Глава 29
– Я убью его, – заявил Брэден с такой спокойной искренней уверенностью, что по моей спине прошла дрожь.
Непреклонный огонь возмездия горел в его глазах. Еще одна волна дрожи прошла вслед за первой, когда Джосс промокнула мою разбитую губу дезинфицирующим средством.
Я зашипела от боли и бросила на подругу досадливый взгляд.
Она поморщилась, отнимая ватку:
– Извини.
Брэден шагнул ко мне – рассвирепевший самец, грозный даже в футболке и спортивных штанах.
– Где он? – (Я покачала головой.) – Скажи мне, Джо.
Я молчала. Тогда он сделал еще один шаг и ледяным тоном потребовал:
– Скажи.
– Отойди! – заорала на него Джосс, чьи глаза тоже горели гневом и тревогой. – Ты начинаешь пугать Джо. – Ее тон чуть смягчился, но не утратил властности. – А мне кажется, она уже достаточно настрадалась за эту ночь, нет?
Секунду они сурово взирали друг на друга, потом Брэден что-то буркнул и отступил. Меня снова охватило уважение к этой женщине. Ростом она, может, и не вышла, но такую свирепую подругу можно пожелать каждому. Так хорошо, когда она на твоей стороне.
Я минут пять барабанила в дверь, и Джосс наконец открыла и уставилась на меня, на секунду обалдев, – полусонная, в пижаме, с копной спутанных волос, разметавшихся по плечам.
Когда я шатнулась к ней, с искаженным болью и перепачканным засохшей кровью лицом, в окровавленной рубашке, я впервые получила реальное подтверждение того, насколько искренне и глубоко подруга ко мне привязана. Джосс втащила меня в квартиру, и я чувствовала, как ее всю трясет от ярости, пока она помогала мне пройти в гостиную и хрипло звала Брэдена на помощь.
Я скорчилась на диване. Теперь, когда я добралась до них, изнеможение выпило из меня все силы. Пока Джосс пыталась промыть ранку на губе, я рассказала, что произошло. Тогда и начались дикарские выходки Брэдена с угрозами.
– Совсем плохо? – тихо спросила я Джосс, робко касаясь области вокруг губы трясущимися пальцами. Там все болело и распухло.
– Повезло, что он зуб не выбил, – нахмурилась Джосс и взглянула на мой левый бок. – Тебе надо будет проверить ребра.
– Сомневаюсь, что они сломаны.
– О, теперь ты еще и врач?
– Джосс, – сказала я со вздохом, – если ты повезешь меня в больницу, будут расспросы и полиция, а я не могу допустить, чтобы соцслужбы сейчас совали нос в нашу ситуацию. Мама хуже, чем всегда. Они могут забрать Коула.
– Джо, твоя мама не может справиться со своей болезнью, а ты о нем заботишься, – заговорил Брэден успокаивающим тоном.
Взглядом я сказала Джосс, что она потрясающая молодчина: сохранила мою тайну, даже от Брэдена. Я была ей ужасно признательна, но уже сама изрядно устала от необходимости хранить секреты. Как будто это мне есть чего стыдиться.
– Брэден, у моей мамы нет синдрома хронической усталости. Она прикованная к постели алкоголичка.
Брэден никак не отреагировал на эту новость, только брови слегка дернулись. Мы посидели в молчании пару секунд, потом он шагнул вперед и сел на кофейный столик, чтобы оказаться прямо напротив меня. На миг я утонула в этих участливых бледно-голубых глазах.
– Я попрошу моего семейного врача осмотреть тебя утром. Он умеет молчать. Ты согласишься встретиться с ним?
– Согласится, – воинственно ответила за меня Джосс.
Я даже не смотрела на нее, но чувствовала: ее глаза буравят меня, побуждают возразить. Я кивнула Брэдену и ощутила, как диван дрогнул оттого, что Джосс с облегчением откинулась на спинку.
– Прежде чем встречаться с врачом, мне нужен план. – Я переводила взгляд с Брэдена на Джосс, во мне боролись отчаяние и решимость. – Я не могу позволить ему и близко подойти к Коулу.
– Так он хочет денег от Малкольма? – Джосс перекосило от отвращения.
– Да.
