Глава 6
– Вы сегодня изумительно красивы, мисс Мартин, – сказал сэр Ричард, когда они закружились в танце среди других пар.
– Спасибо, – отозвалась Элиза, пытаясь сообразить, нужно ли что-нибудь добавить.
Да и что в таких случаях можно сказать, чтобы это не звучало фальшиво? Прекрасно зная, что ее внешности далеко до идеала, она всегда считала подобные комплименты невероятно банальными, даже пошлыми. Однако раз уж этим вечером она приложила столько усилий, чтобы выглядеть привлекательно, комплименты следует принимать как должное. В особенности при том, что она надела платье своей матери.
Этот выбор удивил даже саму Элизу. Ее мать была из тех, кто не терпел никакого превосходства над собой. Леди Джорджина обладала неуемным характером, была порывиста и стремительна. Она мало задумывалась о последствиях своих поступков, в особенности для других людей. И много лет подряд Элиза задавала себе вопрос: «А что бы решила в этом случае матушка?» – но только для того, чтобы поступить наоборот. Однако в этот день ей вдруг захотелось сделать что-нибудь приятное для Джаспера. Происшествие в Сомерсет-Хаусе уж слишком потрясло его. А Элизу не оставило равнодушной то, что он так тревожился о ее благополучии. Но если смотреть правде в глаза, пришлось бы признать: своим видом она надеялась вынудить Джаспера так или иначе ответить на заданный ранее вопрос: искренне ли он желает близости с ней?
Конечно, для такого выбора имелись и более рациональные причины: Элиза как бы объявляла во всеуслышание, что в ее жизни произошли важные перемены. Она совершенно точно знала, когда именно ее мать впервые обратила внимание на мистера Чилкотта. Голубые глаза леди Джорджины в тот день сияли как никогда, щеки пылали, губы стали алыми. Она постоянно мурлыкала что-то себе под нос и начинала петь в самый неподходящий момент. В последующую неделю она непрерывно улыбалась. Но самым явным знаком стало то, что она начала одеваться совершенно по-другому: ее платья приобрели более строгие фасоны и более яркие цвета, чтобы подчеркнуть сияние ее собственной красоты. И Элиза понимала: если она хочет дать понять обществу, что заинтересовалась кем-то, выглядеть по-старому уже нельзя.
– Умоляю меня простить, мисс Мартин, – сэр Ричард негромко откашлялся, – но я тревожусь за вас.
– Что случилось?
– Мне весьма неприятно соваться в дела, которые меня не касаются, – продолжил сэр Ричард тоном, который опровергал смысл слов, – но боюсь, что если ранее вы проявляли весьма похвальную осмотрительность при выборе супруга, то теперь ее сменяет безрассудная поспешность.
– Что вы имеете в виду? – вскинула брови Элиза.
– Разумеется, я имею в виду мистера Бонда.
– Ах вот как!
Толливер ухаживал за Элизой уже два сезона, но впервые заговорил с ней столь снисходительным тоном. И Элизе этот тон весьма не понравился. Такое позволительно лишь родителю или воспитателю, читающему нравоучение непослушному ребенку.
– В нем чувствуется нечто довольно неприятное. Не могу сказать, что именно, но что-то мне не нравится.
Элиза повернула голову и увидела Джаспера: он стоял у колонны, сложив на груди руки и прикрыв глаза. Уже не в первый раз Элиза отметила, что теперь он смотрит на нее совсем не так, как в день знакомства. Его взгляд стал более пылким, исполненным чувства, и это не могло не пробудить в ней отклика. По всему телу прошла теплая волна. Они с Бондом знакомы всего несколько дней, но это знакомство уже безвозвратно изменило ее, позволило лучше узнать саму себя и открыло ей такие стороны человеческой природы, о которых она ранее и не подозревала.
И хотя Толливер облек свое суждение не в самую учтивую форму, Элиза его понимала. Элегантно одетый, Джаспер по виду был образцовым джентльменом, но человек, обладающий острым умом и хорошей наблюдательностью, без труда заметил бы, насколько он выделяется из толпы. Исходящее от него ощущение силы внушало опасения, а мягкая грация движений наводила на мысль о затаившемся хищнике.
