Глава 16. Дождь
Близилось время обеда, когда я услышала, как Келлан подъехал к дому. Мотор не заглох: дверца распахнулась, захлопнулась, и машина вновь тронулась с места. Через несколько секунд вошла Анна, одетая как накануне вечером. Она выглядела крайне довольной.
Я подавила злость, едва она присела рядом со мной на диван. Не ее вина, что она подпала под обаяние Келлана. Нет, мой гнев целиком был адресован ему… Он обещал.
— Хорошо прошло? – осведомилась я тускло.
Она откинулась на диване и, улыбаясь во весь рот, положила голову на подушки.
— О… Боже, ты даже не представляешь.
На самом деле я представляла хорошо.
— Мы с Келланом поехали к Мэтту и Гриффину и…
Мне совершенно не хотелось это выслушивать.
— Фу, пожалуйста, не рассказывай.
Она насупилась и покосилась на меня: ей нравились смачные эротические истории.
— Ладно. – Анна опять усмехнулась и подалась ко мне. – Вы с Денни стремительно убежали. – Она непристойно вскинула бровь. – Келлан сказал, что вам надо побыть наедине.
Анна хихикнула.
— А у тебя как прошло?
Во мне боролись чувство вины, злость и стыд. Значит, Келлан ей выдал, что нам было нужно побыть наедине?
— Об этом, Анна, я тоже не хочу говорить, – ответила я негромко.
Надувшись, она раскинулась на подушках.
— Хорошо. – Анна взглянула на меня. – Слушай, ну вот только одно расскажу…
— Нет!
— Ладно… – шумно вздохнула она. Какое-то время мы обе молчали. – У тебя все в порядке, сестренка?
Опустившись на подушку, я попыталась смягчить лицо.
— Ну да… Просто устала, не выспалась. – Я моментально пожалела о сказанном.
— Ого–го! Узнаю мою девоньку! – понимающе ухмыльнулась она.
Денни приготовил обед на троих, и Анна одобрительно посмотрела на него. По–моему, он вырос в ее глазах благодаря своим кулинарным талантам. Во время еды она несколько раз закусывала губу, и я понимала, что Анна старается не выдать свою историю, которую до смерти хотела поведать мне. Я молилась, чтобы она держала рот на замке: я ничего не хотела слышать. Было абсолютно очевидно, что это меня убьет. Мне было достаточно умозрительного репортажа с места событий.
Вместо этого я смотрела на Денни и ела салат с курицей и орешками кешью, им приготовленный. Очень вкусный, – Денни и вправду был отличным кулинаром. Он тепло улыбался мне, и в его темно–карих глазах царили мир и спокойствие. Минувшая наша ночь выдалась бурной. Я мысленно поморщилась, зная, что помню не то, что он. Для него это стало всего лишь воссоединением после затянувшейся разлуки. Для меня же все было не так просто.
Анна и Денни обеспечивали девяносто процентов беседы, я же помалкивала, глядя на них. Мои мысли были слишком противоречивы, чтобы изложить их связно. День растянулся в наблюдении за этой парой, непринужденно болтавшей, – хотела бы и я в той же манере общаться с моей милой сестрой, – но вот настало время упаковать ее вещи и отвезти Анну в аэропорт.
Она сердечно обняла меня на прощание:
— Спасибо, что наконец пустила меня к себе. – Анна жеманно улыбнулась. – Было забавно.
Про себя я скривилась, но изобразила улыбку.
— В следующий раз побудем вдвоем подольше, только ты и я… Хорошо?
Она сияла, и я обняла ее снова:
— Конечно, Анна.
Она отстранилась и пытливо посмотрела на меня. Затем быстро проговорила:
— Пожалуйста, поблагодари от меня Келлана. – Схватив мою руку, она возбужденно затараторила дальше, не давая остановить себя: – Я знаю, ты не хочешь об этом слышать, но, боже мой, ночь получилась неожиданно потрясная! Круче и не бывало. – Анна ослепительно улыбнулась.
— О, – только и сумела выдавить я.
— О да. – Она прыснула и закусила губу. – По сорок раз сразу, если ты понимаешь, о чем речь.
Я понимала… Лучше бы – нет.
Она вздохнула:
— Черт, хотела бы я остаться…
Господи, скорей бы она убралась.
Объявили посадку, и Анна посмотрела в сторону терминала, а затем перевела взгляд на меня:
— Я буду скучать. – Она в очередной раз обняла меня, отстранилась и улыбнулась. – Скоро вернусь.
Анна чмокнула меня в щеку.
— Люблю тебя.
— Я тебя тоже…
Анна подошла к Денни, стоявшему чуть поодаль, чтобы мы могли свободно общаться. Она обвила руками его шею и тоже поцеловала в щеку.
