Глава 8
Сказав это, Элиза сразу почувствовала, как расслабился Джаспер, но сама расслабиться не могла. Ведь она только что согласилась отдаться человеку, которого едва знала! Впервые в жизни она отбросила здравый смысл и позволила чувству руководить собой. Точно так же, как всегда делала ее мать.
Но мысль о матери Элиза отогнала. Она приняла решение и не станет об этом жалеть.
– А что бы ты сделал, если бы я сказала «нет»?
– Постарался бы тебя переубедить.
Пальцы Джаспера ловко развязали шнурок. Плащ Элизы скользнул вниз, и Джаспер подхватил его.
Повернувшись, Элиза смотрела, как он кладет ее черное бархатное одеяние на светло-голубой диванчик.
– Но я согласилась на нечто такое, о чем ничего не знаю, – напомнила она. – Так что, возможно, я еще передумаю.
Джаспер подошел и обхватил ее лицо ладонями:
– Если это случится, я отступлю. Но я намерен сделать так, чтобы ты сама умоляла меня продолжать.
Отклик ее тела на эти слова оказался таким яростным, что застал Элизу врасплох. А Джаспер, будто желая немедленно подтвердить слова делом, завладел ее губами. Его язык мгновенно проник внутрь… Замерев от неожиданности этой галантной атаки, Элиза схватила его за запястья, чтобы удержать равновесие. Из груди ее вырвался легкий стон, но его заглушил ответный стон Джаспера.
Так же внезапно он выпустил Элизу и отстранился. Утратив опору, она пошатнулась. Грудь Джаспера вздымалась, глаза под полуопущенными веками сверкали.
– Это мой кабинет, – хрипло произнес он. – В нем я провожу большую часть времени, когда дома.
Элиза не сразу осознала сказанное: слишком внезапно он отступил и переменил тему.
– Он тебе подходит, – наконец сумела выдавить она.
– Идем. – Джаспер протянул ей руку и повел из кабинета назад, в парадный холл.
Здесь у стены стояли напольные часы в высоком футляре, большой пристенный стол с серебряным подносом, подставка для трости: удобно и без лишней роскоши.
– Гостиная там, – сказал Джаспер, увлекая Элизу вперед по мраморному полу, покрытому круглым абиссинским ковром.
В камине пылал огонь, освещая разбросанные по двум столикам игральные карты, как будто игроки ненадолго вышли и сейчас вернутся. Комната, заставленная тяжеловесной, солидной мебелью, была отделана в желтых и кремовых тонах и содержалась в чистоте и порядке.
– Обычно здесь сидит кто-нибудь из моих служащих, – пояснил Джаспер, – поэтому внизу всегда шумно. Сегодня тут пусто впервые за многие годы.
– О… – Элиза поняла, что он отослал своих людей из-за нее. – А когда они вернутся?
– Еще не скоро, я отправил их надолго.
У Элизы вдруг повлажнели ладони. А поскольку Джаспер держал ее за руку, от него это укрыться никак не могло.
– Ты был так уверен в моей капитуляции?
– Совсем нет, но должен был подготовиться на всякий случай. – Он повел ее дальше. – На этом этаже еще столовая и бальный зал, но ими я не пользуюсь, так что они даже не обставлены.
Они подошли к лестнице и начали подниматься. С каждой ступенькой волнение Элизы усиливалось. Ее дыхание участилось, щеки разгорелись. Казалось, каждый шаг по этой лестнице приближает ее к решению судьбы, поворачивать назад поздно. Но как ни странно, сознание этой неотвратимости несло с собой чувство освобождения. Весь этот день она думала о Мелвилле, Реджине, Монтегю, взвешивала различные доводы и соображения. Но в чем, собственно говоря, заключались предложения и советы этих людей? В том, чтобы отбросить всякие надежды на самостоятельный выбор пути и вести себя так, как принято в обществе.
– На четвертом этаже, – сказал Джаспер, – три спальни и комната для гостей, переделанная из бывшей детской. Иногда мои люди здесь задерживаются, но сейчас никого нет и ты можешь осмотреть все комнаты, если хочешь.
Если он нарочно тянул время, чтобы дать Элизе успокоиться, то напрасно: с каждой минутой ее нетерпеливое волнение лишь возрастало.
