Глава 41
Сила внушения
– Ты где? – спросила Сара, когда я ответила на ее звонок. Вот черт, мы забыли предупредить ее, что к Рейчел ехать уже не надо! – Ой, Сара, прости, пожалуйста! Мы с Эваном едем к нему домой. Я здорово поцапалась с Рейчел, и мы свалили. А ты что, ждешь нас там?
– Да. Вы все собрали?
– Осталась одна коробка. Потом заберем.
– Тогда почему бы мне ее не взять, раз уж я здесь? – предложила Сара.
– Не уверена, что стоит это делать. Когда мы уезжали, Рейчел была просто никакая. Я поступила с ней… довольно жестоко.
– За что боролась, на то и напоролась, – равнодушно бросила Сара. – Мне плевать. Возьму по-быстрому коробку – и назад.
– Мое дело тебя предупредить. В случае чего звони, а так поезжай прямо к Эвану.
– Она что, собирается пойти туда? – удивлено поднял брови Эван.
– Похоже, что да, – пожала я плечами.
– Вау! – скорчил рожу Эван. – Это становится интересным.
Но не успели мы доехать до Эвана, как телефон зазвонил снова.
– Ой-ой-ой, – простонала я, увидев на дисплее Сарино имя.
– Эмма, срочно возвращайтесь сюда! – задыхающимся голосом произнесла Сара.
– Что случилось? – Я оцепенела от страха.
– Рейчел. Она лежит и не двигается. «Скорая» уже едет, но… О боже!
– Сара?! – растерянно крикнула я и ничего не услышала. Связь пропала. – Эван, нам срочно нужно вернуться!
Однако Эван, почувствовав неладное, уже и так повернул назад.
– Что она сказала? – не сводя глаз с дороги, спросил он.
– Рейчел лежит и не двигается. «Скорая» уже едет. Но потом… связь пропала. Эван, если что-то случится с Сарой…
Мысли путались. Я подумала, что, возможно, несмотря на увечья, вернулся за долгом наркодилер. А может, послал кого-то вместо себя. Я не могла усидеть на месте, ужасно хотелось, чтобы Эван ехал быстрее, хотя, судя по тому, как мы мчались по пустынным улочкам, он и так вдвое превысил разрешенную скорость.
– Скоро приедем, – сказал Эван, заметив, как я судорожно вцепилась в поручень над дверью.
Когда мы свернули на Декатур-стрит, я была уже полумертвой от страха. Перед домом, сверкая мигалками, стояли две полицейские и одна пожарная машины, а еще «скорая».
– Ой, нет! – выдохнула я. В голове вихрем пронеслись ужасные картины. Чувствуя слабость в коленках, я выскочила из машины. – Сара! – истошно закричала я, бросившись к дому.
Но меня остановил полицейский, который начал расспрашивать, кто живет в этом доме. Но я не слушала. Отчаянно крутила головой, пытаясь хоть что-то разглядеть через его плечо.
Я уже была на грани нервного срыва, когда увидела, что санитары достают из «скорой» носилки.
– Что происходит? Ради бога, скажите, что с ней все в порядке! Сара! – всхлипывала я.
– Эмма! – послышался ее хриплый голос.
Похоже, она была там, за дверью. Но полицейский поднял руку, и меня оттащили назад.
– Мисс, пока ее не вынесут, вам следует оставаться здесь.
– Что?! – растерялась я. – Что вы имеете в виду?
И тут на пороге показались санитары и пожарные с носилками.
– Нет! – захлебываясь слезами, простонала я. – Нет!
Но потом увидела, что у лежавшей на носилках женщины волосы темные, а не огненно-рыжие, как у Сары.
Я стояла и смотрела немигающими глазами, как Рейчел перекладывают на каталку и надевают на лицо кислородную маску. Я ошеломленно смотрела на нее, чувствуя странную пустоту в душе.
– Эмма! – крикнула выскочившая из дома Сара. Лицо у нее было красным и зареванным.
– Сара! – обняла я подругу. Я понимала, что сломанные ребра потом дадут о себе знать, им и так сегодня досталось, но я не чувствовала боли. Сара рыдала, уткнувшись в мое плечо. И только сейчас я поняла, что Эван рядом. Он помогал полицейскому удерживать меня на месте. – Сара, что случилось?
– Я нашла Рейчел в ее комнате, – задыхаясь, сказала Сара. – Дверь была открыта, а она лежала на полу. Там были таблетки и бутылка водки. Она не шевелилась. А потом перестала дышать. – Сара судорожно вздохнула и прошептала дрожащим голосом: – Эмма, я пыталась. Я действительно пыталась.
– Все хорошо, – попробовала успокоить я Сару. Ее отчаяние разрывало сердце. – Все хорошо.
А потом ко мне постепенно пришло осознание случившегося. Я продолжала твердить: «Все хорошо», но уже плохо понимала к кому обращаюсь. Все стало происходить как в замедленной съемке. Я смотрела на происходящее словно издалека.