– Не знаю, почему вы так подумали, – солгала Элиза. – По правде говоря, я нахожу его весьма привлекательным.
– Мисс Мартин, ваше расположение к нему внушает мне тревогу. Простите, но я просто обязан вас предостеречь. Из какой он семьи?
– Его отец – давний знакомый лорда Мелвилла.
Сэр Ричард сделал неожиданный поворот, и Элиза едва успела за ним. А он ведь был прекрасным танцором; эта внезапная небрежность значила немало.
– Не могу подавить в себе подозрение, что он охотится за вашим состоянием.
– Эти подозрения можно распространить на многих знакомых мне джентльменов, разве не так? Но все же: отчего вы думаете, что мистер Бонд – охотник за состоянием и что он опаснее других? Скажите, ну разве он похож на разбойника?
Этим вечером Джаспер выглядел безукоризненно. В темно-сером бархатном фраке и светло-голубом жилете он был элегантен, как никто. Сшитый лучшим портным костюм подчеркивал силу и красоту его тела. Элизе его вид весьма нравился, а его близкое присутствие дарило чувство безопасности. Единственным, кого ей следовало опасаться в обществе Джаспера, был сам Джаспер.
– Мисс Мартин… – Во взгляде Толливера читалась боль. – Должен вам сообщить, что весьма огорчительно вальсировать с дамой, которая на протяжении всего танца не сводит восхищенных глаз с другого джентльмена.
– Вы ошибаетесь, сэр. Я просто пытаюсь понять, на каких основаниях вы пришли к вашим выводам. Не вижу никаких признаков того, что мистер Бонд охотится за моими деньгами. Не поделитесь ли вы своими наблюдениями – что вы обнаружили такого, чего не замечаю я?
– Леди столь утонченного ума в подобной ситуации оказывается в невыгодном положении, как ни странно. – Взгляд зеленовато-серых глаз сэра Ричарда стал мрачным. – Если вы этого просите, я объясню. Он преследует недостойные цели, мисс Мартин.
– То есть вы утверждаете, – осторожно заговорила Элиза, – что мистер Бонд нацелился на мои деньги, потому что не может отвести от меня глаз? Но не хотите ли вы сказать, что во мне самой нет ничего привлекательного? Не может ли быть так, что ему нравится моя фигура?
– Ваша фигура великолепна, – хрипло признал сэр Ричард.
– А мои волосы? Мне говорили, что некоторые мужчины находят очаровательным этот оттенок.
– У вас чудесные волосы. – Сэр Ричард залился краской до самой шеи.
– Но вы считаете, что моя внешность сама по себе не оправдывает столь пристального внимания, которое мистер Бонд уделяет мне? Полагаю, все дело в том, что сам мистер Бонд исключительно красив, и вы находите, что моей красоты недостаточно, чтобы привлечь такого мужчину? Поправьте меня, если я ошибаюсь. – Элиза наморщила нос, словно глубоко задумавшись. – Но если внешне я для него недостаточно хороша, так, может, его привлек мой ум?
– Вы чрезвычайно умны, мисс Мартин, кто бы мог это отрицать! – пылко воскликнул сэр Ричард, радостно хватаясь за возможность сменить тему. – Именно поэтому вы мне так нравитесь, и я уверен, что мы могли бы наслаждаться обществом друг друга бесконечно долго. Однако мистер Бонд явно уделяет куда больше внимания собственной внешности, нежели внутреннему миру. Умственная работа не привела бы его к подобному физическому совершенству. Так может ли он оценить всю мощь вашего ума? Я был бы очень удивлен, если бы оказалось, что он способен прилично поддержать тонкую беседу.
– Теперь я вас понимаю, – кивнула Элиза. – Если отбросить в сторону мои личные качества, единственной причиной, по которой ко мне может быть привлечено внимание красивых мужчин, остается мое состояние. Я вполне во всем разобралась, сэр Ричард.