— И по тебе буду скучать. – Прежде чем отойти, она прихватила его ниже пояса. – Жеребец, – пробормотала Анна, вгоняя в краску и Денни, и меня.
И вот моя полоумная, вздорная сестра улетела домой в Огайо, пребывая в неведении насчет того, что оставила мой мир чуть более запутанным, чем встретила.
* * *
Когда мы вернулись из аэропорта, Келлана еще не было. Он не попадался мне на глаза до позднего вечера следующего дня, когда «Чудилы» завалились в бар в мою смену. Когда он вошел, я осторожно глянула в его сторону. Неизвестно, чего от него ожидать. После памятного вечера в клубе Келлан переоделся и пришел в тонкой серой футболке, соблазнительно облегавшей мускулы, черной кожаной куртке и своих любимых вытертых джинсах. Он принимал душ: его волосы уже не торчали сногсшибательными шипами – стало быть, в какой-то момент он все-таки побывал дома. Он посмотрел в мою сторону и одарил меня слабой улыбкой и кивком. Что ж, значит, не игнорировал.
Однако мне было неясно, игнорирую ли его я сама, ведь этот козел давал слово! Чем больше я размышляла об этом, тем ярче оживали в моем сознании ужасные картины и тем усерднее я старалась не обращать на него внимания. Я редко приближалась к их столу. Эван в конце концов поманил меня, и я, не спрашивая, что им нужно, принесла пиво. Все равно они больше ничего не заказывали. Бокалы я поставила молча. Ставя их, я ни к чему не прислушивалась и прилагала все усилия, чтобы разлучить сознание и тело. Я не хотела иметь дел с Келланом.
Он был настроен иначе. Понаблюдав за моим безмолвным обслуживанием, он подкараулил меня в коридоре, когда я возвращалась из туалета. Увидев его в конце прохода, я захотела укрыться в подсобке, но быстро отвергла эту идею, так как дверной замок был сломан и Келлан, если он правда хотел со мной потолковать – а так оно, похоже, и было, – спокойно вошел бы следом. Именно этого я как раз избегала – уединения с ним. Я попыталась проскользнуть мимо, но он грубо схватил меня за локоть:
— Кира…
Прищурившись, я заглянула в его прекрасное лицо. От этого глаза мои сузились еще больше. О, это идиотски совершенное лицо с пугающе нечеловеческими темно–синими глазами, под взглядом которых слетало белье… в том числе и мое. Оно сводило меня с ума! Я вырвала руку и ничего не ответила.
— Нам нужно поговорить…
— Мне не о чем с тобой говорить, Келлан, – отрезала я.
— Не согласен, – отозвался он тихо, чуть искривив губы.
— Что ж… Тебе, очевидно, можно делать что вздумается. – Я даже не пыталась скрыть насмешку.
— Что это значит? – Он сузил глаза, и его тон стал резче.
— То и значит, что нам не о чем говорить, – ответила я, просочилась мимо него и устремилась прочь.
Я завершила работу позднее, чем рассчитывала: в голове у меня весь вечер клубилась бестолковая злоба. Найти кого-то, чтобы меня подбросили до дома, я не позаботилась. К тому моменту, когда я об этом задумалась, ушли уже почти все. У Дженни был выходной. Кейт уехала со своим парнем. Сэм и Рита отчалили вскоре после нее, пока я вызывала такси для перебравшего клиента. Эван как раз выкатывался прочь с симпатичной блондинкой. Мэтт ушел несколько часов назад. А Келлан – не то чтобы я рассматривала его кандидатуру – с веселой физиономией навалился на стол и наблюдал, как я ищу попутку. Когда Эван вышел за дверь, я успела заметить, что по тротуару стучит небольшой дождь. Плохо дело. Может быть, позвонить Денни? Нет, слишком поздно. Может, какой-нибудь завсегдатай?
Я заметила, что Гриффин все еще торчал в баре и нынче оказался без компании. Что, если… Тьфу ты, хорошего тоже мало… Но лучше, чем Келлан, и лучше, чем плестись под дождем. Я подошла к нему полная надежды. Мой выбор вызвал у Келлана широкую ухмылку.
— Салют, Гриффин, – произнесла я небрежно.
Он насторожился. Обычно я не была с ним любезна и не вела себя так.
— Ну и? Чего ты хочешь?
Вообразив нечто, чего я никак не хотела знать, он изогнул белесую бровь и выдал улыбочку, от которой я покрылась мурашками.
Глухая к своему чутью, я приветливо спросила:
— Не прокатишь до дома?
