ГЛАВА 3
СУД
В церкви сгустилась тьма. Солнечный свет, проникавший сквозь окна, померк, хотя день едва начал клониться к вечеру. Воздух стал холодным и тяжелым. Волоски у меня на шее встали дыбом. Опасаясь худшего, я искала простое объяснение.
— Гроза?
Глаза Джареда помрачнели.
— Прости.
Обычно здесь, в тропиках, всегда слышно, как ветер с шумом проносится между зданиями. Но сейчас он отсутствовал. Единственным освещением в церкви осталось тусклое пламя свечей в канделябрах вдоль стен. Я бросила испуганный взгляд через плечо — на наших родных и друзей. Они все замерли в полной неподвижности.
Я быстро спустилась по ступенькам, Джаред — следом. Мои движения не произвели на публику никакого впечатления. Я изумленно раскрыла рот и опустилась на колени.
— Лиллиан? — позвала я, наклоняясь вперед.
Ее руки были изящно сложены на коленях, на лице застыла умиленная улыбка. Я встала и подошла к следующей скамье, с ужасом замечая, что глаза этих живых статуй прикованы к тому месту, где только что стояли мы с Джаредом.
— Бет? — позвала я и прикоснулась к щеке подруги.
Кожа была теплая.
— Она не дышит, — сказала я, оглядываясь на своего новоиспеченного мужа.
Рядом с Джаредом стоял Бекс. Он хмуро глянул на брата. Зачарованными были только люди.
— Должно быть, он подал жалобу, — сказал Бекс.
— Шах? — спросила я.
Джаред покачал головой:
— Михаил… за убийство сына.
Он закрыл глаза, взял мою руку и прижал к груди:
— Что бы ни случилось, Нина, оставайся с Бексом.
— О чем это ты? — забеспокоилась я. — Куда ты собрался?
Джаред сделал шаг в сторону дверей, а я свободной рукой схватила его за пиджак и шепнула:
— Джаред.
Настроение мужа приводило меня в ужас.
Вдруг двойные двери церкви распахнулись. На пороге стоял Эли. Лицо его было абсолютно спокойным.
— Сожалею, Джаред. Дело неотложное.
Джаред склонил голову набок и процедил сквозь зубы:
— Ничего не говори, Нина. Я сам со всем разберусь.
Я молча согласилась. Джаред провел меня к выходу, и мы оказались на площадке возле церкви. Небо было черным, темнота окутывала здание. У подножия лестницы выстроились несколько темных фигур. Джаред двинулся дальше. С каждым шагом мы приближались к неизвестному. У меня было такое ощущение, будто сердце ударяется о грудную клетку. Наконец я встала лицом к лицу с обвинителями Джареда, но кто они, оставалось загадкой. Лица были скрыты капюшонами накидок. Если это ангелы, то такие грозные, каких я никогда прежде не встречала.
Сбоку от Джареда стоял Эли. Он терпеливо чего-то ждал, но я понимала — лучше не задавать вопросов. Через некоторое время темные фигуры разделились, и две из них, сильно отличающиеся по размеру, двинулись вперед. Эли едва заметно повел рукой — воздух около собравшихся у церкви фигур сам собой засветился. Я глянула на ангела краешком глаза, Эли подмигнул мне. Только я одна не обладала способностью видеть сквозь тьму. Эли осветил все вокруг исключительно для моих человеческих глаз.
От его заботливости мне стало немного легче. «Пока Эли рядом, с нами ничего не случится», — подумала я.
Однако успокоения, вызванного любезностью Эли, хватило ненадолго. Теперь уже можно было распознать, кто эти две фигуры. У меня комок подступил к горлу: я разглядела Клер, с очень решительным видом она шагала рядом с Самуэлем.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я. — Где Райан?
Джаред сжал мою руку, и я вспомнила, но слишком поздно, установленное им правило — хранить молчание. Мужчина, возглавлявший группу наших противников, сорвал с головы капюшон. Мы увидели пылавшие яростью глаза.
— Тебе не позволено говорить! — громогласно заявил он, сотрясаясь всем телом.
Самуэль и Клер заслонили нас с Джаредом и приняли оборонительные позы. Джаред снова сжал мою руку, на этот раз, чтобы успокоить. Он поднес мои пальцы к губам и поцеловал их. Мне ужасно захотелось плакать. Хоть я умоляла саму себя не делать этого, глаза наполнились слезами и по щекам потекли тонкие соленые ручейки.