– Почему тогда ты не поехала к Малкольму? – спросила она с немалым любопытством. – Он бы тебе дал.
– Дал бы, – согласилась я мягко, однако с ноткой горечи. – Но он из той жизни, которую я уже даже не представляю, и я не хочу туда возвращаться. Встречаться с ним, испытывать его преданность – значит снова стать кем-то другим, не собой. Я не могу этого сделать. Я теперь «просто Джо». И я уже понимаю, что не могу все делать в одиночку. – Я улыбнулась подруге дрожащими губами. – Хорошо хоть я наконец поняла, что у меня есть друзья, которым можно доверять.
Джосс с усилием сглотнула и протянула руку, сплетая свои пальцы с моими:
– Есть. – Ее взгляд снова стал гневным, когда она посмотрела на Брэдена. – Мы избавим тебя от него. Мы заплатим, чтобы эта сволочь отстала.
Я повернула голову и увидела неохотный кивок Брэдена. Тот не желал платить подлецу деньгами. Он жаждал отплатить кровью.
Боль в боку и уязвленная гордость склоняли меня согласиться с Брэденом. Действительно ли Мюррей отстанет, получив деньги, – или потом вернется за добавкой? В моем детстве он всегда поступал именно так: забирал все деньги, которые мама оставляла на виду, пропадал из дома на много дней и возвращался, когда средства кончались. Единственный раз, когда он исчез насовсем, – это когда дядя Мик его исколошматил и стал моим телохра…
– Дядя Мик! – выдохнула я во внезапном восторженном озарении, так сильно схватив Джосс за руку, что ей, должно быть, стало больно.
– Мик? – Брови Брэдена сошлись в недоумении.
– Мик, – кивнула я. – Ребята, я не позволю вам платить Мюррею. Он посчитает это слабостью и потом обязательно захочет еще. Нет. – Я посмотрела на них, не улыбаясь триумфально только из-за разбитой губы. – Есть только один человек, которого Мюррей Уокер когда-то боялся, и он думает, что этот человек сейчас в Штатах.
– Мик, – хищно ухмыльнулся Брэден.
– Мик.
Повернувшись к Джосс, Брэден кивнул на дверь:
– Пойдем оденемся. Мы отвезем Джо к Мику, а потом я и он нанесем мистеру Уокеру небольшой визит.
– Нет, Брэден, я не хочу, чтобы вы…
Он поднял руку, успокаивая меня:
– Я не собираюсь с ним драться. – Его глаза потемнели. – Мы с Миком с ним просто… поговорим.
– Может, надо позвать Кэма? – спросила Джосс, вставая.
Упоминание его имени отозвалось во всем моем теле болью куда более жестокой, чем от физических ран. Я почувствовала, как запылали щеки, и тихо призналась:
– Я к нему первому пошла. Он был немного занят с Блэр.
Оба помолчали секунду, пока мои слова доходили до них, а потом Брэден выплюнул ругательство. Он протиснулся мимо Джосс, сжал ее плечо и сверкнул волчьей усмешкой, не освещавшей глаз.
– Лучше держи меня за руку. Похоже, мой кулак встретится сегодня не с одной рожей.
С этим заявлением он вышел из комнаты – вероятно, чтобы переодеться.
Я уставилась ему вслед, гадая, действительно ли он собирается сделать то, что сказал.
Джосс слабо улыбнулась:
– Он шутит. Брэден не дерется. Ну… обычно… – Она задумчиво изогнула бровь. – Хотя он несколько склонен к гиперопеке. И явно не любит мужчин, которые бьют женщин, и обманщиков тоже не любит… Но он шутит… – Повернувшись, она посмотрела на дверь. – Наверное.
* * *
«Каледонец» был отелем уровня «Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке, то есть местом приличным. Чтобы обеспечить беспрепятственный проход, Джосс и Брэден оделись получше, а я пряталась за подругу в течение всего нашего неторопливого шествия по тихим просторам холла. Было уже полпятого утра. Брэден приветствовал ночного портье кратким уверенным кивком, и это вкупе с внешним видом – он нарядился в черный тренчкот от Армани поверх парадных брюк и рубашки – вроде бы убедило портье, что мы здесь живем.
