Глава 7. Ошибки

Моей первой ошибкой была бутылка вина. Второй – текила… Но сейчас меня волновала лишь дикая головная боль. От яркого света, проникавшего в окно, у меня заслезились глаза, но стоило закрыть их, как комната стала вращаться столь стремительно, что мне пришлось уставиться в точку на потолке и держать голову абсолютно неподвижно. Я застонала. Боже, неужто я до сих пор пьяна?

Не двигая головой, я попыталась оглядеться в незнакомом помещении. Вот черт… Это не моя постель! Взглянув вниз и моментально пожалев об этом, так как моя голова едва не взорвалась, а стены бешено закружились, я обнаружила, что лежу голая и укутана в чужие одеяла. Черт… Я голая!

Я постаралась не шевелиться и разогнать пелену, скрывавшую память о минувшем вечере. О… Боже, нет… Внезапно я поняла, где нахожусь. Я глянула на другую половину постели, но та пустовала: Келлан исчез. Движение вышло резким, и голова, а теперь еще и желудок отреагировали бурным протестом.

Черт, черт, черт! Внезапно я пришла в раздражение. Стиснув виски, я попыталась унять безжалостную пульсацию. Воспоминания обрушились на меня подобно кровавой сцене, на которую не хотелось смотреть, но оторваться тоже не удавалось.

При воспоминании о текиле желудок свело судорогой. Не желая, чтобы меня стошнило в постель, я рискнула жутким головокружением и села. Выждав секунду, чтобы мысли мои прояснились, и осознав, что этому не бывать, я огляделась в поисках одежды. Нашла только майку, небрежно свисавшую с гитарного грифа возле кровати. Вот черт.

Медленно надев ее, я встала, чуть пошатнувшись. Разве мне не пора прийти в чувство? Я посмотрела на часы… Половина третьего. Уже? Слишком поздно, чтобы идти учиться: занятие по психологии подходило к концу. Я крадучись направилась к двери. У порога валялись мои трусики. Вздохнув, я осторожно нагнулась за ними. Желудок опасно свело, и я поспешила надеть их, распрямившись.

Кое-как одевшись, я решила, что скромность теперь перешла в разряд моих наименьших проблем. В любом случае я понятия не имела, куда делся Келлан, и понимала, что мой желудок никоим образом не шутил. Я метнулась в ванную и успела как раз вовремя, чтобы меня оглушительно вывернуло в унитаз.

Прижавшись лбом к холодному фарфору, я стала вспоминать дальше.

Желудок снова свело, на лбу выступил пот. О, как я ненавидела текилу. И вот нахлынули безжалостные воспоминания о дальнейшем…

…Мы пьяно спотыкаемся на ступеньках, падаем и дружно хохочем. Я лежу на лестнице, он придавливает меня всем своим весом и бормочет извинения, проводя языком по моей шее. У него встал, я чувствую, и у меня перехватывает дыхание. Я посасываю его ушную мочку. Теплые губы припадают к моим. Руки грубо сдирают с меня брюки…

«О, так вот где они», – подумала я отрешенно, прислушиваясь к бунтовавшему желудку.

О боже! Я пресмыкалась, умоляла его, всерьез умоляла… Кто-нибудь, убейте меня! И мой желудок вновь ожил.

…Меня подхватывают. Белье летит прочь. Келлан сбрасывает ботинки, снимает джинсы, а я смеюсь, потому что самой мне это так и не удалось. Он вторит мне смехом, стягивая с меня майку. Мягкий язык дразнит и пробует мой сосок. Меня шутливо толкают на кровать. Он снимает трусы. Я бросаю взгляд на его прекрасное обнаженное тело. Смех прекращается, дело приобретает серьезный оборот. Он поедает меня глазами и целует всю с головы до пят. Я прикасаюсь к нему повсюду, поглаживая каждый мускул. Целую его мужественное лицо… шею… грудь… живот. Он стонет, когда я дразню языком головку…

Желудок чуть успокоился, я села на пятки и попыталась припомнить остальное.

