Глава 19
Место, которое выбрал Гидеон, оказалось поистине райским. Мы пролетели над Наветренными Антильскими островами, расположенными в невероятно красивых голубых водах Карибского моря, и приземлились в частном аэропорту неподалеку от места нашего назначения — курорта «Кроссвиндз».
К моменту приземления мы с Гидеоном чувствовали себя слегка одуревшими. Ведь, помимо всего прочего, Гидеон только что испытал оргазм всей его жизни. Не успев толком высушить волосы после мытья, мы с Гидеоном рука об руку прошли паспортный контроль. Мы практически не разговаривали ни друг с другом, ни с кем-нибудь еще, так как не отошли от бурного секса.
Сели в поджидавший нас лимузин, и Гидеон сразу налил себе крепкого алкоголя. Его лицо стало совершенно непроницаемым, а психологическая защита — абсолютно непробиваемой. Когда, вопросительно посмотрев на меня, он поднял хрустальный декантер, я только покачала головой.
Он сидел рядом со мной, его рука лежала на моем плече. Я же уютно пристроилась у него под боком, закинув ноги ему на колени.
— Ты в порядке?
— Да, — поцеловал он меня в лоб.
— Я люблю тебя.
— Знаю. — Он осушил бокал и поставил на место.
А затем всю долгую дорогу от аэропорта до курорта мы не проронили ни слова. Когда мы прибыли на место, уже стемнело, но открытый с трех сторон вестибюль, в глубине которого располагалась стойка портье, был ярко освещен. Интерьер был оформлен с небрежной элегантностью. Темное дерево, яркая керамическая плитка, тропические растения в горшках, обрамляющие стойку.
Администратор уже ждал нас на полукруглой подъездной дорожке. Улыбающийся, безупречно одетый и явно приятно взволнованный возможностью принять такого гостя, как Гидеон. Оказывается, Гидеон знал, как его зовут — Клод.
Мы шли за ним, взявшись за руки, и Клод что-то оживленно рассказывал. Глядя на Гидеона, невозможно было догадаться, что буквально час назад этот человек, отбросив ненужные условности, предавался страсти с первобытной неистовостью. И если мои спутанные после мытья волосы стояли дыбом, то Гидеон выглядел элегантно и страшно сексуально. Более того, его костюм был идеально отутюжен, тогда как мое платье словно корова жевала. От макияжа остались одни воспоминания, а вокруг глаз размазалась тушь.
Гидеон упорно продолжал демонстрировать свои собственнические замашки. Он крепко держал меня за руку, а когда мы входили в номер, положил руку на мою поясницу, слегка подталкивая вперед.
Хотя, если честно, я любила его, в том числе, и за властную манеру поведения.
Меня только настораживало и жутко нервировало, что он казался каким-то странно притихшим. Я уже начала жалеть, что вовремя не остановилась, когда он сказал «стоп». Но откуда, черт побери, мне было знать, чего ему на самом деле хотелось?!
Пока администратор разговаривал с Гидеоном, я оглядела выходящее на открытую террасу просторное помещение с белыми диванами, стоявшими на бамбуковом полу. Не меньшее впечатление производила спальня, с широкой кроватью под москитной сеткой и еще одной открытой террасой, откуда можно было пройти к персональному бассейну, который казался частью простирающегося прямо за ним океана.
Теплый морской ветерок целовал лицо и развевал волосы. На темной глади океана пролегла лунная дорожка, донесшиеся откуда-то издалека раскаты смеха и звуки регги породили в моей душе чувство внезапного одиночества.
Да уж, все не так, когда Гидеона нет рядом.
— Тебе нравится? — услышала я его голос.
— Просто фантастика!
— Я заказал ужин в номер, — отрывисто кивнул он. — Тилапию с рисом, фрукты и сыр.
— Потрясающе! Умираю с голоду!
— В шкафу и комоде — одежда для тебя. Там есть даже бикини, но бассейн и берег — частные, так что не хочешь — не надевай. Если тебе чего-нибудь не хватит, скажи — и тебе тут же это доставят.
Я посмотрела на Гидеона. Его глаза блестели в мягком электрическом свете. Он был колючим и отстраненным, и я почувствовала, как где-то в горле вскипают слезы.