— Ну и ну, Кира… – ухмыльнулся он. – Никогда не думал, что ты сподобишься. – Гриффин смерил меня взглядом. – С удовольствием прокачу… Весь этот долгий путь.
Глупо улыбаясь, я ответила ровным голосом:
— Гриффин, я имела в виду – прокатить на машине в буквальном смысле, домой.
— Никакого секса? – надулся он.
— Никакого, – ответила я, энергично помотав головой.
— Ну, раз так… – засопел Гриффин. – Тогда нет. Без секса поезжай с Кайлом.
С этими словами он повернулся и вышел. Теперь Келлан тихо посмеивался. Я огляделась, но все разошлись. Пит еще торчал в офисе – может, он…
— Подвезти? – мягко осведомился Келлан.
Гневно покачав головой при виде его безупречного лица, я поспешила к выходу. Скрестив на груди руки и пригнувшись, я шагнула под дождь. Келлан не последовал за мной, и у меня возникло смешанное чувство – печаль в сочетании с облегчением и злостью. Дождь шел не очень сильно, но было холодно. Спеша убраться подальше от Келлана, я забыла сумку и куртку. Теперь я пожалела об этом, так как после нескольких шагов через пустую стоянку меня уже трясло, а по лицу стекали капли. Вздохнув, я прикинула, не вернуться ли за вещами, но отказалась от этой мысли, упрямо решив не встречаться с Келланом, – достаточно на сегодня. Из-за них с сестрой я была в ярости: этот подлец обещал!
В квартале от бара дождь, набиравший силу, меня достал. Я принялась подсчитывать, сколько кварталов осталось до дома. На колесах казалось недалеко… Но пешком? Дрожа без передышки, я решила отыскать телефон и позвонить Денни. Я озиралась в поисках будки или открытого магазина, когда заметила медленно приближавшийся ко мне автомобиль. Во мне зародилась паника. Район был не самый благополучный. Я вдруг ощутила себя вконец беззащитной – глубокой ночью, на улице, промокшей до нитки.
Машина подъехала и покатилась рядом, пока я шла по тротуару и выравнивала шаг. При взгляде на знакомый черный «шевелл» мне стало еще неуютнее. Конечно, он пустился меня искать. Келлан перегнулся через сиденье и опустил стекло. Скептически глядя на меня, он мотнул головой:
— Кира, садись в машину.
Я уставилась на него:
— Нет, Келлан.
Соседство в замкнутом пространстве казалось не лучшей идеей после напряженного эпизода в клубе, особенно с учетом моей злости.
Келлан вздохнул и посмотрел в потолок салона. Вернувшись взглядом ко мне, он с вымученным терпением произнес:
— Льет же. Залезай в машину.
— Нет. – Упершись, я снова уставилась на него.
— Ну, тогда я так и поеду следом до самого дома. – Келлан вскинул брови и самодовольно ухмыльнулся.
Я остановилась:
— Поезжай домой, Келлан. Со мной все будет в порядке.
Он тоже затормозил:
— Нет, одна ты домой не пойдешь. Это опасно.
«Безопаснее, чем ехать с тобой», – подумала я раздраженно и тронулась с места.
— Все будет хорошо.
Театрально вздохнув, он тронулся и свернул за угол. Я решила, что тем и кончится, но Келлан остановился. Увидев, что он выбирается из машины, я вновь замерла. «Проклятье… Почему он не оставит меня в покое?»
Он натянул свою кожаную куртку, однако, пока дошел до места, где я так и стояла столбом, совсем промок. Дождь пропитал его шевелюру, и темные волосы прилипли к его лицу, вокруг глаз, оттеняя торчавшую светлую футболку. Внезапно я вспомнила душ, который он не так давно принял одетым. Он был так красив, что я задохнулась. Беда, сущее наваждение. Мое раздражение возросло. Сию секунду я не нуждалась в нем.
— Кира, полезай в чертову машину. – Келлан тоже начинал свирепеть.
— Нет! – Я оттолкнула его, чтобы катился куда подальше.
Он схватил меня за руку и начал тянуть в салон.
— Нет, Келлан… Прекрати!
Я попыталась высвободиться, но он был сильнее и дотащил меня до пассажирского места. Капли дождя, стекавшие по его шее, заставили меня содрогнуться не только от холода – и я взбесилась. Мне не было нужно это – я не хотела хотеть его! Впадая в ярость, я выдернула руку, едва он отворил дверцу. Зашагала прочь, но он догнал меня и схватил. Я извивалась, брыкалась, однако он держал крепко. Поставив меня у распахнутой дверцы, он отрезал мне своим корпусом пути к отступлению.
— Кира, прекрати – садись в эту чертову машину!