…Келлан укладывает меня на спину и плавно входит в меня. Я задыхаюсь от удовольствия. Мы слаженно двигаем бедрами. Я воспаряю и падаю. Он мычит от наслаждения. Я мычу от изумления. Время будто растягивается, и наши тела во хмелю вбирают каждое ощущение. Тепло его дыхания на моей шее. Я прижимаю к себе его голову, когда мы приближаемся к финалу, столь яркому и невероятному. Мы кончаем вместе и кричим в унисон. Он изливается в меня, и внутри растекается тепло. Мы задыхаемся, биение наших сердец постепенно замедляется. Мы смотрим друг другу в глаза. Я забываюсь в его объятиях…

Я выпрямилась, дрожа, но стоя уже увереннее, умылась, почистила зубы и с удивлением осознала, что минувшая ночь была потрясающей.

В глубокой задумчивости я направилась в свою комнату и замерла в дверях, увидев безупречно застланную постель. Все чувства прошлого вечера обрушились на меня: наш с Денни разрыв, утешение в рюмке и в обществе Келлана. Я повалилась на колени и разрыдалась.

Не помню точно, когда я пошла вниз и подобрала с лестницы брюки. Надев их, я остановилась на нижней ступеньке, не зная, что делать дальше. Мне ужасно хотелось пить, а голова по–прежнему раскалывалась, но больше прочего ныло сердце.

Я села на ступеньку и уронила лицо в ладони. Вновь хлынули слезы, и я вдруг захотела, чтобы Келлан вернулся домой, чтобы он по–дружески обнял меня и сказал, что все будет хорошо. Что я не совершила страшную ошибку, порвав с Денни… Точнее, две страшные ошибки, второй из которых был он сам… Я не знала, что на меня нашло накануне. Хорошо, против текилы не попрешь, но только ли в ней было дело? Рите бы понравилась эта чушь, хотя я и не собиралась ей что-либо рассказывать. Столько предупреждений – а я на все наплевала. На стенке четко написали, что он кобель. И еще какое-то недоразумение с его бывшей соседкой Джоуи. Очевидно, с ним иначе и не бывало.

Просто класс. Теперь я не только была совершенно одна, но и могла ожидать, что Келлан попросит меня съехать, как Джоуи, – тогда я стану еще и бездомной. Это не укладывалось в голове. Он всегда был крайне любезен с людьми, другим я его не видела. Бывало, он поддразнивал меня, но без тени жестокости. Я не могла представить, что он возьмет и просто выставит меня на улицу, в неизвестность. Но он мог создать мне такие условия, что я сама захотела бы уехать. Прямо сейчас я мечтала об этом… Во мне все оборвалось при мысли о его самодовольной ухмылке. «Еще одна зарубка, новая галочка в его послужном списке», – подумала я мрачно. Так или иначе, куда он делся? Может быть, он так не хотел меня видеть, что нарочно держался подальше?

Какой же я была дурой. Больше в жизни не прикоснусь к текиле!

Наконец я подняла свою вялую тушку и налила давно вожделенный стакан воды. В итоге я осушила три. Я вставила телефонную вилку в розетку и добрых двадцать минут таращилась на нее. Мне отчаянно хотелось позвонить Денни и сказать, что он нужен мне и прошлой ночью я совершила чудовищную ошибку, куда большую, чем он думал. Но я не смогла. Моя вина была слишком велика. Еще через пять минут тупого созерцания дурацкой штуковины я заставила себя вернуться наверх и встать под душ в надежде смыть отчаяние. Но это не помогло. Из ванной я пошла к себе, легла на кровать и снова расплакалась, уставившись на нашу с Денни фотографию.

В конце концов мне пришлось переключиться со старого горя на новое: пора было собираться на работу. Я автоматически оделась, убрала волосы в пышный хвост и подкрасилась. Выглядела я ужасно, а чувствовала себя отвратительно, но комната, по крайней мере, перестала кружиться, а желудок притих. Осталось что-то сделать с сердцем…

К «Питу» я приехала поздно – так и не привыкла к ручной коробке передач, а горки делу не способствовали – и незаметно прошмыгнула мимо Риты. Мне совершенно не нужны были выводы, которые она могла сделать, взглянув на меня. Будучи вся на нервах, я скинула куртку в подсобке. Я не знала, придет ли сегодня Келлан. Не покажется ли мне странной встреча с ним, после того как я разглядела его слишком подробно? Думая об этом, я краснела, возвращаясь в бар. Скользнув взглядом по столам, я не заметила ни его, ни других рокеров. Я глубоко вздохнула и выкинула из головы любые мысли о Денни и Келлане.

