Глава 5
Гидеон улыбнулся своей неотразимой улыбкой и протянул мне руку, а когда мои пальцы коснулись его ладони, резко втянул в квартиру, прильнув к моим губам. Дверь захлопнулась, и он поспешно ее запер, тем самым отгородив нас от остального мира.
— Ты надел мой любимый джемпер, — ухватила я его за рукав.
— Знаю. — Неожиданно он присел передо мной и положил мою руку себе на плечо. — Устраивайся поудобнее, мой ангел. Высокие каблуки тебе точно не понадобятся, разве что когда ты созреешь для того, чтобы я тебя трахнул.
У меня внутри все сжалось от сладостного предвкушения.
— А что, если я уже созрела?
— Еще нет. Ты поймешь, когда будешь готова.
Пока Гидеон снимал с меня туфли, я переминалась с ноги на ногу.
— Пойму? Но как?
Гидеон поднял на меня ярко-синие глаза. Даже практически стоя на коленях, он все равно оставался хозяином положения.
— Я запихну в тебя свой член.
Тогда я снова переместила тяжесть тела с одной ноги на другую, но теперь уже по совсем иной причине. Да, пожалуйста…
Он выпрямился, а потом буквально навис надо мной и провел пальцем по моей щеке.
— А что в пакете?
— О… — Я попыталась стряхнуть с себя его сексуальные чары. — Подарок на новоселье.
С этими словами я огляделась по сторонам. Квартира оказалась зеркальным отражением моей собственной. Очень милой и вполне уютной. Честно говоря, я представляла себе не слишком обжитое помещение, обставленное лишь самыми необходимыми вещами. Но, к моему удивлению, это был прямо-таки настоящий дом, где горели свечи, заливая теплым золотистым светом мебель, которую я сразу узнала. Ведь это была наша с Гидеоном мебель.
Я была настолько ошеломлена, что даже не заметила, как он забрал у меня сумочку и пакет с подарком. Шлепая босыми ногами по полу, я шла за ним точно приклеенная и с открытым ртом смотрела на свои кофейные столики возле его дивана и стульев, на свой развлекательный центр, украшенный различными безделушками и нашими фотографиями в рамках, на свои шторы, рядом с которыми стояли незажженные лампы и торшеры.
На стене, там, где у меня был установлен экран телевизора, висела большая фотография, на которой я посылала ему воздушный поцелуй. Точно такой же снимок стоял на письменном столе в его офисе, только поменьше.
Я медленно повернулась, не в силах переварить то, что увидела. Он в очередной раз потряс меня. Совсем как тогда, когда воссоздал в своем пентхаусе точную копию моей спальни, чтобы у меня был тихий уголок, где я могла укрыться в стрессовых ситуациях.
— А когда ты сюда переехал?
Мне понравился результат. Сочетание моего любимого модерна с его элегантной старомодной классикой оказалось просто идеальным. Он смешал правильно подобранные вещи, чтобы создать жилище, отражавшее… нас обоих.
— В ту неделю, когда Кэри был в больнице.
— Ты что, серьезно? — удивилась я.
Ведь именно тогда Гидеон начал постепенно отдаляться, словно вычеркивая меня из своей жизни. Он снова встречался с Коринн, став совершенно недоступным.
Хотя, наверное, обстановка этой квартиры заняла у него кучу времени.
— Мне необходимо было быть рядом с тобой, — отрешенно произнес он, заглянув в пакет. — Я должен был быть уверен, что смогу добраться до тебя раньше Натана.
Меня словно ударило током. Значит, когда я решила, что Гидеон куда-то ускользает, он был буквально за стенкой. И наблюдал за мной.
— Когда я звонила тебе из больницы… — начала я и поперхнулась. — С тобой кто-то был…
— Рауль. Он организовывал переезд. Необходимо было все закончить, прежде чем вы с Кэри вернетесь домой. — Гидеон поднял глаза и удивленно спросил: — Полотенца, мой ангел? — Он вытащил из пакета белые полотенца с вышитой эмблемой «Кросс тренинг», которые я взяла в спортзале.
Тогда я считала, что у него типичная голая холостяцкая берлога. Но теперь полотенца смотрелись нелепо.
— Прости, — пролепетала я все еще под впечатлением от его нового жилища. — Я как-то по-другому представляла себе это место.
