Глава 17
Смятение чувств
Сару буквально распирало от желания поделится со мной. Она прямо-таки светилась от счастья. Но вместо того чтобы выложить новости, она подошла поближе и с размаху ударила меня по плечу.
– Эй! – воскликнула я. – Ты чего?!
– Это тебе за то, что пошла на вечеринку у Дрю и дала повод для сплетен, позволив ему отвезти тебя домой!
– Ой! – отпрянула я. – Тоже мне большое дело! Ничего не было.
– Знаю. Но ведь ребята такие тупые! Если не хочешь стать притчей во языцех, веди себя так, чтобы о тебе потом не говорила вся школа!
– Тут уж ничего не поделаешь, – пожала я плечами. – Они будут меня обсуждать, даже если я весь день простою столбом.
– Возможно, ты и права, – рассмеялась Сара.
– Ну что, теперь, надеюсь, ты закончила? – раздраженно поинтересовалась я. – Может, расскажешь, как провела эту неделю, и вообще?
Сару не пришлось долго упрашивать. А потом ее уже было просто не остановить. Не уложившись до начала первого урока, она продолжила за ланчем. Не уверена, что Эвана так уж впечатлила хвалебная песнь его брату. Он наконец не выдержал и, пробормотав что-то насчет необходимости срочно поговорить с тренером, ретировался. Я ни секунды не сомневалась, что он только сидел и ждал, как бы свалить по-тихому.
– Увидимся в художественном классе. – Он поцеловал меня в щеку и отчалил.
– Что с ним такое? – удивилась Сара.
– Сара, ты встречаешься с его братом. А тебе никогда не приходило в голову, что он чувствует себя немного не в своей тарелке.
– Наверное. Ну, я не знаю… – передернула она плечами. И, полностью исчерпав тему Джареда, вдруг выпалила: – Так что ты хотела узнать о сексе?
У меня глаза полезли на лоб. Я явно не была готова к обсуждению столь щекотливой темы посреди кафетерия.
– Итак, расскажи, как далеко вы уже зашли? – совсем как заправский психотерапевт, поинтересовалась она.
– А нам обязательно прямо здесь об этом говорить? Ты ведь сама сказала, что не стоит давать пищу для сплетен. И меньше всего мне хочется, чтобы нас кто-нибудь услышал.
– Прекрасно, – согласилась она. – Приезжай ко мне после тренировки.
Но я вдруг засомневалась. Не то чтобы мне было неудобно обсуждать тему секса… хотя да – немного неудобно. Я ведь еще никогда не вела именно таких бесед.Все свои знания я получила на уроках здоровья, потому была не слишком хорошо подкована в данном вопросе. Сара делилась со мной своими любовными историями, но, естественно, без пикантных деталей.
– И нечего так краснеть. Того и гляди – загоришься! – покачала головой Сара. – Просто приезжай вечером ко мне. Договорились?
– Ладно.
Когда мы вернулись к шкафчикам, Сара достала из своей почтальонской сумки учебник:
– Вот возьми, пригодится.
Я взяла у нее книгу и оторопела, увидев название «Наша сексуальность».
– Боже мой, ты что, серьезно?
Даже при беглом просмотре я обнаружена массу натуралистических подробностей, чего явно не ожидала.
– Это учебник для колледжей, – небрежно объяснила Сара. – А вдруг чисто техническое описание понравится тебе больше, чем версия журнала «Космополитен». Ну, сама понимаешь, здесь все-таки дается научное обоснование.
– Уф, спасибо тебе. – Я принялась спешно засовывать книгу в шкафчик, но она выскользнула у меня из рук и упала обложкой кверху.
Эван наклонился, чтобы поднять раскрывшийся учебник, но я его опередила и проворно схватила книжку. Сердце колотилось так, что я с трудом могла говорить.
– А что это такое? – поинтересовался Эван, когда я засунула учебник в рюкзак.
– Просто руководство к тому, как тебя получше ублажить, – усмехнулась Сара и быстро пошла прочь.
