ГЛАВА 13
Очнувшись от своего оцепенения, я провела карточкой по щели в замке и вошла в холл. Кеннеди проскочил за мной. Я обернулась сказать, что не хочу с ним разговаривать, и вдруг увидела Лукаса: он подхватил дверь, прежде чем она успела закрыться, и, подойдя ко мне, смерил взглядом моего бывшего. Тот его заметил, и в воздухе между ними заискрило.
— Все в порядке, Жаклин? — спросил он, не сводя глаз с Кеннеди.
— Лукас… — Я хотела объяснить ему (теперь уже словесно), что этот парень не представляет для меня физической угрозы, но тут Кеннеди пренебрежительно хмыкнул.
— Погоди-ка, — сказал он, с прищуром глядя на Лукаса. — Ты ведь, кажется, из технического персонала? Кондиционер у нас чинил, да? — Он взглянул на меня, а потом снова на него. — А вдруг твоему начальству не понравится, что ты нюхаешься со студентками?
Судя по выражению лица Лукаса, ему хотелось убить Кеннеди, но он не сдвинулся с места и, проигнорировав этот выпад, перевел взгляд на меня, ожидая ответа на свой вопрос.
— Все в порядке, честно. — Я задержала дыхание, надеясь, что Лукас мне поверит.
Люди в дверях уже подталкивали друг друга локтями и шептались.
— Значит, ты и с ним тоже путаешься, да? — вдруг выпалил Кеннеди.
— Как это — тоже? — спросила я, хотя заранее знала, что он ответит.
— Кроме Бака.
У меня потемнело в глазах.
— Что?
Кеннеди схватил меня выше локтя, как будто собираясь увести, но тут пальцы Лукаса молниеносно поймали моего бывшего за запястье и легко стряхнули его руку с моей.
— Какого хрена?! — зарычал Кеннеди, вырываясь, и, отстранив меня, попер на Лукаса.
Все зрители этого спектакля застыли как вкопанные и разинули рот. Парни явно собирались подраться, и, поскольку бойцовские качества Лукаса были мне хорошо известны, я знала: он одержит победу и будет за это отчислен.
Я протиснулась между ними и положила руку Кеннеди на бицепс: от напряжения он был твердым как камень.
— Кеннеди, уходи.
— Я не оставлю тебя с этим…
— Кеннеди, уходи!
— Джеки, он из обслуживающего персонала…
— Он студент, Кеннеди. — Я решила не заострять внимание на том, что Лукас ходит вместе с нами на экономику: вдруг мой бывший узнает в нем ассистента преподавателя и доложит, что видел нас вдвоем?
Мур наклонил голову и, слегка наморщив лоб, обеспокоенно заглянул мне в глаза:
— Поговорим на следующей неделе. Дома.
Было ясно, что этими словами он дает Лукасу понять: я и он, Кеннеди, на несколько дней уезжаем в наш родной город, где он будет выстраивать отношения со мной так, как посчитает нужным, и никто ему не помешает.
Я хотела ответить: «Мне не о чем с тобой разговаривать — ни сейчас, ни на следующей неделе», но челюсти у меня были так плотно стиснуты, что я не смогла раскрыть рот. Я еще не знала точно, чем буду заниматься в праздники, но в одном не сомневалась: быть вдвоем с Кеннеди мне не хотелось. Он проявил благоразумие и больше не стал до меня дотрагиваться. Они с Лукасом обменялись уничтожающими взглядами, и только когда мой бывший наконец-то ушел, я выдохнула.
Зрители были явно разочарованы. Несколько человек задержались в надежде на продолжение: может, мы с Лукасом напоследок поругаемся? Он все еще был как сгусток адреналина. Его тело напряглось посильнее, чем струны на моем контрабасе. Когда я положила руку ему на плечо, мне показалось, что там, под кожей и слоем фланели, настоящий гранит.
— Все хорошо, правда, — сказала я, тяжело дыша, — насколько это возможно после такой сцены. — Тут я искоса посмотрела на Лукаса. — И сколько же у тебя профессий? Ты варишь кофе, обучаешь приемам самозащиты, чинишь кондиционеры, работаешь в полиции. Кстати, однажды весной не ты ли выписал мне штраф, когда я на какие-нибудь две минутки подъехала отдать книжку в библиотеку и припарковалась вторым рядом?
Мой шутливый тон заставил его немного смягчиться. За это я была удостоена призрачной полуулыбки.
— Как же мое конституционное право не давать показаний против себя? Вообще, мне много штрафов приходится выписывать. Ремонтом техники я просто изредка подрабатываю. Ну а занятия по самообороне — это так, на общественных началах.