— Гидеон… — протянула я к нему руку. — Неужели я сделала ошибку? Неужели я все испортила?
— Мой ангел, — вздохнул он и подошел поближе, чтобы прижать мою руку к губам. Но я видела, что взгляд его устремлен куда-то вдаль, словно ему неприятно на меня смотреть. И внутри противно заныло. — Кроссфайр.
Он произнес это так тихо, что я подумала, что ослышалась. Но затем он обнял меня и поцеловал.
— Ас! — Я встала на цыпочки и прильнула к его губам, вложив в поцелуй всю силу своей любви.
Но он поспешно отстранился:
— Давай переоденемся к обеду, а то его уже скоро принесут. Не терпится снять с себя все лишнее.
Я неохотно попятилась. Должно быть, ему действительно жарко в костюме. И все равно здесь явно что-то не так. Мне совсем поплохело, когда Гидеон пошел переодеваться и я поняла, что мы будем спать в разных спальнях.
* * *
Я сбросила туфли в гардеробной, где висело слишком много одежды для одного уик-энда. В основной белой. Гидеону нравилось, когда я была в белом. Возможно, потому, что он считал меня ангелом.
Интересно, не переменил ли он сейчас своего мнения? Или уже полагает, что я дьявол во плоти? Эгоистичная сучка, заставившая его взглянуть в лицо демонам, которых он не желал больше видеть?
Я надела простенькое черное платье по типу комбинашки, поскольку оно как нельзя лучше подходило к моему похоронному настроению. У меня возникло нехорошее чувство, будто между нами что-то умерло.
У нас с ним и раньше случались размолвки, но я еще никогда не ощущала так остро его отчуждение. Дискомфорт и неловкость.
Это я уже проходила в те далекие времена, когда встречалась с другими парнями. Первый признак грядущего разрыва.
Наконец принесли обед, стол накрыли на террасе с видом на безлюдный берег. Я увидела на песке белый шатер и вспомнила сон Гидеона, о том, как мы занимаемся любовью у кромки воды.
Выпив залпом два бокала терпкого белого вина, я заставила себя приняться за еду, хотя есть почему-то расхотелось. Гидеон устроился напротив меня. На нем не было ничего, кроме свободных белых льняных штанов на шнурке, и от этого мне стало еще хуже. Он казался таким красивым, таким чертовски сексуальным, что я не могла отвести от него глаз. Но сейчас он находился за тысячу миль отсюда. Он сидел с отсутствующим видом, и это безумно заводило меня, заставляя хотеть его всеми фибрами души.
Тем временем эмоциональная пропасть между нами становилась все шире. И до него уже было не дотянуться.
С трудом справившись с поданным блюдом, я неожиданно обнаружила, что Гидеон вообще не притронулся к еде. Он только лениво поковырялся в тарелке, но при этом помог мне прикончить бутылку вина.
Тогда я сделала глубокий вдох и сказала:
— Прости. Не надо было… Я не хотела… Беби, мне очень жаль. — С шумом отодвинув стул, я выскочила из-за стола и бросилась прочь.
— Ева! Подожди!
Я помчалась по теплому песку в сторону океана, на ходу сбрасывая с себя одежду, и с разбегу бросилась в воду, показавшуюся мне почти горячей. Несколько футов я шла по мелководью, а затем внезапно окунулась с головой. Я согнула колени, чтобы опуститься поглубже, радуясь, что нашла тихое убежище, где смогу вдоволь выплакаться.
На сердце вдруг сделалось удивительно легко. Я чувствовала легкое прикосновение рыб, носившихся туда-сюда мимо незваного гостя, вторгшегося в их уютный мирок.
И тут неожиданно, барахтаясь и отплевываясь, я вернулась в реальность.
— Мой ангел, — прорычал Гидеон, поднял меня на руки и вышел из воды.
Он отнес меня к шатру, опустил на шезлонг и, не дав опомниться, придавил своим телом.
Голова все еще кружилась, мысли путались, и тем не менее я явственно слышала, как он простонал:
— Выходи за меня замуж.
И я сказала «да», но вовсе не потому, что он застал меня в момент слабости.