Тело Келлана, мокрое и притиснутое ко мне, сорвало мне крышу. Внутри меня бушевала злость на него за клуб, за мою сестру, за Денни, за все, чему он меня подверг… за то, что он вообще жил на свете. Однако возбудилась я не менее сильно. Свирепо вцепившись в его мокрую шевелюру, я дернула Келлана на себя так, что мои губы оказались на волоске от его. Мои глаза метали молнии, дыхание вырывалось яростными толчками, пока я удерживала наши лица почти впритык. Я жадно впилась в его губы, прохладные от дождя.
Он резко толкнул меня на холодный автомобиль. Кипя от ярости, я едва ощущала озноб. На миг лицо Келлана оставалось шокированным, затем наши взгляды слились. Отлично, он тоже обезумел. Я слышала, как вокруг нас стучал дождь, разбивавшийся о железную крышу и заливавший кожаные сиденья. Келлан ухватил меня за талию и пригнул, вталкивая в машину. Я видела лишь его гневные, страстные глаза – синие, но потемневшие почти до черноты.
Я ощутила под собой край сиденья, но Келлан пропихнул меня к центру и втиснулся следом. Он ослабил хватку, намереваясь повернуться и захлопнуть дверь. Свободная от его пристального взора, я принялась карабкаться через сиденье, рассудив, что попаду таким образом на другую сторону и снова сбегу. Он развернулся ко мне, стащил за ноги и притянул ближе. Затем он надвинулся на меня, вынудив лечь. Я злобно толкнула его в грудь, но Келлан не отступил.
— Слезь с меня, – выдавила я, пока он сверлил меня взглядом.
— Нет.
В его глазах плавали бешенство и смятение.
Противореча себе, я схватила его за шею, с силой привлекла к себе и проревела:
— Ненавижу тебя.
Он с силой раздвинул мне ноги, оказавшись между, и вжался в меня, прежде чем я успела отреагировать. Я задохнулась и задышала тяжело, ощущая даже сквозь джинсы силу его натиска и возбуждения.
— То, что ты чувствуешь, не ненависть…
Голос Келлана звенел от напряжения. Вне себя от ярости, я уставилась на него ледяным взором. Он коварно осклабился – ни тени веселья в глазах – и тоже тяжело задышал.
— И никакая не дружба…
— Прекрати…
Я дернулась под ним, пытаясь выскользнуть, но он схватил меня за бедра и удержал на месте. Затем повторил движение, подтянувшись на мне, чтобы обрести устойчивость. Застонав, я начала запрокидывать голову. Он положил руку мне на щеку и заставил смотреть в глаза.
— Келлан, все должно было остаться безобидным! – вырвалось у меня.
— Это никогда не было безобидным, Кира. Откуда такая наивность? – бросил он в унисон, дернувшись вновь.
— Господи, я ненавижу тебя… – прошептала я.
Слезы ярости застилали мне взор.
Рассвирепев не меньше, Келлан ответил мне тем же взглядом.
— Нет, ничего подобного…
Снова толчок – уже расторопнее. Закусив губу, он издал стон, от которого по мне пробежал разряд. Я едва переводила дыхание. Вода стекала с его волос на мои мокрые щеки, аромат дождя пьянил, смешиваясь с его запахом. По моей щеке скатилась слеза, слившаяся с водой, натекшей с гривы Келлана.
— Да… Я ненавижу тебя… – повторила я шепотом между вдохами.
Со стоном он толкнулся опять, кривясь от напряжения. В его глазах полыхало пламя.
— Нет… Ты хочешь меня… – выдохнул Келлан, сужая глаза. – Я видел тебя. Я чувствовал, в клубе ты хотела меня.
Его губы зависли над моими, почти касаясь их, тяжелое дыхание обдавало меня. Это было безумием. Он был всем, что я могла видеть, чувствовать, а теперь и вдыхать. Я возбуждалась и одновременно разъярялась.
— Господи, Кира… Ты раздевала меня. – Келлан порочно улыбнулся. – Ты хотела меня у всех на глазах. – Он провел языком по моей щеке до уха. – Черт возьми, я тоже тебя хотел…
Я вцепилась в его мокрые волосы, рванула от себя. Он сделал резкий вдох, но отозвался лишь новым толчком.
— Нет, я выбрала Денни. – Он повторил движение, и я закатила глаза. – Я пошла домой с ним…
Мой взгляд вернулся к Келлану, гнев затопил меня.
— А ты кого выбрал?
На миг он перестал двигать тазом и сурово уставился на меня.
— Что? – спросил он тупо.
— Моя сестра, придурок! Как ты посмел с ней спать? Ты дал мне слово! – Я с силой ударила его в грудь.