В спокойной прострации я ухитрилась отработать половину смены и растерялась, лишь когда Дженни отвела меня в сторону и спросила, в чем дело. У меня хлынули слезы, едва я пересказала вчерашний разговор с Денни. Дженни порывисто обняла меня, отчего я расплакалась еще пуще, и заверила, что все устаканится, ведь мы с Денни – идеальная пара. Она улыбнулась так уверенно, что во мне зародилась искра надежды: может быть, все обойдется. Затем я вспомнила вторую часть вечера. Когда Дженни обняла меня в последний раз, я задумалась, не рассказать ли ей.

— Дженни…

Она отстранилась и ласково посмотрела на меня в ожидании продолжения. Дженни была просто чудо, и, взирая на нее, я вконец испугалась. Скорее всего, она не поймет… Ее отношение ко мне изменится. Может быть, она даже подумает обо мне худшее и вычеркнет меня из списка подруг. Часть меня сомневалась в столь строгой оценке моего поступка, но в этот момент я сама себя проклинала и не хотела рисковать усугублением этого мнения со стороны. Нет, я никому не могла рассказать о Келлане.

— Спасибо, что выслушала.

— В любое время, Кира.

Она улыбнулась, еще раз обняла меня, и мы вернулись к работе.

Через полчаса с порога донесся звук, заставивший меня окаменеть: раскатистый хохот Эвана. Следом быстро вошел Мэтт, тоже со смехом. Я неподвижно смотрела на них. Двое пришли, двоих еще не было. Гриффин нарисовался через пару секунд, откровенно взбешенный. Он зыркнул на Эвана и Мэтта, которые явно продолжали потешаться над ним. Гриффин показал им средний палец и устремился к обычному столику ребят. Я продолжала глазеть на дверь, тогда как Эван и Мэтт, по–прежнему не в силах успокоиться, последовали за Гриффином.

Остался один.

Я смотрела на дверь, но ничего не происходило. Встряхнув головой и чувствуя себя глупо, я осознала: Келлан не придет. Что же, он и в баре меня избегал? Это почему-то казалось хуже, чем если бы он сторонился меня дома. На мои глаза вновь навернулись слезы.

Дженни положила руку мне на плечо:

— Ты плохо выглядишь… Все в порядке?

Я моргнула сквозь слезы:

— Да, все нормально.

Недавний эмоциональный раздрай начал сказываться: я выбилась из сил.

Дженни заметила это.

— Кира, иди домой.

Она стала разворачивать меня к подсобке.

— Иди. Сегодня пусто. Я тебя прикрою.

Дженни продолжала придерживать меня за плечи, пока я не достигла коридора, который вел в подсобку.

— Честное слово, Дженни, это не обязательно.

— Знаю, знаю… Ты крутая, тебе все нипочем… – Она насмешливо улыбнулась. – Иди домой, вот и все… А завтра, если захочешь, подменишь меня и я уйду пораньше.

Я улыбнулась: эта мысль показалась мне отличной, ведь я вдруг почувствовала чудовищную усталость.

— Да… Хорошо, заметано.

Обратной дороги я не помню. Я только что прощалась на парковке с Дженни, которая обещала проведать меня на следующий день, и вот уже приблизилась к подъездной дорожке, смотря на пустой участок, где обычно стояла машина Келлана. Все еще не дома. На миг я почувствовала себя раздосадованной, а потом, ощутив еще бóльшую усталость, поплелась в дом и поднялась к себе. Там я быстро переоделась ко сну и рухнула на постель. Прежде чем я отключилась, из моих глаз выкатилось еще несколько слезинок.