Бабочки в моем животе бузили вовсю, когда мы поднимались на лифте на четвертый этаж. Я ощущала вину за то, что втягиваю Джосс, Брэдена и Мика в эту дрянь, но ведь я старалась не для себя – только для Коула, а у меня уже накопился приличный список эгоистичных проступков, совершенных ради защиты брата. К счастью для меня, Джосс, Брэден и Мик действительно заботились о нас, и я знала, что они сделали бы это, даже если бы я их не просила.
Когда мы остановились перед дверью номера Мика, Брэден громко постучал, а Джосс приобняла меня за плечи и притянула к себе, невольно потревожив мой больной бок. Я поморщилась – и была немедленно вознаграждена нечленораздельным извинением. Я бы посмеялась над тем, сколько раз она обозвала себя ушлепком, если бы не пыталась снова научиться дышать.
Дверь распахнулась, и я с удивлением увидела дядю Мика полностью одетым и готовым ко всему. Его глаза сощурились на меня, и я заметила, как гневно сжались его челюсти.
– Я пытался тебе дозвониться, – коротко сказал он.
Я сконфуженно заморгала:
– Гм… Мой телефон выключен. – Я это сделала, когда Кэм попробовал еще раз мне позвонить.
Мик кивнул и отступил в сторону, чтобы мы могли войти. Брэден подвел нас к комнате и резко остановился на пороге. Причину я поняла, когда мы с Джосс подошли к нему.
В номере сидели Оливия и Кэм.
Брэден посмотрел на меня сверху вниз, притягивая мой взгляд.
– Могу врезать ему прямо сейчас, если хочешь.
Не буду врать, я серьезно задумалась на этим предложением, прежде чем наконец вздохнуть:
– Не стоит того.
– Джо? – хрипло спросил Кэм.
Я посмотрела на него и почувствовала, как Джосс обняла меня чуть крепче. Синие глаза Кэма изучали мое лицо – как и Мика, они становились все мрачнее, в них засверкала неприкрытая ярость.
– Какой ублюдок это сделал? – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Я не ответила на его вопрос. То, что он оказался здесь, причиняло мне ужасную боль. Его гнев из-за нападения на меня казался фальшивым в свете его измены с Блэр.
– Я хочу, чтобы ты ушел.
Кэм зажмурился, словно от боли.
– Джо, пожалуйста. То, что ты видела…
– Просто уйди.
– Джо, – вмешалась Оливия, – дай ему шанс объяснить.
– Позже, – рявкнул Мик. Его золотые глаза остановились на моей разбитой губе. – Мне нужно имя. Сейчас.
Я сглотнула, чувствуя, как в комнате растет угрожающее напряжение, ищущее выход в насилии. Оно шло не только от Мика – его гнев заражал и Кэма с Брэденом.
– Мюррей.
При звуке этого имени Мик раздул ноздри.
– Это сделал отец, – на всякий случай уточнила я.
– Что?! – заорал он, и этот вопль был заглушен взрывом ругательств от Кэма.
Оливия шагнула между ними, стараясь успокоить.
– Нас вышвырнут из гостиницы, – осадила она мужчин и повернулась ко мне: – Расскажи, что случилось.
Второй раз за эту ночь мне приходилось излагать свою историю, и, когда я закончила, воздух загустел от тестостерона. Кэм наконец не смог больше это выносить, пересек комнату и коснулся дрожащей рукой моего подбородка. Ощущение его кожи на моей заставило меня отдернуть голову – и шею, поврежденную, когда я упала от удара Мюррея, тут же прострелила боль.
– Джо, я не делал того, что ты думаешь, – настойчиво сказал Кэмерон.
Я не могла смотреть на него. Все, что мне виделось, – это его лицо над моим, когда он занимался со мной любовью, его глаза, говорившие, как я ему дорога. А потом картинка порвалась посередине и открыла их с Блэр, нагих, переплетенных на его кровати. Во мне все перевернулось, в груди вспыхнула неописуемая боль. Вот, значит, как это – разбитое сердце.
– Почему ты вообще сюда пришел?
– Я пришел, потому что подумал, что, попав в беду, ты придешь сюда.
Его ответ поразил меня. Мои глаза предательски начали искать его взгляд. Он подумал, что я приду сюда?