Глаза Келлана опасно сощурились.
— Ты не имеешь права упрекать меня в этом. Ты уехала трахаться с ним! – Он ухмыльнулся, искушающе провел руками по моим бедрам. – А она была согласна на все. Взять ее было проще простого… Взять и войти в нее, – шепнул он, распираемый от напряжения.
Я ощерилась и попыталась двинуть ему, чтобы он отлип, но он припечатывал меня крепко.
— Сукин сын.
Он ответил злобным оскалом.
— Кого я поимел, я знаю, а вот ты мне скажи… – Едва способный говорить, задыхаясь от ярости, он пригнулся к моему уху и зашипел: – Скажи-ка мне, с кем трахалась той ночью ты?
Произнеся это, он с силой втолкнулся внутрь. Мощь его движения и грубость вопроса воспламенили меня, заставили застонать и быстро втянуть воздух сквозь зубы.
— Он был лучше меня? – Келлан заглянул мне в глаза, чуть тронул мои губы своими и быстро провел языком по губе. – Настоящее ничем не заменишь. Я буду еще круче…
— Я ненавижу то, что ты со мной делаешь.
Он знал, что я сделала Денни, и я ненавидела его знание. Он был прав: я ненавидела его правоту, ведь происходящее было намного лучше всего, что у меня было с Денни. Я знала, что он прав, и ненавидела за это себя – была бы я с ним…
Келлан пытливо смотрел мне в глаза.
— То, что я с тобой делаю, тебе нравится.
Он провел языком по моему горлу, снимая капли дождя со все еще влажной кожи. Я содрогнулась.
— Ты жаждешь этого, – прошептал он и упрямо добавил: – Это меня тебе хочется, а не его.
Новый толчок, и я запустила пальцы в волосы Келлана. Я потянула к нему губы. Для нас обоих все стало острее, и он застонал точно так же и аккурат тогда же, когда и я. От нашего тяжелого дыхания запотели стекла. Боже, я ненавидела его. И – господи! – его же хотела.
Я стянула с его плеч куртку, внушая себе, что хочу лишь сделать его таким же, как я сама, озябшим и жалким. Он сорвал ее полностью, сделавшись одержимым, и отшвырнул на заднее сиденье. Его грудь оказалась так близко, что меня ожгло пламенем. Злым огнем, подобным раскаленной лаве.
Я попыталась притянуть его к себе, но он отпрянул, и я вконец обезумела. Он не дал мне дотронуться языком до его приоткрытого рта, и это взбесило меня. Я с силой прошлась ногтями по его спине. Келлан издал странный звук – смесь боли и возбуждения – и уронил голову мне на плечо, еще жестче притиснувшись тазом. Я взвыла и вцепилась в задние карманы его джинсов, прижимая Келлана к себе и обхватив ногами его бедра.
— Нет, я хочу его… – простонала я, удерживая Келлана.
— Нет, ты хочешь меня, – промычал он мне в шею.
— Нет, он бы никогда не тронул мою сестру, – окрысилась я. – Ты обещал, Келлан, ты обещал!
Мой гнев возобновился, и я опять попробовала его отпихнуть, выскользнуть из-под него.
— Что сделано, то сделано. Ничего не изменишь.
Он схватил меня за руки и уложил их по обе стороны от моей головы, снова толкнув бедрами. Я задохнулась, издав глубинный горловой звук.
— Но это… Хватит дергаться, Кира. Просто скажи, что хочешь этого. Скажи, что хочешь меня, как я тебя. – Он придвинулся ртом, сверкая глазами. – Я и так знаю, что хочешь…
Наконец он поцеловал меня…
Мой стон исторгся ему в губы, и я самозабвенно впилась в них. Келлан отпустил мои руки, и я опять занялась его гривой. Он поцеловал меня глубоко, страстно. Его пальцы шарили в моих волосах, стягивая с них ленту. Бедра так и вминались в мои.
— Нет… – Я провела руками по его спине. – Ненавижу… – я схватила его за бедра и потянула к себе, – тебя.
Мы упоенно целовались целую вечность. Между вдохами я продолжала говорить о том, как ненавижу его. Не удаляясь от моих губ, Келлан все так же настаивал, что это неправда.
— Это ошибка, – стонала я, забираясь к нему под футболку, чтобы ощутить сказочно крепкое тело.
Он шарил по мне везде и всюду: трогал волосы, лицо, груди, бедра.
