Глава 9
A slight figure of speech
I cut my chest wide open
They come and watch us bleed
Is it art like I was hoping now?
«The Avett Brothers». Slight Figure of Speech
Мы заходим внутрь, и я сразу же начинаю искать глазами Уилла. Ник и Гевин ведут нас за столик рядом со сценой – это место совсем не похоже на укромную кабинку, где мы с Уиллом сидели в прошлый раз! «Жертва» уже выступила, в разгаре первый раунд. Эдди подходят к судейскому столу, оплачивает участие, возвращается, берет меня за руку и тащит за собой.
– Лейкен, пошли со мной в туалет! – Прикрыв за нами дверь, она прижимает меня к раковине, кладет руки мне на плечи и приказным тоном говорит: – Ну-ка, прекращай, подруга! Мы приехали сюда хорошо провести время.
Она достает косметичку, смачивает под краном палец и вытирает размазавшуюся у меня под глазами тушь. Затем с сосредоточенным лицом тщательно наносит макияж заново. Впервые меня красит другой человек. Эдди достает из сумки щетку для волос, знаком велит наклонить голову и зачесывает мне волосы на лицо. Я чувствую себя безвольной тряпичной куклой. Потом она заставляет меня выпрямиться, производит какие-то удивительные манипуляции с моими волосами, делает шаг назад и довольно улыбается, глядя на дело рук своих.
– Ну вот, так-то лучше! – Она разворачивает меня лицом к зеркалу.
У меня просто челюсть отвисает! Глазам своим не верю! Да она из меня красавицу сделала! Волосы заплетены во французскую косу, тени теплого янтарного оттенка подчеркивают глаза, губы очерчены четко, но не слишком ярко… Я очень похожа на маму.
– Ничего себе… Эдди, да у тебя талант!
– Я знаю. Двадцать девять братьев и сестер за девять лет – сама понимаешь, мне многому пришлось научиться, – усмехается она и тащит меня обратно в зал.
Мы подходим к столику, но я вдруг застываю на месте. Эдди, держащая меня за руку, тоже невольно останавливается. Она в недоумении оборачивается, прослеживает за моим взглядом и видит за нашим столиком Хави… И Уилла!
– Похоже, у нас гости, – подмигивает она мне и тащит за собой.
Я не двигаюсь места – ноги словно к полу приросли.
– Эдди, это не то, что ты думаешь. Я не хочу, чтобы ты так думала.
– Я вообще ничего не думаю, Лейкен, – произносит она, глядя мне в глаза. – Но если это и правда «не то, что я думаю», то откуда между вами такое напряжение? Это же очевидно!
– Только тебе.
– Тогда и ладно, проехали, – соглашается она и ведет меня к столику.
Восемь пар глаз пристально рассматривают меня. Ужасно хочется убежать куда подальше.
– Черт побери, да ты офигенно выглядишь! – одобрительно замечает Хави.
– Что, попалась в лапы к Эдди? – сердито взглянув на Хави, подмигивает мне Гевин, обнимая мою подругу за талию и привлекая к себе.
Я остаюсь одна и чувствую себя совершенно беззащитной.
Ник отодвигает для меня стул, и я сажусь, глядя на Уилла. Он слегка улыбается в ответ. Я догадываюсь, что означает его улыбка: она говорит, что я прекрасно выгляжу.
– Ладно, народ, у нас остается еще четверо выступающих в первом раунде! Нашего следующего участника зовут Эдди! Кстати, где он? – кричит со сцены ведущий.
– Не он, а она! – закатив глаза, откликается Эдди и встает.
– Ох ты! А вот и она! На сцену, мисс Эдди!
Быстро чмокнув Гевина в губы, Эдди с уверенной улыбкой взлетает на сцену.
Все, кроме Уилла, садятся. Хави оказывается слева от меня. Свободным остается только одно свободное место – справа. После недолгих колебаний Уилл все-таки садится рядом со мной.
– Что ты нам прочитаешь сегодня, Эдди? – спрашивает ведущий.
– «Розовый шарик», – отвечает она, наклонившись к микрофону.
Ведущий уходит со сцены, Эдди перестает улыбаться и делает шаг в свет софитов.
Меня зовут Оливия Кинг.
Мне пять лет.
Мама купила мне воздушный шарик. Помню тот день, когда она принесла его домой. Завитушки ярко-розовой ленточки стекали по ее руке, закручиваясь вокруг запястья. Она улыбалась мне, развязывая ленточку и наматывая ее мне на руку.
– Держи, Ливи! Это тебе!
Она называла меня Ливи.
