядок) и припечатало к ранее отведенной им кушетке, но не там, где она сперва присела, а на другом конце, так что теперь между ней и Вепперсом оказался Демейзен. Вепперс тем временем уже немного оправился от потрясения. Он сидел к ней спиной и потирал пальцами горло.

Демейзен обхватил Ледедже поперек груди и крепко прижал к спинке диванчика, вдавив ее тело в подушки. Одной ногой он без труда удерживал под кушеткой обе ее ноги.

— Тупая ты фиста халимая! — сказал мальчишеский голосок.

Крейт Хюэн взглянула на аватара.

— Вот видите, что вы наделали? — промурлыкала посланница, прижав к себе ребенка. Она ласково потрепала его по затылку и шее.

— Сукаблядьнена... — сдавленно бормотала Ледедже, пытаясь высвободиться из хватки Демейзена. Поняв, что это бессмысленно, она попробовала достать ему пальцами до лица — выцарапать глаза, поранить губы, что угодно, чтобы он почувствовал боль и, может быть, выпустил ее.

— Горячая маленькая штучка, а? — тихо проговорил Вепперс, жестом отпуская Джаскена, который, вскочив с места, закрывал хозяина своим телом.

— Веди себя прилично, — тихо и спокойно сказал Демейзен Ледедже.

— Я тебя... — прошипела она, сбросив наконец его руку и рванувшись прочь. Прежде чем она успела оторвать спину от кушетки хотя бы на сантиметр, ее швырнуло обратно.

— Лед, — сказал аватар с легкой улыбкой, — тебе бы никогда не позволили его убить. А теперь сиди тихо и веди себя спокойно, иначе я тебя опять обездвижу, и на сей раз пострадают не только твои ноги. — Он осторожно ослабил хватку.

Она затихла и села, глядя на него с холодным омерзением.

— Ты, кусок вонючего навоза в человечьей шкуре, — сказала она очень тихо, — почему ты вообще подарил мне надежду, зачем помог сюда вернуться?

— Обстоятельства меняются, Ледедже, — сообщил ей аватар наставительным тоном. Он отвел руку и ногу, которыми прижимал ее к подушкам. — Обстоятельства и вероятные последствия. Так случается, и ничего нельзя поделать.

Ледедже посмотрела на Хюэн и ее ребенка.

— Иди и выеби себя в задницу, — прошипела она, обращаясь к аватару. Тот лишь покачал головой и издал звук, похожий на «Тсс!»

Вепперс тоже поглядел на Хюэн.

— Почему этот невоздержанный грубиян, чтоб не сказать — психопат, позволяет себе уверять меня, будто эта свирепая молодая женщина — не кто иная, как госпожа Юбрек, которая, как вам известно, безвременно покинула сей мир, и я продолжаю ее оплакивать? Что он вообще здесь делает?

— Он может искренне полагать, будто она и есть госпожа Юбрек, — пояснила Хюэн, затем обернулась к дрону и передала ему ребенка. — Пожалуйста, уведи Лисса в детскую. Было неправильно приводить его сюда. Я идиотка.

— Тупая ты фиста халимая! — торжествующе повторил Лисс. Рубиново-красные поля дрона облекли мальчишку, и его потащило к дверям.

Хюэн с улыбкой сожаления поглядела сыну вслед и помахала ему.

Когда двери затворились за дроном и мальчишкой, она обернулась к Вепперсу.

— Я не совсем понимаю, отчего Ав Демейзен принял решение взять с собой на эту встречу молодую женщину, в сопровождении которой явился, но я смею заверить вас, что его присутствие на наших переговорах весьма желательно, поскольку именно он представляет самый мощный военный корабль в ближайшем пространстве и может внести сумятицу в любую достигнутую нами договоренность, если не согласится действовать с нами заодно. Поэтому нужно, чтобы он оказался на одной с нами стороне, Вепперс.

Демейзен подумал, что мимолетный взгляд, какого удостоил его Вепперс, может называться расчетливым. Судя по частоте сердечных сокращений, натяжению кровяных сосудов и влагосодержанию поверхностных слоев кожи, магнат был растерян, смущен, сбит с толку, хотя и очень тщательно скрывал истинные свои эмоции. Взгляд сичультианца перескочил с посланницы на Ледедже, глаза чуть сузились.

— Но от меня все еще требуют поверить, будто эта женщина в некотором смысле представляет собою реинкарнацию госпожи Юбрек, — сказал он наконец, уставившись на Демейзена. — А этот... оскорбительно грубый и заносчивый юный лжец, по вашим уверениям, представляет сверхмощный космический корабль Культуры? Если так, то ему, очевидно, дозволено выдвигать в мой адрес возмутительные, абсолютно беспочвенные обвинения, при этом не рискуя стать ответчиком судебного разбирательства и объектом санкций, которым я бы, уж поверьте, постарался подвергнуть любого другого на его месте, скажи он нечто столь оскорбительное, насквозь лживое и недопустимо порочащее мою репутацию — все это, разумеется, в предположении, что этот кто-то оказался бы недостаточно серьезно болен психически, чтобы я мог с чистой совестью не принимать всерьез его голословный бред. Я правильно понял вашу точку зрения?