Я чуть было не рухнула. Стояла как идиотка и, широко открыв рот, смотрела на Эвана.
– Правда? – Он удивленно понял бровь.
– Мы опоздаем на урок, – захлопнув дверь шкафчика, торопливо сказала я.
Я так разнервничалась, что даже вспотела. Эван иронично усмехнулся и пошел за мной.
– Тебе не нужен этот учебник, – шепнул мне на ухо сидевший рядом со мной Эван.
– Эван! – шикнула я на него.
– Похоже, Сара не совсем в курсе, да? – как ни чем не бывало продолжил он.
– Мы об этом не разговариваем, – честно призналась я, закрыв пылающее лицо руками. Эван хихикнул.
– Добрый день, – поздоровалась вошедшая в класс мисс Майер и принялась устанавливать на мольберт большую доску. – Сегодня мы будем работать над созданием визуальных образов с помощью гвоздей.
На доске мы увидели профиль женщины, выполненный с помощью окисленных гвоздей, вбитых в доску на разную глубину и под различным углом, чтобы создать ощущение трехмерного объекта. Меня потрясла техника исполнения. Автору удалось передать линию скул и горбинку носа.
– Я приготовила вам коробочку гвоздей. Выбирайте деревяшки по вкусу, берите молотки – и вперед.
– Ручаюсь, что к концу урока большой палец у меня будет багрово-фиолетовым, – повернулась я к Эвану.
Он кивнул, не глядя на меня.
Я взяла все необходимое для работы и стала размышлять, что бы такое сделать.
Когда я вернулась на место, Эван вертел в руках молоток, будто впервые видел этот инструмент. Он задумчиво смотрел на него, но мысленно был явно далеко отсюда.
– Эван? – Я села на табурет и заглянула ему в глаза. Лицо его было бледным, взгляд бегающим. – Эван, с тобой все нормально? Что случилось?
Но он, ни слова не говоря, положил молоток и вышел из класса. До меня даже не сразу дошло, что его нет рядом. Я пулей вылетела из класса, но в коридоре его не было. И я осталась стоять как пень. А потом в полной растерянности вернулась в класс и села на место.
– С Эваном все в порядке? – спросила мисс Майер, обнаружившая, что его табурет пустует.
– Не знаю, – честно призналась я.
На сегодняшнем уроке я не слишком преуспела. Я постоянно косилась на дверь, ожидая его возвращения. Но так и не дождалась.
После занятий его не оказалось и возле моего шкафчика. Тогда я отправила ему эсэмэску:
Ты где? С тобой все в порядке?
Перевела мобильник в режим вибрации, сунула в передний карман джинсов и прикрыла свитером, чтобы учитель математики ничего не заметил.
И в середине урока телефон действительно завибрировал. Пришло сообщение:
Неважно себя чувствую. Уехал домой.
Совершенно сбитая с толку, я еще раз перечитала текст.
Если хочешь, могу приехать после тренировки, – написала я.
И получила ответ:
Не надо. Увидимся завтра. Хорошо?
Нет, здесь явно было что-то не так. Весь день вид у него был абсолютно здоровый. Выходит, я упустила нечто важное, но мне ничего не оставалось, как согласиться.
– Пожалуй, после тренировки я поеду к себе, – сказала я Саре, когда мы в конце дня собрали вещи.
– Все нормально? – Она сразу почувствовала мой мрачный настрой.
– Надеюсь, – ответила я, захлопнув дверцу шкафчика. – Вечером созвонимся.
– Ладно, – бросила мне вдогонку Сара.
После тренировки я перезвонила Эвану прямо из машины. Он не ответил. Я так перепугалась, что у меня засосало под ложечкой.
– А вдруг он и вправду заболел, – успокоила меня Сара, которой я тут же об этом сообщила.
– Все может быть, – согласилась я, сделав вид, что поверила.
– Только не вздумай накручивать себя.
– Не буду.
Хотя, честно говоря, именно этим я сейчас и занималась: вспоминала все наши разговоры в течение дня. Но в результате так и не поняла, что заставило его столь внезапно покинуть школу. Похоже, что-то произошло именно за те несколько минут, пока я ходила брать художественные принадлежности. Причем случилось совершенно внезапно, но он почему-то не захотел поделиться со мной.
