Глава 9. Кофейная будка

Денни получил работу в маленькой торговой фирме, имевшей дело в основном с сетевой клиентурой. Это было жалкое подобие престижной стажировки в крупнейшей рекламной компании, от которой он отказался. Его блестящий ум, столь востребованный на прежнем месте, здесь едва ли ценился. Идеи Денни пугали ограниченных людей, составивших его окружение. Они предоставили ему должность немногим лучше мальчика на побегушках, и он носился, выполняя их поручения и ублажая их самодовольное естество.

Денни ненавидел эту работу всей душой. Он никогда бы не признался мне в этом, потому что щадил мои чувства, но я все равно знала. Я читала это в его глазах, когда он задерживался в кухне, оттягивая момент ухода, и видела, как он сутулился, когда приходил вечером в бар после наконец завершившегося рабочего дня. Он был несчастен.

Однажды после такого долгого дня Денни в одиночестве сидел на задворках с пивом, погруженный в раздумья. Мне хотелось подойти и поговорить с ним, но сказать было нечего. Я уже твердила ему, что все образуется, однако ничего не налаживалось; уже утешала его тем, что буду любить его вечно за то, что он вернулся, – это породило слабую улыбку, но не больше. Я даже предлагала ему уволиться и подыскать что-то другое, но иных вакансий не было. Денни все еще бодрился, но теперь, если он хотел остаться в профессии и в Сиэтле, он погряз в рутине.

Наблюдая за ним, я вздохнула, а затем посмотрела на Келлана, расслаблявшегося со своей командой через несколько столов от Денни. Я надеялась, что он подсядет к другу, поговорит с ним и приободрит, но Келлан сидел к Денни спиной и трепался с Мэттом. Со стороны это могло показаться пустяком, но я знала, что Келлан продолжал избегать Денни. Он больше не был рад его видеть и редко говорил ему свыше нескольких вежливых слов. Мне хотелось, чтобы Келлан прекратил эту канитель и снова стал ему другом, каким себя и считал. Я понимала его чувство вины – оно и меня тяготило, – но хватит уже, проехали. Денни нуждался в нас прямо сейчас.

Мобильник, лежавший возле бокала Денни, проснулся, и тот со вздохом потянулся за ним. Фирма нуждалась в нем круглосуточно, поэтому ему выдали телефон с предписанием использовать оный лишь для служебных разговоров. Когда тот звонил, Денни было лучше ответить. Все это сильно раздражало меня: стажер не обязан заниматься такими вещами.

Денни уныло проговорил несколько минут, закрыл телефон, встал и подошел ко мне.

— Эй, – попытался улыбнуться он, но я заметила, как вымученно у него вышло.

— Привет, – сказала я как можно более бодро, хотя раздражение уже зародилось во мне, так как было ясно, к чему идет дело.

— Извини, – резко произнес он. – Это был Макс. Мне нужно идти.

Макс был неприятным шустрым коротышкой, который, казалось, ничто на свете не любил так, как посылать Денни с разнообразными поручениями, желательно в нерабочее время. Его последним жизненно важным заданием были химчистка и «Старбакс».

— Опять? Денни…

Я не хотела выдать негодования, но не смогла его скрыть. Меня уже тошнило от бесконечных задач, которые занимали все время и мысли Денни, абсолютно не соответствуя его уровню.

— Кира, – в его глазах всколыхнулся гнев, – это моя работа. Я должен.

На сей раз я заговорила умышленно раздраженно:

— Такого раньше не было.

— Да, такого раньше не было…

Чувство вины смешалось с гневом и лишь усилило его. Я резко отвернулась от него и стала собирать пустые стаканы с ближайшего столика.

— Ладно, тогда пока.

От злости в голове у меня все помутилось. Он бросил все, чтобы сорваться ко мне. Если бы он дал мне время, я успокоилась бы и мы бы что-нибудь придумали, наверное. Чувствовать себя виноватой из-за его решения было невыносимо, ведь мне хватало вины за себя и за Келлана.

Денни, ни слова не сказав, повернулся и вышел из бара. Проследив, как он скрылся за двойными дверями, я собралась вернуться к своим делам, когда заметила, что на меня смотрит Келлан. Я знала, что он напряженно наблюдал за нашей беседой. «Отлично, – подумала я все еще замутненным рассудком, – очередная пища для его размышлений».

