Дедушкина рыбачья хижина. 4 июля 1986 года
– Тпру! Милая, осторожно!
Папочкины ручищи подхватили меня под мышки, подняли в воздух. Большая металлическая подковка, брошенная дядюшкой Элом, приземлилась сразу позади папы – упала мягко, как будто зашептала трава.
– Тарин, ты же знаешь: я не хочу, чтобы тебя стукнуло подковкой. Будет больно.
Его нижняя губа выпятилась и стала похожей на толстенного червяка. Мне хотелось схватить ее и сдавить.
Я сидела у папы на руках, будто на насесте, и смотрела, как гримасничает дядюшка Эл: замахивается и целится в ржавый штырь, торчащий из земли. Звякающий звук немного пугал. Мне казалось, что лошади, носившие такие здоровенные подковы, должны быть огромными. Как слоны. А то и больше. Как дома! Хотела бы я прокатиться на таком.
– Пап, у тебя щеки красные.
Он расцеловал меня:
– И у тебя, малышка. Мама пожадничала с лосьоном. А кто это у тебя? Что за бродяга?
Я помахала куклой, будто та говорила: «Привет».
– Это Кен. Он мой бойфренд.
– Ах, бойфренд? – Папуля прищурил глаз. – А где же его штаны?
Я указала на мой крошечный бассейн, где те и плавали. Барби еще была в воде.
– Может, мне потолковать с ним, чтобы не показывал попу?
– А ты возьмешь меня к большой воде? – хихикнула я.
– У нас два очка, – гордо изрек папа и сдвинул меня, чтобы подобрать металлическую подковку.
Я шлепнула его по щеке.
– Папа!
Он оскалился, и я поняла, что победила.
– Одну минутку, милая. Сначала папочке и дядюшке Элу придется разобраться с дядей Энди и Фасолем-Супергероем . Тебе нельзя ходить к озеру без мамы или папы. Поняла? Будь здесь, чтобы я видел.
Я смотрела, как дядюшка Эл пьет из коричневой стеклянной бутылки и запрокидывает ее донышком в небеса, чтобы не упустить ни капли.
– Эй, Тарин! – позвал дядюшка Эл. – Не окажешь ли мне большую-пребольшую услугу? Брось это, пожалуйста, в помойку, а мне и твоему… мм… папуле принеси еще две из гаража. Ты будешь у нас особой помощницей.
Я помчалась со всех ног, вне себя от счастья. Мне хотелось быть лучшей в мире особой помощницей.
В большом сером гараже было прохладнее, чем на солнцепеке. Я погрузила руки в мелкие кубики льда, что хранился в ведерке, и сунула один в рот, как делал папа. Зубы заныли, но языку стало приятно. Будто секретные конфеты, которые превращаются в воду! И у меня их была целая куча.
– Эй? Что ты там делаешь?
Я вздрогнула и быстро бросила кубик. Меня застукали. Я была готова расплакаться.
Джо. Я сразу узнала его, хотя окрика все-таки испугалась. Его волосы цвета моей спальни ночью падали на глаза, зато зубы сверкали ослепительной белизной. Знаком ли он с чудовищами, которые жили у меня под кроватью?
– Ты еще слишком мала, чтобы пить, юная леди, – сказал он строго.
Джо ходил немного забавно, как будто у него пошаливала правая нога. Он отобрал у меня коричневую бутылку и сунул обратно в лед. Мне хотелось спросить, красит ли его мама ногти в такой же черный цвет. Я думала, что мальчики не делают маникюр.
Он сел передо мной на корточки, отвел с моего глаза влажную прядь волос и заправил за ухо.
– Ну ты и красавица, – вздохнул Джо. Его глаза лучились счастьем. – Вылитая мама.
Я просияла от гордости. Мама была красивой.
– Гляди-ка – у тебя уже зубки выпадают. Сколько тебе сейчас лет?
Я подняла руку и растопырила пальцы, не забыв согнуть большой.
Джо уселся на пол и скрестил ноги.