– Но зачем мне их осматривать?
– Неужели ты не заметила в моем доме ничего необычного? – Джаспер бросил на нее внимательный взгляд.
– Дом чудесный и прекрасно обставлен, но почти ничего не говорит о своем хозяине. Здесь нет ни портретов милых тебе людей, ни пейзажей, ни безделушек. Придя сюда, я надеялась по виду твоего жилища побольше узнать о тебе, но не узнала почти ничего.
– Зато ты узнала, как мало меня интересуют вещи. Здесь ничего нет, потому что меня не привлекает ничего из того, что выставляется в витринах и украшает дома других людей. – Джаспер остановился посреди лестницы. – Думаю, тебе это вполне понятно. Ведь и ты сама не увлекаешься вещами ради вещей: ты одеваешься ради удобства, а не тщеславия, и все перемены в обстановке кабинета, который раньше принадлежал Мелвиллу, продиктованы тем же.
– Но ведь многие считают, что произведения искусства и милые пустячки создают в доме уют. У меня тоже есть несколько безделушек, которые мне просто приятны.
– А я для тебя тоже такая безделушка? – спросил Джаспер, и его глаза потемнели. – Бесполезная, но приятная?
– Да.
Джаспер снова двинулся вперед. С площадки третьего этажа Элиза взглянула вниз: кроме канделябров, ничто не оживляло пустые стены холла, затянутые зеленым дамаском.
– Мои желания всегда относились к миру невещественного. – Джаспер замедлил шаг. – Я хотел здоровья и счастья для моей матери, возмездия для негодяев, удовлетворения от хорошо сделанной работы для себя. И никогда не мог понять, почему люди так привязываются к вещам. У иных это становится настоящей одержимостью.
И, несмотря на ровный тон, Элиза ощутила, какие глубокие чувства скрываются за этими словами.
– Но почему ты говоришь мне все это? – мягко спросила она, сжимая его ладонь обеими руками.
– На этом этаже обитаю только я. – Джаспер снова шагнул вперед. – И все комнаты здесь, кроме моих личных, пусты.
Он снова ушел от ответа, и это становилось утомительным. Элиза не могла понять его настроения, но была слишком захвачена сумятицей собственных переживаний, чтобы разбираться в чувствах Бонда.
Они подошли к открытой двустворчатой двери, и Джаспер жестом предложил Элизе войти первой.
Глубоко вдохнув, она перешагнула порог. Как и ее собственная комната в доме Мелвилла, гостиная Джаспера была отделана в основном в бордовых тонах, с некоторой добавкой оживлявших их кремовых оттенков. Но это помещение было полностью мужским: ни кистей на шторах, ни узорчатых тканей, никакой резьбы на мебели.
Зато здесь витал запах Джаспера, и Элиза вдохнула его полной грудью, чувствуя, как он проливает бальзам на ее взвинченные нервы. Но потом она взглянула налево, в открытый проем, ведший в спальню Джаспера, и внутри у нее снова все сжалось.
– У женщин приняты особые игры, – негромко произнес Джаспер, взглядом прожигая Элизу насквозь. – Способы проверить, насколько увлечен тот или иной мужчина.
– О чем ты говоришь?
– Женщины дают мужчине понять, какие цветы или краски они любят, какие даты для них важны, а потом следят, усвоил ли он эти сведения и поднесет ли в нужное время нужный подарок.
Элиза нервно сжала руки. Следует ли ей сесть? Или лучше остаться на ногах, ведь Джаспер продолжал стоять?
– Но ведь мужчины и женщины придают значение совершенно разным вещам, – заговорила она, стараясь преодолеть неловкость. – И глупо было бы ждать от мужчины, что он станет выражать свою привязанность неестественным для себя способом. Лучше позволить человеку выражать свои чувства так, как это удобно ему самому, и это вернее всего позволит узнать его натуру.
– Ты хотя бы догадываешься, как возбуждает меня твой ум? – Джаспер так улыбнулся, что Элиза затрепетала. – Мы вернемся к этой теме, когда я буду внутри тебя. Подозреваю, это окажется в высшей степени эротично.
Элиза залилась краской.