Вальс закончился, смолкли последние звуки музыки, и Элиза остановилась:
– Благодарю вас. Наша беседа была весьма познавательной. Однако мне хочется прояснить один момент: если красивые мужчины находят привлекательным только мое состояние, а вы находите привлекательным мой ум, нужно ли теперь считать вас некрасивым?
Толливер открыл рот, потом закрыл. Затем снова открыл, но так и не нашелся с ответом.
Присев в небрежном реверансе, Элиза развернулась и отошла. Она хотела подойти к Джасперу, но его уже не было там, где она видела его в последний раз.
* * *
Мисс Толливер поймать не удалось: Джаспер обнаружил ее среди танцующих. Зато его самого тут же перехватил лорд Уэстфилд.
– Я уже почти решил жениться на ком попало, – сообщил его светлость, – чтобы спастись от дальнейших пыток сватовства.
– Ну да, пытки семейной жизни вынести куда легче, – сухо ответил Джаспер.
– Требования мои весьма умеренны! – с вызовом заявил Уэстфилд. – Подойдет любое предложение, лишь бы супруга не внушала мне отвращения ночью и не слишком досаждала днем.
– Да ты просто сама умеренность!
– Твой тон меня настораживает. – Граф вскинул бровь. – Ну же, расскажи, что здесь произошло? А то мне скучно.
– Когда закончится танец, я хотел бы поделиться с мисс Толливер моим пониманием сегодняшних событий.
– А, ты хочешь увидеть, как она это примет? Но лично я не представляю, чтобы женщина смогла передвинуть ту статую. И не станешь же ты утверждать, будто сэр Ричард ей помогал? Я не уверен, что он и сестру-то поднять в состоянии.
– И все-таки следует проверить.
Вальс закончился, и они устремились вперед, чтобы перехватить мисс Толливер. Уэстфилда она приветствовала прелестным реверансом.
– Мисс Толливер! – Граф отвесил изящный поклон. – Рад вас видеть.
– Благодарю, милорд. – Хорошенькая брюнетка кокетливо улыбнулась. – А как ваша нога, мистер Бонд?
– Уже лучше, мисс Толливер. Большое спасибо.
Юная леди и его одарила сочувственной улыбкой. Ее бледно-желтое платье по тону напоминало то, что надевала Элиза сегодня днем, но было гораздо щедрее украшено оборками и кружевами. Однако если оно имело целью кого-нибудь пленить, то с Джаспером этот номер не прошел бы: он никогда не замечал ни нарядов, ни причесок.
Впрочем, даже он не мог не обратить внимания, как изменилась внешность Элизы. Огромная разница даже наводила на подозрение, что ранее она намеренно скрывала свою красоту. И это заставило Джаспера более пристально взглянуть и на других, словно влечение к Элизе заострило его восприятие всех женщин вообще. Они с мисс Мартин были знакомы всего несколько дней, но Джаспер уже не знал, как сможет без нее обходиться. Зато был уверен, что готов ради нее на все.
– Я слышала о том досадном происшествии в Королевской академии, – сказала мисс Толливер, покачивая головой. – Представляю, как испугалась мисс Мартин! Я бы после такого потрясения на неделю слегла в постель!
– Она держится неплохо, – согласился Джаспер.
– Особенно если учесть все обстоятельства, – многозначительным тоном добавил Уэстфилд.
– Какие обстоятельства? – нахмурилась мисс Толливер.
– Тут кое-кто поговаривает, – граф доверительно наклонился поближе к ней, – что веревку, которая удерживала ту статую, намеренно надрезали!
– Нет! – Рука мисс Толливер взлетела к горлу. – Зачем кому-то совершать подобную гнусность? Чем мисс Мартин могла кому-то помешать?
– Я не утверждал, что злодеяние было направлено против нее, – возразил граф, выпрямляясь. – Возможно, она просто оказалась не в том месте не в то время.
– Однако это слабое утешение. – Мисс Толливер выразительно вздохнула. – Вы сказали, намеренно надрезали… Хотелось бы знать кто и зачем. – Она отвела взгляд и беспокойно прикусила нижнюю губу.
– У меня нет никаких предположений. Да и как тут угадать виновного?