Келлан медленно встал и направился ко мне. Градус моего раздражения вознесся еще выше. Ей–богу, я была не в том настроении, чтобы терпеть его нападки. Он так и не признал, что вел себя со мной гнусно, и его отношение не слишком переменилось с последнего нашего разговора на кухне. При воспоминании о той беседе негодование и вовсе накрыло меня. По его мнению, мы не были даже друзьями.

Сосредоточившись на стаканах, я решила просто проигнорировать его.

Келлан остановился рядом, бочком притиснулся ко мне и уставился на меня свысока. Движение было безусловно интимным, и я испытала странное чувство. В баре было людно, но не настолько. Такое тесное соседство со стороны могло показаться необычным. Я инстинктивно отпрянула и посмотрела на него. Вот тебе и игнор.

— Денни опять тебя бросил? Хочешь, найду тебе другого пьянчужку, если заскучала? – Задав этот вопрос, он дьявольски улыбнулся. – Может, теперь сгодится Гриффин?

— Хватит пороть всякую чушь, Келлан!

— Не очень-то ты счастлива с ним, – отозвался он неожиданно серьезно.

— Что? А с тобой была бы счастливее?

Я вперилась взглядом в его очаровательное лицо, сексуальную полуулыбку и странно холодные глаза. Он ничего не сказал, лишь продолжал ухмыляться, поддразнивая меня, и тут я почувствовала, что разозлилась уже по–настоящему. От гнева я стремительно перешла к исступленному бешенству.

Подавшись к нему ближе, чтобы никто не услышал, я прошептала:

— Ты был моей самой крупной ошибкой, Келлан. Ты прав: мы не друзья и никогда ими не были. Я хочу одного – чтобы ты убрался.

Я немедленно пожалела о сказанном. Он был скотиной, но я не хотела задеть его умалением того, что было между нами. И я все еще считала его другом, хоть это чувство и оставалось без взаимности. Его улыбка мигом слетела с лица. Глаза из прохладных сделались ледяными, и он грубо протиснулся мимо меня, так что я чуть не выронила стопку стаканов.

Вскоре он ушел.

Когда я вернулась со смены домой, Денни ждал меня. Он сидел на кровати, смотрел телевизор и выглядел очень усталым. При виде его лица и оттого, что он дожидался меня и хотел поговорить, я смягчила свой гнев по поводу нашей прошлой беседы и улыбнулась:

— Привет.

— Извини, – моментально сказал он, выключая телевизор. – Зря я на тебя окрысился. Ты же не виновата, что мне здесь плохо.

Я села с ним рядом и провела ладонью по его щеке. Раньше он никогда не признавался в нелюбви к здешней жизни.

— И ты меня извини. Я тоже не хотела выходить из себя. Я просто скучаю по тебе.

— Знаю. – Его акцент вызвал у меня улыбку. – И я скучаю. Обещаю исправиться, лады? Больше никакой хандры.

Он улыбнулся впервые за долгое время – казалось, что с прошлого раза пролетели недели.

Я рассмеялась и поцеловала его.

— Лады. И я тоже постараюсь не хандрить.

На следующее утро, чувствуя себя лучше после беседы с Денни, я надеялась поговорить и с Келланом. Он, как обычно, пил кофе и читал газету, но даже не взглянул на меня, когда я вошла. Стыдясь за свою вчерашнюю вспышку, я не знала, что предпринять, а потому тихонько приготовила кофе и решила ускользнуть обратно наверх. Мне было не вынести воцарившейся неловкости.

Но не успела я завернуть за угол, как угрызения совести остановили меня. Не глядя, я бросила через плечо:

— Прости меня, Келлан.

Когда я пошла прочь, из-за спины донесся протяжный вздох, но ничего больше.

Денни, казалось, перевернул страницу. По–прежнему удрученный своим положением, он горевал намного меньше, а говорили мы гораздо чаще. Я все еще слишком мало бывала с ним, а ему, на мой взгляд, слишком много звонили, но я старалась не вешать нос ни по тому ни по другому поводу. Нам предстояло пережить это вместе.

Келлан тоже изменился. Хандру, которую мы с Денни пытались изжить, он всячески подпитывал. В основном он сторонился нас обоих. В тех редких случаях, когда мы собирались вместе, он ограничивался несколькими вежливыми репликами. Он перестал вести себя по–свински, за что я была признательна, однако его молчание напрягало меня. Я чувствовала: что-то надвигалось, но не знала, что именно. Это выбивало меня из колеи.