Джаспер закрыл дверь в коридор и запер ее на ключ. Негромкий щелчок отозвался звоном во всем ее теле.
– Я тоже проверял тебя сегодня, – сказал Джаспер, продолжая стоять спиной к Элизе. – Сам изумлен своим поведением, если учесть, насколько меня раздражают подобные хитрости.
– И я прошла испытание?
Повернувшись к ней, он сбросил сюртук.
– Ты ведь в моем доме, и это означает «да».
Джаспер быстро расстегнул пуговицы жилета. Элиза не находила сил отвести взгляд, хотя внутренний голос твердил ей, как не согласуется это с принятыми правилами и девичьей скромностью.
Элиза откашлялась:
– Ты прислал за мной, но не объяснил почему.
– Если бы за тобой прислал Монтегю, ты бы поехала?
– Нет, разумеется. Он на меня не работает.
Джаспер застыл. Когда он снова взялся за пуговицы жилета, в нем стало заметно нетерпение.
– А если бы тебя позвал Рейнолдс?
– Тоже нет.
– Но он на тебя работает.
Джаспер явно стремился добиться от нее правдивого ответа.
– Никто другой не заставил бы меня это сделать, – призналась Элиза.
Джаспер развязал шейный платок, и у нее пересохло во рту. Так хотелось прикоснуться к этой смуглой коже, ощутить, как движутся под ней мышцы…
– В этом и заключалась проверка. – Джаспер избавился от башмаков. – Мне необходимо было знать, смотришь ли ты на меня иначе, чем на других мужчин. И еще – как далеко тебя может завести твой авантюризм.
– Во мне нет ничего подобного! – возразила Элиза.
– Это тебе так кажется.
Джаспер швырнул шейный платок на пол и через голову быстро снял рубашку.
У Элизы ослабели колени. На неверных ногах она добралась до ближайшего кресла и почти упала в него.
Боже великий, как прекрасен был Джаспер! Его красота ошеломляла. Элиза отлично помнила, как он заставил ее прикоснуться к нему, когда впервые поцеловал. Его тело под ее руками было твердым как камень… Теперь она понимала почему. Элиза невольно взялась за горло и сглотнула.
Ни на одной картине она не видела столь великолепного мужского тела, как то, что сейчас предстало перед ней. Выпуклые линии мышц живота и поросль темных волос в нижней его части были для Элизы чем-то совершенно новым и восхитительным. Ее взгляд устремился туда, где эту поросль пересекал пояс.
А потом и ниже…
Там он тоже был твердым, конечно. Восставшее мужское естество четко просматривалось под тонкой замшей прекрасно сшитых штанов. В животе Элизы что-то сжалось. Джаспер был полон природной, почти животной мужской силы, которая яростно требовала выхода. Но сможет ли удовлетворить его она, почти ничего не знающая о собственной женской природе?
Подняв голову, Элиза встретила пристальный взгляд Джаспера. Потом он напряженно улыбнулся и сел на диванчик напротив, давая Элизе возможность как следует его рассмотреть. Внешних признаков своего возбуждения он ничуть не стыдился.
Джаспер неторопливо стянул чулки.
– Но я очень надеюсь, что авантюризма в тебе хватает. Иначе ты недолго вытерпишь меня и мое занятие.
– Я уже делаю больше, чем просто терплю тебя, – чуть слышно возразила обессиленная Элиза.
Джаспер встал. Его взгляд обжигал. Элиза была зачарована его видом, буквально сражена. И она ни о чем не жалела, напротив, чувствовала, что отдала бы все за возможность смотреть на Джаспера бесконечно. Опьяненная возбуждением, она беспомощно подумала, возможно ли переживать нечто подобное каждый день…
– С той минуты, когда я впервые увидел тебя, я желал тебя и знал, что должен обладать тобой, – сказал Джаспер, подходя к ней. – Но с тех пор я успел понять, что мной движет не просто страсть. Я желаю безраздельно владеть тобой, Элиза. Ты понимаешь, что это значит? Никогда прежде обладание чем-то не имело для меня значения, я легко приобретал и так же легко терял, находя замену чему угодно.
– Да, понимаю… – Элиза позволила Джасперу поднять ее на ноги. – Но что из этого следует?