– Что ж, подождем до завтра. Утро вечера мудренее. Позвони, если у тебя начнут закипать мозги и тебе захочется немного проветриться.
Закончив разговор, я достала из рюкзака учебники. Может, если сяду за уроки, то хоть немного отвлекусь от грустных мыслей.
Но не успела я погрузиться в вопросы политической теории, как раздался стук в дверь. На пороге возникла мама.
– Привет. Хотела узнать, не согласится ли Эван прийти к нам завтра вечером на обед. Я почему-то решила, что он с тобой.
И не успела я открыть рот, как она схватила торчавший из рюкзака Сарин учебник. Меня прямо передернуло, когда она вслух прочла название.
– А что это такое? – перелистав книжку, спросила она. – Нет, ну надо же, чему теперь учат в школе! Жаль, что в мое время такого не было.
– Это вовсе не для школы, – не подумав, ляпнула я.
И когда мама все поняла, у нее сразу сделались большие глаза. Я готова была провалиться сквозь землю.
– Так это для тебя? – спросила она, а затем изумленно, словно не верила, что такое возможно, сказала: – Значит, ты у нас до сих пор еще девственница. – (Я зарылась лицом в покрывало. Ну и денек! Хуже не бывает.) – Может, хочешь поговорить об этом? Вот уж никогда бы не подумала, что придется говоритьна такую тему! Но если надо, я готова.
При этих словах я приподняла голову и внезапно увидела застывшего в коридоре Джонатана. Нет, оказывается, бывает и хуже!
– Хм… ничего не надо, – произнесла я, чувствуя, что меня внутри всю корежит.
– Спрашивай, не стесняйся, – не сдавалась она.
Мама явно собиралась сесть на кровать, чтобы продолжить разговор, и, наверное, так и сделала бы, но тут Джонатан, решив обозначить свое присутствие, деликатно постучал в открытую дверь.
– Ты готова? – спросил он.
Мне было стыдно поднять на него глаза. Больше всего на свете хотелось превратиться в человека-невидимку.
– О да. – И она сразу стала прежней, так толком и не успев поиграть в дочки-матери. – Ну как, узнаешь у Эвана насчет обеда?
Я лишь молча кивнула. Все объяснения насчет его болезни застряли в горле. А когда она положила книгу на место, я быстренько засунула ее поглубже в рюкзак.
– Спокойной ночи, – тихо сказал Джонатан, пропустив маму вперед.
Я подняла глаза и встретила его широкую ухмылку.
– Спокойной ночи, – сгорая от стыда, ответила я.
Через пару минут хлопнула входная дверь. Я попыталась вернуться к домашнему заданию, но ничего не вышло. Сидела, как сомнамбула, уставившись на телефон и молясь в душе, чтобы наконец пришло сообщение от Эвана.
И примерно через час оно действительно пришло:
Извини, пропустил твой звонок. Я в порядке. Заехать за тобой утром?
Да, – ответила я, прекрасно понимая, что не успокоюсь, пока не увижу его лично.
Засыпать в этом полном подозрительных шорохов доме всегда было непросто. А сегодня вообще оказалось практически невозможно. Я зажгла свет возле кровати, чувствуя, как колотится в груди сердце. Посмотрела на дверь. Я могла поклясться, что буквально секунду назад она пыталась в щепки разнести ее молотком, чтобы в конце концов добраться до меня. Но при включенном свете дверь выглядела как всегда – угольно-черной и абсолютно целой.
Я встала с кровати, натянула футболку с длинным рукавом и на цыпочках спустилась вниз, чтобы унять приступ паники. Устроилась на диване в гостиной и завернулась в одеяло. Потом нашла фильм, где было больше разговоров, чем действия. Такие фильмы действовали на меня лучше любого снотворного.
Примерно через полчаса скрипнула ступенька. Джонатан. Он поморщился от резкого звука и стал спускаться дальше.