Но когда я потянулась за полотенцами, он отодвинул их в сторону:
— Твои подарки всегда в тему. Скажи, о чем ты думала, когда выбирала такой подарок.
— Я думала о том, что ты всякий раз, как возьмешь их в руки, будешь вспоминать обо мне.
— Каждый день и каждую секунду, — прошептал он.
— А я даже сейчас вся пылаю и отчаянно тебя хочу.
— Хм… Фантазия, которой я так часто предаюсь.
И тут внезапно меня пронзило воспоминание о том, как Гидеон занимается самоудовлетворением в душе. Нет слов, какое это было чертовски захватывающее зрелище.
— А ты обо мне думаешь, когда мастурбируешь?
— Я никогда не спускаю в кулак.
— Что? Брось, все парни этим занимаются.
Гидеон поймал мою руку, переплел свои пальцы с моими и потащил на кухню, откуда доносились совершенно сказочные ароматы.
— Давай поговорим за бокалом вина.
— Ты что, собираешься угощать меня исключительно алкоголем?
— Нет. — Он поставил пакет с полотенцами на прилавок. — Уж я-то знаю, что путь к твоему сердцу лежит через желудок.
Растроганная его стараниями сделать все, чтобы я чувствовала себя как дома, я взобралась на барный стул, точно такой же стоял на моей кухне.
— Путь к моему сердцу? Или в мои штанишки?
Он налил красного вина из заранее открытой бутылки и с улыбкой сказал:
— Ты не носишь штанишек.
— И трусиков тоже.
— Ева, осторожней, — строго посмотрел на меня Гидеон. — Иначе ты сорвешь мои планы сначала соблазнить тебя по всем правилам, а потом поиметь на всех имеющихся в доме плоских поверхностях. — (Я заглянула в его глаза — и голова пошла кругом, во рту сразу пересохло.) — До знакомства с тобой, — пригубив вино, пробормотал он, — я, конечно, занимался самостимуляцией каждый раз, как принимал душ. Это было таким же обычным делом, как и мытье головы.
А вот в такое я сразу поверила. Гидеон был очень и очень сексуальным мужчиной. Пока мы жили вместе, он трахал меня перед сном, рано утром и иногда — по-быстрому — в течение дня.
— С тех пор как ты появилась, я делал это всего один раз, — продолжил он. — Ведь у меня была ты.
Я замерла с бокалом в руках:
— Правда?
— Правда.
Я пригубила вино, попытавшись собрать мысли в кучку.
— А почему ты перестал? А как насчет последних нескольких недель? У нас ведь был такой большой перерыв.
Его губы тронула легкая улыбка.
— Я собирался быть с тобой и хотел, чтобы ни капли не пропало зря.
Тогда я поставила бокал и игриво пихнула его в плечо:
— Ты всегда так говоришь, словно я какая-нибудь нимфоманка.
— Ты любишь секс, мой ангел, — хмыкнул он. — И здесь нет ничего дурного. Ты охочая до этого дела и абсолютно ненасытная. Но мне нравится. Мне нравится понимать, что, коли уж я в тебя вошел, ты высосешь меня досуха. А затем потребуешь продолжения.
— К твоему сведению, за время нашей разлуки я ни разу не пускала в ход руки. Даже поползновений таких не было, — покраснев, заявила я.
— Хм… — скептически произнес он, облокотившись на прилавок из черного гранита.
— Мне нравится трахаться с тобой потому, что ты — это ты, а не потому, что у меня бешенство матки. Если тебя что-то не устраивает, ради бога, отрасти себе живот, или перестань мыться в душе, или вообще… — Я слезла со стула. — Или просто скажи «нет», Гидеон.
С этими словами я направилась в гостиную, изо всех сил пытаясь унять внутреннее беспокойство. Но Гидеон остановил меня. Он подошел сзади и обнял.
— Постой, — произнес он хорошо знакомым властным тоном, который так возбуждал. Я попыталась высвободиться, но он повторил: — Ева, постой. — А когда я сдалась, опустила руки и стала нервно теребить платье, тихо сказал: — Ну и на хрена ты это устраиваешь? Объясни.
Я опустила голову, но промолчала, так как не знала, что сказать. В комнате воцарилось тягостное молчание, а потом он подхватил меня на руки, отнес на диван, посадил себе на колени и уткнулся подбородком в мою макушку. А я бессильно притулилась к нему.