* * *
Гидеон бросился за мной в воду, даже не раздевшись. Мокрый лен прилип к моим голым ногам, когда Гидеон лег сверху и впился в мои губы. Так умирающий от жажды путник припадает к роднику. Его руки путались в моих волосах. Его распухшие, как и у меня, губы не знали устали. Его язык казался вездесущим.
Я лежала неподвижно. Придавленная его тяжестью. Потрясенная. Наконец все встало на свои места.
Он вовсе не собирался меня бросать. А наоборот, переживал из-за того, что хотел задать вопрос, но не осмеливался.
— Завтра, — бросил он.
Отросшая к вечеру щетина на его подбородке слегка покалывала лицо, тем самым возвращая к действительности. И я вдруг осознала, где мы сейчас и чего он хочет.
— Я… — начала я и запнулась, поскольку начисто потеряла способность соображать.
— Слово «да», Ева. — Он приподнялся и бросил на меня свирепый взгляд. — Просто «да».
— Но не можем же мы пожениться прямо завтра, — проглотила я ком в горле.
— Можем, — уверенно произнес он. — И сделаем это. Ева, я так хочу. Хочу принести клятвы. Хочу узаконить наши отношения… А иначе я просто сойду с ума.
И мир внезапно закружился перед глазами. Словно я попала в парк аттракционов, в дом с кривыми зеркалами и уходящими из-под ног полами.
— Еще не время, — слабо запротестовала я.
— И ты смеешь так говорить после всего, что было в самолете?! — возмутился он. — Ева, теперь ты обладаешь мной! И будь я проклят, если не стану снова обладать тобой!
— Мне нечем дышать! — прошептала я, почувствовав совершенно необъяснимый приступ паники.
Гидеон перекатился на спину, заставив лечь сверху, и заключил меня в кольцо своих рук. Предъявляя право собственника.
— Ты этого хочешь, — не сдавался он. — Ты любишь меня.
— Конечно люблю. — Я уронила голову ему на грудь. — Но ты торопишься…
— Удивляешься, почему я не сделал предложение в самолете? Ева, ради всего святого, ты ведь меня хорошо знаешь. Я планировал это уже несколько недель. Только об этом и думал.
— Гидеон, мы не можем вот так взять и сбежать, чтобы пожениться втайне от всех!
— Черта с два не можем!
— А как же наши семьи? Наши друзья?
— Мы сыграем свадьбу еще раз. Специально для них. — Он осторожно убрал прилипшую к моей щеке мокрую прядь. — Я хочу, чтобы наши фотографии были в газетах, журналах… словом, везде. Но это займет месяцы. Я не могу так долго ждать. А сейчас все будет только для нас. Если тебе так удобнее, можем никому ничего не рассказывать. Назовем сегодняшний обряд помолвкой. Это будет нашим маленьким секретом.
Я смотрела на него во все глаза, не зная, что сказать. Его настойчивость пугала… Хотя как это романтично!
— Ведь я уже попросил твоей руки у твоего папы, — продолжил он. — У него нет никаких…
— Что? Когда?
— Когда он был в Нью-Йорке. Мне представилась удобная возможность, и я решил ею воспользоваться.
Я почему-то обиделась.
— Но он ничего мне не говорил.
— Это я его попросил. Объяснил, что бракосочетание будет еще не завтра. Что я все еще стараюсь тебя вернуть. Я записал весь разговор, так что, если не веришь, можешь послушать.
— Ты записал разговор?! — удивилась я.
— Я ничего не пускаю на самотек, — безапелляционно заявил он.
— Ты сказал, что бракосочетание будет еще не завтра. Выходит, ты его обманул.
— Вовсе нет, — иронично улыбнулся он. — Ведь с тех пор прошло несколько дней.
— Боже мой! Ты сумасшедший.
— Возможно. Если так, это твоя заслуга. — Он поцеловал меня в щеку. — Ева, я не могу жить без тебя. Мне даже представить страшно, как бы я был без тебя. Безумие какое-то!
— Вот это действительно безумие!
— Почему? — нахмурился он. — Ты ведь знаешь, что мы созданы друг для друга. Каждый из нас нашел свою половинку. Так чего ждать?!
В голове сразу возникло множество доводов против. Логичных объяснений того, почему не следует торопиться. Но я промолчала.