Эли небрежно оттолкнул Самуэля и Клер в сторону, чтобы они были поближе ко мне.
— Смотрите, что вы наделали, — сказал ангел, поднимая мой подбородок и стирая со щек большими пальцами две одинаковые мокрые дорожки. — Расстроили невесту в день свадьбы.
Эли обернулся:
— Извинись, Михаил, и веди себя достойно, пока мы здесь.
Михаил стоял, горделиво выпрямившись.
— Приношу свои извинения, — произнес он одними губами, тело не шелохнулось, будто одеревенело, арх с трудом подавлял ярость.
Я кивнула и спряталась за спиной Джареда. Рядом с моим супругом встал Самуэль, а сбоку от меня оказалась Клер. Эли вернулся на свое место. Теперь он находился прямо в центре, между двумя группами. Он склонил голову и закрыл глаза. Брат и сестра Райелы, Самуэль и все мужчины в накидках сделали то же самое. Я поспешила повторить их движения, размышляя про себя: выгляжу ли глупо, или мне тоже надо было так сделать? Джаред ничего не подсказал, так что мне оставалось одно — быть как все.
Через некоторое время Эли начал говорить в своей обычной бесстрастной манере:
— Хвала Господу, ибо это Его суд и Его царство. Я буду использовать обычный язык, чтобы Нина все поняла. Я, Элиас, ангел Божественного плана, буду действовать от имени Всевышнего. Мое решение окончательное.
Эли обратился к Джареду и Михаилу:
— Никакая агрессия недопустима.
Джаред и Михаил кивнули.
Эли посмотрел на меня, и его взгляд смягчился.
— Михаил подал жалобу на Джареда из-за гибели своего земного сына Айзека.
Мне тут же захотелось раскрыть рот, но после публичного порицания, высказанного Михаилом, я удержалась.
Эли почувствовал, что мне страшно, и сказал с улыбкой:
— Не бойся, Нина. Ты можешь говорить.
— Хм…
Я озадаченно взглянула на Джареда, который всего несколько минут назад приказал мне молчать. А сейчас не подавал знаков, что нужно соблюдать осторожность.
— Джаред не убивал Айзека, — тихо, но твердо заявила я.
Джаред не должен отвечать за мои поступки, пусть я даже наведу подозрение на себя.
Эли кивнул, терпеливо и понимающе:
— Мы собрались здесь, Нина, чтобы разобраться в том, как погиб Айзек. Ты вскоре сможешь представить свои доводы. Поверь мне, мы проведем дознание по всем правилам.
— Тогда почему Джаред и Клер так нервничают? — спросила я, намеренно не упоминая Бекса. — Это непохоже на обычное расследование.
— Ты права. Обвинения против Джареда очень серьезны. Прервана жизнь. Архам не позволено убивать людей, чтобы защитить своих талехов. Полукровки не обязаны следовать нашим правилам, потому что они наполовину люди и обладают свободой воли. Однако, так как им известны эти правила, важно, чтобы они не пользовались своими преимуществами. Ты понимаешь?
— Д-да, — ответила я, боясь произнести еще хоть слово. Может, Эли и обладал бесконечным терпением, но мне не хотелось проверять, так ли это. — Но… Джаред не убивал Айзека.
Михаил вздрогнул и заговорил на том прекрасном языке, который я знала как язык неба. Эли перебил его:
— По-английски, Михаил. Это простая вежливость.
Михаил раздраженно вздохнул и сказал Эли:
— Зачем ты тратишь время? Мы не должны объясняться с ними.
— Терпение, — просто ответил Эли и посмотрел на меня. — Все деяния, приведшие к смерти Айзека, должны быть учтены. В данном случае то, что Джаред открылся тебе, тоже сыграло свою роль. Обычно мы разматываем клубок до самого конца и находим того, кто в ответе. Здесь таким лицом является отец Джареда Габриэль, который открылся Лиллиан Ван Барен. Этот поступок в конце концов привел к смерти Айзека. Но так как Габриэль уже был осужден за это деяние, ответственность падает на Джареда.
Я нахмурилась. Мне это было не вполне ясно.
Эли понимающе улыбнулся:
— Вспомни райский сад. Наш Господь разбирает прегрешения, исходя из цепной реакции. Это в порядке вещей.