– Я больше не ищу причин. – Он мягко развернул ее спиной к себе. – У меня нет времени на пустые загадки. Ты единственное, что нужно мне в целом мире, и ты будешь моей. Я получу и удержу тебя любой ценой, как привык. А со всем остальным мы разберемся позже, когда я снова смогу думать о чем-то другом, кроме того, как завлечь тебя в постель.
Его пальцы пробежались по пуговкам на спине платья Элизы, расстегивая их с похвальным проворством.
– А мне будет предоставлено последнее слово? – спросила Элиза.
Джаспер прижался губами к ее обнаженному плечу:
– Только если ты хочешь сказать, что у тебя нет возражений. Все прочие разговоры отложим на пару часов.
Элиза смотрела прямо перед собой, то есть как раз в спальню Джаспера, где стояла огромная кровать, явно сделанная на заказ.
– Перешагни через платье, – велел Джаспер, спустив расстегнутую одежду на пол.
Элиза повиновалась, слишком ошеломленная происходящим, чтобы рассуждать.
– Ты оставляешь мне чересчур много времени на раздумья, – пробормотала она, отводя взгляд от кровати.
Джаспер тихо засмеялся, и Элизе послышалась в его смехе легкая неуверенность, будто он и сам не знал, удастся ли завладеть добычей.
– А ты предпочла бы, чтобы тебя взяли грубой силой?
– Я предпочла бы, чтобы меня не заставляли так долго нервничать.
– Я бы с удовольствием тебя изнасиловал, – сообщил Бонд, расшнуровывая ее корсет. – Но сегодня я должен точно знать, что ты отдаешься мне по доброй воле. Впрочем, может быть, в другой раз…
Скрестив руки на груди, Элиза прижала к себе ускользающий корсет. Джаспер развернул ее лицом к себе и отодвинул как можно дальше.
– Но я почти голая, – брякнула Элиза, желая, чтобы он наконец перешел от слов к делу.
Почему он продолжает стоять так далеко, что и руками не дотянуться?
– Я прекрасно осознаю этот факт.
Чуть наклонив голову, он провел ладонью по своим штанам, его длинные пальцы потерли приметную выпуклость.
– Вижу, смущение тебе неведомо! – нервозно воскликнула Элиза.
Она ведь была девственницей, видит бог, а он действовал слишком откровенно. Все ее чувства болезненно обострились, и ей хотелось скорее отдаться новым ощущениям, переполнявшим тело…
– Ни в коей мере. И я был бы рад, если бы и ты тоже не стыдилась. Элиза… – Тон Джаспера смягчился. – Разве я не четко все объяснил? Разве ты не поняла, что невероятно притягиваешь меня? Ты боишься, что без одежды станешь слишком уязвимой, но именно со мной ты можешь спокойно обрести этот новый опыт.
Элиза несколько мгновений стояла неподвижно, ее губы дрожали. Джаспер пытался обратить все ее мысли к одному-единственному – тому самому, о чем она думать не хотела.
Темные глаза Джаспера пристально смотрели на нее, в дрожащем свете канделябров его тело казалось золотистым. Сколько раз он проходил через подобное, если может быть таким беспечным и беззаботным? Десятки? Более?
Однако ей нечему было удивляться. Какая женщина смогла бы устоять перед ним?
А вот она сопротивлялась…
Джаспер смотрел на нее, стиснув зубы. Он был прав, полагая, что не принуждал ее приходить сюда. Она явилась в его спальню по собственной воле, все обдумав. И почему она не хочет это признать?
Ведь она не похожа на свою мать, которую вели по жизни порывы чувства. Элиза чертовски хорошо понимала, что делает и на что идет.
Элиза бросилась к Джасперу. Два быстрых шага – и она почти упала ему на руки. Со смехом он подхватил ее и понес в спальню.
– Так, значит, ты не склонна к авантюрам? – поддразнил он ее, опуская в изножье кровати.
От брошенного на Элизу взгляда, выражавшего торжество власти, у нее перехватило дыхание.
Джаспер запер дверь спальни.
– Разве в доме еще кто-то есть? – спросила Элиза с бешено колотящимся сердцем.
