Глава 11. Отъезд
– Должно быть, я хорошо себя нынче вел, если дома такая идиллия, – заметил Райан, когда обнаружил меня в постели за чтением.
Одобрительно сияя распутной улыбочкой, со скрещенными руками, он высился на пороге, похожий на Чеширского кота.
Было поздно, без малого десять, и я ожидала увидеть его измученным, но испытала колоссальное облегчение: он снова улыбался.
Наверное, ему понравились моя новая кремовая кружевная распашонка вкупе с такими же трусиками. Я принарядилась после душа и утомительного дня в обществе Анны Гарретт и ее кредитных карточек. Я улыбнулась Райану, испытывая трепет, который он неизменно вызывал во мне одним только взглядом.
Я не видела его с того момента, когда они с Майком ушли, а это было еще утром, и теперь радовалась его доброму настроению после столь загруженного дня. Хорошо бы ему сохранить доброе расположение духа – быть может, оно поможет смягчить предстоящий разговор. Мне было не по себе весь день, но после звонка Мэри я уже не могла откладывать.
Печаль ввиду скорого отлета домой загнала меня в постель, а пустота внутри, образовавшаяся из-за долгого отсутствия Райана, породила желание вскочить и обхватить его ногами. Райан затягивал время. Его палец прошелся по тонкой бретельке и устремился по позвонкам, рассылая трепетные волны до самого паха. Из горла у него вырвался приглушенный рокочущий звук. Он искушающе скользнул пальцем по моим губам, и я лизнула его.
– Раз уж я транжирю твои деньги, могу хотя бы покупать вещи, которые ты оценишь.
Он просиял улыбкой на миллион долларов, от которой подкашивались колени.
«Черт, я тоскую по этому ежедневно».
Подобно здоровому коту, вознамерившемуся покрыть самку, он взгромоздился на кровать и навис надо мной, любовно лаская ртом мое голое плечо.
– О да, я ценю. Очень. Очень ценю.
Он обхватил меня бедрами и придвинулся, дабы доказать свои слова восставшей плотью, твердость которой я ощутила сквозь его джинсы межъягодичной щелью.
Я извернулась под ним, переворачиваясь на спину. Наши языки сплелись, напоминая мне, сколь сильно мне его не хватало.
– Ты охрененно красива, – выдохнул Райан, укладываясь рядом. – Я соскучился.
Я улыбнулась, захваченная родством наших чувств, и отвела волосы с его глаз, когда он положил голову мне на грудь.
С метамфетаминовой катастрофы прошло три дня, и все адвокаты и менеджеры съехались в город, чтобы совместными усилиями взять ситуацию под контроль.
– Говорят, ты отлично поработал с утра, – заметила я, целуя его в лоб.
– Тебе запрещено приближаться к Анне, – вздохнул Райан.
Я чуть отстранилась, чтобы видеть его лицо.
– Почему? Это она одобрила мой прикид.
Райан воздел палец.
– Запрет снят. – Он успокаивающе ухмыльнулся. – Как понимаю, это она тебя просветила.
Он буркнул что-то о сплетнях в курятнике. Знал бы он хоть половину! За время, проведенное с Анной, я собрала компромат на пол-Голливуда.
– Анну весьма впечатлили твои поступки. Ты остаешься при своем мнении?
Райан пожал плечами:
– Разве у меня был выбор? Когда я заявил, что ей повезло, раз сегодня не выгнали, она разревелась. Николь сейчас лучше поостеречься. Еще раз поймают – и все. – Он посмотрел мне в глаза. – Я даже надеюсь, что она все-таки сорвется. Из тебя вышла бы отличная замена. Я так и сказал Джонатану.
Я удивилась и испытала некоторое раздражение.
– Райан, я не актриса. Зря ты это затеял.
Он вскинул голову:
– Почему? Чего ты боишься?