— Ты что, хочешь поссориться, мой ангел?
— Нет, — промямлила я.
— Прекрасно. Я тоже. — Он нежно поглаживал меня по голой спине. — Тогда давай лучше поговорим.
— Я люблю тебя, — ткнувшись носом в ямку у него на шее, прошептала я.
— Знаю. — Он слегка откинул голову, чтобы я могла устроиться поудобнее.
— И я не нимфоманка.
— Даже если и так, не вижу в этом ничего плохого. Господь свидетель, больше всего на свете я люблю заниматься с тобой сексом. И вообще, если ты вдруг захочешь, чтобы я любил тебя еще чаще, только попроси — и я внесу изменения в свой распорядок дня.
— Бог ты мой! — Я слега прикусила его зубами, и он тихо рассмеялся.
А затем Гидеон намотал мои волосы на кулак, так что пришлось запрокинуть голову. Его взгляд был нежным и очень серьезным.
— Но тебя тревожит вовсе не наша невероятная сексуальная жизнь. Здесь нечто другое.
И я призналась с тяжелым вздохом:
— Сама не знаю, что со мной творится. Я, наверное, просто… выдохлась.
Гидеон усадил меня поудобнее и притянул к себе. Мы идеально подходили друг другу: мои выпуклости прекрасно вписывались во впадины его мускулистого тела.
— Тебе нравится эта квартира?
— Очень.
— Хорошо. — В его голосе прозвучало удовлетворение. — Без сомнения, это только образец. Для отдаленной перспективы.
От радости у меня даже участилось сердцебиение.
— Образец того, как может выглядеть наш дом?
— Но мы, конечно, все заменим. У нас все будет с иголочки.
Этим заявлением он тронул меня чуть ли не до слез, и все же я не могла не сказать:
— Но ты ведь так рискуешь. Переехать сюда, незаметно входить в квартиру, а потом выходить. И я жутко нервничаю каждый раз, как об этом думаю.
— Согласно документам, здесь кто-то живет. И он, естественно, перевез сюда мебель и, конечно, входит в дом и выходит из него. Причем входит он через гараж, как и все жильцы, что имеют машины. И когда я — это он, я одеваюсь чуть-чуть иначе, поднимаюсь не на лифте, а по лестнице и приплачиваю охранникам, чтобы не сталкиваться ни с кем из посторонних.
Просто уму непостижимо, сколько мелочей ему следовало учесть для осуществления своего плана. Хотя, с другой стороны, он уже приобрел определенный опыт, когда добрался до Натана и не оставил следов.
— Столько проблем и лишних расходов. И все ради меня. Я не могу… Я даже не знаю, что и сказать.
— Скажи, что рассчитываешь рано или поздно со мной съехаться.
Его слова буквально согрели мне душу.
— А когда именно ты рассчитываешь начать все с нуля?
— Как только мы покончим со всем этим, — нежно сжал он мое бедро.
Я накрыла его руку своей. Ведь на пути к этой новой счастливой жизни было столько препятствий: наше прошлое, оставившее незаживающие раны в душе; мой папа, который недолюбливал богатых парней и считал Гидеона обманщиком, и, наконец, я сама — мне нравилась моя квартира, и было приятно осознавать, что в этом новом для себя городе я всего добилась без посторонней помощи.
И тут я перешла к самому болезненному для себя вопросу:
— А как же Кэри?
— В пентхаусе имеются отдельные апартаменты для гостей.
Отстранившись, я посмотрела на Гидеона большими глазами:
— Ты что, сделал это для Кэри?
— Нет, я сделал это для тебя.
— Гидеон, я… — У меня просто не было слов. Я была потрясена. Что-то дрогнуло в моей душе.
— Значит, ты такая расстроенная вовсе не из-за квартиры. Тебя тревожит что-то другое.
Решив оставить Бретта, так сказать, на закуску, я выпалила:
— В субботу я иду на девичник.
Он сразу застыл. Возможно, кто-то другой, кто знает его хуже, чем я, и не обратил бы внимания на то, что он слегка напрягся, но я, естественно, не могла не заметить.
— А чем вы собираетесь заниматься на этом вашем девичнике?
— Танцевать. Выпивать. Словом, как обычно.
— А клеить мужиков?