— Все, я лишаю тебя права выбора, — отрезал он и решительно поднялся со мной на руках. — Ева, мы это сделаем. Так что наслаждайся последними часами свободы!
* * *
— Гидеон! — выдохнула я, содрогаясь в сладких спазмах оргазма.
Его пот стекал на мою грудь, сильные бедра работали без устали, когда он снова и снова вонзал в меня свой член — то глубоко, то не очень.
— Вот так! — прохрипел он. — Сжимай его вот так! Хорошо, мой ангел! Еще немного — и я снова кончу!
Я лежала, задыхаясь и изнемогая под его безжалостным натиском. Он уже будил меня два раза и брал с неистовой страстью, словно хотел оставить во мне память своего тела, отпечатать в моем мозгу, что я принадлежу ему. Что я его и он волен делать со мной все-все-все.
И это ужасно возбуждало.
— Хм… — прошептал он, погружая член еще глубже. — У тебя все влагалище, точно сметаной, намазано моей спермой. Одно удовольствие засаживать тебе после ночи любви. Кайф! Так бы и трахал тебя без остановки!
Я закинула на него ногу и крепко прижала к себе:
— Поцелуй меня!
Его чувственные губы прижались к моим.
— Люби меня! — вонзив ногти ему в бедра, потребовала я.
— Что я и делаю, мой ангел, — улыбнулся он. — Да-да, делаю.
* * *
Когда я проснулась, его рядом не оказалось.
Вытянувшись на измятых простынях, пахнущих сексом и Гидеоном, я подставила лицо соленому морскому ветру, попадавшему в комнату через открытые двери на террасу.
Я лежала и вспоминала прошлый день и прошлую ночь. А затем пару последних недель и те несколько месяцев, что прошли с момента моей встречи с Гидеоном. Я считала, что никогда не встречу мужчину, способного полюбить меня такой, какая я есть, — груз прошлого давил мне на плечи, а душевные раны постоянно ныли.
И разве я могла сказать «нет» после того, как буквально чудом встретила своего мужчину?!
При мысли о нашей сказочной встрече и неожиданном предложении руки и сердца я вдруг почувствовала странное волнение и не смогла больше лежать в постели. На самом деле мне нравилось, что можно убежать от всех, произнести наши первые клятвы без посторонних — быть может, завистливых — глаз. После всего, что мы пережили, начать новую жизнь с ощущением безбрежного счастья, светлой надежды и всепоглощающей любви — действительно оптимальный вариант.
Как я и ожидала, он все безупречно спланировал и выбрал идеальное место — уединенное и неповторимое. Конечно, мы поженимся на берегу. С пляжами у нас обоих связаны самые теплые воспоминания, в частности о нашем отдыхе на Атлантическом побережье Северной Каролины.
Обнаружив поднос с завтраком на кофейном столике в спальне, я улыбнулась. На спинке стула висело белое платье.
Гидеон абсолютно все предусмотрел.
Я набросила халат и потянулась за кофе, решив сначала подзарядиться кофеином, а потом уж отправляться на поиски Гидеона, чтобы дать ему свой ответ. И неожиданно обнаружила на подносе рядом с тарелкой брачный договор.
Моя рука так и застыла в воздухе. Договор лежал под узкой белой вазой с одной красной розой, рядом с элегантно сложенной салфеткой в блестящем кольце.
Сама не понимаю, что меня так удивило… и подавило. Конечно, Гидеон спланировал все до мельчайших деталей, включая и брачный договор. И вообще, разве он не начал наши отношения с попытки заключить со мной договор?
Но настроение сразу испортилось. Я отвернулась от подноса и понуро побрела в ванную. А там тянула время, стараясь мыться как можно медленнее. И твердо решила, что скорее скажу «нет», чем прочту официальный документ, устанавливающий цену моей любви. Любви, которая для меня не имела цены.
И тем не менее я боялась, что уже слишком поздно. Непоправимый ущерб причинен. То, что он составил брачный договор, все в корне меняло, хотя я и не имела права его за это осуждать. Господи боже мой, ведь он все-таки Гидеон Кросс. Один из двадцати пяти богатейших людей мира. Невозможно было даже представить себе, чтобы он не подготовил брачного договора. Нет, конечно, я не была столь наивной. Не мечтала о прекрасном принце, не строила воздушных замков.