– Вы абсолютно правы, – серьезно сказала мисс Толливер, снова приседая в реверансе.
После этого она извинилась и ушла. Джаспер проводил ее взглядом. Мисс Толливер направилась прямиком к группе дам, погруженных в оживленный разговор.
– Сейчас она все им расскажет, – пробормотал Уэстфилд, поворачиваясь спиной к этой стайке.
– Но это не доказывает ее невиновности, а может быть лишь хитрой попыткой скрыть свою причастность. Здраво рассуждая, разве умный человек стал бы болтать о собственном злодеянии направо и налево?
– Блестящее заключение.
– Что тебе известно о финансовых делах лорда Коллингсворта?
– В общем не так уж много. Я приобрел кое-какие ценные бумаги при его содействии, однако лорд Коллингсворт, на мой взгляд, уж слишком осторожен, чтобы можно было ждать большой прибыли.
Да, подумал Джаспер, это очень похоже на Элизу. Деньги имели для нее жизненно важное значение, но не ради них самих, а ради свободы, которую они ей обеспечивали.
– А других его деловых партнеров ты знаешь?
– Кое-кого знаю. А почему тебя это интересует?
– Мисс Мартин в их числе.
– Вот как? – Уэстфилд приподнял брови. – Я не знал. И что, это наводит на меня подозрение?
– Возможно, – улыбнулся Джаспер.
– Какая прелесть! – Граф схватил бокал шампанского с подноса проходившего мимо слуги.
– Ничего хорошего для тебя, если ты в чем-то виновен. – Джаспер сделал шаг в сторону.
– Бонд, это что, угроза?
– Если ты виновен, то нет. Это предупреждение.
– Ты куда?
– В карточную комнату. Может быть, витающая там атмосфера риска подскажет мне новое направление поисков.
– Ты ни разу не ответил на мой вопрос: что будешь делать с имением Монтегю, когда завладеешь им?
Уэстфилд был поручителем по закладной, дававшей право на владение тем поместьем, но Джаспер так и не открыл, почему ему нужна эта земля.
– Снесу дом до основания, – без колебаний сообщил он теперь. – А потом уеду из Англии.
– В далекие края?
– Разве я тебе не говорил? Я купил плантацию на побережье Тихого океана.
– Боже мой! – Граф чуть не поперхнулся шампанским. – Только тебе пришло бы в голову искать покоя среди дикарей.
– А тебе разве нет?
Краем глаза Джаспер заметил пятно сапфировой синевы; обернувшись, он увидел, как Элиза направляется к одной из трех огромных французских дверей, выводящих на широкую веранду.
При этом она бросила на Джаспера взгляд через плечо – это был не рассчитанный взгляд кокетки, а скорее приглашение последовать за ней.
Джаспер улыбнулся и понимающе склонил голову.
– Ладно, я пока тут и без тебя обойдусь, – пробормотал Уэстфилд.
– Я на минуту.
– Ты меня разочаровываешь, Бонд. Когда прекрасная женщина смотрит на тебя вот так, стоит уделить ей гораздо больше времени.
* * *
Направляясь к ближайшему выходу, Элиза надеялась, что ее синее платье растворится в ночной темноте и даст ей возможность передохнуть вдали от глаз. Она чувствовала на себе взгляд Джаспера, и ей захотелось ускорить шаг – как всякой дичи, которую появление охотника обращает в бегство.
Но мысль о том, что она будет поймана, доставляла ей истинную радость. Ее пробирала сладкая дрожь предвкушения, и, когда большая теплая ладонь обхватила ее локоть, она не смогла скрыть волнения.
– Мисс Мартин… – От звука низкого голоса Джаспера у нее защекотало в животе. Придерживая за руку, Джаспер вывел Элизу на веранду, где несколько пар вели тихие разговоры. – Вам следовало бы предупреждать людей об угрозе для жизни: ведь ваша красота разит наповал.
– Благодарю вас.
Лесть Джаспера не вызвала у Элизы чувства неловкости, как это бывало с другими. Наоборот, по телу разлилось приятное тепло, голова слегка закружилась.