– Не к Малкольму?
Кэм отчаянно затряс головой.
Это меня смутило. Мне это не понравилось. Я опустила глаза, от путаницы в мыслях начала болеть голова. Кэм все же верил, что я не вернусь к Малкольму. Он увидел меня.
Он увидел меня.
Я презрительно фыркнула над надеждой, затеплившейся в моей груди.
А также он трахал Блэр.
Опустошенная, я почувствовала, как обвисают мои плечи.
– Где он? – требовательно спросил Мик. – Я собираюсь разобраться с этим подонком раз и навсегда.
Я не сторонница насилия. Любой, кто знает меня, знает и это.
Но я перехватила бешеный, жаждущий крови взгляд дяди и не нашла в себе сил солгать ему. Я хотела верить в то, что нельзя насилием победить насилие. Я хотела верить, что всегда есть лучший способ. Возможно, для других людей он и был. К сожалению, Мюррей Уокер понимал только страх. В школе он был задирой и хулиганом, а они все в душе трусы. Мюррей уж точно трус… но только когда дело касалось Мика.
Когда-нибудь я спрошу Мика почему.
Но не сегодня.
– Квартира над баром «Хафвей хаус» на Флешмаркет-клоуз.
Мик схватил свой телефон с прикроватной тумбочки и сунул его в карман. Потом повернулся к Оливии:
– Отвези Джо домой. Я позвоню, когда мы закончим. – Он кивнул Кэму и Брэдену: – Вы двое – со мной.
Мои глаза снова изменили мне, найдя Кэма. Чувство, кипящее в его синих глазах, было как электрическая сеть, поймавшая меня. Удерживая мой взгляд, он шагнул ко мне и молча прижался лбом к моему лбу. Его родной запах, ощущение его кожи – все это заставило меня содрогнуться от приступа мучительной тоски.
– Ты же знаешь, я не спал с ней, Джо, – прошептал он мне в губы, и все остальные в комнате словно исчезли.
Мне дико хотелось поверить ему.
Отодвинувшись, чтобы посмотреть мне в глаза, он не выпустил меня. У нас получился молчаливый разговор:
«Ты должна мне поверить».
«Я видела ее там. В твоей футболке. Что еще я должна была подумать?»
«Что я ни за что не ранил бы тебя так».
Поток образов замелькал во вспышках и шорохах цветов и ощущений. Нежность в его глазах, честность, которую я в нем знала, наш смех, его жадные руки, которые не могли прожить день, не ощутив под собой мое тело…
Блэр, вернувшаяся в жизнь Кэма, казалась мне проблемой, но никак не из-за опасений, что он совершит что-то столь подлое, как измена. Да, я боялась, что он уйдет от меня к ней, но никогда не верила, что он может так меня оскорбить. Я верила, что он никогда так не поступит. Живо ли это доверие сейчас? Я изучала его лицо в поисках ответа.
Нет. Кэм ни за что бы этого не сделал.
Что-то в его взгляде изменилось, когда он увидел мое понимание. Он вздохнул:
«Вот так».
Я пронзительно взглянула в ответ, давая понять, что чист он пока не полностью.
– Нам все равно еще надо поговорить.
Кэм кивнул, его взгляд скользнул к моим губам. Его собственный рот сжался в ниточку, жесткий отблеск появился в глазах при виде моей распухшей губы.
– Кто-нибудь еще понимает, что здесь сейчас произошло? – нетерпеливо спросил Мик.
Джосс фыркнула:
– Думаю, Джо сказала, что верит, что Кэм не спал с этой Блэр.
Брэден хмыкнул:
– Если бы только ты была так же проницательна по поводу наших отношений.
Она сурово зыркнула на него:
– Если бы я так не беспокоилась за тебя, когда ты пошел на встречу с тем парнем, я бы выгнала тебя пинком под зад.
Я подняла бровь, глядя через плечо на ее жениха. Брэден сощурился, и я заметила, как начинается еще один молчаливый диалог.
– Ф-фух, хватит уже, – сварливо буркнул Мик, распахивая дверь номера и вылетая в коридор.
Брэден вышел за ним, Кэм послал мне еще один многозначительный проникновенный взгляд, прежде чем последовать за ними.