В одно субботнее утро, когда я спустилась с лестницы, Денни и Келлан уже беседовали внизу. Не знаю, о чем они говорили, но Келлан улыбался Денни, положив руку ему на плечо. Я понятия не имела, что это значило, но их дружное соседство согрело меня и в то же время пробудило мое чувство вины.

Денни взглянул на меня:

— Ты можешь поменяться с кем-нибудь сменами? У нас вечеринка – оттянемся в кругу друзей.

Я постаралась улыбнуться, но все во мне оборвалось. Это было не к добру.

— Ух ты! Классная мысль, дорогой. Куда идем?

— У моего приятеля есть группа, они играют сегодня в «Хижине», – спокойно подхватил Келлан, смотря на меня впервые за несколько дней.

Взгляд был печальный, и у меня снова заныло под ложечкой.

— Звучит отлично! Я поменяюсь с Эмили. Она работает днем, но недавно спрашивала у Дженни, нельзя ли взять несколько вечерних смен. Чаевые больше…

— Супер! – Денни подошел ко мне и упоенно поцеловал. – Видишь, я еще могу веселиться. Я же обещал, что больше никакого нытья.

Он наспех обнял меня, направился к выходу, обернулся и подмигнул через плечо:

— Сгоняю в душ, а потом приготовлю тебе завтрак.

Я рассмеялась и смолкла, посмотрев на Келлана. Он сидел бледный, отвернувшись от нас. Ему было ничуть не весело.

— Ты в порядке? – шепнула я, отчаянно не желая нарваться на Келлана–свинью.

Он посмотрел на меня грустно, но с улыбкой:

— Конечно. Там будет занятно.

Я подошла к нему, внезапно встревожившись:

— Точно? Это не обязательно. Мы с Денни можем пойти одни.

Он вдруг посерьезнел и ответил, пристально глядя на меня:

— Нет, все в порядке, я буду рад провести вечер со своими соседями.

Келлан отвернулся и пересек гостиную, направляясь к себе наверх. Ноющее ощущение в животе усилилось десятикратно. Он выразился странно, и это привело меня в ужас.

Вечер начался… через пень–колоду. Келлан исчез вскоре после того, как объявил, что нам предстоит выход в свет. Он ушел со словами «Увидимся на месте, ребята», и весь остаток дня мы с Денни его не видели. Меня это вполне устраивало. Его новая манера держаться печально и тихо вселяла в меня панику, которую мне не хватало духу проанализировать.

Вместо этого я переключилась на Денни, стараясь хорошо провести с ним время, как раньше. Он пребывал, казалось, в лучшем настроении, чем обычно. Возможно, он подметил напряжение, царившее дома в присутствии Келлана, и пытался его компенсировать. Денни, похоже, воодушевляла перспектива вечером отправиться куда-то вместе. Я радовалась меньше, но ради него притворялась, что счастлива.

День тянулся медленно и мирно, но вот пришла пора собираться. Погода была не по сезону теплой, и я выбрала кокетливую свободную черную юбку и розовую футболку на пуговицах, поверх которой надела легкий джемпер. Волосы я укладывать не стала, оставив их растрепанными и немного волнистыми. Денни улыбнулся и поцеловал меня в щеку, пока я накладывала помаду. Он надел мою любимую синюю футболку, которая так шла к его загорелой коже. К моему восторгу, он протянул мне тюбик с гелем и разрешил поколдовать над его волосами, качая головой, когда я оставалась довольна. Он старался порадовать меня нынешним вечером, и это ему удавалось. Я была глубоко тронута его заботой.

Когда мы добрались до «Хижины», машина Келлана уже красовалась там. Мы припарковались на боковой стоянке рядом с его «шевеллом». По пути ко входу я заметила, что бар был примерно вдвое меньше, чем «У Пита». Непонятно, где собиралась выступать группа. Затем я обратила внимание на широко распахнутые двери в дальнем конце помещения и собравшуюся снаружи толпу. Мы выбрались в просторный огороженный сад. По периметру и вдоль стены бара были выстроены столы, напротив же здания оказалась большая сцена, перед которой раскинулась широкая свободная площадка. Группа устанавливала оборудование, и Келлан был с ними, беседуя с одним из парней. Завидев нас, он указал на столик возле ограды, где уже стояли большой графин с пивом и три стакана.