— То есть Он злопамятен, — сказала я.
— Нет. — Эли едва заметно усмехнулся. — Я не о том. Он доискивается до корней проблемы, когда принимает решение.
— Это что-то вроде расплаты за грехи отцов?
— Трудно объяснить это на языке людей, Нина. Короткий ответ — да.
Джаред сделал выбор, но я не могла согласиться с тем, что его винят за любовь отца, за меня, за смерть Донована. Он мой муж, и я обязана защищать его. Я гордо выпрямилась:
— А как насчет меня?
Джаред напрягся и с укором в голосе произнес:
— Нина…
Я глянула на него, но не обратила внимания на предупреждение.
— На основании того, что мой отец совершал поступки, которые могли стать причиной всего случившегося, а также принимая во внимание тот факт, что я убила талеха Айзека… не стоит ли привлечь к ответственности меня?
— Да, — прорычал Михаил сквозь зубы.
Эли прикоснулся к моему плечу.
— Да, Нина. За каждое твое решение. Он сделает это позже. К Джареду применяются иные стандарты, он отделен и от земли, и от небес. Для таких, как Джаред, установлены особые правила, и ему об этом известно. А теперь… — Эли улыбнулся по-доброму и, может быть, немного весело. — Если ты удовлетворена, мы продолжим.
Да, мне все стало понятно, но согласиться с этим? Никогда. Тем не менее я одобрительно кивнула. Выражение лица Эли подсказало мне, что он прекрасно понимает мои чувства и благодарен за то, что я позволила ему продолжить.
Всех вновь охватило нервное напряжение — всех, кроме Эли, который, казалось, был неподвластен эмоциям. Грудь Михаила тяжело вздымалась, он готовился взять слово и отомстить за гибель Айзека. Когда он сделал шаг вперед, члены его маленького войска открыли лица. Не стоило удивляться, но я была удивлена. Я думала, они все будут похожи на Михаила — темные глаза и волосы. Ничего подобного. Все они больше походили на Клер. Одни посмотрели на меня с любопытством, другие с отвращением. Но и те и другие, казалось, явились сюда не по зову долга и не по личному побуждению. Это наблюдение противоречило логике: почему тогда Клер и Самуэль выглядят такими встревоженными?
Эли заговорил:
— Михаил…
— Айзек не имел выбора! Он был наделен талантами, как никто другой из полукровок, и он был ценен. Поступки талеха не оправдывают смерти Айзека.
Эли кивнул.
— Джаред…
— Поступки талехов никогда не оправдывают наших смертей, но это наш долг и наше проклятие — послушно сносить все, — спокойно ответил тот.
— Что ты знаешь о долге, полукровка? — произнес Михаил.
Кровь прилила к моим щекам, и я не сдержалась:
— Как вы смеете?!
— Нина, — попытался остановить меня Джаред.
— Ваш сын — наделенный такими способностями — тоже был наполовину человек. Вы что же, считаете, раз Джаред охраняет талеха, который не ведет преступную жизнь и не служит демонам, значит ему неизвестно, что такое долг? — выпалила я, постепенно входя в раж и вовсе переставая заботиться о собственной безопасности.
Глубокая складка залегла между бровями Михаила, глаза заблестели от ярости.
— Да, мой сын оказался не таким счастливчиком, как сынок Гейба. Он не противился судьбе, а честно выполнял свой долг. Мы не можем вмешиваться, когда люди пользуются свободой воли. Это нарушает Его волю.
— Как и служение противной стороне, — буркнула я.
— Нина! — рыкнул Джаред.
Михаил дернулся вперед, но из длинных рукавов черных накидок у него за спиной взметнулись руки и удержали его. Самуэль заслонил собой Джареда. Он принял оборонительную позу, но не на полусогнутых ногах, как много раз делала Клер, защищая меня. Самуэль не собирался драться со своими братьями, но и им не позволил бы напасть на нас.
Клер прислонилась к моему плечу и шепнула в ухо:
— Молчи, дура. От твоих слов только хуже.
— Она не должна говорить здесь! — сказал Михаил, вырываясь из рук помощников.
— Довольно, — спокойным, ровным голосом произнес Эли. — Тут затронута судьба Нины. Она имеет право высказаться.
И добавил, обращаясь ко мне:
— Твое мнение принято во внимание. Так будет и дальше.