Во мне все переворачивалось, когда я думала о том, что они собираются сделать.
* * *
Другое такси увезло Джосс, Оливию и меня к нам домой. Я была измотана, но все же достаточно бодра, чтобы бросить на дверь Кэма столь яростный взгляд, что порог лишь чудом не запылал жарким всепоглощающим пламенем моего гнева.
– Он все объяснил нам с папой, – внезапно сообщила Оливия, видимо заметив это. – Тебе нужно с ним поговорить.
– Сейчас ей нужно только отдыхать, – мягко возразила Джосс, вытаскивая ключи из моей сумочки, когда мы поднялись на наш этаж.
– Все в порядке, – промямлила я. – Я ему верю. Увидеть ее было шоком, я не могла думать ясно… но Кэм так бы со мной не поступил. Что, однако, не может помешать ему думать в эту сторону.
– Он не думает, – заверила меня Оливия, но я слишком устала, чтобы слушать.
Мы постарались войти тихо, я устроилась на диване с Оливией, а Джосс приготовила нам всем чай, но я все равно услышала, как открылась дверь Коула. Я закрыла глаза и поглубже вдохнула.
– Что происходит? – услышала я его вопрос, явно обращенный к Джосс.
Она что-то шепнула ему, и следующим звуком стали легкие шаги по паркету.
– Что за дьявол?
Мои глаза распахнулись, и я обнаружила, что надо мной стоит Коул в пижаме. Широко открытыми испуганными глазами он смотрел на мое лицо и сейчас опять казался маленьким мальчиком.
– Я в порядке, – попыталась я заверить брата и, поморщившись от боли, взяла его за руку и усадила рядом с собой.
Страх начал уходить из его глаз, а на смену ему пришло нечто очень знакомое по этой ночи – гневное обещание мужских разборок.
– Кто это сделал?
Несмотря на все дерьмо, случившееся за последние двадцать четыре часа, от этого гнева и злости за меня я начинала чувствовать себя любимой.
– Отец, – честно ответила я, уже решив, что не буду от него скрывать.
Я рассказала ему все – и не только про сегодняшнюю ночь. Собравшись с духом, я призналась им троим, что отец бил меня, когда я была маленькой.
Последнее слово слетело с моих губ несколько минут назад, и до сих пор никто ничего не произнес. Мы сидели в гостиной в тяжком молчании.
Мой желудок бурлил в ожидании реакции брата.
Джосс заговорила первой:
– Ну, теперь, я надеюсь, Мик убьет эту свинью.
– Ты же так не думаешь? – пробормотала я.
– Разве? – спросила Оливия, удивив меня своей злостью. Она всегда выглядела такой спокойной. – Люди бывают… Ну, могут быть чудесными. А иногда, к сожалению, могут быть чудовищами, от которых мы прячемся дома. Мы беспокоимся, что эти чудовища смогут пробраться внутрь. Нам не приходит в голову бояться, что они уже внутри. Твои мама и папа должны были защищать тебя от этого – они сами не должны были становиться этим чудовищем.
– Она права. – Коул наклонился вперед, прижав локти к коленям и низко опустив голову, глядя в пол. – Мик должен преподать ему еще один урок. Так, чтобы запомнил.
Расстроенная огорчением брата, я положила руку ему на спину и начала успокаивающе поглаживать.
Он посмотрел на меня:
– Вот почему ты с катушек слетаешь, когда мама говорит, что я на него похож.
Мои губы сжались.
– Ты совсем не похож…
– На него, – закончил Коул. – Угу, теперь я понимаю.
Мы опять помолчали, а потом мой маленький братец снова поднял на меня глаза:
– Тебе пора перестать пытаться защитить меня от всего мира, Джо. Я уже не ребенок. Ты стараешься справиться со всем сама, но это нечестно по отношению к тебе, так что перестань. Мы команда.
Гордость и радость, смешавшись, образовали комок у меня в горле, поэтому я только кивнула, ласково проведя рукой по его волосам. Брат прикрыл глаза от ласки и, к всеобщему удивлению, ткнулся в мой здоровый бок и обнял меня. Мы сидели так долго, что я уплыла в сон…