Мы с Денни помахали в ответ и пошли к зарезервированному месту. Денни отодвинул для меня стул, как будто мы явились на первое свидание, и я улыбнулась.

— Спасибо, сэр, – поддразнила я его.

— Все, что угодно, для красавицы. – Он просиял и поцеловал мне руку.

Валяя дурака, я притворно изумилась:

— О, да вы австралиец? Я люблю оззи[16].

В ответ он взревел, чудовищно преувеличивая свой акцент:

— Улет! С тебя засос для пацана, шейла[17], а дальше накатим, заметано?

Я покатилась со смеху и потянулась к нему, чтобы поцеловать, как он и просил.

— Вот мужлан!

— Ага, но ты все равно меня любишь. – Он ответил мне поцелуем.

— Дай подумать… Да, ты прав.

Я улыбнулась и обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд.

Позади стоял Келлан, тупо смотревший на нас. Я старалась вернуть все в нормальное русло. Мне хотелось, чтобы Келлан хотя бы попытался сделать то же самое. Его уныние начинало всерьез надоедать мне. Он сел и налил всем пива, не глядя ни на кого из нас.

Денни как будто не замечал его настроения.

— Когда твой приятель начинает? – осведомился он бодро.

Келлан коротко взглянул на него:

— Минут через двадцать.

Он сделал приличный глоток. Мимо прошла женщина и смерила его довольно откровенным взглядом. К моему удивлению, он только зыркнул на нее и вернулся к пиву. Та нарочито громко фыркнула и величественно удалилась.

Двадцать минут, которые понадобились группе на сборы, показались мне двадцатью часами. Наше маленькое трио сидело тише воды ниже травы. Денни пытался завязать разговор с Келланом, но добивался лишь односложных ответов. В конце концов он бросил это дело. Мое негодование на Келлана росло с каждой мучительной минутой.

Но вот группа заиграла, и мы с Денни оставили хмурого Келлана за столом, а сами отправились веселиться и танцевать у сцены. Между поворотами и наклонами я мельком смотрела на наш стол лишь с тем, чтобы увидеть Келлана, который бесстрастно следил за нами. Девчонки время от времени пытались выдернуть его на танец, но он, похоже, всем отказывал. Мое раздражение вспыхнуло с новой силой. Что с ним такое?

В перерыве мы вернулись к столу, чтобы быстро прикончить пиво и несколько минут передохнуть. Стало холодать, но я согрелась от танцев с Денни. Келлан сидел молча и смотрел на пустой стакан в своей руке, когда вдруг начал трезвонить мобильник Денни. Вздрогнув, я глянула на него, а Денни, как последний дурак, ответил. Я знать не знала, что он прихватил с собой телефон, но постаралась не злиться. В конце концов, это была его работа. Он несколько секунд говорил с кем-то, а после стал звать: «Алло? Алло?»

— Черт, – буркнул Денни, захлопнув крышку. – Батарея сдохла.

Взглянув на меня, он виновато покачал головой.

— Извини, мне правда надо перезвонить Максу. Я сбегаю внутрь – может, воспользуюсь их телефоном.

Скрывая раздражение, я улыбнулась ему. Сегодня мы гуляли, а не скорбели.

— Не вопрос, мы будем здесь.

Я кивнула на Келлана. Тот по–прежнему не смотрел на нас. Он неуклюже сидел, таращась на стакан и слегка хмурясь.

Денни встал и чмокнул меня в щеку, после чего отправился в бар. Келлан негромко вздохнул и поерзал на стуле. Я проследила, как Денни скрылся в толпе, и повернулась к Келлану. Внезапная досада на его нелепое поведение и, если честно, звонок Денни побудили меня выпалить:

— Ты сказал, что все в порядке. Тогда что с тобой?

Синие глаза Келлана уставились на меня.

— Мне просто чудо как хорошо. О чем ты говоришь?

Он говорил бесцветно и холодно. Я отвернулась и постаралась унять свой гнев и выровнять дыхание. Мне не хотелось портить Денни вечер ссорой с Келланом.

— Да ни о чем.

Келлан поставил стакан и резко поднялся.

— Скажи Денни, что мне нездоровится… – Он чуть помедлил, будто хотел что-то добавить, затем встряхнул головой и произнес: – С меня хватит.

Его голос оставался ледяным, а от последних слов все во мне оборвалось. Внезапно я поняла, что он говорил не только о сегодняшнем вечере.

