Я думаю, не преувеличу, если скажу, что мне пришлось увидеть и услышать в Москорепе немало удивительного. Но откровения Дзержина меня просто потрясли. Я вернулся в гостиницу очень взволнованный и хотел сразу спросить Искрину, что она думает по этому поводу. Но она была занята, смотрела по телевизору футбол.

Я сел рядом с ней на кровать и тоже стал смотреть. Играли известные мне команды, но под несколько удлиненными названиями. Первая называлась Государственная Академическая ордена Ленина команда Спартак, а другая – Государственная Академическая ордена Ленина команда Динамо. Игроки были в возрасте лет примерно от сорока до шестидесяти. Я спросил у Искрины, почему такие старые футболисты. Она сказала, что, естественно, в столь важные команды попадают только лучшие спортсмены повышенных потребностей, а чтобы дослужиться до звания лучших, нужно время.

Игра протекала вяло. Футболисты не бегали, а важно ходили по полю и медленно катали мяч. Я спросил у Искрины, какой счет, она сказала, что счет будет открыт только на двадцать четвертой минуте, а вся игра закончится со счетом 5:4 в пользу Спартака.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

– Так написано в программе.

– Разве счет устанавливается кем-то заранее? – спросил я.

– Конечно, – сказала Искрина. – Спортивный Пятиугольник все планирует задолго до матча. А в твое время разве было не так?

– Совсем не так, – сказал я. И объяснил, что в мое время спортсмены были моложе и счет складывался стихийно в процессе игры.

– Я не понимаю, что значит стихийно, – сказала она. – Кто-то же все-таки этот счет устанавливал.

– Да никто не устанавливал! Просто игроки бегали по полю, пинали мяч, били по воротам, и кто больше заколотит, у того больше и счет.

– Но это же волюнтаризм, – сказала она возмущенно. Это, выходит, кто быстрей бегает или сильнее бьет, тот больше и забивает?

Ну да, – сказал я, – именно так. Правда, в годы расцвета коррупции бывало так, что одна команда давала взятки другой и тогда счет определялся иначе.

– Вот видишь, – сказала Искрина. – Значит, была почва для злоупотреблений. А сейчас такого не может быть. Сейчас Спортивный Пятиугольник устанавливает счет в зависимости от положения той или иной команды, от того, насколько игроки дисциплинированны, как изучают произведения Гениалиссимуса и к какой категории потребностей они относятся. Не может же быть так, чтобы команда общих потребностей безнаказанно забивала мячи команде повышенных потребностей!

– Чушь какая-то, – сказал я. Но если ты заранее знаешь, чем дело кончится, зачем смотреть?

Искрина пожала плечами:

Когда ты пишешь роман, ты тоже знаешь, чем он кончится.

– Вот именно, что не знаю, – возразил я. То есть, когда я принимаюсь за роман, у меня бывают какие-то планы, но потом герои начинают вытворять чего хотят, и кто из них кого задушит, это уже зависит от них. Вот тоже и с этим Симом. Твои начальники пристают с ножом к горлу, чтоб я его вычеркнул, а я не могу, у меня просто рука не поднимается.

Она спрыгнула с кровати и выключила телевизор.

– Слушай, – сказала она мне шепотом, а как выглядел этот Сим?

– Ну как? сказал я. – Ну такой… роста… ну, скажем, среднего. И вот такая бородища.

– Посмотри сюда, сказала она и, вытащив из-за пазухи свой пластмассовый медальон, раскрыла его. – Это он?

Мне показалось, что произошло что-то потустороннее. Как будто в комнату влетел и тут же вылетел из нее кто-то невидимый. С маленькой вделанной в медальон фотографии на меня пристальным и недобрым взглядом см о грел Сим Симыч Карнавалов.