– Ты думаешь, я отгораживаюсь от других? Может быть, я хочу помешать тебе сбежать!
Так она в плену! Она добровольно вошла в пещеру льва, но пути назад теперь не было…
Джаспер прислонился спиной к двери и остановился в небрежной позе, прижав ладони к ее поверхности и чуть согнув ногу. Но он ведь никогда и не скрывал от Элизы свою истинную натуру. Она с самого начала угадала в нем хищника, который так ясно проявился теперь: краска возбуждения на щеках и на горле, капли пота на груди, раздувшиеся ноздри и пристальный взгляд…
Одно неверное движение – и хищник бросится на нее…
Вскинув руки, Элиза принялась вытаскивать из волос шпильки и одну за другой бросать на пол, как Джаспер бросил свой шейный платок. И в этом было нечто освобождающее, как будто она избавлялась от всего, что ее сдерживало и ограничивало. В этой комнате, наедине с Джаспером, Элиза наконец вышла из-под власти правил, навязанных ей обществом, и стала такой, какой всегда хотела быть, – свободной и независимой.
Последняя шпилька упала на пол, Элиза тряхнула головой, чувствуя, как волосы щекочут кожу. Теперь на ней оставался лишь расшнурованный корсет и панталоны, но она не смущалась и не зябла, согретая огненным взглядом Джаспера.
Он не шевелился, даже почти не моргал. Но молчание затянулось, и Элиза, вдруг растеряв всю храбрость, обхватила себя руками.
– Ты так прекрасна, Элиза… – Джаспер поднял руку к груди и с силой потер ее, как будто пытаясь утишить боль. – Я в восторге от твоих веснушек. Они у тебя везде?
– Боюсь, это проклятие всех рыжеволосых. – Элиза прикусила нижнюю губу и кивнула.
– Я поцелую каждую из них, – поклялся Джаспер. – Они восхитительны.
– Болтун! – фыркнула Элиза. – Веснушки никому не нравятся.
В глазах Джаспера отразился огонь тонких свечей у кровати.
– А тебе что-нибудь нравится во мне? Есть что-то, что тебе хотелось бы поцеловать?
– Я схожу с ума по каждому дюйму твоего тела, – заявила Элиза с искренним пылом. – И по твоему запаху. И по тому, как подстрижены твои волосы. Линия твоего подбородка доводит меня до сумасшествия. А более всего меня волнуют твои руки. Я чувствую их силу, когда ты прикасаешься ко мне. Ты мог бы сломать все мои кости, если бы захотел, но ты так нежен и осторожен…
Джаспер потянулся к ней, и она бросилась к нему, зная, что прикосновение Бонда успокоит и отвлечет ее.
– Иногда я и сам боюсь, что раздавлю тебя, – признался Джаспер глухим голосом.
Взяв Джаспера за руки, Элиза поцеловала обе ладони.
– Ты поэтому стоишь так неподвижно?
– Да.
– А что бы ты сделал, если бы не нужно было сдерживать себя?
Он поднес ладонь Элизы к своему сердцу, чтобы девушка ощутила его биение.
– Я прижал бы тебя вот к этой двери, что у меня за спиной, и овладел бы тобой быстро и грубо. А потом бросил бы на пол и снова взял. Медленно. Глубоко. А потом мы бы не спеша перебрались в постель, но, возможно, и нет. Обещать не могу.
– Звучит… просто дико.
– Ты пробуждаешь во мне дикаря. Я справился бы со своим желанием, если бы только мог. Надеюсь, после этого вечера я сумею лучше владеть собой.
В хриплом голосе Джаспера звучала своеобразная нежность. Грудь Элизы, освобожденная от тесного корсета, напряглась, соски затвердели. Ее глаза находились на уровне груди Джаспера, и ей стало любопытно: так ли чувствительны его соски, как ее собственные? Темные круги возле них покрылись пупырышками. Поддавшись порыву, Элиза чуть наклонилась вперед и осторожно лизнула сосок.
– Черт побери… – выдохнул Джаспер, сильно вздрогнув всем телом.