Впервые я не ощутила, что Эли на нашей стороне. Чтобы выказать послушание, я склонила голову и сделала шаг назад.
— Клер… — произнес Эли, продолжая разбирательство.
— Айзек и Донован работали на Шаха, это правда. Они собирались убить Нину, чтобы вызвать смерть Джареда, — по-деловому высказалась Клер. — Эли, речь шла о том, кто погибнет — Донован или Нина, Айзек или Джаред. Если ты спросишь мое мнение, вот оно: победил лучший.
Слова Клер уязвили Михаила, но он смолчал.
Эли обвел взглядом светящиеся фигуры ангелов за спиной Михаила:
— Кто-нибудь из твоих сторонников желает высказать свое мнение?
Михаил покачал головой:
— Это моя претензия.
— А в чем именно она состоит? — спросил Бекс.
Михаил, прищурившись, посмотрел на младшего брата Джареда:
— В том, что он убил моего сына.
Тут вперед выступила Клер:
— Твой сын убил отца Нины.
Когда я осознала, что Клер говорит о моем отце, у меня подогнулись колени, и Джареду пришлось подхватить меня, чтобы я не упала.
— К-как? — едва слышно произнесла я.
Джаред уткнулся носом мне в ухо:
— Донован застрелил твоего отца, а Айзек был с ним.
Я уставилась на Михаила:
— И ты хочешь обвинить Гейба и Джареда? Ты явился сюда, прервал нашу свадьбу, кричишь на меня, обвиняешь нас в убийстве, когда твой сын способствовал тому, что стало причиной всех событий?
Взгляд темных глаз Михаила метнулся от меня к Эли.
Эли пожал плечами:
— В ее словах есть смысл.
У Михаила отпала челюсть.
— Айзек не заслуживал смерти. Он был хорошим сыном. Он нес на себе проклятие и с честью выполнял свой долг.
— Михаил, — произнес Самуэль низким и твердым голосом.
Михаил сделал шаг к Эли:
— Сын Габриэля должен быть наказан! Он позволил своему талеху убить моего сына! Сына Ребекки!
Эли задумчиво смотрел себе под ноги:
— Ребекка страдала из-за поступков Айзека, разве не так?
Михаил окинул быстрым взглядом каждого из нас:
— Я требую, чтобы Джаред был наказан за гибель Айзека.
Самуэль снова подал голос:
— Михаил…
— Джаред должен был погибнуть, а своего талеха оставить дикарям, — заявил Михаил, тыча пальцем в Джареда.
— Михаил… — повторил Самуэль, на этот раз с угрозой в голосе.
— Око за око, Эли! — закричал Михаил, сжимая кулаки. — Я настаиваю!
— Ми-ха-ил! — прогремел Самуэль.
Земля вздрогнула, а мои руки мигом взлетели к ушам.
Эли некоторое время молча следил за перепалкой между Самуэлем и Михаилом, а потом вмешался:
— Хорошо. Я выслушал достаточно слов с обеих сторон. Остался только один довод.
Мы все посмотрели друг на друга, ища того, кто еще не высказался.
— Мои извинения, — раздался мягкий голос.
Как давно я его не слышала. Это был голос из детства.
Рука Джареда лежала в моей руке, и, когда послышался голос, она обмякла.
— Папа? — произнес Джаред.
Я обернулась и увидела на верхней ступеньке каменной лестницы, ведущей в церковь, Гейба Райела. Он был таким, каким я его помнила: высокий, со светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами, которые сверкали так, что было видно даже с расстояния в несколько футов. Какая-то вспышка метнулась из толпы вверх; и в следующий миг Клер уже оказалась в объятиях отца и безвольно залилась слезами. Она прижималась щекой к его груди, шептала что-то, чего я не могла разобрать. Гейб склонил голову и говорил что-то в ответ, а потом поцеловал дочку в лоб. Они вместе спустились и подошли к Бексу.
Гейб улыбнулся младшему сыну, а тот припал к груди отца.
От удивления я раскрыла рот и поискала глазами Джареда. Как он? Никакой реакции.
На лице Гейба было написано раскаяние и сострадание.
— Мне очень жаль твоего сына, Михаил. Мы с тобой в особом положении… нам известно, что такое любовь к ребенку. Ты согласишься со мной: если бы мы могли менять исход дел, мы бы так и поступали.