— Типа того, — дружелюбно ответствовал Демейзен, методично расчищая столик от беспорядка, произведенного внезапным путешествием Ледедже по его крышке. Джаскен, косясь на девушку одним глазом, наводил чистоту на своем конце стола.

— Тебе нравится трахать твоих женщин сзади, — тихо сказала Ледедже, глядя Вепперсу прямо в глаза. — Обычно ты поворачиваешь их лицом к зеркалу. Иногда, особенно будучи навеселе, ты любишь навалиться на девушку, которую ебешь, и укусить ее за правое плечо. Всегда за правое и никогда за левое. Не знаю, почему так. Ты бормочешь: О да, да, ты моя, блядь, когда кончаешь. Под правой мышкой у тебя маленькое черное родимое пятно, это единственный недостаток, который ты оставил на своем теле, очевидно, чтобы тебя могли по нему опознать. Когда ты встревожен и решаешь, как дальше поступить, ты обычно дергаешь себя за правый уголок рта. Ты втайне презираешь своего адвоката Пешля, потому что он гомосек, но продолжаешь ему платить, поскольку он профессионал высокого класса, а еще потому, что тебе невыгодно, чтобы люди прознали о твоей неприязни к гомосексуалистам. Думаю, что гомофобия у тебя развилась под впечатлением от полового акта с твоим дружком Сапультриде в школьные годы. Ты считаешь, что режиссер Кострле, цитата, «гротескно переоценен», конец цитаты, но продолжаешь финансировать его фильмы и при каждом удобном случае хвалишь его на все лады, потому что он считается модным, и ты хочешь, чтобы он...

— Да-да-да, — рассеянно протянул Вепперс, — ты хорошо выучила свой урок, умненькая девочка. Очень хорошая работа. Вы меня прекрасно изучили. (Один только Демейзен заметил, что язык тела Вепперса выражает крайнюю степень озабоченности, а Джаскен, по-видимому, прилагает чудовищные усилия, чтобы не пялиться ни на своего нанимателя, ни на Ледедже.) Вепперс обернулся к Хюэн. — Госпожа посол, нельзя ли наконец перейти к делу?

— Ав Демейзен, — ответила посланница, выпрямившись и стряхнув с пальцев крошки сладостей, — вам бы стоило выслушать предложения господина Вепперса.

Она кивнула магнату.

Вепперс посмотрел на аватара, глубоко вдохнул, выдохнул и снова обратился к Хюэн:

— Это... лицо действительно представляет корабль Культуры? Вы меня не разыгрываете?

— Никоим образом, — ответила посланница, глядя скорее на Демейзена, чем на Вепперса, — это и в самом деле он. Приступайте.

Вепперс недовольно покачал головой.

— Ну-ну. — Он улыбнулся аватару неискренней улыбкой, тот ответил ему тем же.

— Вспышка дилетантской инфекции — это результат диверсии, — начал Вепперс. — Я подписал одно соглашение с Флекке и НР, и в соответствии с ним должен держаться в стороне от любого конфликта, затрагивающего Преисподние. Я блефовал. В мои планы никогда не входило соблюдать этот договор. Другое соглашение, которое я подписал, было заключено с ГФКФ, и оно обязывало меня указать им цели военного флота, который они собирались построить на Цунгариальском Диске, пока Культура и кто угодно еще, кому вздумается ввязаться в заварушку, будет отвлечена усмирением Вспышки дилетантской инфекции. Это соглашение я был намерен соблюдать, пока выполнение его не навлекает никаких неприятностей на мою голову. Эти цели — Преисподние, вернее, субстраты, управляющие этими Виртуальными Реальностями. Подавляющее большинство их, как бы ни подсчитывать абсолютное количество. Все самые важные Ады.

— И они ведь здесь? — спросила Крейт Хюэн. — На Сичульте. Так?

Вепперс усмехнулся.

— Да. Или в окрестностях.

Хюэн медленно кивала.

— В последних оперативных сводках, какими я располагаю, сообщается, что значительное число кораблей, построенных на Цунгариальском Диске, неожиданно вырвались из системы Цунга. Очевидно, они располагали достаточными для этого ресурсами. Никто и не предполагал, что у них есть доступ к таким ресурсам, — сказала она, переведя взгляд на Демейзена. — Они направляются сюда. В систему Квайн, на Сичульт.