– Привет, – устало поздоровался он, взял плед с канапе, сел возле меня на диване и кивнул головой в сторону телевизора: – Что смотрим?
– Сама не знаю, – ответила я, не слишком удивившись его появлению. – Понятия не имею, что тут происходит.
Он минут пять следил за разворачивающейся на экране скучнейшей драмой, а потом спросил, не глядя на меня:
– Скажи, тебя мучает один и тот же кошмар или разные?
– Разные, – ответила я, не отрывая головы от подушки. – Но они всегда заканчиваются одинаково. Я почти умираю.
Джонатан как-то странно притих.
Я повернулась и встретила его сочувственный взгляд.
– А тебе, насколько я понимаю, всегда снится одно и то же, да?
Он покачал головой и уставился в телевизор.
– Да, один и тот же сон, – медленно произнес он. У него на скулах заиграли желваки, взгляд стал жестким. – Они не хотят, чтобы я забывал, – едва слышно добавил он.
У него сразу окаменело лицо, а губы превратились в узкую полоску. Темные глаза без зрачков недобро сверкнули. И у меня мороз пробежал по коже.
Я уже собралась было спросить, что не дает ему спать по ночам, но неожиданно поняла, что не желаю знать, откуда в нем… столько ненависти. Передо мной сейчас был совсем другой человек. И с человеком этим мне вовсе не хотелось знакомиться поближе. Я поджала ноги, инстинктивно желая защититься от душевного холода.
Но вот Джонатан опять повернулся ко мне. На его губах играла озорная ухмылка, в уголках глаз собрались симпатичные морщинки. И он вдруг снова стал тем компанейским парнем, что мог затеять игру с водяными пистолетами. Просто наваждение какое-то. С недосыпа и не то померещится!
Я поплотнее закуталась в одеяло, натянув его до подбородка.
– Мне хочется хоть немного поспать, – прошептала я.
– Понимаю, – зевнул Джонатан.
И мы лениво переключились на фильм. Я чувствовала, как медленно тяжелеют, наливаются свинцом веки. И уже начала было подумывать о том, чтобы отправиться в постель, как вдруг он спросил:
– А хочешь получить мужской совет?
Мою усталость как рукой сняло, щеки предательски запылали.
– Даже и не думай, – пригрозила я, бросив в него подушку.
– Ты бы видела свое лицо, когда твоя мама предложила тебе поговоритьоб этом! Вот умора! – И он весело расхохотался.
– О да, очень смешно! – обиделась я. – Может, все же не стоит обсуждать один из самых унизительных моментов в моей жизни.
Джонатан широко улыбнулся, и его идеальные зубы блеснули в полумраке.
– Прости.
– А они настоящие? – не подумав, выпалила я.
– Кто? – озадаченно спросил он.
– Твои зубы.
При таком освещении они казались слишком белыми и ровными. Я не могла оторвать от них взгляд. Значит, пора срочно идти спать.
– Какая экстравагантная манера менять направление разговора, – с иронией в голосе произнес он. – Хотя да, они настоящие. Конечно, пришлось походить несколько лет в брекетах, но они мои собственные. – Он покачал головой, продолжая ухмыляться.
– Что? – требовательно спросила я, хотя сама толком не понимала, зачем мне знать, что его так забавляет. И все-таки не удержалась.
– Все, проехали, – игриво сказал он. – Ты же не хочешь об этом говорить.
– Моя личная жизнь не тема для обсуждения, – округлила я глаза.
– Речь не о твоей личной жизни, а о твоей половойжизни.
– У меня нет половой жизни, – сказала я, залившись краской.
– Знаю, – рассмеялся Джонатан.
Тогда я спрятала голову под подушку и застонала:
– Тоже мне, подумаешь, большое дело! И почему столько шума из ничего?!
– Потому что это действительно большое дело, – уже без ухмылки заявил Джонатан. – Но вы с Эваном ведь серьезно настроены, да?
Я высунула нос из-под подушки и, увидев, что он ждет моего ответа, смущенно кивнула.
– И что будет потом, когда ты уедешь в Стэнфорд?