Я приняла душ, затянула мокрые волосы в конский хвост, переоделась в легкое летнее платье и пошла пить кофе. Налила себе полную чашку, добавила сливки и подсластитель и, даже не притронувшись к документу, вышла на террасу.
На берегу уже вовсю шли приготовления к свадьбе.
У береговой линии была установлена увитая цветами арка, а на песке лежали переплетенные белые ленты, отмечавшие импровизированный церковный проход.
Я предпочла повернуться спиной ко всей этой красоте, мне было больно на нее смотреть.
Сделала глоток кофе, затем другой. И только выпив чашку наполовину, набралась мужества прочесть проклятый документ. На первых нескольких страницах перечислялось имущество, которым мы владели до брака. Авуары Гидеона действительно впечатляли. Интересно, и как он находил время на сон?!Сперва мне показалось, что в цифры моего долларового счета закралась какая-то ошибка, но потом я вспомнила, что мой основной капитал довольно выгодно инвестировался.
Стэнтон удачно вложил мои пять миллионов и сумел их удвоить.
И до меня вдруг дошло, какой же я была дурой, что тупо сидела на своих деньгах, вместо того чтобы направить их туда, где они могли оказать реальную помощь. Вместо того чтобы заставить эти проклятые деньги работать на благо других, я вела себя так, будто их не существовало в природе. Ладно, по приезде в Нью-Йорк нужно будет срочно исправить эту ошибку.
А дальше чтение становилось все более и более интересным.
Первое условие Гидеона состояло в том, что я беру фамилию Кросс. Я могу оставить Трэмелл как среднее имя, но никаких двойных фамилий. Ева Кросс— и это не подлежало обсуждению. Очень типично для него. Доминантный самец дал волю своим первобытным инстинктам.
Согласно его второму условию, мне полагалось десять миллионов, что удваивало мое состояние, просто за то, что я сказала «да», бонус за каждого ребенка, рожденного в браке, а также за совместное лечение у семейного психолога. В случае развода я согласна на консультации и участие посредника. Я согласна на совместное проживание, совместный отдых два раза в месяц, исполнение супружеских обязанностей…
И чем больше я углублялась в текст, тем больше начинала понимать. Брачный договор не был призван защитить активы Гидеона. Наоборот, договор устанавливал, что пятьдесят процентов всего, чем он будет владеть после заключения брака, безоговорочно переходит ко мне. Причем в случае супружеской измены с его стороны цена будет еще более высокой.
Договор был направлен на то, чтобы защитить его сердце, связать меня по рукам и ногам и лишить возможности покинуть его. А за это Гидеон отдавал мне все, чем владел.
Гидеон присоединился ко мне именно в тот момент, когда я перелистнула последнюю страницу. Он был без рубашки, в одних джинсах с расстегнутой верхней пуговицей. Я поняла, что время его появления рассчитано очень точно. Наверняка он следил за мной, наблюдая за моей реакцией.
Я бесстрастно вытерла мокрые от слез щеки:
— С добрым утром, Ас.
— Доброе утро, мой ангел. — Он поцеловал меня в щеку и сел за стол.
Слуга принес завтрак и кофе, быстро расставил все по местам и исчез так же незаметно, как и появился.
Я посмотрела на Гидеона. Шаловливый тропический ветерок растрепал его гриву. Он сидел, небрежно развалившись — очень мужественный, очень сексуальный, — и совсем не походил на абстрактного обладателя денежных знаков, указанных в договоре.
Открыв договор на первой странице, я накрыла его рукой и сказала:
— В данном документе нет ничего, что может заставить меня выйти за тебя замуж.
Гидеон тяжело вздохнул:
— Тогда мы его пересмотрим и переработаем. Назови свои условия.
— Мне не нужны твои деньги. Мне нужно это. — Я дотронулась до его груди. — А особенно это. — Я положила руку ему на сердце. — Гидеон, ты, и только ты, можешь удержать меня.
— Ева, но я не знаю как. — Он поймал мою руку и снова прижал к груди. — Похоже, я облажался. И ты сейчас захочешь убежать.
— Больше ни за что, — покачала я головой. — Даже попыток не сделаю. А ты разве не заметил?