Мне показалось, что прошло всего несколько секунд, когда меня разбудили легкие шаги по ступенькам. Келлан наконец пришел. Я посмотрела на часы – десять минут двенадцатого. Может быть, он решил, что я уже крепко сплю и мы не увидимся. Я сдержала внезапные слезы одиночества. Надо было остаться на работе…

Неожиданно дверь в мою комнату приоткрылась. Отлично: он таки вознамерился попросить меня на выход и хотел сделать это прямо сейчас. Что ж, достойное завершение прекрасного дня. Давай же, Келлан, мое сердце уже разбито, будь добр, разорви его в мелкие клочья. Если он подумает, что я сплю, то может отложить дело до утра и уйти. Эта мысль внушила мне искру надежды, и я лежала совершенно неподвижно, стараясь дышать неспешно и ровно.

Не тут-то было. Он уже сидел на постели рядом. «Козел», – раздраженно подумала я. Он что, и вправду не мог подождать и вышвырнуть меня утром? Я подавила настойчивое желание вздохнуть и сказать ему, чтобы ушел, что завтра я съеду, что я не собираюсь причинять ему неудобства. Но я все надеялась, что он вот–вот уйдет, и продолжала прикидываться спящей.

Его рука легла на мое плечо, и мне пришлось резко дернуться, чтобы уклониться от его прикосновения.

— Кира?

В мои мрачные мысли вторгся акцент, родной до невозможности.

Я потрясенно открыла глаза, перевернулась и уставилась на пришельца.

— Денни?..

Немедленно подступили слезы. Мне снится? Он настоящий?

Он улыбнулся с блеском в глазах.

— Что… как… почему?.. – В изумлении я не могла изъясняться связно.

Денни погладил меня по щеке, смахнув с нее слезу.

— Ты мое сердце. – Вот все, что он сказал.

Всхлипывая, я села и обняла его за шею.

— Денни… – Мне было сложно говорить. – Я так виновата…

Мысленно я намного больше винила себя за то, что случилось с Келланом, чем за ссору, но не собиралась признаваться в этом.

— Ш–ш-ш… – Он прижал меня к себе, нежно баюкая и гладя по голове. – Я здесь… Все в порядке.

Я отстранилась, чтобы взглянуть на него, и увидела, что он тоже плакал.

— Ты вернулся ради меня?

Он вздохнул и отвел локон с моего уха.

— Конечно. А что, могло быть иначе? Думала, я позволю тебе ускользнуть? Я люблю тебя…

Его голос чуть надломился на последних словах.

Я проглотила комок.

— А твоя работа?

Он снова вздохнул:

— Я отказался.

Меня вдруг захлестнуло отчаяние из-за моего эгоизма. Два года… Прошлым вечером они показались вечностью, но с Денни в моих объятиях они предстали до смешного недолгим сроком.

— Прости, пожалуйста. Я не сдержалась. Конечно же, ты должен согласиться. Позвони им! Два года – ерунда. Это твоя мечта…

К моему чувству вины начала примешиваться паника.

— Кира… – Он перебил меня. – Они уже взяли кого-то другого.

— Ох. – Я закусила губу. – А твоя стажировка?

Денни в очередной раз вздохнул:

— Они отдали мое место, когда я согласился на работу.

Когда я осознала сказанное, у меня не осталось слов. Он пожертвовал всем ради меня. Волшебной стажировкой, из-за которой мы приехали в Сиэтл, работой, шанс на которую выпадает раз в жизни, какую вообще не предлагают стажерам. Все сгинуло, потому что я не могла подождать каких-то два года, а он не хотел меня терять.

Я вновь разразилась слезами горя и сожаления.

— Прости. Прости меня, Денни. Прости…

Я повторяла это снова и снова, а он прижимал меня к своему плечу. Когда я закончила сокрушаться из-за собственного эгоизма, слезы хлынули по другому поводу – из-за ночи, проведенной с Келланом.

Денни просто обнимал меня, твердя, что все образуется, мы вместе, а остальное не важно. В конце концов – пожалуй, больше, чтобы отвлечь меня, чем для чего-то еще, – он притянул меня за подбородок и крепко, страстно поцеловал.