Полицейские попросили нас пройти в дом, чтобы ответить на некоторые вопросы. Я что-то объясняла, хотя плохо понимала, что именно. Похоже, я была не совсем адекватна, и весь допрос прошел будто во сне. Они что-то там говорили насчет «скорой» и больницы, но я так толком ничего и не поняла.
– Благодарю вас, – услышала я голос Эвана и увидела, что полицейские возвращаются к своим машинам.
Вокруг подъездной дорожки толпились какие-то люди. Это на бесплатное представление собрались соседи. Вот такие дела. Меня снова загнали в ловушку нескончаемых кошмаров. Я слышала чьи-то голоса, пыталась вглядеться в чьи-то лица.
– Эмма, нам пора, – сказал Эван, и я машинально кивнула. – Хочешь поехать с нами? – Это он обращался уже к Саре, а я все кивала и кивала, как китайский болванчик.
– Эмма? – Сара, по-прежнему продолжавшая хлюпать носом, взяла меня за руку. – С ней все будет хорошо. Обязательно будет.
«С кем?» – хотела спросить я, не понимая, о чем это она. А потом поняла. И когда мой мозг обработал обрушившийся поток информации, мне словно дали под дых.
– Нет, – отрезала я, и Сара с Эваном удивленно на меня посмотрели. – Нет. Я не хочу ехать в больницу.
– Что? – спросила в замешательстве Сара. – Но ведь твоя мама наглоталась таблеток…
– Знаю, – перебила я Сару. – Не желаю ее видеть.
– Неужели тебя совсем не интересует, как она себя чувствует?
– Нет, – честно призналась я. – Не хочу ее видеть. Она сделала это мне назло. Но я не позволю ей причинять мне боль. Не позволю.
– Эмма, о чем ты говоришь?! – возмутилась Сара.
Но Эван присел передо мной на корточки и заглянул в глаза.
– Ты уверена? – спросил он и, когда я кивнула, пристально посмотрел на меня. – Ладно. Мы никуда не едем.
– Эван, ты соображаешь, что говоришь?! А что, если она… – начала Сара.
– Сара, – оборвал он ее на полуслове. – Ведь тебя с нами тут не было. И ехать в больницу сейчас не самая удачная идея. В любом случае нам нужно отвезти тебя домой. У тебя тоже выдалась совершенно сумасшедшая ночь.
– Ничего не понимаю, – растерянно покачала головой Сара.
– Я тебе позже все объясню, – сказал Эван. – Пошли, Эмма.
Мне так и не удалось выйти из заторможенного состояния. Я взяла его за руку и покорно пошла за ним. Они с Сарой выключили свет возле дома, а потом Эван нашел нужный ключ в моей связке и запер дверь. Мы сели в мою машину: я – впереди, Сара – на заднее сиденье. И в гробовой тишине поехали к Саре.
Анну мы застали в невменяемом состоянии. Ей уже звонили из полиции, поскольку там знали, кто Сарин отец. Не успели мы войти в дом, как она бросилась целовать и обнимать нас с Сарой, пристально всматриваясь в наши зареванные лица. Эван, единственный, кто не потерял хладнокровия, вкратце описал ситуацию.
Ужасно болело все тело, а сломанные ребра буквально горели огнем. Разговаривать не хотелось. А тем более слушать. Я мечтала только об одном: поскорее лечь и укрыться теплым одеялом. Наконец, когда Карл с Анной получили необходимую информацию, нас отпустили наверх.
Эван сидел со мной до тех пор, пока позволяли приличия. А когда он ушел, Сара, которой так и не удалось заснуть, забралась в мою постель. Мне тоже не спалось. Я смотрела в потолок пустыми глазами, периодически проваливаясь в темноту.
– Это я виновата, – уже на рассвете призналась я Саре, которая, естественно, ничего не поняла и недоуменно заморгала. – Сказала ей, что она может принять хоть целый пузырек, мне пофиг. Она так и сделала.
– Эмма! – ошеломленно выдохнула Сара, с трудом осознав сказанное. – Ты не могла заставить ее это сделать.
– Но я не уверена, что стала бы ее останавливать, – прошептала я.
– Не смей так говорить! Ты не должна.
– Сара, я ненавижу ее, – сказала я, чувствуя, что сейчас разревусь. – Ты даже не представляешь, как я ненавижу ее. – Мой голос дрогнул, словно правда комом встала в горле. По лицу ручьем потекли слезы, капая на подушку. – Я не хочу ее видеть, потому что… потому что мне все равно, умрет она или нет.
– Ох, Эмма! – всхлипнула Сара. Ее голубые глаза затуманило болью. – Я тебе не верю. Конечно, ты сейчас очень зла на нее. Но я не верю, что ты желаешь ей смерти.
Больше я не сказала ни слова. Мы лежали и молча страдали, пока не забылись беспокойным сном.
Я чувствовала себя виноватой в том, что втянула Сару в эту историю. Но не раскаивалась в своих жестоких словах, опрометчиво брошенных Рейчел. Мне действительно было все равно, умрет она или нет.
* * *
– Ты уверена, что не хочешь туда поехать? – взяв сумку, спросила Сара.