— Нет. — Я облизала сухие губы, чувствуя себя кроликом в пасти удава. Гидеон тут же отбросил игривый тон и стал каким-то очень сосредоточенным. — Мы ведь все несвободны. По крайней мере, мне так кажется. Не уверена насчет подруги Мегуми, но у Мегуми имеется парень, а у Шауны, как тебе наверняка известно, есть ее повар.
— Тогда я сделаю соответствующие распоряжения насчет машины, водителя и охраны, — неожиданно перешел он на деловой тон. — Если вы ограничитесь принадлежащими мне клубами, охранник останется в машине. Если захотите расширить круг развлекательных заведений, он пойдет с вами.
— Хорошо, — удивленно заморгала я.
Тем временем на кухне зазвенел таймер.
Не выпуская меня из своих объятий, Гидеон рывком поднялся с дивана. Я удивленно округлила глаза. Кровь быстрей побежала по венам. Я закинула ему руки на шею и позволила отнести себя на кухню.
— Боже, какой ты сильный!
— Просто ты слишком впечатлительная. — Он посадил меня на барный стул и, подарив долгий поцелуй, подошел к плите.
— Неужели ты сам стряпал? — Я действительно была поражена.
— Нет. Арнольдо распорядился доставить готовую лазанью и салат.
— Звучит заманчиво. — Я пару раз имела удовольствие обедать в знаменитом ресторане Арнольдо Риччи и уже заранее предвкушала потрясающую еду.
Я схватила свой бокал и залпом осушила его, хотя такое изысканное вино полагалось смаковать. Но необходимо было набраться храбрости, чтобы наконец сказать Гидеону то, что ему явно не понравится.
— Бретт сегодня звонил мне на работу.
На минуту-другую я решила, что Гидеон меня не слышит. Он взял прихватку, открыл духовку и, даже не поглядев в мою сторону, вынул лазанью. И только когда он уже поставил противень на плиту, а потом очень внимательно на меня посмотрел, я поняла, что он не пропустил ни единого слова.
Гидеон швырнул прихватку на прилавок, схватил бутылку с вином и подошел поближе. Он взял мой бокал, снова наполнил его и только потом начал говорить:
— Полагаю, он хочет встретиться с тобой, так как на следующей неделе приезжает в Нью-Йорк.
Я даже задохнулась от возмущения:
— Выходит, ты знал, что он возвращается.
— Конечно знал.
Возможно, все дело было в том, что группа Бретта записывалась в студии «Видал рекордс», а возможно, в том, что Гидеон не упускал Бретта из поля зрения. Я точно не знала. Обе версии казались вполне правдоподобными.
— Ну и как, ты согласилась с ним встретиться? — Он говорил очень вкрадчиво и спокойно. Пугающе спокойно.
Не обращая внимания на неприятные ощущения под ложечкой, я стойко выдержала взгляд Гидеона.
— Да, на премьере его нового видеоклипа. Кэри тоже идет.
Гидеон молча кивнул. А я мучительно пыталась понять, что он на самом деле чувствует.
Тогда я соскользнула со стула и подошла к нему. Взяв меня в кольцо своих рук, он прижался щекой к моей макушке.
— Знаешь, я могу отказаться, — поспешно предложила я. — В любом случае, я не горю желанием туда идти.
— Все нормально. — Он принялся раскачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивая меня в своих объятиях. — Я разбил тебе сердце, — прошептал он.
— Но я вовсе не поэтому согласилась пойти!
Он поднял руки и убрал мне волосы со лба, и в этом жесте было столько нежности, что я готова была расплакаться.
— Мы не можем вот так просто взять и забыть те несколько недель. Я ранил твою нежную душу, и рана до сих пор кровоточит.
И только тогда я внезапно поняла, что мне никак не удавалось склеить разбитую чашку наших отношений, сделав вид, что ничего, собственно говоря, и не было. Глубоко в груди засела обида, и Гидеон это знал.
— Что ты такое говоришь? — Я высвободилась из его объятий.
— А то, что я не имею никакого права заставлять тебя страдать — даже когда на это есть веские причины — и рассчитывать, что ты сразу все забудешь и все простишь.
— Но ведь ты ради меня убил человека!
— Ты ничего мне не должна, — отрезал он. — Моя любовь абсолютно ни к чему тебя не обязывает.
Каждый раз, когда он говорил, что любит меня, его слова производили эффект разорвавшейся бомбы, хотя он неоднократно подтверждал их на деле.