Эли обратился к Гейбу:
— Важно помнить, что перед лицом врага мы должны сплачиваться. Михаил, ты потерял сына. Твоя вдова потеряла мужа и сына. Это большое несчастье.
Михаил повесил голову.
Гейб подошел к Михаилу и заключил его в объятия:
— Нужно, чтобы ты остался на нашей стороне, брат.
Михаил вывернулся из объятий Гейба и взмолился:
— Эли!
Тот улыбнулся.
— Ты сам знаешь ответ.
Михаил бросил обвинительный взгляд на Джареда. Тот хмуро сказал:
— Я не желал смерти Айзека, Михаил. Клянусь тебе, я бы хотел, чтобы этого не случилось.
Михаил сделал знак рукой ангелам в накидках, и они все исчезли в темноте.
Эли соединил руки и переплел пальцы:
— Непревзойденное чувство времени, Габриэль, как всегда.
Гейб кивнул, на мгновение задержался взглядом на мне, а потом остановился на Джареде:
— Это не твоя ошибка, Джаред.
Тот не отвечал. Лицо напряженное, темные глаза неотрывно смотрят на отца — Джареда будто парализовало. Эта сцена вызвала воспоминание о том моменте, когда я в последний раз видела отца, и мне стало больно за Джареда. Ему придется прощаться с Гейбом навеки второй раз.
— Джаред, — снова заговорил Гейб, — это не твоя ошибка. Ты все сделал правильно.
Голова Джареда склонилась.
— Сынок… — Гейб положил руки на плечи Джареда. — Я горжусь тобой.
Джаред поперхнулся, его тело обмякло, и он прислонился к отцу. Я прикрыла рот ладонью — непривычно видеть, как Джаред поддается эмоциям. Отец и сын крепко обнялись. У Джареда даже костяшки пальцев побелели, когда он держал Гейба в объятиях. Когда отец отпустил его, Джаред большим и указательным пальцем быстро вытер влажные глаза, а потом сказал со слабой улыбкой:
— Приятно снова повидаться с тобой, папа.
Гейб засветился от радости:
— Ты молодец, сынок. Ты молодец.
— Я старался, — ответил Джаред.
Слова отца сняли напряжение. Джаред взял меня за руку:
— Ты помнишь Нину.
Гейб наклонился и поцеловал меня в лоб:
— Конечно.
Эли поднялся по ступенькам, с довольной улыбкой наблюдая, как Клер и Бекс сгрудились вокруг отца.
— Габриэль…
— Я знаю, — отозвался он, казалось, немного грустно. — Еще одно дело.
Он обнял Бекса и Клер и пошел вслед за Эли в церковь через двойные двери, а потом вдоль прохода. Лиллиан сидела неподвижно все с той же ласковой улыбкой на лице.
Габриэль встал перед ней на колени и накрыл ладонями изящно сложенные руки жены.
— Она так же прекрасна, как в тот день, когда я ее встретил, — улыбнулся Гейб.
Он погладил двумя пальцами щеку Лиллиан, а потом наклонился и поцеловал в губы. Гейб продлил поцелуй на несколько мгновений и закрыл глаза, впитывая в себя этот последний миг общения с женой.
Клер утерла невольную слезу, но ее щеки были еще мокры от прежних соленых ручейков.
— Эли… — прошептала она.
— Очень жаль, но нет, — ответил ангел.
— Мы и так нарушили правила, не обездвижив Нину, не говоря уже о том, что мне позволили находиться здесь, — сказал Габриэль, не отводя взгляда от нежного лица Лиллиан.
— Это не то же самое, что пробираться в сны, чтобы донести свою точку зрения… — сказал Эли и театрально отвел взгляд.
— В сны, — повторила я.
Произнеся эти слова, я пожалела о сказанном. Отвлекать Гейба, когда он прощался с женой, было глупым эгоизмом. Несмотря на это, Гейб еще раз прикоснулся губами к губам Лиллиан, после чего встал, обернулся ко мне и со вздохом произнес:
— Да, в сны.
Я помедлила, но потом все-таки решилась спросить:
— Зачем вы приходили ко мне во сне, ведь в книге не было ничего, что могло бы помочь нам?
Гейб опустил взгляд, потом посмотрел на Джареда:
— Сперва мы надеялись, что пророчество не скажется на вас сразу и Нина не забеременеет при первой представившейся возможности.