— В их движки внезапно впрыснули хорошенькую порцию антиматерии, — с сожалением признал аватар, решительно покивав. — Я отрядил пару элементов разбираться с ними, но много этих клопов все-таки ускользнуло.

— Эти цели, — повторил Вепперс, — расположены на Сичульте или вокруг планеты. Я уведомлю корабли об их точном размещении, когда они подойдут на достаточное расстояние.

Глаза Демейзена расширились.

— Правда?! Это их основательно сдерживает.

— Залог успеха — правильный расчет операционного времени, — поучительно заметил Вепперс и улыбнулся. — Дело в том... — он подался вперед на кушетке, уселся поудобнее, потом пересел ближе к Демейзену. Тот почувствовал, как напряглась Ледедже, и тут же, не оборачиваясь к ней, вытянул руку назад и прижал ее к груди девушки, препятствуя ей двинуться с места.

— ... что я на твоей стороне, юнга.

Вепперс еще раз улыбнулся аватару неискренней улыбкой — прямо в лицо, и на этот раз Демейзен никак не отреагировал.

— Обо мне достаточно сказать, — продолжил Вепперс, — что я буду рядом и дам нужные указания, и если кораблей хватит для выполнения этой разрушительной миссии, то все отвратительные, омерзительные, ужасающие Преисподние будут разрушены, а несчастные души мучеников, томившиеся там, — выпущены на волю и освобождены от невыносимых страданий. — Вепперс наклонил голову к аватару, словно бы интересуясь его мнением. — Так что от вас мне нужны гарантии бездействия. Вы должны пообещать, что не станете вмешиваться в мои — их — дела. Если бы вы нашли в себе силы пропустить к планете по крайней мере некоторые суда флота Альтруистов, ну или хотя бы воспрепятствовали попыткам других сторон конфликта — под каковыми я подразумеваю, скажем, НР — сорвать атаку флотилии, это было бы и вовсе замечательно. — Вепперс оглянулся на Ледедже и только потом вернулся взглядом к аватару. — Договорились?

— И вы еще спрашиваете! — Демейзен с восторженной улыбкой наклонился к сичультианцу. — Конечно! По рукам!

Он энергично закивал.

— Пожалуйста, простите меня за все предшествующие необдуманные реплики! Ничего личного!

Он протянул магнату руку и выжидательным жестом указал на нее. Вепперс покосился на раскрытую ладонь Демейзена, ожидавшего рукопожатия.

— Вы меня извините, — сказал он наконец, — но я не имею привычки пожимать руки. Никогда нельзя знать наверняка, где люди были перед этим и что этими руками делали.

— Я вас превосходнейше понимаю, — Демейзен с готовностью и, очевидно, без всякой задней мысли отвел протянутую руку.

— Мы договорились? — снова спросил Вепперс, переводя взгляд с Хюэн на Демейзена. — Я и вы оба? Вы даете мне слово, личную и представительскую гарантии безопасности, не так ли?

— Разумеется, — ответила посланница Культуры. — Договорились.

— Сделка просто заебись! — воскликнул Демейзен. — Ручаюсь, вам ничто не грозит. Я не причиню вам никакого вреда. — Аватар значительно посмотрел на Ледедже, которая сидела, прижатая его рукой к спинке диванчика, и бесновалась от безмолвного гнева. — И моя маленькая приятельница к вам тоже не пальцем не притронется!

Он приобнял ее рукой за плечи и энергично встряхнул.

Она подняла на него ненавидящий взгляд.

— Гнусный лжец, — мягко произнесла она.

Демейзен сделал вид, что не слышит. Он сел на свое место и скорчил недовольную гримасу.

Вепперс отыскал немного нетронутой настойки в закрытой чашечке, перелил ее себе в бокал и стал потягивать, следя за Ледедже. Его лицо ничего не выражало.

Потом он все же улыбнулся ей и пожал плечами.

— Да ладно, не кипятись. Просто мир так устроен. Те, кто пользуется определенным преимуществом, всегда находят, как бы его приумножить, а те, кому нужно заключить сделку, всегда садятся за стол, на другом конце которого их уже ждут не дождутся такие, как я. А ты, что ли, ожидала встретить кого-то еще?

Вепперс едва слышно прыснул, будто сделал неглубокий сдавленный вдох заживающим носом.

— Если быть откровенным, то и вся жизнь состоит преимущественно из таких вот переговоров, молодая госпожа, — сказал он, подумав, и одарил ее уже не такой напряженной улыбкой. — Ледедже, я хотел сказать. Если это на самом деле ты.

Он озабоченно посмотрел на Хюэн.

— Разумеется, если она и на самом деле та, за кого себя выдает, она должна принадлежать мне.

Хюэн покачала головой.

— Нет, не принадлежит, — спокойно возразила она.

Вепперс зачем-то подул на свой напиток.