«О, самой малости. Пресса раздует мою метаморфозу. Скажут, что я использовала тебя, чтобы выдвинуться. Назовут рекламным трюком. Пострадает твоя карьера».
– Это плохая идея.
– Ты естественна, – нахмурился Райан.
Я содрогнулась, зная, что он судит предвзято.
– Если я и решусь избрать эту стезю, то только если заслужу право на это, а не в подарок.
Райан чуть улыбнулся:
– Ты единственная, кто так смотрит на вещи.
Я почему-то сильно сомневалась в этом.
– Желтая пресса, Райан, соберет богатый урожай. Ты знаешь это не хуже меня. Тебе не нужна такая слава. Хватит и того, что наговорят о моем маленьком эпизоде.
– Вполне себе дебют.
Я закатила глаза.
– А что? – хохотнул он, доставая из моей папки и бегло просматривая бумаги, которые я читала.
Его взгляд исполнился скептического недоумения.
– Что это такое? – Он углубился в текст.
– Анна дала мне просмотреть кое-какие документы – финансовые и все такое прочее.
Райан перевернул несколько страниц, все более увлекаясь.
– Это для «Петли». На кой тебе черт?.. Разве это твое дело? Это же договор с их компанией, «Лайт рил пикчерз».
Оторвав недоуменный взгляд от бумаг, он уставился на меня так, будто я совершила чудовищное преступление.
– Производственные договоры, соглашение с «Лайт рил»… Охренеть, Тарин!
Я забрала у него несколько листов, пытаясь смягчить удар и зная, что даже он не был посвящен в некоторые договоренности насчет съемок «Петли».
– Она дала их мне по секрету. Мы долго общались, и у меня возникли вопросы. По-моему, я угодила к ней в любимицы.
– Не говори никому, – посоветовал Райан, зная мою рисковость.
Оскорбленная подозрением в беспечности, я отобрала у него последние бумаги, и сложила их в аккуратную стопку, за исключением последнего, который читала, дабы лучше вникнуть в факты.
– Это понятно. Ты тоже помалкивай.
Райан склонил голову набок:
– Зачем тебе это?
– Кому-то же надо управлять нашей компанией. – Чтобы он отвлекся и не бранился, я вынула из-под стопки книжку о проектировании бревенчатых домов, которую он просил найти. – Держи, я раздобыла. Построй же мне дом, о Капитан! Мой Капитан!
Надо отвлечь внимание блестящим предметом.
– О, класс. – Райан перевернулся на живот и принялся листать. – Ты выбрала что-то по душе?
– Мне все нравятся, – помотала я головой.
Тут я услышала какой-то слабый звук.
– Это Майк внизу?
– Нет.
Райан ответил не без сожаления, как будто скучал по товарищу.
– Райан, я совершенно не возражаю, пусть побудет с нами. Он уже не просто начальник твоей охраны. Почему не позвонить и не позвать его? Я наготовлю ваших любимых сырных тортилий.
Райан опасливо мялся.
– Он… у него нынче другие планы.
– Какие же?
Райан не ответил и отправился в душ. Я почти выключилась, когда что-то острое защекотало мне ягодицу.
– Что ты делаешь?
– Не обращай внимания, – велел он, придерживая меня за бедро. – Возвращайся к своему занятию и не парься.
Я оглянулась:
– Райан, это же несмываемый маркер, черт бы тебя побрал!
– Смоется… со временем. Лежи тихо.
– Солнышко, пожалуйста, не рисуй у меня на корме.
– Ш-ш-ш… – Он сдвинул трусики, чтобы не мешали, и буднично заявил: – Это моя корма. Моя. Частная собственность.
Я застонала под его ладонью на заднице. Проказливый палец умело шуровал между ляжками. О, он отлично знал, что делал со мной.
– Раз так, – выдохнула я, не ощущая уже ничего, кроме задницы, – означает ли это, что я владею твоей?
– Чертовски верно, – пробормотал Райан. – Владей. Рули. Мое тело – твое. Хочешь с ним поиграть? Я разрешаю.