Мои щеки вспыхнули, а Джаред прочистил горло:
— Все произошло не совсем так, папа.
Гейб отрывисто кивнул:
— Книга у тебя?
— Да, — ответил Джаред.
— Раз так, нелишним будет сказать, что тебе следует помочь Поллокам подменить ее. И станет одним поводом для беспокойства меньше. Ты не согласен?
Джаред нахмурился:
— Но… если из-за этого мы подвергаемся опасности, зачем ты вообще забирал ее у Поллоков?
— Отвечаю. Джек с момента рождения Нины опасался, как бы она не оказалась женщиной из пророчества. Когда ты влюбился в нее, сынок, мы поняли: речь идет о том, «когда», а не «если». Нам противостояли время и судьба… не поддающаяся решению задача. И все же Джек любил свою дочь и хотел сделать все, что было в его силах, чтобы попытаться удержать от этого пути. Мы знали: есть шанс, что книга подскажет нам лазейку, как выйти из ловушки, поэтому мы ее и взяли.
Джаред недовольно переступил с ноги на ногу:
— Но… в то время, когда ты являлся Нине во сне, ты уже знал, что никакой лазейки нет. Зачем ты подверг ее такому испытанию? К чему эта театральность? Ты хоть понимаешь, через что ей пришлось пройти? И мне?
— Послушай меня. Мы старались найти способ сделать так, чтобы пророчество не начало сбываться.
— Но было уже слишком поздно, — встрял Бекс.
— Это точно, — буркнула Клер.
Гейб покачал головой:
— Не совсем. У нее еще есть время.
Я огляделась:
— А где Самуэль?
Клер засунула руки в карманы куртки. На ней был спортивный костюм: серые брюки длиной чуть ниже колена, присобранные на талии и по низу штанин, и такого же цвета куртка с капюшоном, надетая поверх белого топа. Было ясно, что ее вызвали неожиданно.
— Нянчится с Райаном, пока я не вернусь. Разбирательство закончено, и Райан теперь уязвим.
— Как они? — спросила я.
— Ким возвращается домой завтра. Отец Фрэнсис в норме, но будет некоторое время лежать на вытяжке.
Бекс нахмурился:
— Такого не должно было случиться. Духовным лицам нужна более серьезная защита.
— Защитник отца Фрэнсиса — арх, Бекс, — объяснила Клер. — У него были связаны руки, когда Донован напал на его талеха.
— И что теперь? — спросил Гейба Джаред.
— Шаху нужна его книга, — сказал Гейб. — Ад не хочет, чтобы родился ребенок. Многое против тебя, Джаред. Разбирайся со всем по порядку.
— Со всем по порядку, — повторил Джаред, будто впитывая совет отца.
Гейб еще раз обнял детей и пошел к двери:
— Пройдет еще много времени, пока она родит ребенка, Джаред. Мы будем следить за событиями на земле, но и ты не зевай. Небеса не вступят в игру, пока ты не дашь предлога.
— То есть не начнут войну, — уточнил Джаред.
— Разберись с предлогом, сынок.
С этими словами Гейб вышел.
— Ух, — выдохнул Бекс. — Странно.
У Клер поникли плечи.
— Он больше никогда не вернется?
— Вероятно, — сказал Джаред с извиняющейся улыбкой.
Клер села на ближайшую скамью рядом с матерью, прислонилась к плечу Лиллиан и закрыла глаза, из-под ресниц потекли слезы.
— Мне так жаль, что ты не увидела его, — прошептала Клер.
— Она об этом узнает, — сказал Бекс. — Она всегда все знает.
Окна начали светлеть, по стенам заплясали яркие пятна, как на восходе солнца.
Эли улыбнулся и поцеловал меня в щеку:
— Мои поздравления, малышка. Двойные. Увидимся.
— Скоро?
Ангел улыбнулся.
— Как я уже сказал, когда останется только один нерешенный вопрос.
— Но… Что это значит? Какой вопрос?
Но я обращалась в пустое пространство. Эли исчез.
Клер встала и глубоко вздохнула.
— Мне пора возвращаться, — сказала она и оглянулась.
В дверях стоял Самуэль и протягивал ей руку.
— Ты выглядишь прекрасно, — сказал он мне с улыбкой.
Клер не спеша пошла по проходу. Стоило ей коснуться руки Самуэля, и она исчезла.
Бекс хохотнул и покачал головой:
— Круто.