Стремительным движением он развернул Элизу. В тишине спальни треск корсетных шнурков прозвучал словно гром, и тут же спину Элизы овеяло прохладой, по коже пробежали мурашки. За корсетом последовали панталоны; на секунду их завязка врезалась в тело, потом лопнула, и разорванное белье упало к ее лодыжкам, зацепившись за подвязки чулок.
Элиза едва успела мысленно отметить, что ее возбудил этот страстный порыв Джаспера, совершенно утратившего власть над собой. Обняв за талию, он увлек ее вперед и толкнул на постель. Упав на четвереньки, Элиза проползла немного дальше по бордовому стеганому покрывалу, прекрасно осознавая, что именно сейчас предстает глазам Джаспера. Когда она добралась до середины массивной кровати, Джаспер схватил ее за лодыжки и удержал; от рывка она упала и растянулась на животе, пытаясь еще как-то соблюсти благопристойность. Остатки панталон были содраны с ее ног и отброшены в сторону.
Элиза не шевелилась, едва дыша.
– Ты боишься? – хрипло спросил Джаспер.
– Н-не знаю… – Элиза сейчас была не в силах анализировать свои чувства.
Джаспер вытянулся на постели рядом с ней и перевернул Элизу на бок, так что ее спина оказалась прижатой к его повлажневшей груди. Джаспер прильнул щекой к плечу Элизы, его шелковистые волосы скользнули по ее коже. Джаспер крепко обнял Элизу сзади и замер. И постепенно она расслабилась в его тепле, вдыхая запах мужского тела, который еще усилился оттого, что он так разгорячился. Она сама вся пылала, и Джаспер это чувствовал.
Через какое-то время Джаспер слегка остыл, его дыхание выровнялось.
– Джаспер?
Его рука двинулась вверх с ее талии, легла на грудь. Новые ощущения снова заставили Элизу напрячься.
– Тсс… – пробормотал Джаспер, мягко успокаивая ее.
Дыхание Джаспера коснулось ее уха. Элиза вздрогнула, сосок ее груди напрягся в его ладони. У Джаспера вырвался резкий стон, его рука невольно сжалась.
– Позволь показать, что ты со мной делаешь, – прошептал он, отодвигаясь от Элизы настолько, чтобы она могла повернуться на спину.
Элиза уставилась на Джаспера, буквально благоговея перед его красотой. Как вообще стало возможным, что к ней воспылал страстью такой человек?
Да и какая разница? Она просто благодарила судьбу за свою удачу.
А Джаспер, ничего больше не говоря, наклонил голову и сжал сосок ее груди обжигающе горячими губами. Судорожно всхлипнув, Элиза выгнулась, ошеломленная откликом своего тела. Язык Джаспера сначала кружил возле соска, а потом вдруг Джаспер глубоко втянул его в рот. Сильные пальцы второй руки гладили и потягивали другой сосок. Элиза начала задыхаться.
– Джаспер…
Он застонал и начал сосать сильнее, и его язык искусно ласкал ее грудь. Плоть между бедрами Элизы начала отчаянно пульсировать в такт его движениям, судорожно сжимаясь, и Элиза остро ощущала пустоту внутри себя. Ее бедра приподнялись в ожидании. Рука Джаспера соскользнула с груди, погладила плоский живот и погрузилась в темно-рыжие завитки волос между ее ногами.
Элизу настолько потрясло это прикосновение, что она застыла. Та часть ее тела была такой чувствительной, такой влажной…
– Потрогай меня… – Голос Джаспера прозвучал настолько странно, что Элиза едва его узнала.
Он немного отодвинулся и сжал ей запястье, подтягивая ее руку к точке своего возбуждения. Он показал ей, как гладить его ладонью по штанам вверх и вниз… Рука Элизы стала горячей, и этот жар разлился по всему телу, расслабляя сжатые мышцы. Джаспер тут же воспользовался тем, что она отвлеклась: его пальцы скользнули между ее бедрами. Ладонь Джаспера накрыла полную ожидания точку, заявляя свои права на самые интимные части ее тела.
Подняв голову, Джаспер наблюдал за реакцией Элизы, пока его пальцы осторожно двигались, скользя по влажной щели, и искали вход в ее тело.
– Откройся, – выдохнул он. – Дай мне почувствовать, какая ты влажная.