Я как раз наклонилась, чтобы поднять с пола засохший помидор.
– Уверена. Закончу собирать вещи. Выкину из холодильника испорченные продукты.
– Тогда встречаемся дома после того, как вернемся из больницы, – сказала Анна. В руках у нее была та злополучная коробка из моей комнаты.
– Ну, к этому времени я уже буду там.
Я собрала с пола разбросанные Рейчел овощи, из которых она тогда собиралась приготовить салат, потом вымыла посуду и освободила холодильник.
Уходя, я даже ни разу не оглянулась. Заперла за собой входную дверь. Выбросила мешки с мусором в мусорный бак рядом с домом и выкатила его на обочину.
Но я не вернулась к Саре, а поехала дальше. Я прекрасно понимала, куда направляюсь, хотя и не позволяла себе задумываться, зачем туда еду и чем это может закончиться.
Я позвонила в звонок в слабой надежде, что его не окажется дома. И когда черная металлическая дверь открылась, у меня екнуло сердце.
– Эмма? – Джонатан пристально посмотрел на меня и сразу спросил: – Что случилось?
– Можно войти? – собравшись с духом, спросила я.
– Ну да, конечно. – Он посторонился, пропустив меня вперед.
Я медленно поднялась по лестнице, Джонатан шел следом. Оказавшись в чистенькой студии Джонатана, я сразу села на диван, а он – на соседнее кресло. Джонатан явно ждал моих объяснений.
– Прошлой ночью Рейчел пыталась покончить с собой, – тусклым голосом сообщила я.
Джонатан задумчиво кивнул и опустил голову.
– Только не надо себя ни в чем винить, – наконец произнес он, и мне показалось, что я ослышалась. Заметив мой удивленный взгляд, Джонатан пояснил: – Ты не должна себя винить… в том, что ничего не чувствуешь.
Теперь я точно знала, почему я здесь: он был единственным, кто меня понимал.
– Если бы ты знал, как мне плохо! Ну что я за человек? Она ведь все-таки моя мать…
– Нет. И никогда ею не была, – ответил Джонатан. – Эмма, она даже близко не похожа на настоящую мать. И ты имеешь полное право ненавидеть ее.
Я закрыла лицо руками и разрыдалась, каждый всхлип отдавался режущей болью в боку, но остановиться было выше моих сил.
Джонатан придвинулся поближе:
– Эмма, ты ничего плохого не сделала. Она сама выбрала свой путь. Никто ее не заставлял.
– Но я сказала ей, что мне плевать, – давясь слезами, произнесла я.
– Ну и что с того? – отозвался Джонатан. – Она, как всегда, проявила эгоизм. Думала исключительно о себе.
– Но мне хотелось… – запинаясь, произнесла я. – Мне хотелось, чтобы она умерла. Тогда, возможно, она перестала бы мучить и себя, и меня… – Слезы мешали говорить. – Ужасно! Я такая…
– Не надо Эмма, она заставляла тебя страдать. Причем постоянно.
Я прижималась мокрым лицом к сильному плечу Джонатана, находя утешение в его объятиях. И только немного успокоившись и собрав в кучку остатки здравого смысла, я поняла, что не должна здесь находиться. Подняла голову и почувствовала у себя на щеке его руку, а на губах – его мягкие губы.
Я соскочила с дивана и попятилась:
– Нет, я не могу.
– Не понимаю, – тяжело дыша, произнес Джонатан.
В его глазах было столько душевной муки, что мне стало не по себе. Я вытерла слезы и покачала головой:
– Нет, не могу.
– Эмма, ты должна спросить себя почему. – Он наконец отвел взгляд, и я сразу поникла. – Потому что ничего не чувствуешь, да? Но если ты здесь, значит ты все же хоть что-то чувствуешь. И не пытайся это отрицать.
Я смущенно покачала головой. Ведь я и не собиралась ничего отрицать. Просто я сама не понимала, почему меня так тянет к нему. Наверное, я здесь, потому что он все понимает. Но тогда почему было просто не позвонить ему? И вовсе необязательно было встречаться с ним лично.
Мысли путались, в голове был полный сумбур.
– Тебе столько всего пришлось пережить за эту неделю, – прошептал он. – Надо набраться терпения и немного подождать. Подождать, пока все не утрясется. Договорились? – Он с надеждой посмотрел на меня. Я промолчала, не совсем понимая, о чем он просит. – Между нами определенно существует какая-то странная связь. И я не знаю, как все это прекратить. А ты? – продолжил Джонатан. Но я не ответила. Ведь он сказал чистую правду. – Эмма, все будет хорошо, обещаю. Мы что-нибудь придумаем.
– Ну ладно, – пролепетала я и, собравшись с духом, добавила: – Мне пора. – На подгибающихся ногах я подошла к лестнице. Обернулась и тихо сказала: – Джонатан, спасибо тебе… за понимание.
– Эмма, я весь в твоем распоряжении, – ласково улыбнулся он.
Я с трудом спустилась вниз. И чувствовала себя ничуть не лучше, чем тогда, когда пришла сюда.