— Правда, уважаемая госпожа посол? Я боюсь, что нам придется решить этот вопрос в суде.

— Нет, не придется, — сказал Демейзен и оскорбительно ухмыльнулся Вепперсу.

Вепперс посмотрел на его спутницу. Прежде чем он собрался с мыслями для ответа, Ледедже сказала:

— Твои последние слова, обращенные ко мне. Ты помнишь их? Мне этим вечером на людивыходить, сказал ты.

Улыбка Вепперса сделалась лишь чуть менее любезной.

— А сейчас? — Он испытующе оглянулся на Джаскена, и начальник СБ тут же опустил взгляд. — И сейчас тоже! Поразительно.

Он полез в кармашек костюма и извлек оттуда старомодные часы.

— О небеса, неужели уже так поздно?

— Корабли почти над нами, — сказала Хюэн.

— Я уже понял, — уронил Вепперс. — Разве мог бы я найти лучшее укрытие? В посольстве Культуры, под защитой военного корабля Культуры?

Он сделал широкий жест в сторону Хюэн и Демейзена. Тот кивнул.

— Несколько сотен уже здесь, — сообщил аватар. — Силы обороны Внутренней Системы и Внешних Планет стянуты на защиту Сичульта и оказывают ожесточенное, но в конечном счете бессмысленное сопротивление. Среди посвященных — паника, ожидание Конца Света. Широкие народные массы в основном безразличны к происходящему. Когда они осознают всю степень нависшей над ними угрозы, непосредственная опасность уже минует.

Демейзен коротко кивнул, как бы подкрепляя свои слова.

— Ну, почти минует, — уточнил он немного погодя. — Есть же еще вторая волна, вы не забыли? Она нахлынет позже и произведет определенную сумятицу.

— Не пора ли вам указать им на желанные цели? — спросила Хюэн.

— Там две волны, — ответил Вепперс, сделав вид, что обдумывает ее замечание.

— Я чувствую в городе какие-то... вспышки, — пробормотал Демейзен, — как будто бы преждевременные.

Он указал на высившиеся за парком здания. На стеноэкране менялись каналы, в большинстве своем забитые статическим шумом или вовсе отключенные. На некоторых говорящие головы продолжали оживленно обсуждать графики.

С верхних этажей одного из самых высоких небоскребов центрального делового района города Убруатера исходили быстрые прерывистые сполохи, похожие на фейерверки, только запущенные при свете дня, и били прямо в небеса тонкие острые копья света.

Хюэн скептически воззрилась на Демейзена.

— Вспышки? — уточнила посланница.

Аватар пожал плечами.

Вепперс поглядел на свои старинные часы, потом на Джаскена. Начальник СБ едва заметно склонил голову.

— Ну что же, дела сделаны, мне пора лететь, — возвестил магнат. — Был рад с вами увидеться, госпожа посол, — сказал он, кивнув посланнице. — Встреча с вами оставила у меня потрясающие впечатления, — это Демейзену. — А вам, молодая госпожа, я бы пожелал... покоя. — Это было адресовано Ледедже. — Любой ценой, — добавил он, широко усмехнувшись. — Это так приятно...

Джаскен трижды кивнул, в свою очередь прощаясь с остальными, и направился следом за хозяином к выходу. Дрон Ольфес-Хреш болтался в воздухе поблизости, но никто не заметил, когда он вернулся.

— Пока, штукенция, — сказал ему Вепперс, проходя мимо.

Двери затворились за ними.

Спустя мгновение закатное небо далеко за городом рассекли внезапные вспышки света. Стеноэкран ослепительно сверкнул, замерцал, померк и перешел в режим ожидания.

— Хм, — прокомментировал Демейзен. — А ведь это его собственное поместье.

Он посмотрел на Хюэн.

— Вы удивлены?

— Не передать, как, — ответила посланница.

Демейзен покосился на Ледедже и осторожно тронул ее пальцем за колено.

— Да ладно, деточка, абстрагируйся. Это же не твой личный маленький квест возмездия. Подумай только: мы разнесли к ебеням Преисподние! Причем за просто так, даже не стремясь к этому! Я серьезно. Ты вообще что себе думаешь? Что, по-твоему, значит больше: ты или триллион мучеников Ада? Да положи ты на все это с прибором и перестань печалиться! Я бы не сказал, что позволить твоему драгоценному Вепперсу ускользнуть через черный ход с натянутой улыбкой на, по общему мнению, в высшей степени бледном личике — высокая цена за все эти достославные подвиги.

Рев двигателей флайера оповестил об отбытии магната. Демейзен снова посмотрел на Ледедже.

— Ты вообще знаешь кто? Лживый развратный ветреный рыцарь-хуесос, — сообщила она.

Аватар только качнул головой и огорченно обменялся взглядами с посланницей Культуры.

— Девчонки, они такие, а?