Родное тепло и уют этого поцелуя на миг успокоили мое истерзанное виной сознание. Затем, когда он чуть приоткрыл рот и осторожно нашел мой язык, проснулась другая часть мозга. Меня захлестнуло желание, и я поцеловала его со всей страстью. Правда, последних слез я все-таки не сдержала, и Денни заботливо стер их с моих щек большим пальцем.

Он уложил меня на подушки и поцеловал в губы, а затем в лоб, не переставая гладить по щеке. Я провела рукой по его волосам и лицу, кончиками пальцев ощутила знакомую мягкую щетину над верхней губой. Мне не верилось, что он действительно рядом.

Отбросив скорбь, вину и ужас от содеянного, я загнала их на задворки своего сознания. Потом разберусь. Сейчас я могла сосредоточиться лишь на одном и, притянув ищущие губы Денни к своим, упоенно поцеловала его. Он издал приятный горловой звук, и его дыхание участилось.

Я слегка оттолкнула его и сбросила с себя одеяло. Денни слишком долго был вдали от меня. Мне хотелось, чтобы он оказался намного ближе.

— Иди сюда.

Он ненадолго встал и аккуратно разделся, затем скользнул под одеяло, обнял меня и придвинулся, чтобы поцеловать в шею.

— Я соскучился, – выдохнул он, обдав жаром мою кожу.

Мое дыхание пресеклось, и я сморгнула набежавшую слезу. Позже, напомнила я себе.

— Денни, я ужасно, ужасно по тебе скучала.

Я вздохнула и вернула его к моему рту. Губы Денни были кислородом, а я задыхалась, я не могла остановиться и все целовала его. Больше я ничего не хотела. Все, в чем я нуждалась, сводилось к его мягким губам, припавшим к моим, и его языку, игравшему с моим. Мое сознание начало переливаться в него, и я неспешно теряла способность мыслить.

Он медленно и осторожно стянул с меня пижамные брюки. Я издала вздох и поцеловала его крепче. Сняв их, он взялся за белье. Мой разум встрепенулся: я вдруг подумала, что он шестым чувством уловит мою измену. Но он без колебаний стянул с меня трусики. Его губы не отлипали от моих, он по–прежнему тяжело дышал. Он не возненавидел меня и все так же хотел.

Его пальцы скользнули в меня, и я полностью отрешилась. Мне стало на все наплевать.

Я сняла майку, остро желая почувствовать Денни всем телом. Его губы наконец оставили в покое мои и принялись блуждать по шее и груди, дразнясь и ласкаясь. Его пальцы скользили по моей влажной коже. Я простонала:

— Денни…

Он перестал водить языком вкруг моего соска и посмотрел мне в лицо. Я притянула его к себе и шепнула:

— Ты мне нужен…

Денни осторожно лег на меня, и вместо пальцев я ощутила кое-что поприятнее. Я глотнула воздуха и закрыла глаза, Денни же начал двигаться, и по моему телу пробежала дрожь. Внезапно нахлынула боль одиночества, которое я испытывала несколько недель, и по моей щеке скатилась слеза.

— Боже, я скучала…

Он подался к моему уху и прерывисто шепнул:

— Я люблю тебя.

Наше желание обладать друг другом стремительно возросло. Я не могла вести себя тихо, да и не хотела. В тот совершенный момент мне было безразлично, где я и кто находится по соседству. Важно было одно: Денни был со мной. Мы кончили вместе. Потом он долго держал меня в объятиях, гладил по голове и целовал в висок, пока сон не сморил его.

Однако я вдруг окончательно проснулась.

Мне стало душно в комнате, наполненной лишь звуком легкого дыхания Денни. Вина и печаль, отвергнутые мною, мгновенно вернулись назад. Не желая будить Денни и слушать его расспросы насчет моего отчаяния, я оделась, вышла в коридор и как можно тише затворила дверь. Не глядя на спальню Келлана, я спустилась по лестнице. Слезы настигли меня только в гостиной.

Стену, сдерживавшую их, разрушил вид сумок Денни, составленных возле кресла, и его пиджака, переброшенного через спинку. Я рухнула в кресло, уткнулась в прохладный рукав и зарыдала. Прошло, казалось, несколько часов, а я все сидела, глубоко задумавшись, чувствуя вину и отчаяние, пока меня не вывел из уныния осторожный стук в дверь. Гадая, кто бы это мог быть в такой поздний час, и надеясь, что Денни не проснется, я вытерла слезы, тихо встала и открыла.