Я была так счастлива! Раньше у меня никогда не было шарика! Я, конечно, видела шарики в руках у других детей на парковке перед «Уол-мартом», но даже и не мечтала, что у меня будет свой собственный шарик.
Мой собственный розовый шарик!
Я в восторге! В экстазе! Вне себя от счастья! Неужели мама мне что-то купила?! Раньше она мне никогда ничего не покупала! Я играла с шариком часами. Он был наполнен гелием, и танцевал, и раскачивался, и парил, а я таскала его за собой по всему дому из комнаты в комнату, показывая ему все. Постоянно думала, что еще он не видел. Я продемонстрировала ему ванную, гардеробную, кладовку, кухню, гостиную. Я взяла его к маме в спальню!
В мамину
спальню!
Куда мне нельзя было заходить!
С моим розовым
шариком…
Я заткнула уши, а она орала на меня, быстро стирая улики из-под носа. Она ударила меня по лицу и сказала, что я очень плохая девочка! Что я ужасно себя веду! Никогда ее не слушаюсь! Она вытолкала меня в коридор и захлопнула дверь, а мой розовый шарик остался там, у нее. Верните мне его! Он мой лучший друг! Мой, а не ее! Розовая ленточка все еще привязана к моей руке, поэтому я тяну изо всех сил, чтобы забрать у нее своего лучшего друга.
И тут
он
лопнул.
Меня зовут Эдди.
Мне семнадцать лет.
На следующей неделе у меня день рождения. Стану совсем большой. Мой приемный папа купит мне те сапоги, которые я так хочу. Друзья наверняка поведут меня в кафе. Мой молодой человек купит мне подарок, может быть, даже сводит в кино. Даже мой социальный работник пришлет мне милую открытку, в которой будет сказано, что теперь я взрослая и их система перестает мной заниматься.
Я прекрасно проведу время. В этом я уверена.
Но одну вещь я знаю
совершенно точно.
Не хочу, чтобы мне дарили
сраные розовые шарики!
Толпа восторженно хлопает, и Эдди с радостью принимает аплодисменты. Она прыгает на сцене, хлопая вместе с толпой, совершенно забыв о том, какое печальное стихотворение только что прочитала. Она ведет себя так естественно! Когда она наконец подходит к столику, мы аплодируем стоя!
– А-а-а, было так здорово! – визжит она.
– Какая у меня девушка, а? – Гевин подхватывает ее на руки и целует в щеку.
– Просто потрясающе, Эдди! Экзамен тебе точно не грозит, – хвалит ее Уилл.
– Это было так просто! Лейкен, давай ты выступишь на следующей неделе. Ты просто еще не сдавала экзаменов мистеру Куперу – поверь мне, удовольствие не из приятных!
– Хорошо, обсудим это позже, – отвечаю я, думая о том, как легко это выглядит со стороны.
– Эдди, ты, кстати, тоже не сдавала экзамены мистеру Куперу! – смеется Уилл. – Я же преподаю у вас всего два месяца!
– Ну и что? Все равно наверняка жесть! – смеется в ответ она.
На сцену вызывают очередного выступающего, и мы умолкаем. Хави все время трется своей коленкой об мою. Почему-то он мне противен… Может быть, потому, что он действительно противный. Во время выступления я отодвигаюсь от него все дальше и дальше, пока не упираюсь в соседний стул, но он упорно двигает свой стул в мою сторону. Я уже собираюсь хорошенько пнуть его, но Уилл вдруг наклоняется ко мне и шепчет на ухо:
– Поменяйся со мной местами.
Я вскакиваю и сажусь на его место. Хави выпрямляется и с ненавистью смотрит на Уилла, – похоже, эти двое друг друга недолюбливают.
К началу второго раунда наша компания разбредается по залу. Ник стоит у барной стойки и болтает с какой-то девушкой. Хави тоже куда-то испарился, и за столом остались только мы с Уиллом и Гевин с Эдди.
– Мистер Купер, а вы видели…
– Гевин, – перебивает его Уилл, – мы же с тобой в одной школе учились. Здесь тебе совершенно не обязательно называть меня мистер Купер!
– А можно, – c ухмылкой начинает Гевин, пихая Эдди локтем в бок, – мы будем называть вас…
– Нет! Нельзя! – снова перебивает его Уилл и краснеет как помидор.
– Я чего-то не знаю? – спрашиваю я, переводя взгляд то на Уилла, то на Гевина.
– Понимаешь, Лейкен, – доверительно наклоняется ко мне Гевин, – три года назад…
– Гевин! Я тебя завалю на экзамене! И девушку твою заодно!
Все трое дружно смеются, а я ничего не понимаю!