– Это была блестящая идея: решительно переменить свой образ и тем самым дать обществу пищу для размышлений! – Он с нескрываемым одобрением окинул Элизу взглядом. – Я восхищен ходом ваших мыслей – если вдруг я еще об этом не упоминал.
Элиза вспыхнула:
– Вообще-то, я надеялась поразить вас не только своим умом. Узнав об этом, вы не станете восхищаться им меньше?
– Нет. Я чрезвычайно польщен.
– Чувствую себя ужасно глупо, – призналась Элиза. – Из-за вас я совершаю поступки, обычно мне несвойственные.
Джаспер улыбнулся, и от восхищения этой улыбкой у Элизы все внутри сжалось.
– Может быть, ваше беспокойство несколько уменьшится, если я признаюсь, что сам перед каждой нашей встречей тщательно обдумывал все мелочи своего костюма, от шейного платка до башмаков. Похоже, это входит в процесс установления близости.
Они вышли из круга света, падавшего на веранду из бального зала, и здесь Джаспер остановился. Фонари возле веранды освещали в основном каменные ступени, спускавшиеся к лужайке.
– Это вы так отвечаете на мой вопрос? – поинтересовалась Элиза. – Сплошные загадки!
– Я пока и вас-то не разгадал.
– Откуда вы знаете лорда Уэстфилда? – Шутливый разговор давался Элизе не без труда, и она предпочла более безопасную тему.
– Мы познакомились у Люсьена Ремингтона.
Вот как! Джаспер имеет доступ в закрытый мужской клуб «Ремингтон»! Элиза изумилась, но тут же вспомнила, что Люсьен Ремингтон был незаконным сыном герцога Глэссера и принимал в свой клуб джентльменов любого происхождения, если только им это по карману. И аристократы были вынуждены с этим смириться, не желая отказываться от преимуществ, предоставляемых «Ремингтоном».
– И давно вы знакомы?
– Не слишком.
Бонд не шевельнулся, но Элиза вдруг ощутила в нем какую-то перемену. Он словно бы собрался, насторожился. А она почувствовала себя так, будто на нее брызнули холодной водой. Иной раз она забывала, что они с Джаспером Бондом почти не знают друг друга, а иллюзию близости создает лишь их взаимное страстное влечение.
– Простите мое любопытство к вашим личным делам, – намеренно беспечным тоном сказала она. – Меня ведь это не касается.
Лучше бы ей следовать примеру Джаспера и держаться нейтральных тем. Она его наняла, он работает на нее. Пожалуй, если она будет постоянно помнить об этом, ей удастся подавить ненужные побуждения…
Или эти здравые рассуждения – всего лишь попытка самообмана?
* * *
На первый взгляд ничего не изменилось, но Джаспер почувствовал, что Элиза отдалилась от него, и это лишило его почвы под ногами. Он знал, что иной раз женщины ждут полной откровенности и отказ от нее безнадежно запутывает отношения. Ну зачем им это нужно? Однако он не хотел запутать отношения с Элизой и потерять все то, чего ему уже удалось достичь.
– Мы познакомились около двух лет назад, – уточнил он. – Нас связало одно заинтересовавшее меня дело, и в конце концов мы… подружились.
– Вы очень странно произнесли это слово.
– Просто мне редко случалось с кем-то дружить.
– Да, понимаю… – Элиза кивнула, и он почувствовал, что она наконец смягчилась.
Джаспер опустил глаза в пол. Конечно, она должна понимать. На взгляд со стороны различие между ними было огромным, и все же их связывало удивительное духовное родство. Быть вместе с ней уже казалось ему самым естественным и правильным делом.
– А, вот вы где, мисс Мартин! – прозвучал знакомый бодрый голос.
Обернувшись, Джаспер увидел, что из дверей бального зала выходит лорд Монтегю. В изумрудном бархате с бриллиантовыми пуговицами граф выглядел воплощением благополучия и уверенности. Это тем более заслуживало восхищения, потому что Джасперу отлично было известно, насколько плачевны дела графа в действительности. И тем не менее его широкая улыбка и блеск глаз выражали искреннюю радость от встречи с Элизой. Или, по крайней мере, с большими деньгами, которые она для него воплощала.