Элиза заколебалась, и он склонился к ее губам. Его рот жарко накрыл ее, язык заскользил по изгибам губ, дразня, завлекая. Элиза ответила на ласку, охваченная ненасытной жаждой, и ее голова сама собой приподнялась, ища более глубокого поцелуя. Джаспер отодвинулся, побуждая ее следовать за собой.
Элиза испустила стон разочарования, а его пальцы легонько постучали по сжатой щели между ее ногами.
Принимая условия предложенной сделки, Элиза раздвинула ноги, закинув одну из них на бедро Джаспера, чтобы уже ничто не стояло у него на пути.
– Да… – Его губы тут же приблизились к ней. – Стань распутной…
Его язык и пальцы слаженно действовали наверху и внизу. От неожиданного вторжения Элиза дернулась всем телом, застонала. Мгновенно покрывшись потом, она отчаянно вцепилась в напрягшийся член Джаспера. Элиза и вообразить не могла прежде, что способна на подобную дерзость.
– Как там уютно…
Палец Джаспера действовал неумолимо, пробираясь вглубь, потом выскальзывая обратно. Когда он в очередной раз углубился в Элизу, ее ноги сами собой раскинулись как можно шире, мышцы напряглись, приподнимая бедра.
– Уютно и так жарко…
Элиза нащупала головку пениса, высунувшуюся над поясом штанов. Она с жадностью исследовала нежную плоть, зачарованная ее теплом и шелковистой на ощупь поверхностью. На самом конце выступила капля влаги. Элизе захотелось сжать весь пенис целиком, яростно ласкать его от кончика до основания…
– О нет, достаточно, – хрипло пробормотал Джаспер, отодвигаясь от нее.
Элиза ухватилась за него, пытаясь не дать ускользнуть. Джаспер откатился на край кровати, подальше от ее жадных губ и дразнящей его груди.
– Джаспер! – запротестовала Элиза, пытаясь сесть, но тут же упала обратно на постель, потому что Джаспер вдруг закинул ее ноги себе на плечи.
В одно ослепительное мгновение Элиза поняла, что именно он хочет сделать, и тут же ее мысли разлетелись вдребезги от прикосновения его языка. Протест умер на ее губах, так и не высказанный. Она не могла собраться, чтобы остановить его. Стыдливость запоздало попыталась подать голос, но тут же она забыла обо всем. Застонав, Элиза выгнулась навстречу губам Джаспера, стараясь поймать ритм его движения, чтобы хоть немного облегчить ужасающую жажду внутри.
– Вот так в самый раз, – доверительным тоном подбодрил Джаспер, поднимая ее ноги.
Его жадный язык проник между нежными складками ее женской плоти, раздвигая их, лаская своей шершавой поверхностью. Джаспер играл с ней, дразня клитор кончиком языка. Элиза выгибалась навстречу, зная, что впереди ее ждет нечто большее. Она желала этого большего, стремилась к нему. Она даже заныла от этой сладкой пытки.
Палец Джаспера вновь вошел в нее, легко проскользнув сквозь жаждущую плоть.
– Ох… – простонала Элиза, крепко зажмурившись от этой нестерпимой близости. – О боже…
Его палец скользил вперед-назад, то протискиваясь внутрь, то отступая. Элиза извивалась, дергалась во власти этого ритмического движения, и Джаспер прижал ее бедра тяжелой рукой.
В ход пошли уже два пальца. Тело Элизы яростно содрогалось от нового, незнакомого напряжения. Губы Джаспера дразнили, ласкали, испытывали…
С прерывистым криком Элиза взорвалась изнутри, дойдя до предела, ее пальцы впились в покрывало, бедра содрогались.
И в момент высшего пика наслаждения Джаспер просунул пальцы глубоко внутрь ее и раздвинул их, разрушая барьер ее невинности. Элиза почти не почувствовала боли, настолько она изнывала от желания опять ощутить прикосновение волшебного языка Джаспера.
А он не останавливался. Он и сам стонал, как будто испытывал такой же неумеренный наплыв ощущений. Снова и снова он заставлял волны наслаждения пробегать по телу Элизы, пока она наконец не оттолкнула его голову, не в силах больше выносить это.