О том, что он еще и ассистент преподавателя экономики, мы оба промолчали.
— По-моему, мы кое-что забыли, — сказала я, пристально глядя на Лукаса. Его лицо окаменело: абсолютно никакой реакции на свои слова я не увидела. — Как насчет телохранителя Жаклин Уоллес? — (Слабая улыбка вернулась.) — Возьмешься и за эту волонтерскую работу? — спросила я, кокетливо приподняв бровки. — Как же ты тогда будешь находить время на учебу? И на отдых?
Он протянул руки, прижал меня к себе и тихо сказал:
— Есть вещи, для которых я всегда найду время, Жаклин.
Лукас наклонился и поцеловал чувствительный пятачок возле моего уха. От этого я задышала чаще и мельче. Потом он развернулся и побежал к своему мотоциклу, а я осталась в дверях. Как только он вынырнул из света прожекторов, я потеряла его из виду и, как в тумане, побрела к себе в комнату.
* * *
Привет, Жаклин!
Твоя работа мне понравилась. Настоящее самостоятельное исследование. Думаю, доктор Хеллер будет доволен. Я отметил несколько нестыковочек и одно место, где ты, мне кажется, потеряла цитату. В остальном все вполне убедительно и обоснованно.
Прикрепляю вопросник по теме завтрашнего семинара. Свои пробелы ты ликвидировала и, по-моему, хорошо владеешь новым материалом. И все-таки оставшиеся две недели я буду по-прежнему высылать тебе вопросные листы, если, конечно, не возражаешь.
На День благодарения, наверное, едешь к своим? Я поеду домой в среду утром. Там нет Интернета, и все праздники до меня будет не достучаться.
ЛМ
Лэндон!
Похоже, я смогу сдать проект пораньше: какое это будет облегчение! Спасибо тебе за помощь. И пожалуйста, продолжай высылать мне вопросники.
Мои родители уезжают кататься на лыжах, но я, наверное, все равно лучше поеду домой и потусуюсь со старыми друзьями, чем торчать здесь, в кампусе. Мама заберет с собой Коко, свою вредную собачонку, так что я смогу насладиться тишиной и покоем.
А ты полетишь домой на самолете? Ты ведь говорил, что у тебя нет машины.
ЖУ
Жаклин!
Твои родители едут кататься, а тебя не берут? И ты в День благодарения будешь одна? Да уж…
Я поеду на машине, сяду на хвост к кому-нибудь из друзей. Мой дом недалеко, хотя иногда мне кажется, что до него как до другой планеты.
ЛМ
Лэндон!
Мои родители думали, что я поеду к своему бывшему. Последние пару лет мы, чтобы не разрываться между двумя семейными столами, праздновали по очереди то у него, то у меня. Этот год должен был быть его. Подруга с семьей едет к бабушке с дедушкой, у них домик недалеко от Боулдера. А обременять кого-то еще мне не хочется. Лучше побуду одна. Странный выбор, да?
ЖУ
Жаклин!
Для меня это нисколько не странно. Может, это потому, что я сам немного странноватый? Уж не знаю.
Мне будет не хватать твоих писем.
ЛМ
А мне твоих. Желаю хорошо отдохнуть.
ЖУ
* * *
В понедельник на лекции мне постоянно вспоминался субботний вечер — стоило только обернуться на Лукаса. Судя по тому, как он исподлобья поглядывал на меня, с ним было то же самое. В какой-то момент я заметила, что он сверлит глазами затылок Мура, и с тех пор больше не оглядывалась. Когда занятие закончилось, Кеннеди улыбнулся мне. Я вытянула губы в ровную ниточку и, повернувшись к нему спиной, принялась складывать вещи. Скорее бы завершился этот курс, этот семестр: у меня было много причин торопить время.
— Ты не обидишься, если я скажу? Твой бывший — роскошный парень, но, по-моему, он похож на самодовольную жопу в шляпе. — Бенджи запихнул тетрадь в рюкзак, который был так набит различными бумажками, что казалось, будто он вот-вот лопнет.
Я застегнула сумку:
— Ты прав, он такой и есть.
Мы подождали, пока Кеннеди не пройдет мимо. Я изо всех сил старалась не встретиться с ним взглядом. Надо сказать, меня серьезно обеспокоило его намерение поговорить со мной дома. Вряд ли он собирался сообщить мне нечто приятное.
Народ поднимался по ступенькам в веселом предвкушении долгих выходных. Мы с Бенджи тоже двинулись к двери. Он рассказал мне, что летит домой, в Джорджию, где ему предстоит разговор с отцом — единственным членом семьи, который еще не знает о его, Бенджи, ориентации.