Джаспер выпрямился. До этого мгновения он никогда не возмущался тем, что его младшему брату достался титул и все сопровождающие его выгоды. Но теперь все изменилось: титул давал Монтегю такие преимущества в отношениях с Элизой, что Джаспер видел в этом настоящую угрозу. Ведь сам он мог предложить ей лишь сладость взаимного влечения, привлекательность которого она только начала осознавать. Но если она сочтет, что дать волю страстным желаниям можно не иначе как в законном браке…
Вполне могло оказаться так, что, пробудив в Элизе волнение крови, Джаспер сам подтолкнет ее к решению отдать руку Монтегю, дабы обрести в замужестве те удовольствия, о которых она до встречи с Бондом и не подозревала.
Протянув Элизе руку, Джаспер подождал, пока она положит свои пальцы на его ладонь. И поцеловал ее кисть, с отвращением посмотрев на белый атлас перчатки, создававшей преграду между его губами и ее нежной светлой кожей.
– Оставляю вас с вашим поклонником, – негромко произнес он, осторожно сжимая пальцы девушки.
На самом деле Джасперу вовсе не хотелось оставлять их вдвоем, но он считал, что это будет наилучшим способом дать Элизе почувствовать разницу между ним и Монтегю.
Он прошел мимо графа, лишь слегка кивнув. Его тешила мысль, что он уже почти завладел самым дорогим достоянием соперника, а тот ни о чем и не догадывается.
Путь Джаспера лежал прямиком в карточную комнату. Сейчас вполне подходящий момент проверить, кто еще из поклонников Элизы подвержен разорительной страсти к игре.
* * *
– Мистер Бонд – весьма примечательный молодой человек, – произнесла леди Коллингсворт, сидевшая в карете напротив Элизы.
Они с трудом продвигались по улице, забитой экипажами. Большинство карет везли своих пассажиров с одного светского приема на другой, но Элиза и ее светлость возвращались по домам.
– Вы уже упоминали об этом.
Элиза опустила на колени затянутые в перчатки руки. Вид Джаспера в вечернем костюме так ее очаровал, что ей хотелось повстречать его до окончания вечера еще хотя бы раз. Их короткий разговор на веранде лишь пробудил в Элизе желание уделить Бонду больше времени.
– Есть такой тип красоты, что позже вы говорите себе, будто преувеличиваете все в воспоминаниях. Но когда вы снова видите этого человека и оказывается, что он даже превосходит вашу оценку, поневоле хочется что-то сказать по этому поводу.
Фонарь в карете горел тускло, но света все же хватало, чтобы видеть улыбку ее светлости.
– Да, он производит сильное впечатление, – согласилась Элиза. – Сэр Ричард Толливер даже счел необходимым предостеречь, что такой красавчик, как мистер Бонд, может иметь на меня виды только из-за моих денег.
– Праведные небеса! – И без того безупречно прямая спина Реджины стала еще прямее. – Толливер ослеплен ревностью. Я очень внимательно наблюдала за мистером Бондом во время сегодняшнего бала. Он испытывает к тебе весьма нежные чувства. И они даже внушают ему опасения, что он не сумеет сделать тебя счастливой.
– Почему вы так решили?
– Мистер Бонд сам мне это сказал.
– Он так сказал? – Элиза удивленно посмотрела на ее светлость.
– Именно так. А ты сама готова принять его ухаживания?
– Я недостаточно хорошо его знаю, чтобы ответить на этот вопрос.
– Ответственность, которую я несу за тебя, – большая для меня честь. – Леди Коллингсворт сложила руки на коленях. – Как ты знаешь, твоя матушка очень на меня надеялась. Я любила Джорджину, как родную сестру. И мне бы искренне хотелось, с твоего позволения, сделать что-то хорошее для тебя.
– Я и так весьма вам обязана.