— Я заметил, что прошлой ночью ты бросилась в океан и буквально камнем пошла на дно, черт возьми! — Он наклонился вперед и пристально посмотрел в мои глаза. — Не надо охаивать договор только из принципа. Если там нет неприемлемых для тебя условий, оставь все как есть. Ради меня.
Я села на место.
— Нам с тобой предстоит пройти долгий путь, — тихо сказала я. — И никакой документ не заставит нас верить друг другу. Гидеон, я сейчас говорю именно о доверии.
— Ну да… — замялся он. — Я не верю, что не испорчу все дело, а ты не веришь, что сможешь дать именно то, что мне нужно. А в остальном мы вполне доверяем друг другу. Надо только вместе поработать над деталями.
— Ладно. — Заметив, как загорелись его глаза, я поняла, что принимаю верное решение, хотя и слишком скоропалительное. — У меня имеется одна поправка.
— Назови.
— Относительно фамилии.
— Не подлежит обсуждению, — отрезал он и в подтверждение своих слов даже резко рубанул рукой.
— Блин, не будь неандертальцем! — нахмурилась я. — Я оставлю папину фамилию тоже. Он так хотел и, сколько я его помню, всегда переживал по этому поводу. У меня просто не будет другой возможности уладить это дело.
— Значит, Ева Лаурен Рейес-Кросс?
— Ева Лаурен Трэмелл-Рейес-Кросс.
— Сразу и не выговоришь, мой ангел. Но поступай так, как тебе лучше. Это единственное, чего я хочу.
— Единственное, чего я хочу, — это ты. — Я подставила ему губы для поцелуя.
— Тогда так и запишем.
* * *
Я выходила замуж за Гидеона Джефри Кросса, стоя босиком на одном из пляжей Карибского побережья, свидетелями у нас были администратор отеля и Энгус Маклеод. Я понятия не имела, что Энгус тоже здесь, но, увидев его, страшно обрадовалась.
Церемония оказалась очаровательной — простой и короткой. Судя по сияющим лицам Клода и священника, они почли за честь участвовать в бракосочетании Гидеона.
Я надела самое красивое платье из тех, что нашла в шкафу. Без бретелей, присборенное от груди до бедер, с фестонами из органзы по подолу до пят. Очень милый — сексуальный и одновременно романтичный — наряд. Волосы я заколола элегантно-небрежным узлом, воткнув в прическу живую розу. От имени дирекции отеля мне преподнесли букет жасмина, перевязанный белой лентой.
Гидеон по такому случаю надел темно-серые брюки и белую рубашку навыпуск. Он, как и я, решил остаться босиком. Я даже расплакалась, когда он повторял свои клятвы. Голос его звучал громко и уверенно, но в глазах читалось скрытое волнение.
Он так меня любил!
Вся церемония была очень интимной и очень личной. Идеальной.
Хотя ужасно не хватало мамы, папы и Кэри. А еще Айерленд, Стэнтона и Клэнси. Но когда Гидеон наклонился, чтобы скрепить поцелуем брачный обет, он прошептал мне на ухо:
— Мы все повторим. Столько раз, сколько пожелаешь.
Я так его любила!
Затем вперед выступил Энгус и расцеловал меня в обе щеки:
— Как приятно видеть вас обоих такими счастливыми!
— Спасибо тебе, Энгус. Все это время ты замечательно о нем заботился.
Он улыбнулся, а когда повернулся к Гидеону, его глаза предательски заблестели. А потом он сказал что-то с таким чудовищным шотландским акцентом, что я даже засомневалась, было ли это вообще сказано по-английски. Но в любом случае, у Гидеона также заблестели глаза. Интересно, удалось ли Энгусу за время работы у Гидеона хоть отчасти заменить ему отца? По крайней мере, я, со своей стороны, буду всегда благодарна Энгусу за его преданность Гидеону и способность поддержать того в трудную минуту.
Мы разрезали скромный торт и выпили по бокалу шампанского на террасе нашего номера. Потом расписались в книге записей гражданского состояния, а также в свидетельстве о браке, к которому Гидеон отнесся с большим почтением.
— Ну что, тебе нужна была эта бумажка? — поддразнила я Гидеона. — Тебе именно ее не хватало для полного счастья?