Медленно поднявшись, я посмотрела ему в глаза. Он чуть прищурился, изучая меня. Не сказав больше ни слова, он повернулся и пошел к выходу на боковую парковку, где мы оставили машины. Я наблюдала, как он уходит. Высокий, стройный и мускулистый, он был более чем красив и приближался к совершенству. Когда он отворил калитку, я не могла избавиться от томления в животе, понимая, что, едва он ее захлопнет, я больше его не увижу. При этой мысли внутри меня что-то начало ломаться.

Я должна была отпустить его. Он был мрачен, молчалив, неизменно холоден и задумчив. А некоторое время назад еще и предстал передо мной отпетой скотиной и зондировал мои отношения с Денни, высказывая пошлые замечания о нашей совместной ночи и тайне, которую мы хранили от всех. Картины того вечера пронеслись в моей памяти: его сильные руки, ласковые пальцы, мягкие губы. Я попыталась заглянуть дальше, в те дни, когда он был только другом, добрым товарищем. Сдержав внезапно навернувшиеся слезы, я метнулась за ним.

Когда я захлопнула за собой калитку, он был на полпути к машине.

— Келлан!

Не сдержав паники, я крикнула слишком пронзительно. «Возьми себя в руки, – подумала я злобно. – Попрощайся с ним, пусть идет, а сама бери ноги в руки и марш обратно, ждать Денни».

— Подожди, пожалуйста.

Он замедлил шаг и оглянулся на меня через плечо. Я не была уверена на таком расстоянии, но мне показалось, что он вздохнул.

— Кира, что ты делаешь?

Вопрос был полон разных смыслов.

Я настигла его и схватила за руку, чтобы остановить и развернуть к себе.

— Постой, пожалуйста, останься.

Келлан стряхнул мою руку чуть ли не со злобой и взъерошил свои густые волосы. Какое-то время он смотрел в небо, после чего наши глаза встретились.

— Я больше так не могу.

Его серьезность застала меня врасплох, ведь я ожидала услышать ничего не значащие двусмысленности, и я вся похолодела.

— Не можешь остаться? Ты же знаешь, что Денни захочет попрощаться.

Это прозвучало жалко и неуместно. Денни был ни при чем – или при всем.

Келлан покачал головой и посмотрел мне через плечо, прежде чем снова взглянуть в глаза.

— Не могу оставаться здесь, в Сиэтле. Я уезжаю.

Слезы, недавно лишь грозившие выступить на моих глазах, хлынули ручьем. Черт, что со мной случилось? Разве не на это я надеялась? Мне следовало хлопнуть его по спине и сказать: «Отлично, счастливого пути». Без него здесь стало бы намного легче, учитывая все его отчуждение, идиотские реплики, нескончаемую череду женщин, лебезивших перед ним, страдальческий взгляд его синих глаз, следовавший за мной повсюду, интимные воспоминания, время от времени всплывавшие в моей голове…

Я снова взяла его за руку. Он застыл, но не отверг меня.

— Нет, пожалуйста, не уезжай! Останься… Останься здесь, с нами. Только не уезжай…

Мой голос сорвался. Я сама не понимала, зачем говорила все это. Мне хотелось проститься с ним – почему же из меня рвались совершенно не те слова?

Келлан смотрел на слезы, струившиеся по моим щекам, словно не мог разобраться с какой-то проблемой.

— Я… Почему ты?.. Ты сказала… – Он сглотнул и глянул поверх меня, как будто был больше не в силах выносить это зрелище. – Ты не… мы с тобой не… я думал, что ты…

Он медленно выдохнул, собираясь с силами, и вновь посмотрел мне в глаза:

— Прости. Прости за холод, Кира, но я не могу остаться. Смотреть на это я больше не в состоянии. Я должен уехать…

Его голос понизился до шепота.

Я хлопала глазами, не веря своим ушам и все еще надеясь очнуться от этого дурного сна. По моему молчанию поняв, что этот странный разговор завершен, Келлан начал поворачиваться, чтобы уйти. Абсолютная паника заставила мое тело действовать не думая.

— Нет! – буквально завопила я, схватив его за руку еще крепче, чем прежде, и потянув к себе. – Пожалуйста, скажи, что это не из-за меня, не из-за нас с тобой…

— Кира…

Я положила другую руку ему на грудь и подошла ближе.