Элиза с трудом сдержала желание сказать, что Реджина уже сделала для нее куда больше, чем родная мать. Для нее всегда было загадкой, что связывало этих двух женщин, настолько несхожих. Почему милая, великодушная леди Коллингсворт питала такую преданность к эгоистичной и взбалмошной Джорджине? Эту преданность леди Реджина сохранила и после смерти подруги, и Элиза давно привыкла скрывать от нее свое истинное отношение к матери, чтобы не вызвать упреков.
– Спасибо, это очень мило с твоей стороны, – улыбнулась ее светлость. – В этом платье ты так похожа на Джорджину! Я была просто потрясена, когда увидела тебя. На мгновение мне даже показалось, что прошлое вернулось.
Сама Элиза не находила в себе особого сходства с матерью, если не считать цвета волос и глаз, но не стала возражать.
– Спасибо, – догадалась она поблагодарить, сообразив, что замечание ее светлости следует считать комплиментом.
– Ты на редкость рассудительная молодая особа, – продолжила Реджина. – Очень осторожна и предпочитаешь ничего не оставлять на волю волн. Но удача в браке – это всегда дело случая. Перед тем как Коллингсворт начал за мной ухаживать, мы встречались очень часто, но нельзя сказать, чтобы хоть сколько-то близко познакомились. Наши встречи всегда происходили среди толпы, на балах, приемах и пикниках, и нам даже не удавалось спокойно поговорить между собой. Ты считаешь, что, прежде чем отдать свою руку, нужно как следует узнать человека, но на самом-то деле тебе нужно знать совсем немного. Разве между вами не возникло притяжения? Разве вам не хочется видеть друг друга счастливыми? Если ты чувствуешь подобное, это предвещает удачное замужество.
– Но как можно доверять человеку, который рассказывает о себе далеко не все?
– А разве ты сама ничего не скрываешь? – возразила Реджина. – И мужчины, и женщины имеют право хранить секреты. Раскрытие иных тайн не способствует счастью, и лучше всего их оставить в покое.
Элиза тщательно обдумала эти слова. Действительно, она и сама предпочитает не обсуждать некоторые вещи. Скорее всего, у Джаспера тоже имелись воспоминания, которые он предпочел бы забыть. И если то, что осталось позади, на его нынешнюю жизнь никак не влияет, так зачем ей докапываться?
– Любым мужчиной легко управлять, – наставляла Элизу ее светлость, – если льстить его гордости и чувству собственной значимости. Подавай ему свои мысли, будто они его собственные, и он сделает все, что ты захочешь. При правильном подходе брак приносит много пользы.
– Оправдает ли эта польза столь тяжкие усилия?
Впрочем, если говорить о таком человеке, как Джаспер Бонд, никакие усилия не покажутся чрезмерными. На какие уступки ей придется пойти, если она захочет задержать Джаспера в своей жизни на более долгое время, чем остаток сезона?
– Мое милое дитя! Ты получишь от жизни только то, что сама в нее вложишь! – Реджина склонилась к Элизе. – В холодные ночи и во время одиноких трапез тебе будет мало проку от твоих денег. Я желаю тебе гораздо более счастливого будущего: чтобы кто-то о тебе заботился, чтобы у тебя появились дети. Элиза, этим миром правят мужчины! Нравится нам это или нет, мы ничего не можем изменить. Ты думаешь, что сейчас у тебя есть свобода и независимость, но брак даст тебе гораздо больше возможностей! Похоже, у мистера Бонда есть и собственные средства, так что за свои приобретения тебе не придется платить потерями.
Карета остановилась перед особняком Мелвиллов.
– Спасибо вам, Реджина! – Элиза схватила руку ее светлости и крепко сжала. – Вы дали мне много пищи для размышлений.
– Всегда к твоим услугам, дорогая.
Поднимаясь по ступеням к парадному входу, Элиза вдруг осознала, что в ее мире произошли существенные изменения. До сих пор она будто дремала в мчащейся карете, не задумываясь, куда ее везут, а теперь проснулась и поняла, что курс необходимо сменить. К несчастью, она по-прежнему не знала, по какой дороге ей нужно ехать, но стала подозревать, что Джаспер Бонд в качестве попутчика сделал бы любое направление гораздо интереснее.