На пороге стоял измученный Сэм, поддерживавший мертвецки пьяного Келлана.

— По–моему, это ваше.

Не дожидаясь, когда я оправлюсь от потрясения, он шагнул внутрь, волоча Келлана в гостиную, и свалил его в кресло.

— Вот, он весь ваш.

Я таращилась на Келлана, не веря глазам. Вчерашним вечером он явно наподдал, но я никогда не видела его таким. Он сгорбился в кресле, повесив голову, как будто не мог сидеть прямо.

— Что случилось? – спросила я.

— Да виски, зуб даю. Я ничего не знаю, нашел его в таком виде, – пожал могучими плечами Сэм.

— Ты его нашел?

— Ага, это было легко. Чуть не споткнулся об него, а то бы растянулся с ним заодно на собственном пороге. – Он повернулся, намереваясь уйти, затем провел рукой по бритому черепу и усталому лицу. – Ладно, я доставил этого придурка домой. Мне надо поспать, я вымотался.

— Стой! Мне-то что делать?.. – Я осеклась, так как Сэм уже скрылся за дверью. – Хорошенькие дела…

Я вернулась к креслу, в котором скрючился Келлан. Что с ним стряслось? Наверное, выпивал с какими-нибудь девицами. Эта мысль привела меня в раздражение, а потом я рассердилась на себя за это. Пихнула его в бедро.

— Келлан…

Он медленно поднял голову и прищурился от мягкого света лампы.

— А, соседушка…

Он выделил это слово и закусил губу. Пьяно шатаясь, он встал – во всяком случае, попытался – и в изумлении повалился обратно в кресло.

Я вздохнула и протянула руку.

— Давай помогу.

Глаза Келлана полыхнули гневом, когда он взглянул на меня.

— Не нужна мне твоя помощь.

Он чуть ли не выплевывал слова.

Я оторопело уронила свою руку и смотрела, как он безуспешно пытается встать и сразу падает обратно. Я быстро поддержала его, подставив плечо и прихватив за грудь, приняв тем самым на себя его вес, хотел он того или нет. Он чуть навалился на меня, не делая попытки оттолкнуть.

От него страшно воняло смесью виски и блевотины. Я вновь задумалась: какого черта он делал?

— Идем.

Я увлекла Келлана к лестнице. Его близость напомнила мне о вчерашней ночи. До сих пор не зная, как относиться к случившемуся иначе, нежели с чувством вины, я отложила дело в долгий ящик. Пора разбираться со всем еще не настала.

Каким-то образом я ухитрилась затащить Келлана наверх. Через каждые две ступеньки он порывался шагнуть на одну назад. Примерно на полпути он стал оседать, и я какое-то время боялась, что он повалится на меня прямо на лестнице. Это вызвало в памяти столь живое воспоминание, что я покраснела и толкнула его в грудь, чтобы он не упал. Он промолчал, но недобро зыркнул на меня, явно разрываясь между раздражением и другим чувством, определить которое я была не в силах. У самого верха мы шумно врезались в стену, и я застыла, взирая на свою дверь и молясь, чтобы Денни не проснулся. Келлан проследил за моим взглядом, но я не видела выражения его лица, так как была слишком занята наблюдением за дверью. Не услышав ни шороха, я облегченно выдохнула и подняла глаза на Келлана: тот тупо таращился в пол.

Мне хотелось ему чем-то помочь. Я подумала, что, если смыть под душем запах, пропитавший его насквозь, утром Келлану будет не так тошно. Его в любом случае не обрадует пробуждение, но в нынешнем виде оно станет серьезным испытанием для его желудка. Я втащила его в ванную и усадила на стульчак. Он мирно смотрел на меня расфокусированным взглядом.

Включая воду, я гадала, сумеет ли он справиться с душем, не убившись. Внезапно я залилась краской – неужели придется его раздевать? Келлан решил вопрос, неуклюже поднявшись и перелезши через край ванны полностью одетым. Он прислонился к стене и прикрыл глаза под струями воды. Та сбегала по его лицу. Мокрые волосы прилипли к коже, губы чуть приоткрылись, дыхание стало поверхностным. Под намокшей футболкой обозначились грудные мышцы. Он был прекрасен даже вдребезги пьяным.