— Нет, не уезжай из-за моей глупости. Тебе было хорошо здесь, пока я…

Он сделал полшага назад, но не убрал мою руку с груди.

— Это… Это не из-за тебя. Ты не сделала ничего плохого. Ты принадлежишь Денни, и я не должен был… – Он горько вздохнул. – Ты… Вы с Денни оба…

По–прежнему плача, я подошла еще ближе и прижалась к нему.

— Что – оба?

Келлан замер и прерывисто выдохнул. Пристально глядя на меня, он прошептал:

— Вы оба важны для меня.

Я приникла к нему, а он смотрел на меня сверху вниз и медленно дышал полуоткрытым ртом.

— Важны… Почему?

Он чуть мотнул головой и отступил еще на полшага.

— Кира, отпусти меня. Тебе это ни к чему… Возвращайся к Денни.

Он было собрался оттолкнуть меня, но я не позволила.

Слово вырвалось прежде, чем я успела подумать.

— Останься.

— Пожалуйста, Кира, уходи, – прошептал он.

Его прекрасные глаза вдруг заблестели, а безупречное лицо исказилось.

— Останься… Пожалуйста. Останься со мной… Не покидай меня, – молила я тихо, сорвавшись на последнем слове.

Я сама не ведала, что говорила. Мне просто была невыносима мысль, что я никогда больше его не увижу.

По щеке Келлана скатилась одинокая слеза, и я окончательно сломалась. Его боль и страдание пробудили во мне доселе неведомые чувства. Я хотела защитить его, исцелить и была готова отдать что угодно, лишь бы унять эти мучения. На их фоне стало неважным все: холодность, раздражение, женщины, Денни, правда и ложь.

Он продолжал тихим голосом упрашивать – меня или себя?

— Не надо. Я не хочу…

Я безрассудно провела ладонью по его щеке и стерла пальцем слезу. Мне моментально стало ясно, что это было ошибкой. Прикосновение вышло чересчур интимным. Тепло его кожи разошлось по моей руке и воспламенило все тело. Его дыхание прервалось, когда мы закрыли глаза, и я знала, что должна была повернуться и со всех ног бежать в бар. Я также понимала, что уже поздно.

— Кира, пожалуйста… Дай мне уйти, – прошептал Келлан.

Оставив его слова без внимания, я обвила свободной рукой его шею и потянула его к себе, пока наши губы не соприкоснулись. Мне было невыносимо видеть его лицо и читать его мысли – я не знала и своих, – а потому я плотно сомкнула веки и снова прижалась к нему. Его тело окаменело, но губы не противились моим поцелуям.

— Не делай этого, – шепнул он так тихо, что я едва расслышала.

Я все еще не понимала, к кому из нас он обращался, и крепче впилась в его губы, а он издал почти болезненный стон.

— Кира, что ты делаешь? – повторил он шепотом, все еще напряженный всем своим существом.

Я помедлила, почти касаясь его губами.

— Не знаю… Только не уезжай, пожалуйста, не оставляй меня, – прошептала я, задыхаясь и не открывая глаз, чтобы не видеть его реакции на мои мольбы.

Келлан выдохнул и шепнул:

— Кира… Пожалуйста…

Затем, содрогнувшись всем телом, он наконец с силой впечатал свои губы в мои и упоенно меня поцеловал.

Он крепко обнял меня за талию и прижал к себе. Его губы разомкнулись, язык коснулся моего. Я застонала от возникшего ощущения, от его вкуса и стала жадно искать его вновь. Исполненная чувств, туманивших мой разум, я припадала губами к его губам, и мои пальцы зарывались в его густую шевелюру. Смутно я понимала, что мы движемся. Келлан медленно увлекал меня вперед, и я не знала куда и зачем, но мне было все равно – лишь бы он не отпускал меня. Я ощутила, как он уперся во что-то твердое, и воспользовалась случаем прижаться к нему как можно плотнее. Наше дыхание участилось, и он застонал, притянув меня к себе.

Его руки скользнули мне под футболку и сомкнулись на пояснице, я вздохнула, почувствовав, как его кожа ласково соприкоснулась с моей. Он пошарил позади себя, желая узнать, к чему прижимался. Я услышала щелчок и наконец открыла глаза, чтобы взглянуть, где мы находились.