– Надеюсь, он поедет со мной, – поправив растрепанные волосы, ответила я.
– А он такой же умный, как и ты?
– Гораздо умнее. И кроме того, у него есть возможности, которых нет у меня.
– Деньги, – с усмешкой произнес Джонатан.
– Ну да, и это тоже, – пожала я плечами.
– И влиятельные родители, – добавил Джонатан и, не дожидаясь моего ответа, спросил: – А они-то не против, чтобы он поехал с тобой в Стэнфорд?
Я опустила глаза, мне не хотелось вспоминать резкие слова Стюарта, которые он бросил в лицо сыну.
– А-а-а… – догадался Джонатан. – Значит, против.
– Это все его папа, – спокойно объяснила я. – Он меня не одобряет.
– Что?! Не одобряет тебя? – рассмеялся Джонатан, словно это было полнейшим абсурдом. – Скорее всего, дело в деньгах. Я знаю такой типотцов. И тем не менее я уехал с ней в колледж. – Его слова меня насторожили. Он виновато кивнул. – Я тоже это проходил. Влюбился в богатую девчонку. Ее родители поначалу меня вполне одобряли, правда, лишь до тех пор, пока не поняли, насколько у нас все серьезно. Но мы все равно рванули с ней в Пенсильванию. Правда, я хотел убраться оттуда как можно дальше, а Пенсильвания была все же слишком близко. – Он тяжело вздохнул. – Не стоило там задерживаться.
– Вы что, расстались?
Правда, раз уж он встречается с моей мамой, то можно было и не спрашивать.
– Типа того, – ухмыльнулся он, но глаза остались грустными. И я поняла, что старая рана до сих пор кровоточит. – В колледже… все по-другому.
Я выжидающе смотрела на него. Мне неудобно было просить его продолжать, но в то же время было интересно знать, чем закончилась его история.
Джонатан, нервно сжимая в руках одеяло, уставился невидящими глазами в темную прихожую. И я не сомневалась, что сейчас он вспоминал о том, что тогда между ними произошло.
– Люди меняются. Ведь когда поступаешь в колледж, то еще толком не осознаешь, кто ты есть, чего хочешь от жизни и с кем хочешь ее прожить. Потом вдруг начинаешь понимать, что люди, которые, как ты надеялся, всегда будут рядом, уже не с тобой. А еще получается, что ты совершенно не знаешь человека, которому абсолютно доверял. – Его плечи сразу поникли. – И вот через шесть лет ты оказываешься практически на обломках той жизни, которую себе рисовал.
Я притихла. Правда, мне очень хотелось отвлечь его от тяжких воспоминаний о том, что свинцовым грузом давило на плечи и заставляло грудь тяжело вздыматься. Но он сделал это сам.
– Знаешь, я поступил в Университет Южной Калифорнии, – с гордой улыбкой сообщил он.
– Да неужели?! Джонатан, это же здорово! Мои поздравления. – Я искренне обрадовалась за него, но затем меня словно стукнуло. – Эй, погоди-ка! Ты ведь ейничего не сказал, да? – Я в ужасе закрыла глаза.
– Придется, – вздохнул он.
И тут мне будто дали под дых, и я сразу побледнела.
– Эмма, что случилось? – взволнованно спросил Джонатан.
– К этому времени он должен был уже знать. – Я жадно ловила губами воздух, чувствуя приступ паники. – Если его приняли… Он должен был уже знать.
– Эван? – догадался Джонатан.
Я кивнула. Все начало потихоньку вставать на свои места. Его бегство во время ланча. Поспешный уход прямо посреди урока. Выражение его лица.
– Он не поступил, – выдохнула я.
– Эмма, ты это брось! – попробовал успокоить меня Джонатан. – Кончай паниковать раньше времени.
– Тебе легко говорить.
Весь мой мир внезапно полетел вверх тормашками.
– А что, если он действительно не поступил? – неожиданно спросил Джонатан.