— Знаю… – выдохнул Келлан. – Но как же здорово, черт побери…
Наши ласки продолжались, набирая силу. Я либо нуждалась в большем, либо должна была все это прекратить. Тогда, словно прочитав мои мысли, Келлан покончил с поцелуями и отпрянул. Задыхаясь от желания, он взялся за мои джинсы. «Нет… да… нет», – подумала я, обезумев, не будучи в силах отследить мои стремительно менявшиеся чувства. Келлан начал расстегивать пуговицы, взирая на меня пристально и зло – точь–в-точь как смотрела на него я. Обстановка так накалилась, что я всерьез подумала, что мы готовы воспламениться.
На последней пуговице из четырех я вцепилась в запястья Келлана и уложила его руки за своей головой, у двери, продолжая удерживать его на себе. Наши пальцы туго переплелись, и он застонал, когда наши тела слились заново.
— Хватит, Кира, – прорычал Келлан. – Ты нужна мне. Дай мне волю, и я заставлю тебя забыть о нем. Я могу сделать так, что ты забудешь саму себя.
Понимая, что он абсолютно прав, я содрогнулась.
Он высвободил руку из моей ослабевшей хватки и провел по моей груди, снова к джинсам, одновременно покрывая мою шею неистовыми поцелуями.
— Господи, я хочу войти в тебя… – пророкотал он мне в ухо.
Меня пронзило током, ибо все мое тело откликнулось на его слова – оно отчаянно хотело того же. Из головы, однако, не шла картина утех Келлана с моей сестрой.
— Келлан, остановись! – прошипела я.
— Почему? – огрызнулся он, порождая во мне озноб своими губами. – Ты же хочешь этого… Молишь об этом!
Рыча все это, он сунул руку мне в джинсы, поверх белья.
Сближение стало избыточным. Его прикосновение сулило невообразимое наслаждение. Я громко застонала и закрыла глаза. Быстро вновь распахнув их, я обхватила его за шею и придвинула лицом к себе. До чего же я была зла… Его тяжелое дыхание звучало прерывисто, он втягивал воздух сквозь зубы, со стоном. Черт, он был на взводе не меньше моего.
— Нет… Я не хочу.
Мои губы говорили «нет», но его палец путешествовал по кромке моих трусиков, по бедру, и мой голос пресекся. Прозвучало что угодно – только не отказ. Я отняла руку от шеи Келлана в попытке убрать его пальцы, понимая, что стоит ему до меня дотронуться – и конец игре, но он был сильнее, и те оставались в искушающем соседстве.
— Теперь мне ясно, Кира, как сильно ты меня хочешь.
В его глазах горело глубинное, жаркое желание. Я видела, как ему трудно, насколько большего он хотел. Он тяжко застонал, и на его лице отразилась болезненная страсть, смешанная с непреходящим гневом. Ничего круче я в жизни не видела.
— Я хочу тебя сейчас. Я больше не могу ждать, – произнес Келлан, задыхаясь, и высвободил другую руку, которую я все держала, чтобы взяться за джинсы обеими.
Он начал быстро стягивать промокшую ткань. – Боже, Кира, мне нужно это…
— Подожди! Келлан… Стой! Дай мне минуту. Пожалуйста… Мне нужна только минута…
Похоже, его страсть пресеклась, когда он услышал нашу старую кодовую фразу насчет того, что нужно сбавить обороты. Его руки замерли. Он сверлил меня тлеющим взором, и у меня захватило дух от его красоты. С великим усилием я заставила себя повторить:
— Дай мне минуту.
Слова вылетали отрывисто.
Келлан поглядел на меня чуть дольше.
— Дерьмо! – вдруг выкрикнул он.
Я вздрогнула, но промолчала. Мне все равно было не вымолвить ни слова.
Келлан сел, все еще сжигаемый страстью, и пригладил влажные волосы. С усилием сглотнув, дыша тяжело и неровно, он уставился на меня.
— Дерьмо! – повторил он и злобно стукнул по дверце позади себя.
Настороженно глядя на него, я застегнула джинсы и села, стараясь успокоить дыхание и сердцебиение.
— Ты…
Он мгновенно заткнулся и покачал головой. Не успела я ответить, как он распахнул дверцу и вышел под проливной ледяной дождь. Я уставилась в проем, чувствуя себя дурой и совершенно не понимая, что делать.
— Твою мать! – заорал Келлан, пиная покрышку.
Дождь уже лил стеной, и по его телу стекали струи, стремительно пропитывая его волосы, сбегая по спине. Келлан еще несколько раз пнул покрышку, матерясь на чем свет стоит. Я таращилась на его истерику. Наконец он отошел от машины и, сжав кулаки, завопил на всю улицу. Ругательство было односложным, зато протяжным.