— Мне не хватало вас, миссис Кросс. — Он притянул меня к себе. — Я так давно этого ждал.
Перед тем как потихоньку ретироваться, Энгус взял с собой свидетельство о браке и брачный договор, чтобы нотариально заверить у администратора и подложить к другим важным документам Гидеона.
А что до нас с Гидеоном, мы разделись и отправились в шатер на пляже, чтобы сплестись там в жарких объятиях. Мы потягивали холодное шампанское, лениво целовались и, наблюдая за тем, как солнце неторопливо садится за горизонт, предавались томной неге.
Что тоже было идеально.
* * *
— Ну и как ты собираешься все это подать, когда мы вернемся? — Мы обедали при свечах в столовой наших апартаментов. — Всю историю с нашим побегом и скоропалительным бракосочетанием.
Гидеон, пожав плечами, равнодушно слизнул с пальца растаявшее масло:
— Оставляю на твое усмотрение.
Вытащив из клешни краба кусочек мяса, я подумала и сказала:
— В первую очередь я скажу Кэри. Ну и, наверное, папе. Он уже психологически подготовлен. Стэнтону вообще все равно. Только без обид.
— Никто и не обижается.
— Я немного волнуюсь насчет мамы. У нас и так напряженные отношения. Она, конечно, будет писать крутым кипятком по поводу нашего бракосочетания, но… — Я помедлила, в миллионный раз наслаждаясь осознанием данного факта. — Не хочу, чтобы она решила, что я не поставила ее в известность, так как злюсь на нее.
— Тогда давай скажем ей и всем остальным, что мы обручились.
Я обмакнула крабовое мясо в растопленное масло и неожиданно подумала о том, что хочу как можно чаще видеть Гидеона именно таким: очень домашним и довольным жизнью.
— Ее удар хватит, если она узнает, что мы стали жить вместе до свадьбы.
— Ничего, перебьется, — сухо заметил Гидеон. — Ева, ты моя жена. И мне плевать, знает кто-нибудь еще об этом или нет. Главное, что я знаю. Я хочу приходить с работы и видеть, что ты уже ждешь меня дома, хочу пить с тобой кофе за завтраком, застегивать молнию на твоем платье по утрам и расстегивать ее по вечерам.
— А ты будешь носить обручальное кольцо? — спросила я.
— Собираюсь.
И тут я не выдержала и улыбнулась. Он бросил на меня удивленный взгляд.
— Что такое? — не выдержала я, увидев, что он замолчал. — Неужели я перепачкала лицо маслом?
— Ты прекрасна. Обожаю смотреть на тебя! — сделав глубокий вдох, произнес он.
Я даже зарделась от неожиданности.
— Ну, ты у нас тоже весьма недурен.
— Это начинает проходить, — пробормотал он.
Моя улыбка сразу погасла.
— Что? Что начинает проходить?
— Тревога… Похоже, худшее уже позади, да? — Он пригубил вина из бокала. — Кажется, все устаканилось. Приятное чувство. Мне нравится. И даже очень.
У меня пока не было времени привыкнуть к мысли, что я замужем. Но сейчас, хорошенько подумав обо всем, я не могла не согласиться. Он был моим. Кто бы сомневался?
— Мне тоже нравится.
Он поднес мою руку к губам. И кольцо, что он подарил, заискрилось и заиграло в сдержанном пламени свечей. Это был крупный, но в пределах приличия, бриллиант с изумрудной огранкой Ашер в винтажной оправе. Мне нравилась его всегда актуальная замысловатость, но еще больше нравилось то, что это было обручальное кольцо матери Гидеона.
И хотя Гидеон был глубоко травмирован изменами своих родителей, время, когда они втроем составляли семью, было единственным счастливым периодом его жизни до встречи со мной.
А он еще имел наглость утверждать, что ему чужда романтика!
Гидеон заметил, что я любуюсь кольцом.
— Значит, тебе понравилось.
— Очень. Второго такого нет. Мне кажется, мы можем сделать наш дом тоже особенным.
— Что-что? — Он сжал мою руку и снова принялся за еду.
— Я прекрасно понимаю необходимость спать врозь, но не хочу, чтобы нас разделяли стены и двери.
— И я тоже. Но твоя безопасность превыше всего.
