Глава 4

Начальник моего стражника, который звался, кстати, Октавианом, был еще более привлекательным. И я, грешным делом, даже подумала, что каждый встреченный мною впоследствии мужик будет лучше предыдущего. Уж как разыгралась моя фантазия при этом, лучше не вспоминать. Но, как оказалось, жизнь сурова не только в двадцать первом веке, но и в параллельном мире. (Я сразу решила, что мир параллельный, потому что так было интереснее, как оказалось позднее, я не ошиблась.)

Четвертым по порядку, но не по значимости, кого я встретила, оказался местный служитель культа, то бишь монах. Жуткий, надо признать, тип. Толстый, рябой, косой на правый глаз и с проблемами речи. Короче, собрание всех возможных дефектов в одном флаконе. Любви у нас сразу не получилось.

Я, конечно, виновата сама, не сдержалась, но и он тоже хорош. Чего так обижаться?

Когда начальник стражи привел меня в церковь или монастырь – я не сильна в религиозной терминологии, – толстячок-монах смиренно молился, стоя на коленях. Мой провожатый наклонился, что-то тихонько шепнул ему на ухо и показал на меня пальцем. Я не сдержалась.

– Пальцем показывать неприлично.

Мужчины удивленно на меня уставились. Я сделала серьезное лицо и скрестила руки на груди.

– Иди со мной! – Голос у монаха был не менее противный, чем внешность.

– А можно мне обратно к солдатикам?

Лицо у толстячка перекосилось. А я уже неслась без остановок.

– Я, конечно, девушка чрезвычайно набожная, даже в церковь хожу иногда, на Пасху пару раз была и на Крещение, кажется, как-то забегала. Но согласитесь, там же казармы, мужчины, им как раз не хватает женского общества. Тепла и ласки и уюта, созданного девичьими нежными руками. Опять же я могла бы, как солдат Джейн, делить с ними тяготы и лишения суровой жизни, только чтобы бриться не пришлось наголо, потому что форма черепа у меня не очень, знаете ли…

– Молча-а-ать! – Монах покраснел от натуги.

– Все, все, молчу, молчу! Я все понимаю, есть определенные нормы морали. Забудем этот милый диалог. Не надо злиться. Но ведь вы же не думаете в самом деле, что ваши высокоморальные солдаты обидят невинную девушку? – Я выразительно посмотрела на начальника. Тот явно замялся и начал даже бормотать что-то оправдательное.

Монаха перекосило еще больше, и он неожиданно даже похорошел. Я про себя решила почаще приводить его в подобное состояние. Хотя лучше бы нам пореже встречаться. Или даже совсем обойтись без этого. Я могу довольствоваться и шапочным знакомством.

Громко лязгнув зубами, он повернулся ко мне спиной и пошел по направлению к небольшой дверце в глубине церковного зала. У меня засосало под ложечкой. Я даже беспомощно оглянулась на приведшего меня начальника. Бравый солдат мои бессловесные мольбы стойко проигнорировал. Может, конечно, и не понял, но я подозреваю, что он банально побоялся священника. Пришлось опять саму себя выручать. Я двинулась за монахом…

Отец Серафиний пытал меня долго и обстоятельно. Но я держалась молодцом. Допросов я не боялась, а до рукоприкладства дело не дошло. Хотя, судя по выражению лица святого отца, он был определенно не прочь. На вопросы я отвечала честно:

– Отец мой честный пахарь, пашет как волк. В смысле, как вол. Мать моя женщина. То есть тоже честная женщина, по крайней мере, в связях, порочащих ее, не замечена. А если кто и заметил, так никому не рассказывал. Живу я далеко. Точно не знаю где, поскольку география не мой конек. Да и, боюсь, нет тут у вас таких карт, чтобы показать. Волшебный дед перенес меня к себе посредством неведомой мне магии. С неприличной целью. Хотел воспользоваться моей невинностью. Одежда на мне не дьявольская, а просто б/у. Старенькая, но чистая. И вообще, встречают по одежке, а провожают до дверей. Шапку, кстати, могу снять. Волосы короткие – это потому что я толстая. Связь очевидная: с короткой стрижкой я выгляжу стройнее. Никакие шашни с дьяволом я не водила. Мысль интересная, но мне даже не предлагал никто. Дьявол носит Прада, а я Прада только в кино видела, не была там. И никакая я не язычница, никакому солнцу я не поклоняюсь, от солнца у меня вообще веснушки на носу. Только сразу попрошу, без всяких домыслов – я не рыжая. Я русая. А то знаю вас, чуть что – и на костер…

Так продолжалось часа полтора. Пока я не спросила, когда уже начнут фуршет, ибо жрать хочется. Кажется, этим добила отца Серпентария (я придумала ему ласковое прозвище) окончательно. Вероятно, он бы меня сразу сжег, если бы мог, но жизнь, как я уже говорила, штука непредсказуемая. Как раз в тот момент, когда монах, сверкая глазами, начал медленно подниматься со своего стула, в дверь бесцеремонно ввалился молодой солдатик. На солдат в этом мире мне везло. Своего спасителя я тут же взяла на заметку.

– Его величество велит, – парень неудачно начал с очевидной тавтологии, но поправить его я не успела, – немедленно доставить девицу, найденную у Архимариуса, в тронный зал.

Опа, здрасте! Я попала на прием к королю, а бальное платье надеть подзабыла. Неудачненько вышло. Я даже попыталась донести эту мысль до Серпентария. Монах на свое новое прозвище обиделся. Это было очевидно, потому что разговаривать со мной он не стал и демонстративно указал на дверь.

По дороге я пыталась выпросить что-нибудь соответствующее событию у провожатого. На платье я уже не рассчитывала и просила хотя бы расческу или помаду. Но в этом мире многие меня откровенно игнорировали. А может, это у них тут норма общения?

Перед дверьми стояли стражники, красивые и нарядные. Кажется, мне пора замуж, я слишком много смотрю на мужчин.

Дверь распахнулась, и я сделала первый шаг в неизвестность.