— Мама поняла, что я гей, когда мне было тринадцать лет.
— Твой папа, наверное, расстроится? — обеспокоенно спросила я.
Бенджи улыбнулся:
— Думаю, он догадывается. Он просто не уверен, означает ли это, что в один прекрасный день я заявлюсь домой в платье, или что-нибудь в этом роде. — Мой сосед в платье — это была бы та еще картинка, поэтому я не смогла сдержать смех. Бенджи тоже рассмеялся, добавив: — Весело, да? Вот и я о том же.
Когда мы вышли в коридор, я думала, Лукаса уже и след простыл, но вдруг заметила, что он стоит, прислонившись к стене недалеко от бокового выхода, через который я обычно убегала на улицу. Лукас смотрел на меня, пока я к нему приближалась, но его внимание явно не было сосредоточено на мне одной. «Наверное, высматривает доктора Хеллера», — подумала я.
— Ты ему еще не сказала, что все знаешь? — спросил Бенджи, заговорщицки скривив рот. Я покачала головой. — Не мучай его слишком сильно. Мне кажется, он довольно ранимый.
Я усмехнулась:
— Да уж. Здоровый мускулистый парень, мастерски делает из людей отбивные и напропалую врет девушкам. Просто сама чувствительность.
Бенджи сжал мне руку чуть выше локтя и улыбнулся:
— Тут одно из двух: или он жопа в шляпе похлеще некоторых, или у него есть веские причины, чтобы обманывать тебя.
Я вздохнула:
— Хотела бы я уметь читать чужие мысли.
— Думаю, тебе бы сразу расхотелось их читать, как только бы ты увидела, что творится у людей в голове.
— Вряд ли я когда-нибудь это увижу.
Бенджи развел руками в знак согласия и свернул в длинный коридор, ведущий к южному выходу. Обернувшись, он крикнул мне вслед:
— Удачных выходных, Жаклин!
— Тебе тоже!
Я поравнялась с Лукасом, и он пошел за мной. Открывая дверь, он наклонился ко мне и пробормотал:
— Увидимся сегодня вечером?
Я побоялась, что превращаюсь для него в сексуальную приманку. Если так, то понятно, почему он не говорит мне, кто он такой. Интересно, это единственная причина или есть и другие?
— Завтра у меня тест по астрономии. Сегодня мы с девчонками собираемся у меня, чтобы готовиться.
Я подняла на него глаза: он шел со мной рядом, засунув руки в передние карманы джинсов, и непрерывно рыскал взглядом в толпе людей, как будто был настороже.
— А завтра вечером?
Мы подходили к зданию. Он посмотрел на меня, и мне показалось, что он прекрасно знает, куда я иду, хотя я ему об этом не говорила.
— Завтра у меня репетиция. В воскресенье по утрам я обычно бываю в концертном зале, но вчерашний день пропустила.
О том, что играю на контрабасе, я писала Лэндону. А Лукасу — нет.
— Проспала? — (Я кивнула.) — Я тоже поздно встал.
Мы подошли к входу и остановились у двери.
— Нужно будет упаковать инструмент, повезу его с собой, — сказала я, пристально посмотрев Лукасу в глаза — серо-голубые, как пасмурное ноябрьское небо. А он все блуждал взглядом по лицам проходящих мимо людей. — В праздники у меня будет сколько угодно времени, чтобы позаниматься.
— Когда ты уезжаешь из города? — спросил он, откинув волосы со лба.
Все мои упоминания об игре на контрабасе он оставлял без ответа.
— В среду утром. А ты?
— И я. — Он нервно переступил с ноги на ногу и прикусил нижнюю губу, а потом как-то резко успокоился, застыл на месте и неподвижно посмотрел на меня. — Напиши мне, если вернешься пораньше. Или если у тебя поменяются планы. Ну а после праздника я за тобой заеду. — Он дернул плечом, на котором висел рюкзак, и добавил: — Пока, Жаклин, — а потом повернулся и слился с толпой.
Еще долго я видела его темную макушку, возвышавшуюся над большинством других студенческих голов.
* * *
— Погоди! Ты хочешь сказать, что ботаник Лэндон и красавец Лукас, ради которого мы затеяли операцию «ФПП», — это один и тот же парень?! — От удивления Мэгги вытаращила светло-карие глаза.
— Никак не пойму, почему ты сразу не потребовала от него объяснений! — сказала Эрин с таким выражением лица, какое порой бывает у участниц ток-шоу.