— Как насчет двух спален без дверей, соединенных общей ванной? Только арки или специальные проходы. Тогда формально мы будем находиться в одном открытом пространстве.
Гидеон немного подумал и кивнул:
— Нарисуй, как ты это себе представляешь. Мы пригласим дизайнера и воплотим твои задумки в жизнь. Пока пентхаус не перестроят, поживем какое-то время в Верхнем Вест-Сайде. Кэри получит в свое распоряжение смежную двухкомнатную квартирку, которую он сможет одновременно переделать на свой вкус.
Я благодарно потерлась босой ногой о его щиколотку. Неожиданно вечерний ветерок донес до нас звуки музыки, словно напоминая, что мы не одни на острове.
Интересно, а Энгус сейчас хорошо проводит время? Или стоит на часах под дверьми нашего номера?
— А где Энгус? — поинтересовалась я.
— Неподалеку.
— И Рауль тоже здесь?
— Нет. Он сейчас в Нью-Йорке. Выясняет, как браслет Натана оказался там, где его в результате нашли.
— Ох. — У меня неожиданно пропал аппетит. Я вытерла руки салфеткой. — Мне уже стоит начинать волноваться?
Вопрос был чисто риторическим. Меня по-прежнему продолжало беспокоить то, что мы так и не узнали, кто же в результате направил полицию по ложному следу.
— Кто-то вручил мне бесплатный пропуск на освобождение из тюрьмы, — ровным тоном произнес Гидеон. — Я думал, что это будет стоить больших денег. Но на меня так никто и не вышел. Поэтому я решил выйти на них сам.
— Если ты их найдешь.
— О, я их найду, — мрачно прошептал он. — И тогда мы узнаем, что к чему.
Я молча обвила под столом его ноги своими, да так и осталась сидеть.
* * *
Мы танцевали на берегу при свете луны. Вечер был благоуханно-влажным, и мы наслаждались его роскошной чувственностью. Этой ночью Гидеон разделил со мной ложе, и это решение далось ему с трудом. Но я даже помыслить не могла, чтобы в первую брачную ночь спать в одиночестве, и очень надеялась, что его лекарство и нехватка сна в предыдущую ночь сыграют свою положительную роль. И оказалась права.
В воскресенье он предложил мне на выбор или отправиться полюбоваться сказочным водопадом, или выйти в море на катамаране, или сплавиться на плоту по реке в джунглях.
Я улыбнулась, но сказала, что хочу отложить все развлечения до следующего раза. И в результате мы остались в номере.
Целый день мы предавались приятному ничегонеделанию, плавали голышом в бассейне и сладко дремали, когда вздумается. Мы покинули отель уже далеко за полночь, и я дико не хотела уезжать. Уик-энд пролетел как один миг.
— У нас впереди еще будет много уик-эндов, — словно прочитав мои мысли, прошептал Гидеон, когда мы уже ехали в аэропорт.
— С тобой я становлюсь ужасной эгоисткой. Не желаю ни с кем тебя делить.
Уже в самолете я обнаружила, что на борт доставили вещи, которые были в нашем распоряжении в отеле. И я мысленно улыбнулась: одежда оказалась нам абсолютно без надобности.
Я взяла в ванную косметический чемоданчик. Хотелось привести себя в порядок, а потом немного поспать. И неожиданно обнаружила фирменную кожаную бирку с латунной серединой, где было выгравировано: «Ева Кросс».
Гидеон незаметно проскользнул в ванную и поцеловал меня в плечо.
— Ну все, давай баиньки, мой ангел. Надо хорошенько выспаться перед работой.
Тогда я показала на бирку и спросила:
— Неужели ты знал заранее, что я скажу «да»?
— Я твердо решил осаждать тебя до полной капитуляции.
— Ну, тогда я польщена. — Я почему-то сразу ему поверила.
— Теперь ты у нас замужняя дама, — шлепнул он меня по заду. — Так что поторопитесь, миссис Кросс.
Я действительно поторопилась и скользнула в постель рядом с ним. Он примостился ко мне сзади, сжав в крепких объятиях.
— Сладких тебе снов, беби, — шепнула я, накрыв его руки своими.
— Мои сны уже стали явью, — дыша мне в шею, произнес он.