Келлан упирался спиной в закрытую дверь кофейной будки посреди парковки. Каким-то участком сознания я знала, что она где-то поблизости, мне просто было невдомек, что мы оказались так близко к ней. Келлан завел за спину руку, которую убрал с моей талии, и повернул дверную ручку. Дверь чудесным образом отворилась, будучи не запертой. Та часть меня, что еще могла разумно мыслить, задумалась, что было бы, окажись она на замке, но в целом мне было глубоко наплевать. Я лишь хотела попасть в место более укромное, чем открытое пространство парковки.

Келлан отпрянул от двери, чтобы распахнуть ее. Наши губы на миг замерли, и я отважилась взглянуть ему в глаза. Мое дыхание пресеклось от страсти, которая пылала в них. Я не могла думать. Не могла пошевелиться. Все, на что я была способна, – это смотреть в темно–синие горящие глаза Келлана. Он обнял меня, потом завел руки ниже и легко меня подхватил. Мы попятились в темноту.

Келлан осторожно выпустил меня и закрыл дверь. Какое-то время мы стояли во мраке: я обнимала Келлана за шею, он же, положив мне на талию одну руку, другой чуть прижимал створку. Было тихо, и наше дыхание оглушало. Что-то в этой темноте, в ощущении тела Келлана рядом с моим и в том, как мы задыхались, напрочь сорвало мне крышу, и я окончательно лишилась рассудка. Осталась только страсть – нет, необходимость… настойчивая, жгучая необходимость.

Затем Келлан пошевелился. Медленно, держа меня очень крепко, он опустился на колени сам и понудил меня.

Мои руки порхнули к его куртке, спешно снимая ее, прежде чем перейти к рубашке и чуть не в безумии сорвать с него всякую одежду. Глаза достаточно приспособились к слабому свету, проникавшему в высокие окна, чтобы видеть точеную грудь Келлана. Его мускулы были на удивление тугими, но кожа – поразительно нежной. Идеальной. Я провела по ней пальцами, задерживаясь кончиками в ямках. Он тяжело дышал, его грудь вздымалась и опадала, а я изучала каждую линию на его животе, задержавшись на удлиненном «V» внизу. Келлан издал глухой стон и быстро, со всхлипом вдохнул. Мое тело мгновенно отреагировало, наполняясь желанием, и я сама застонала от удовольствия, когда теплые губы Келлана коснулись моей шеи. Они устремились ниже, одновременно он снял с меня кофту и расстегнул мою рубашку. Я сорвала ее, едва он разделался с последней пуговицей, и наши обнаженные тела слились.

Он тяжело выдохнул и, пожирая меня глазами так, что я задрожала, провел ладонью по моей шее и ниже – по груди, животу. Моя кожа приятно вспыхивала от его прикосновений. Я застонала так громко, что если бы сохранила рассудок, то непременно сгорела бы от стыда. Он сделал очередной выдох и двинул руку обратно, вверх, задержав ее на груди: принял ее в ладонь и поласкал сосок через тонкую ткань лифчика. Почти задыхаясь, я выгнулась под его рукой. Больше мне было не выдержать. Я хотела его немедленно и вновь нашла его губы. Келлан дышал так же часто, как и я сама.

Опершись на руку, он уложил меня на пол и лег сам. Мне было наплевать на грязь. Аромат кофе будоражил меня. Он столь волшебно смешивался с пленительным запахом Келлана, что я знала: отныне они станут неразрывными в моей памяти. Чуть царапнув спину Келлана, я едва не сошла с ума от его глубинного горлового стона. Забыв себя, я оттолкнула его бедра, чтобы добраться до джинсов. Он замычал от желания и со свистом втянул воздух сквозь зубы, я же расстегивала пуговицы и молнию его ширинки. Я сдернула его джинсы и чуть помедлила, любуясь Келланом. У него уже стоял как штык, выпирая сквозь материю, и я наполнилась истомой при мысли, что приму его в свое тело. Я тоже была полностью готова и легонько провела пальцами по его пенису, и Келлан осторожно прижался ко мне губами. Наши лбы соприкоснулись. Стиснув его член рукой сквозь трусы, я вспоминала, каково мне было в прошлый раз, и отчаянно желала ощутить это вновь. Его губы атаковали меня, а руки вдруг принялись задирать мою свободную юбку и стаскивать трусики. У меня не осталось мыслей. Я до боли хотела Келлана.

— Боже… Пожалуйста, Келлан… – простонала я ему в ухо.