— Гидеон, я не хочу причинять тебе боль, — уже гораздо мягче сказала я.
— Значит, не причиняй, — сказал он. — Ну ладно, давай есть, пока все не остыло.
* * *
Я переоделась в футболку с эмблемой «Кросс индастриз» и пижамные штаны Гидеона, которые пришлось закатать внизу. Мы поставили свечи на кофейный столик и поужинали, сидя по-турецки на полу. Гидеон остался в моем любимом джемпере, но сменил слаксы на черные домашние штаны.
Слизнув остатки томатного соуса с нижней губы, я принялась рассказывать о том, как провела день.
— Марк собирается с духом, чтобы наконец попросить своего друга жениться на нем.
— Если мне не изменяет память, они вместе уже довольно давно.
— С колледжа.
— Полагаю, решиться на то, чтобы задать такой вопрос, очень и очень непросто, даже если ответ точно известен, — усмехнулся Гидеон.
— Интересно, а Коринн нервничала, когда просила тебя жениться на ней? — не поднимая глаз от тарелки, спросила я.
— Ева, — начал он и замолчал, требуя внимания. — Мы не собираемся о ней говорить.
— Почему нет?
— Потому что все это в прошлом.
— А тебе бы понравилось, если бы я кому-то уже сказала «да»? Теоретически, — уточнила я.
— С тобой совсем другая история, — метнул в мою сторону раздраженный взгляд Гидеон. — Ты никогда не скажешь «да», если парень не будет тебе по-настоящему нравиться. А я тогда… реально запаниковал. И паника не проходила до тех пор, пока она не разорвала помолвку.
— А ты подарил ей кольцо?
Больно было даже думать о том, что он мог покупать кольцо для другой женщины. И я невольно посмотрела на кольцо, которое он в свое время подарил мне.
— Ничего похожего на это, — успокоил он.
И я непроизвольно сжала кулак, словно желая защитить драгоценность.
Нежно накрыв мою руку своей, Гидеон произнес:
— Я тогда купил Коринн кольцо в первом попавшемся магазине. И поскольку особо не задумывался, то приобрел ей точно такое же кольцо, как у ее матери. Согласись, что это совсем другие обстоятельства.
— Да.
Я не разрабатывала дизайн кольца, что носил Гидеон, но обошла тогда шесть магазинов, пока не нашла подходящее. Оно было платиновым, украшенным шестью черными бриллиантами и соответствовало характеру моего любовника, с его удивительной элегантностью и доминантным стилем поведения.
— Прости, — беспомощно заморгала я. — Я веду себя как законченная идиотка.
Он поднес мою руку ко рту и поцеловал костяшки пальцев.
— За мной тоже водится такой грех. Иногда.
Я не выдержала и ухмыльнулась:
— Мне кажется, Марк со Стивеном идеально подходят друг другу. Но Марк почему-то вбил себе в голову, что если вовремя не сказать «да» своему партнеру, то тот может со временем перегореть.
— Думаю, здесь главное выбор правильного партнера, а не правильного времени для предложения.
— Все, буду держать кулаки, чтобы у них сладилось, — взяв свой бокал, заметила я. — Хочешь посмотреть телевизор?
Гидеон прислонился спиной к дивану и задумчиво сказал:
— Я хочу быть с тобой, мой ангел. И мне абсолютно без разницы, чем мы будем заниматься.
* * *
Потом мы вместе навели порядок на кухне. Я потянулась за сполоснутой тарелкой, чтобы сунуть ее в посудомоечную машину, но Гидеон меня обманул. Не глядя, поставил тарелку на прилавок и схватил меня за руку. А затем, обняв за талию, закружил в танце. Из гостиной донеслись завораживающая музыка и звуки прекрасного женского голоса.
— Кто это поет? — поинтересовалась я, задохнувшись от близости его мощного тела.
Желание, что всегда тлело между нами, вспыхнуло с новой силой, и я сразу почувствовала себя невероятно живой и энергичной. Нервные окончания вдруг стали необычайно чувствительными, готовыми к его прикосновению. И сладостное состояние предвкушения только подстегивало любовный голод.
— Без понятия. — Покружив по кухне, он увлек меня в гостиную.