Казалось, она вот-вот взорвется и начнет взахлеб расписывать, что бы она сделала с бедным парнем, будь она на моем месте. После разрыва с Чезом она стала гораздо менее терпима к противоположному полу и жаждала крови всех молодых людей, которые, как ей казалось, обижали девушек. А ведь еще совсем недавно она планировала операцию «Фаза плохих парней», рассказывала мне об охоте и погоне, призывала смело распахиваться навстречу новым «заманчивым возможностям».
Я вздохнула, пожалев, что рассказала подружкам о своем открытии. Мы сидели втроем поверх одеяла, разостланного на полу нашей с Эрин комнаты, пили кофе и трескали печенье. Учебники и тетрадки по астрономии валялись в стороне: за последние полчаса мы в них ни разу не заглянули. Проблема Лукаса/Лэндона занимала нас куда больше, чем всякие там планеты-гиганты и астронавигация.
— Вообще-то, мы планировали, что он будет для тебя сексуальной приманкой, а не ты для него, — строго сказала Эрин.
— Вот именно! — поддакнула Мэгги. — Почему бы тебе не написать ему, что поздно вечером ты освободишься и сможешь с ним встретиться?
Я закатила глаза:
— Потому что в половине десятого утра у меня экзамен, к которому мы сейчас должны готовиться. И потом, мне кажется, что на некоторое время нам лучше бы расстаться…
Эрин испепелила меня взглядом:
— О боже мой! Да у тебя к нему чувства — этого еще не хватало!
Я повалилась на спину и закрыла лицо руками:
— Уф!
— Кстати, насчет сексуальных приманок: я что-то такое слышала про тебя и Бака. Вот уж точно плохой парень! — заметила Мэгги. — Получается, ты и его внесла в свой список, а нам не сказала!
Я умоляюще посмотрела на Эрин сквозь пальцы.
— Бак — дерьмо. Тебе ли не знать? — саркастически проговорила она.
Мэгги кивнула:
— Это верно. Я встречалась с ним на первом курсе. И насколько я помню, он был так себе: слишком слюнявый. — Она поежилась. — Господи, мне иногда кажется, что такие парни, как он, хотят утопить нас в слюнях. Каждые две секунды приходится сглатывать.
Эрин расхохоталась, впившись пальцами в мое плечо. В ее смехе я заметила неестественность, которой не могла расслышать Мэгги. Я не рассказывала соседке деталей того, что произошло, пока все праздновали Хеллоуин. Да она и не просила. Понимала, что мне даже в общих чертах тяжело об этом говорить. К тому же детали просто были не слишком важны. Важна была суть того, что со мной случилось. И что могло бы случиться.
— Так, значит, у тебя с ним ничего нет? — не отставала Мэгги; я знала, что ей просто любопытно, но меня все равно передернуло, когда она упомянула имя Бака рядом с моим.
— Эрин правильно сказала: он дерьмо. — Мне тоже было интересно, но мое любопытство носило болезненный характер. — А почему ты спрашиваешь? Он что-то про меня говорил?
Мэгги пожала плечами:
— Триша сказала, что парень ее младшей сестры болтанул, что Бак поругался из-за тебя с Кеннеди. Эти двое похожи на больших козлов, которые бодаются из-за козочек. Думаю, Бак до сих пор кипятком писает из-за того, что Кеннеди его обошел: когда они еще только собирались вступать в свой клуб, другие пацаны, которые тоже туда рвались, выбрали Мура своим президентом, хотя у Бака отец — член этого клуба.
Об этом обстоятельстве я почти совсем забыла, хотя с него-то и началась вражда между Кеннеди и Баком. С тех пор они постоянно друг с другом соперничали, несмотря на то что с виду были приятелями, «братьями» по студенческому союзу. Я нахмурилась:
— Но ведь отец Кеннеди тоже член этого общества.
Мэгги слизнула с ладони крошки от печенья:
— Да. Только папаша Бака был в свое время не просто рядовым членом, а президентом. Сынуля должен был пойти по его стопам.
Я села, почувствовав прилив ярости: теперь я точно знала, чем в первую очередь объяснялось поведение Бака. Выходит, он и правда издевался надо мной для того, чтобы взбесить моего бывшего.
— И это дает ему основание сплетничать про меня, будто я с ним сплю?! — Об остальном я промолчала.
— Что ты, я же его не оправдываю!
Эрин сгребла свои тетради в охапку:
— Ладно, дамы! Как думаете, какие созвездия нам завтра выпадет наносить на карту?
Я взглядом поблагодарила подругу за перемену темы разговора и постаралась как можно дальше прогнать мысли о Баке из своего сознания.