Задыхаясь от ярости и страсти, он утопил лицо в ладонях, затем быстро пробежался пальцами по волосам. Взъерошив их, он запрокинул голову к небу и закрыл глаза, предоставляя дождю пропитать себя полностью и остудить. Постепенно его дыхание чуть выровнялось, и Келлан уронил руки ладонями наружу, приветствуя ливень.
Он простоял так невыносимо долго. Я наблюдала за ним с места сравнительно теплого и сухого. Он был ошеломляюще прекрасен: мокрые волосы, расслабленное запрокинутое лицо, прикрытые веки, разомкнутые губы. С каждым вздохом от него разлетались капли воды: дождь заливал его лицо, вода струилась по голым рукам к развернутым ладоням, футболка облепила каждую мышцу великолепного тела. Его тоже начало трясти от холода.
— Келлан! – позвала я, силясь перекричать дождь.
Он не ответил. И не шелохнулся – разве что вскинул палец: одну минуту.
— Холодно… Пожалуйста, иди в машину, – взмолилась я.
Он медленно помотал головой: нет.
Я не понимала, чем он занят, но была уверена, что он собрался замерзнуть насмерть.
— Прости меня. Пожалуйста, вернись.
Он стиснул зубы и вновь отрицательно покачал головой. Значит, все еще злится.
Я вздохнула. Пробормотав: «Да пошло оно все», – я съежилась и сунулась в ливень.
Келлан открыл глаза и, сдвинув брови, смотрел, как я приближалась. Он злился, и очень сильно.
— Кира, вернись в машину.
Он чеканил каждое слово. Страсть в его глазах сменилась стужей не меньшей, чем нагонял дождь.
— Садись в машину, черт возьми! Хотя бы раз послушай меня! – заорал Келлан.
Я попятилась, устрашенная этой вспышкой, а затем разожглась сама:
— Нет! Говори со мной. Не прячься тут, говори со мной! – Теперь я тоже промокла до нитки под ледяными потоками, но мне было наплевать.
Келлан агрессивно шагнул ко мне.
— Что ты хочешь услышать? – выкрикнул он.
— Почему ты не оставишь меня в покое? Отвечай! Тебе же сказано, что все кончено, я хотела Денни. Но ты все равно меня мучаешь… – Мой голос срывался от гнева.
— Я тебя мучаю? Нет, это ты… – Он умолк и отвернулся.
— Я – что? – проорала я в ответ.
Не надо было его трогать. Не надо было прикасаться к пуговицам…
Он резко уставился на меня. Глаза сверкали от ярости, улыбка была холодной.
— Уверена, что хочешь знать, о чем я сейчас думаю? – Он сделал еще один шаг, и я невольно отступила. – Я думаю, что ты гребаная динамщица, и надо было мне просто трахнуть тебя – и делу конец!
Вся бледная, я таращилась на него, а он шагнул снова и остановился передо мной.
— Надо бы трахнуть тебя прямо сейчас, как шлюху, ведь ты и есть…
Он не договорил – я съездила ему по роже. Всякое сострадание к нему моментально испарилось. Все нежные чувства, которые я испытывала в его адрес, мгновенно улетучились. Дружеского настроя тоже как не бывало. Я хотела, чтобы он убрался. Перед глазами все затуманилось от слез.
Взбешенный уже всерьез, он хамски толкнул меня к машине.
— Ты это начала. Все это твоя работа! К чему, по–твоему, катился наш «невинный» флирт? Как долго ты собиралась морочить мне голову? – Он грубо схватил меня за руку. – Что же, я до сих пор тебя мучаю? Все еще хочешь меня?
Слезы, хлынувшие из моих глаз, мешались с потоками дождевой воды.
— Нет… – проскулила я. – Теперь я тебя по–настоящему ненавижу!
— Отлично! Тогда полезай в гребаную машину! – взревел он и втолкнул меня внутрь.
Я кое-как нашарила сиденье, начиная плакать, и Келлан захлопнул за мной дверцу. От резкого звука я вздрогнула. Мне хотелось домой, к уютному и безобидному Денни. Я больше не хотела видеть Келлана.
Он долго прохаживался снаружи – не иначе хотел успокоиться, а я рыдала внутри, смотрела на него и хотела оказаться где-нибудь далеко. Затем он уселся за руль, шваркнув дверью.
— К черту! – сказал вдруг Келлан, ударяя по рулевому колесу. – К черту, Кира, к черту, к черту!
Он лупил и лупил, и я отодвинулась.
Уронив голову на руль, он так и остался сидеть.
— К черту, нельзя было здесь оставаться… – пробормотал Келлан.
Подняв голову, он забарабанил пальцами по переносице. Я вымокла до нитки, он тоже промок насквозь, вода сочилась отовсюду. Он фыркнул, и его передернуло от холода: его губы стали чуть ли не синими, а лицо было очень бледным.