Он вел уверенно и даже профессионально, ведь мы оба обожали танцевать, и я была буквально потрясена той детской радостью, которую он испытывал оттого, что находился рядом со мной. Да и сама была так счастлива, что даже не скользила в танце, а буквально парила на крыльях любви. По мере приближения к стереосистеме музыка становилась все громче. И я вдруг расслышала слова «опасный брюнет» и даже споткнулась от удивления.
— Что, слегка перебрала, мой ангел? — ухмыльнулся Гидеон.
Но все мое внимание было приковано к музыке. К боли певицы. К ее мучительным отношениям с парнем, которые она сравнивала с любовью к призраку. И слова этой песни вдруг напомнили о тех днях, когда я решила, будто навсегда потеряла Гидеона, и у меня вдруг защемило сердце.
Я заглянула в лицо Гидеону. Он пристально смотрел на меня темно-синими немигающими глазами.
— Ты выглядела такой счастливой, когда танцевала со своим папой, — неожиданно сказал он, и я поняла, что он не меньше моего ценит наши общие воспоминания.
— Я и сейчас очень счастлива, — заверила я его.
Но я уже чувствовала острое желание Гидеона, поскольку досконально успела изучить его характер. Если бы общие желания могли соединять души, то наши непременно стали бы неразрывно связаны.
Я схватила Гидеона за шею и потянулась к его рту. А когда наши губы встретились, он сразу сбился с ритма. Он остановился и, крепко прижав к себе, оторвал меня от пола.
В отличие от певицы с разбитым сердцем, я была влюблена вовсе не в призрака. Я была влюблена в мужчину из плоти и крови, да, иногда делавшего ошибки, но всегда извлекавшего из них уроки, мужчину, изо всех сил старавшегося стать лучше ради меня, мужчину, так же как и я, отчаянно работавшего над тем, чтобы мы стали единым целым.
— Только с тобой я чувствую себя по-настоящему счастливой, — сказала я.
— Ах, Ева!
Он зажал мне рот поцелуем, и я задохнулась.
* * *
— Виноват малыш, — сказала я.
Гидеон рассеянно водил пальцем вокруг моего пупка:
— Все как-то очень мудрено.
Мы лежали на диване и смотрели мое любимое телешоу о работе полиции. Гидеон пристроился за моей спиной, положив подбородок на мое плечо и закинув на меня ноги.
— В полиции все именно так и работают, — сказала я Гидеону. — Эффект неожиданности и тому подобное.
— А я считал, что виновата бабушка.
— Боже ты мой, — оглянулась я на Гидеона. — А что, по-твоему, это не слишком мудрено?
Гидеон ухмыльнулся и чмокнул меня в щеку:
— Давай поспорим, кто из нас прав?
— Я никогда не заключаю пари!
— Ай да брось ты! — Он положил руку на мой живот и приподнялся на локте, чтобы посмотреть на меня.
— Ни за что.
Я чувствовала спиной, особенно ягодицами, тяжесть его мускулистого тела. У него пока еще не было эрекции, но когда меня это останавливало! Мне даже стало любопытно, и я засунула руку ему между ног. И у него мгновенно встало.
— Ты что, домогаешься меня, мой ангел? — изогнув черную бровь, поинтересовался он.
Я слегка сжала его промежность.
— Да, я уже вся горю и очень удивляюсь, почему мой новый сосед не пытается меня прихватить.
— Возможно, он не хочет слишком уж сильно на тебя давить, проявлять излишнюю торопливость и тем самым отпугнуть тебя. — Глаза Гидеона лукаво блеснули.
— А что так?
— Если у него есть хоть капля ума, он поймет, как тебя удержать. — Гидеон ткнулся носом в мой затылок.
Ну надо же!
— Может, мне следует первой сделать шаг навстречу? — прошептала я, схватив его за запястье. — Вдруг он решит, что я слишком доступная?
— А вот об этом он едва ли успеет подумать, так как все его мысли будут заняты тем, какой он счастливчик, что сумел тебя закадрить.
— Ну, тогда… — изогнувшись, повернулась я к нему. — Здравствуй, сосед.
— Привет. Мне очень нравится открывающийся отсюда вид. — Он ласково провел кончиком пальца по моим бровям.
— И вообще здесь очень гостеприимный дом.
— Да неужели? И что, дают много полотенец?
— Так ты хочешь пососаться или нет? — пихнула я Гидеона в плечо.