– Понимаешь, три года назад наш Красавчик решил подшутить над младшими…
– Красавчик?! – переспрашиваю я, и Уилл закрывает лицо руками.
– Вскоре мы поняли, чьих рук это дело – конечно Уилла, то есть Красавчика. Мы все пострадали от его руки, – смеется Гевин. – И тогда я решил, что с меня хватит, и мы придумали план, вошедший в историю под названием «Месть Красавчику».
– Черт побери, Гевин! Так и знал, что это все ты! Так и знал! – восклицает Уилл.
– Ну так вот, – продолжает Гевин. – Все прекрасно знали, что Уилл любит поспать в машине. Особенно во время уроков истории у мистера Хансона. И вот, в один прекрасный день мы проследили за ним до парковки и дождались, пока он уснет сладким сном. У нас с собой было двадцать пять мотков изоленты, так что мы обернули всю его машину! Слоев шесть, наверное, успели намотать, прежде чем он проснулся. Он так орал, что аж в школе было слышно!
– О господи! И сколько вы там просидели? – спрашиваю я, как ни в чем не бывало, радуясь, что мы снова общаемся, пусть даже просто как друзья. Это уже хорошо.
– Вот в этом-то и прикол! – Уилл театрально поднимает брови. – История у мистера Хансона шла вторым уроком. Меня вызволили из машины только к вечеру, когда папа позвонил в школу, чтобы узнать, куда я подевался. Сколько времени было не помню, но уже стемнело.
– То есть часов двенадцать?! – спрашиваю я.
Уилл утвердительно кивает.
– А как же вы столько без туалета-то? – удивляется Эдди.
– Не твоего ума дело, – смеется Уилл.
У нас получается! Я наблюдаю, как Уилл общается с Эдди и Гевином, как все смеются. Не думала, что такое возможно, – но сейчас мне кажется, что у нас есть шансы стать хорошими друзьями.
К столику возвращается Ник с кислым выражением лица:
– Что-то мне нехорошо. Давайте уже поедем.
– Ник, а ты сколько пиццы съел? – спрашивает Гевин, вставая.
– Увидимся завтра, мистер Купер, – прощается Эдди и глазами показывает мне на дверь, намекая, что нам пора.
– Уверена, Эдди? Вы с подругой точно не собираетесь еще разок прикорнуть во дворе на скамейке? – подкалывает Уилл.
Эдди оглядывается на меня и делает вид, что зевает, прикрывая рукой рот. Они направляются к выходу, а Уилл встает и, дождавшись, пока они отойдут подальше, говорит:
– Кел может остаться у меня. Завтра отвезу его в школу. Они с Колдером наверняка уже спят.
– Уверен?
– Да, все в порядке.
– Ладно, спасибо.
Повисает неловкая пауза. Пора прощаться, но мы не знаем, как это сделать. Уилл делает шаг в сторону, уступая мне дорогу:
– Увидимся завтра.
Я улыбаюсь, прохожу мимо него и догоняю Эдди.
* * *
– Пожалуйста, мама! Ну пожа-а-алуйста!
– Кел, вы же вчера ночевали вместе! Его брат наверняка тоже хочет проводить с ним побольше времени!
– Нет, не хочет! – вмешивается Колдер.
– Вот видишь! Мы даже из комнаты выходить не будем, обещаю! – уговаривает ее Кел.
– Ладно. Но завтра вечером, Колдер, пойдешь к себе домой – мы с Лейк и Келом пойдем ужинать втроем.
– Да, мэм! Пойду скажу брату и возьму пижаму.
Кел и Колдер бросаются к двери, я ерзаю на диване, расстегивая сапоги. Что это еще за ужин втроем? Наверняка то самое «долгожданное» знакомство! Я решаю надавить на нее еще немного и спрашиваю:
– А куда мы пойдем ужинать?
– Да куда угодно, – отвечает мама, садясь на диван, берет пульт и начинает переключать каналы. – Может, вообще дома поедим, пока не знаю. Просто хочу провести время с вами втроем, без посторонних.
Скинув сапоги, я беру их в руки и ухожу к себе в комнату, бормоча под нос: «Втроем». Кидаю сапоги в шкаф и падаю на кровать. Раньше нас было четверо. Теперь осталось трое. И вот, не прошло и семи месяцев, как она решает, что нас снова станет четверо!
Кем бы он ни был, я никогда не стану считать его «четвертым»! Она не подозревает, что я знаю про него. Она даже не знает, что я уже называю их «они», а нас с Келом – «мы». Разделяй и властвуй – вот мой новый фамильный девиз!