– Вау! Четыре! Ты уже совсем большая и умная. Эх, видела бы тебя мама! Она была бы так рада! У тебя ее волосы, да и вообще…
Я невольно прищурилась. У мамы были каштановые волосы, как карандаш, которым я раскрашивала землю и деревья, а вовсе не цвета лютиков, как у меня.
Он придвинулся ближе:
– Умеешь хранить тайны? Только между нами?
Может быть, тайны бывают и у особых секретных помощниц?
– У нас с тобой глаза одинакового цвета. Видишь?
У Джо были темно-синие глаза – как небо над пушистыми ватными облаками.
Он погрустнел, я тоже пригорюнилась.
– Мне хочется, чтобы ты еще раз увидела маму. Но это, к сожалению, невозможно.
Мне это не понравилось. Я захотела побежать к ней сию секунду.
– Почему?
– Потому что, – тяжко вздохнул Джо, – твоя настоящая мама живет на небесах, среди ангелов.
Теперь мне по-настоящему захотелось плакать. И беситься.
– Нет! Моя мама здесь!
Джо смотрел мне в глаза:
– Послушай меня. Твою маму зовут… звали… Келси. И она тебя очень любила. Но…
Небеса – это которое облако?
– Черт, было бы у меня побольше времени… Я хочу… Не знаю, когда увижу тебя снова, – тихо произнес Джо.
– Почему?
– Ты знаешь, что такое армия?
Я кивнула и почесала нос.
– Тебя раскрасят в зеленый?
Зеленый пошел бы ему больше, чем черный. Это цвет травы.
Джо улыбнулся и рассмеялся:
– Нет. Но мне придется носить специальную одежду, а это все состригут. – Он провел рукой по своей темной шевелюре. – Может, напишешь мне, когда я уеду, и нарисуешь картинок?
Мне захотелось заняться этим прямо сейчас. Он смахивал на зебру. Если сгонять быстро, я принесу карандаш из мешка с игрушками.
– Тарин, милая, посмотри на меня. Не забудь, это наш секрет. Никому нельзя рассказывать. Обещай!
Я кивнула. Он взял обе мои руки в свою.
– Господи, я наделал столько оши… – Джо шмыгнул носом несколько раз. – Но я все исправлю. Я стану лучше. – Он посмотрел мне в глаза. – Неважно, что тебе скажут, неважно, что ты услышишь, – знай, что я тебя люблю. Я всегда тебя любил. Помни об этом. Па… Джо любит тебя. Ты всегда будешь моей малышкой.
По его щеке скатилась слеза. Потом другая. Я обняла его за шею, потому что слезы всегда высыхают от объятий.
– Кроха моя. Я очень тебя люблю.
– И я тебя, – шепнула я.
– Держи хвост пистолетом и будь гордой. Никому не давайся в обиду. Никогда. Будь сильной. Учись хорошо. И…
Джо уронил руки в тот самый миг, когда в гараж вошел папа.
– В чем дело? Что здесь происходит?
Папуля был мрачен и явно не радовался присутствию Джо. Я потянула его за шорты.
– Папа? Отвези меня к Келси!
Он уставился на меня:
– Что?
На самом деле мне хотелось еще кубик льда и баиньки в машине под прохладным ветерком, обдувающим лицо. Может, в облаках есть бассейн?
– Келси. На небесах. Отвезешь меня?
Папа сгреб Джо за грудки:
– Что ты сказал ей? Отвечай!
Джо взвизгнул и попытался оттолкнуть его. Они впилились в большую серебристую лестницу, закрепленную на стене, и я перепугалась, когда та рухнула на пол. Папа ударил Джо в лицо, и белоснежные зубы сделались красными.
– Безответственный дебил! – прорычал папа. – Кусок дерьма, бесполезный панк!
Набежали люди, поднялся крик. Мама схватила папу за плечо и стала тянуть.
– Дэн! Отпусти его!
Не в силах вынести происходящее, я заткнула уши. Был бы со мной Кен!
Мы оба нуждались в ком-то, с кем можно поиграть.