— Пососаться?! — Он расхохотался, запрокинув голову, так что грудь заходила ходуном.
У него был настолько заразительный, жизнерадостный смех, что от удовольствия я даже поджала пальцы на ногах. Ведь так редко доводилось слышать, как он смеется.
Я тут же засунула руки ему под джемпер и погладила его теплое тело. А губы сами потянулись к его подбородку.
— Так да или нет?
— Мой ангел, я готов пососать любую часть твоего тела, до которой смогу дотянуться.
— Тогда начинай прямо отсюда. — Я протянула ему губы, и он нежно запечатал их своим ртом.
Его язык нашел-таки щелку, проник туда и, дразня, принялся облизывать нёбо. Я прижалась к его теплому телу и застонала, когда он повернулся, придавив меня грудью. А потом принялась гладить его по спине, закинув ногу ему на бедро. Слегка прихватив зубами его нижнюю губу, прошлась по ней кончиком языка.
Он так эротично застонал, что у меня намокло между ног.
А потом он запустил руку мне под футболку, схватил за голую грудь и зажал сосок между большим и указательным пальцем, заставив меня выгнуть спину от удовольствия.
— Ты вся такая мягонькая, — прошептал он и, поцеловав в висок, зарылся лицом в мои волосы. — Мне так нравится тебя гладить.
— А ты само совершенство. — Я засунула руку за резинку его штанов, чтобы нащупать голые ягодицы. Запах его теплой кожи дурманил, и я уже чувствовала, как просыпается неутоленное желание. — Просто мечта.
— Нет, ты — моя мечта. Боже, как ты красива! — Он впился в мой рот, а я, схватив его за волосы, притянула к себе и обвила ногами.
И все перестало существовать, кроме него. Кроме наших объятий. Кроме звуков, что он издавал.
— Боже, мне нравится, что ты меня так хочешь, — хрипло сказал он. — Один бы я точно не выдержал.
— Я с тобой, беби, — успокоила его я, яростно впиваясь ему в губы. — Всем телом и душой.
Тогда Гидеон схватил меня одной рукой за шею, а другой — за талию. Навалившись на меня, он примял мою мягкую плоть своим мускулистым телом, прижав член к моей промежности. Я задохнулась и впилась ногтями в его каменные ягодицы.
— Да, — бесстыдно простонала я. — Вот так хорошо.
— А когда я войду в тебя, будет еще лучше, — прошептал он.
— Ты что, хочешь заговорить меня до смерти, чтобы я так и оставалась на взводе? — укусив его за мочку уха, промурлыкала я.
— Нам ведь некуда торопиться, мой ангел. — Он впился губами в мою шею, заставив все внизу живота сжаться. — Хотя я могу вставить его прямо сейчас. Обещаю, тебе понравится.
— Ну, не знаю. Я изменила свои привычки. И я уже совершенно другая девушка.
Тогда он одной рукой стянул с меня пижамные штаны. А я для проформы извивалась и даже еле слышно протестовала. От его прикосновений покалывало кожу, а проснувшееся тело каждой клеточкой тянулось ему навстречу.
— Ш-ш-ш… — прошептал он, — если тебе не понравится то, что он в тебе, обещаю сразу же его вынуть.
— А что, такие подходцы у тебя с кем-нибудь уже срабатывали?
— Я тебе не впариваю. Ручаюсь за каждое свое слово.
Тогда я ухватилась за его крепкие ягодицы и перевалилась через него, прекрасно понимая, что со мной ему нет нужды ни в каких подходцах. И вообще ему достаточно поманить пальцем — и любая тут же раздвинет перед ним ноги.
К счастью, он хотел только меня.
Мне передалось игривое настроение Гидеона, и я решила слегка его подразнить:
— Зуб даю, ты говоришь это всем своим девушкам.
— Каким еще девушкам?
— Ну, знаешь, у тебя такая репутация.
— Но мое кольцо носишь только ты. — Он поднял голову. — И вообще я начал жить только тогда, когда встретил тебя.
Его слова потрясли меня до глубины души.
— Ладно, уговорил. Можешь вставить его, — сглотнув ком в горле, прошептала я.
Лицо Гидеона мгновенно прояснилось, озарившись широкой улыбкой.
— Господи, ты сводишь меня с ума!
— Знаю, — улыбнулась я в ответ.