Мы живем в Ипсиланти уже месяц, но в пятницу вечером я всегда остаюсь дома. Схватив телефон, я пишу Эдди – вдруг они с Гевином не против, если я напрошусь вместе с ними в кино? Она тут же отвечает, чтобы я собиралась, они заедут через полчаса. Спокойно постоять под душем я, конечно, не успею, поэтому иду в ванную, чтобы подправить макияж. Рядом с раковиной свалена почта, и я решаю просмотреть полученные письма. На всех трех конвертах поверх нашего старого адреса в Техасе красуется большой красный штамп «Переслать на новый адрес».
Осталось восемь месяцев! Всего восемь месяцев – и я перееду обратно, домой! Может, мне повесить на стенку календарь и начать отмечать дни? Я бросаю конверты обратно, и тут из одного выпадает листок. Я наклоняюсь, чтобы поднять его, и замечаю цифры, напечатанные в верхнем правом углу: «$178 343.00».
Это же из банка… выписка по счету… Я хватаю остальные конверты, бросаюсь к себе в комнату и закрываю за собой дверь.
Взглянув на дату выписки, я берусь за остальные конверты. Второе письмо из ипотечной компании, в нем я обнаруживаю фактуру по страховой выплате. По страховой выплате за наш в дом в Техасе, который мы, вообще-то, продали, как она мне сказала! О господи, так бы и убила ее! Значит, мы вовсе не на грани банкротства! Мы даже дом не продали! Она выдернула нас с братом из родного дома ради какого-то мужика?! Ненавижу! Надо срочно выйти из дома, а то меня разорвет! Я кидаю в сумку конверты и телефон, выхожу в гостиную и бросаю ей на ходу:
– Я пошла гулять.
– С кем?
– С Эдди. Мы идем в кино, – отвечаю коротко и вежливо, чтобы она не расслышала в моем голосе нотки плохо сдерживаемой ярости.
Меня всю трясет от злости. Хочется поскорее выйти из дома и подумать над всем этим до того, как мы поговорим начистоту. Она подходит ко мне, выхватывает у меня из рук телефон и начинает нажимать на кнопки:
– Какого черта?! – кричу я, вырывая у нее трубку.
– Я знаю, что у тебя на уме, Лейк! Меня не обманешь!
– Что у меня на уме?! Ну-ка, очень интересно!
– Вчера вечером вас с Уиллом обоих не было дома. К нему как раз очень вовремя пришла няня! Сегодня его брат заявляет, что будет ночевать у нас, а ты собралась «погулять»?! Никуда ты не пойдешь!
Я швыряю телефон в сумочку, перекинув ее через плечо, и направляюсь к двери:
– А вот и пойду! С Эдди, к твоему сведению. Можешь посмотреть, как я уеду с Эдди! Можешь дождаться и посмотреть, как я вернусь с Эдди! – бросаю я через плечо.
Мама бежит за мной, но, к счастью, Эдди уже подъезжает к дому.
– Лейк! А ну вернись! Нам надо поговорить! – кричит мама, стоя в дверях.
– Ты права, мама, – отвечаю я, садясь к Эдди в машину. – Но, по-моему, объясняться придется тебе! Я все знаю! Знаю, что это за таинственный ужин! Знаю, почему мы переехали в Мичиган! Я отлично все знаю! Так что не смей обвинять меня в том, что я тебя обманываю!
Не дожидаясь ответа, я хлопаю дверцей, поворачиваюсь к Эдди и умоляющим голосом прошу:
– Увези меня отсюда! И поскорее!
Едва машина трогается с места, я начинаю плакать. Не хочу возвращаться в этот дом!
* * *
– На, попей. – Эдди придвигает ко мне еще одну бутылку лимонада.
Они с Гевином молча наблюдают, как я пью и рыдаю. Мы заехали в «Гетти», потому что, по словам Эдди, только их волшебная пицца сможет меня утешить. Но у меня кусок в горло не лезет.
– Простите… я вам все свидание испортила…
– Ничего ты не испортила, – возражает Эдди и поворачивается к Гевину: – Правда, детка?
– Конечно, – кивает он, убирая пиццу в коробку, чтобы взять с собой. – Наоборот, внесла разнообразие в нашу скучную жизнь.
Телефон снова вибрирует. Моя мать уже шестой раз пытается мне дозвониться, поэтому я просто отключаю телефон и убираю его в сумку.
– А мы еще успеваем в кино? – спрашиваю я.
– Да, – кивает Гевин, взглянув на часы, – если ты, конечно, уверена…
– Уверена. Мне нужно отвлечься хотя бы на какое-то время.
Мы расплачиваемся и едем в кино. Фильм, конечно, не с Джонни Деппом, но сейчас я согласна на все.