Он проворно избавился от лишней одежды и вторгся в меня, прежде чем мой смятенный мозг сумел осознать случившееся. Мне пришлось чуть закусить его плечо, чтобы не взвыть от наслаждения. Он зарылся лицом мне в шею и помедлил, восстанавливая дыхание. Я в нетерпении подалась к нему бедрами, и он со стоном вошел в меня сильнее и глубже. Мне было мало. К своему удивлению, я так и сказала ему, и Келлан повиновался грубо и неистово.

— Боже, Кира… – расслышала я слабый голос. – Господи… да.

Он прошептал мне в шею что-то невнятное. Его слова, интонации и жаркое дыхание, обжигавшее мне кожу, потрясли мое тело, подобно девятому валу, и я еще крепче вцепилась в него.

Внутри меня вспыхнуло пламя, и я вздрогнула от его ярости. Чувство было знакомым, однако новым. Все было сильнее, напористее, грубее, чем в первый раз, но в то же время и слаще. Он входил в меня глубоко и жестко, и я упоенно впитывала каждый толчок, и никто из нас не заботился о продлении действа – лишь о потребности унять желание, нараставшее с каждым мигом. Все мои чувства обострились, и я, ощутив приближение финала, лишилась остатков контроля. Я не могла сдержать звуков, которых требовало тело, и испытала великий восторг оттого, что и он дал себе волю: его стоны и крики слились с моими.

На пике экстаза, когда моя плоть сомкнулась вокруг его, засевшей во мне на всю длину, я вновь впилась ногтями ему в спину… на сей раз сильно – очень, очень сильно. Я ощутила кровавую влагу, разодрав кожу, и он задохнулся… От боли? Удовольствия? Меня это лишь подстегнуло, и я издала долгий вопль, когда внутри меня разлилось тепло. Келлан ответил тихим стоном и так вцепился в мои бедра, что я поняла – останутся синяки, он же протолкнулся в меня последние несколько раз, изливаясь.

В тот самый миг, когда всякая страсть покинула мое тело, пробудился рассудок. С ледяной ясностью, которая заставила меня содрогнуться с головы до ног, я в ужасе осознала, чтó мы только что натворили. Что я натворила. Я закрыла глаза. Это был сон, всего–навсего яркий сон. В любую секунду мне вольно проснуться. Одна беда: то был не сон. Я прикрыла рот трясущимися руками в тщетной попытке проглотить рыдания, которые теперь было не остановить.

Келлан отвернулся. Чуть отстранившись, он нащупал свои джинсы и сел на пятки. Глядя в пол, он подобрал рубашку и вяло держал ее в руках, дрожа от холода.

Живот у меня свело, и я боялась, что меня стошнит, покуда я натягиваю трусы и оправляю юбку. Я нашла свою футболку и ухитрилась надеть ее, застегнувшись одной рукой, так как другой зажимала рот. Мне было страшно, что если я отниму ее, то проиграю битву с желудком. Все мое тело сотрясалось от рвавшихся наружу всхлипов. Келлана трясло куда больше, но он не шелохнулся, не оторвал взгляд от пола, ничем не попытался мне помочь.

Я ничего не соображала, не понимала, что произошло и как мое тело столь вероломно подвело разум. Почему я позволила Келлану дотронуться до меня? Почему я сама так рьяно касалась его, хотела его, умоляла? И господи – Денни… Я даже не могла додумать эту мысль.

Хлюпая носом, я пролепетала:

— Келлан?..

Он поднял взгляд. Его сверкавшие глаза встретились с моими – страсти, которая так недавно в нем полыхала, не было и в помине.

— Я все сделал правильно. Почему ты не дала мне уехать? – спросил он грубым шепотом.

Его вопрос разбил мое сердце на тысячу кусков, и рыдания возобновились. Дрожа всем телом, я подняла кофту, встала и пошла к притворенной двери. Келлан таращился в пол и не двинулся с места, чтобы остановить меня. Я тихо открыла дверь и бросила на него прощальный взгляд: он так и сидел на коленях с рубашкой в руках. Вдруг я увидела у него на спине узкие алые полосы, заканчивавшиеся кровавыми каплями. Глотнув воздуха, я подалась к нему.

— Не надо, – бросил он, не повернув головы. – Уходи. Денни тебя, наверное, уже ищет.

Его тон был ровным и предельно холодным.

В слезах, я распахнула дверь и выбежала в ночную прохладу.