Я снова вздохнула. Он не успел намочить ботинки с носками, и мне удалось снять их. Затем я пробежалась пальцами по его волосам, чтобы шевелюра полностью пропиталась водой, и Келлан издал вздох, так и не открывая глаз. Я не могла не вспомнить, как вцеплялась ему в волосы минувшей ночью, и с болью проглотила комок.

Келлан так притих, что я испугалась, не отключился ли он. Самой мне его было не дотащить, придется звать Денни. Вдруг Келлан что-то сболтнет? Или вывалит все как есть? Мне отчаянно не хотелось, чтобы Денни узнал. Он вернулся ради меня. Бросил все и приехал… только из-за меня. Правда убьет его.

Я выключила воду, но Келлан не шелохнулся; отвела волосы с его глаз – ни тени движения.

— Келлан… – Я легонько хлопнула его по щеке – тщетно. – Келлан…

Я ударила сильнее. Он негромко застонал и пьяно приоткрыл глаза. Попытавшись сфокусироваться на моем лице, он мучительно медленно моргнул и чуть встряхнул головой.

— Пошли.

Не зная, сумею ли вытащить его из душа, я дернула его за плечо. Я старалась немного облегчить ему грядущее утро, но теперь эта мысль уже не казалась мне столь удачной. Наконец я добилась реакции, и Келлан медленно встал и вылез из ванны, спотыкаясь и все заливая водой. Я, как могла, вытерла его (и себя), пригладила ему волосы и прошерстила их пальцами. Он болезненно посмотрел на меня, и я прекратила.

Я взяла его за руку и отвела в комнату. У меня была к нему масса вопросов, но Келлан не был расположен к беседам. До того как наши отношения углубились, он уважал мое молчание. Я могла, по крайней мере, ответить ему тем же.

Возвращение в его комнату пробудило намного больше воспоминаний, чем я хотела. Они стали особенно яркими, когда Келлан снял футболку. Как только он начал расстегивать джинсы, я повернулась и пошла к двери. Впрочем, мне было не удержаться, и я стала подглядывать в щелку. Он принялся стягивать джинсы, шатаясь и не вполне справляясь с мокрой тканью. Я уже хотела помочь ему, но в конце концов он преуспел. Стоя в одних трусах, Келлан таращился на постель.

Внезапно он пробежался рукой по влажным волосам и повернулся к двери. Не знаю, заметил ли он меня, – вряд ли, учитывая, каких трудов ему стоило сфокусировать на мне взгляд в душе. Я испытала некоторые угрызения совести, но мне было так интересно посмотреть на дальнейшее, что я не могла оторваться.

Лицо Келлана оставалось непроницаемым. Он просто переводил взгляд с кровати на дверь и обратно. И вот он в последний раз изучил свою постель, после чего сила тяжести победила и Келлан грузно рухнул на простыни.

Я наблюдала за ним еще несколько минут. Когда его дыхание замедлилось и выровнялось, я заключила, что он наконец уснул, и вновь прокралась в его комнату. Я помедлила, любуясь его болезненным совершенством. Затем расправила сбившиеся простыни и одеяло, пока он не оказался укрыт. Мне безумно захотелось поцеловать его. Сев на край постели, я тихо вздохнула и склонилась, чтобы прикоснуться губами к его лбу. Откинула ему волосы, погладила по щеке – где его нынче носило? И думал ли он вообще о нашей ночи? Сказать ли ему, что Денни вернулся? Признается ли он Денни? Изменится ли наша жизнь?

Келлан пошевелился, и я убрала руку с его щеки. Его затуманенные глаза нашли меня, и я застыла.

— Не бойся, – пробормотал он. – Я ему не скажу.

Затем Келлан закрыл глаза и отключился.

Я сидела на постели, размышляя над услышанным. Он вправду не скажет? Да и откуда он узнал, что Денни вернулся? Что принесет мне завтрашний день?