Я посмотрела на него большими глазами. Мне словно сообщили, что я в одночасье лишилась всего. Нет, такое просто невозможно. Даже страшно подумать, как я буду в Калифорнии без Эвана. Об этом не может быть и речи.
– Вау! – удивился Джонатан. – Сдается мне, он для тебя все, да? – (Я рухнула в кресло, безуспешно пытаясь унять боль в груди.) – Тогда спроси у него. И не стоит психовать, пока ничего не выяснилось.
– То-то ты не спешишь сообщить Рейчел, что уезжаешь, – посмотрела я на опрокинутое лицо Джонатана.
– Просто не знаю, как это лучше сделать, – мрачно произнес он. – У нее ведь через несколько недель день рождения, и мне хотелось быть рядом. Что в этом плохого?
– То есть ты собираешься порвать с ней сразу после ее дня рождения. – Я сама не понимала, какой вариант лучше.
– Видишь ли… Я пока еще не готов вот так взять и уйти. – Он замялся и подвел черту. – И это плохо.
– Не хочу лезть не в свое дело. Но она должна знать.
– Согласен.
– Постой-ка! – Я вспомнила его слова о том, как изменилась его жизнь за последние шестьлет. – А сколько тебе лет?
– Сколько мне лет на самом деле или сколько мне лет, по мнению Рейчел? – виновато поморщился Джонатан.
– О… – Я так и осталась сидеть с открытым ртом. – Значит, ты наврал ей насчет своего возраста.
– Она комплексует по поводу разницы в возрасте, – с натянутой улыбкой объяснил он. – Поэтому я не стал признаваться, что мне двадцать четыре.
– Ты плохой, – укоризненно покачала я головой, хотя придать лицу презрительное выражение мне так и не удалось.
– Ты даже не представляешь насколько, – сухо усмехнулся он.
Мы не выдержали и дружно расхохотались.
– Джонатан! – позвала мама с верхней площадки.
Включив в коридоре свет, она спустилась на несколько ступенек вниз, чтобы видеть, что происходит в гостиной. И когда обнаружила нас вдвоем на диване, то сразу поникла, а в глазах ее промелькнуло нечто странное. Не знаю, что это было – изумление или злость. Возможно, просто померещилось.
– Не спится? – сочувственно улыбнулась она.
И я даже не поняла, к кому, собственно, она обращается. И на всякий случай покачала головой.
– Я сейчас к тебе поднимусь, – сказал Джонатан.
Она кивнула и закрыла дверь своей комнаты.
– Все, пора спать. – Я встала с дивана и сложила одеяло.
– Знаешь, а мне это нравится, – неожиданно произнес Джонатан, и я остановилась. – Оказывается, тебе я могу сказать такие вещи… вещи, о которых в принципе предпочитаю молчать. Большинству людей просто не понять.
– Знаю, – прошептала я, продолжая топтаться на месте.
И это было чистой правдой. До сегодняшней ночи я не слишком хорошо представляла себе, что происходит. Я нашла человека, которому могла рассказать о демонах, мучающих меня по ночам, и Джонатан понимал это, как никто другой. Ему тоже пришлось вступить в единоборство с демонами, и это нас сближало.
Уголки его рта медленно приподнялись. И я замерла, попав в омут его темных глаз. Он внимательно посмотрел на меня, словно хотел найти причину моего наваждения. Я растерянно заморгала и резко отпрянула.
– Ты что, не собираешься ложиться? – поинтересовалась я.
– Я еще не созрел, – признался он, взяв в руки пульт от телевизора.
– Ты там поосторожнее с коммерческой рекламой, – повторила я его слова, сказанные во время нашей первой совпавшей по фазе бессонницы.
– Ну вот, теперь ты наверняка уснешь как убитая.
Я оставила его на диване и вернулась к себе. Заснуть все равно не удалось, но кошмары здесь были ни при чем. Я думала о том, чего жду от своего будущего, уповая на то, что Эван обязательно станет его частью.
Когда на рассвете я встала в туалет, Джонатан все еще лежал на диване. Мне не захотелось его будить. Ведь он так сладко спал. Что само по себе уже было неплохо.