Я отвернулась от него и продолжала рыдать, когда он наконец завел мотор и включил печку. Мы ждали в неуклюжей тишине. Прошло совсем немного времени, и он шмыгнул носом и спокойно произнес:
— Прости, Кира. Я не должен был так говорить. Этого не должно было случиться.
В ответ я могла только плакать.
Он вздохнул, потянулся за спину и взял с заднего сиденья мою куртку. Я оглянулась и увидела там же сумку: Келлан забрал и то и другое. Он без слов подал мне куртку, я проглотила комок и натянула ее – благодарная, но все равно не нарушая молчания. Он тоже ничего не сказал и направил машину к дому.
Въехав на подъездную дорожку и заглушив двигатель, Келлан немедленно вышел под дождь, который все не кончался, и скрылся в доме, оставив меня одну глазеть ему вслед. Сглотнув опять, я вошла и поднялась по лестнице. У его двери я задержалась. Он был у себя – я заметила мокрые следы на ковре. Я ненавидела его. Посмотрев на свою дверь, за которой меня ждал Денни – скорее всего, спавший, – я вновь бросила взгляд на дверь Келлана. Мне захотелось вернуться с Денни в Огайо, к мирному родительскому очагу. Затем в тишине до меня донесся звук, которого я никак – никогда – не рассчитывала услышать. Я набрала в грудь воздуха, отворила дверь в комнату Келлана и бесшумно прикрыла ее за собой.
Келлан сидел посреди кровати, разнеся воду повсюду, грязь с обуви пропитала простыни. Руками он крепко обхватил ноги, головой уткнулся в колени. Его трясло, но не от холода. Он плакал и дрожал при этом.
Он ничего не сказал, когда я присела рядом с ним, содрогавшимся, не взглянул на меня и не перестал плакать. Меня захлестнул шквал эмоций: ненависть, вина, скорбь, даже желание. Я предпочла сочувствие и обняла его за плечи. У него вырвался всхлип, и Келлан, припав ко мне, обнял меня за талию и положил голову мне на колени. Совсем обезумев, он цеплялся за меня, будто я готова была исчезнуть в любой момент. Он до того захлебывался рыданиями, что едва мог вздохнуть.
Я склонилась над ним, гладя его по волосам и по спине, и на глаза мои вновь навернулись слезы. При виде его страданий всякая обида на сказанное улетучилась. Мне стало совестно, до чего же я его довела. Он был прав – в грубом, вульгарном смысле. Я и была динамщицей. Провоцировала его. Постоянно увлекала его на грань, а затем уходила к другому. Причинила ему горе. Я причиняла ему горе. Он взорвался, что я в известном роде и заслужила, и он же ненавидел себя за это.
Он сотрясался, не в силах уняться. Промозглость передалась и мне, – отчасти он все же наверняка дрожал потому, что промок. Я завела руку за спину, и Келлан вцепился крепче, как будто боялся, что я уйду. Сграбастав край одеяла, почти свалившегося с разоренной постели, я подтянула его и укрыла нас обоих. Прислонившись к спине Келлана, я обвила его руками. Мое тело начало наконец согреваться и, в свою очередь, сообщало тепло ему. Озноб стал стихать.
Прошла, казалось, целая вечность, пока его рыдания сменились тихими всхлипываниями, а после успокоились и они. Я продолжала молча прижимать его к себе и с удивлением осознала, что слегка баюкала его, как ребенка. Чуть позже его хватка ослабла, дыхание выровнялось, и я поняла, что он – опять же подобно младенцу – уснул у меня на руках.
Мое сердце томилось от массы эмоций. Я не могла выделить все и старалась забыть наш ужасный вечер, но тот начал сам собой проигрываться в моей памяти. Встряхнув головой в попытке отогнать неприятные воспоминания, я легонько поцеловала волосы Келлана и погладила его по спине. Со всей осторожностью я выскользнула из-под него. Он пошевелился, но не проснулся. Когда я отодвинулась, он инстинктивно потянулся ко мне, вновь обхватил мои ноги и крепко держал их, все продолжая спать. Сердцебиение, проглатывание комка – все заново. Я аккуратно высвободилась. Келлан скривился, пробормотал: «Нет», – и я ненадолго решила, что он пробудился, и понаблюдала за ним еще минуту, но он больше не шелохнулся и ничего не сказал.
Я вздохнула и провела рукой по его волосам. Слезы брызнули в который уж раз, и я испытала отчаянное желание уйти. Подоткнув одеяло так, чтобы Келлан оставался в тепле, я выскользнула из его комнаты и ушла в свою.