Я возбудилась:
– Разрешаешь? Не знала, что нуждаюсь в разрешении играть в свои игрушки. Мне казалось, что у детства есть свои плюсы. Ни с кем не нужно делиться.
Райан нахмурился и вернулся к своему занятию.
– Ник постоянно ломал мои игрушки. Всякий раз, когда на меня злился, раскурочивал их вдребезги.
Меня огорчило, что Ник так по-скотски вел себя с Райаном. Я надулась, стараясь отогнать эти скорбные воспоминания.
Райан до того погрузился в дело, что я оглянулась.
– Развлекаешься? Неужели я разжилась официальным автографом Райана Кристенсена? – (Он хохотнул.) – А как ты отнесешься к такой же татуировке?
Я подумала сразу о многих вещах: в первую очередь – об иголках и боли, после чего немедленно задалась вопросом, всерьез ли он вознамерился навеки украсить мою задницу своим именем.
Дальнейшие мысли понеслись как в ускоренной съемке, и все касались татуировок, украшавших роскошное тело Томаса: фамильный узор вкруг точеного бедра, подобный маяку на пороге Страны чудес.
Мне пришлось откашляться.
– Однажды я подумывала сделать татуировку. Но так и не собралась. Зачем? Ищешь, как бы еще пометить территорию?
Райан пожал плечами, обращая все в шутку, но я была уверена, что он предлагал всерьез.
– Я просто подумал, что будет клево. Сам давно хотел сделать. Может, нам стоит придумать какой-нибудь символ на двоих?
Я попыталась рассмотреть, что он там чертит, но углядела лишь нечто вроде рамки с надписью сбоку.
– Что это такое?
– Я строю аэропорт. Вот терминал, а вот посадочная полоса. Не дергайся! Мой аэробус идет на посадку.
Я быстро перекатилась на бок.
– Эй! Ты с ума сошла! Сотни пассажиров рухнут в океан! Как же тебе не стыдно?
Решимость на лице Райана мгновенно сменилась унынием – да, он был хороший актер.
Я улыбнулась, отобрала черный маркер и взгромоздилась на Райана.
– А что? Может, у тебя на борту военные моряки? Дайка мне порисовать на твоей заднице. Я поставлю инициалы на моей собственности.
Он был на ногах с пяти тридцати утра, однако молниеносно сбросил полотенце и лег на живот, с радостью позволяя мне заняться художествами.
– Собственность… Тарин… Митчелл, – вывела я печатными буквами на его тугом заду и пририсовала маленькое сердечко.
– Готово? – оглянулся Райан через плечо.
– Ага.
Он выхватил у меня маркер и швырнул его на ночной столик, не особенно рассчитывая попасть.
– Иди сюда, – произнес он, притягивая меня за голову к себе.
От него восхитительно пахло мятой. Я погрузилась в знакомый кокон, сотканный из благоуханий шампуня и геля. Райан бережно перевернул меня на спину. Пальцы зарылись мне в волосы, удерживая мою голову и безмолвно уведомляя, что он никогда меня не отпустит.
Для меня же целовать Райана Кристенсена было все равно что припасть к роднику страсти. Я исполнилась возбуждения под действием голода, который всегда был готов пробудиться.
Райан поцеловал меня в щеку, потом ниже, у основания шеи. Рука скользнула мне на живот, пальцы чиркнули по ребрам и задрали ночнушку. Губы проехались по кружевам, зубы нашли и чуть прикусили вставший сосок.
Мою распашонку бесцеремонно швырнули на пол. Я запустила пальцы во влажную шевелюру Райана, а он ласкал языком мою грудь. Рука метнулась в трусы; он застонал, обнаружив, что я побрилась, а потом снова, когда ощутил, насколько я была мокрая.
– Я фигею, маленькая, – выдохнул Райан, благоговейно влагая язык мне в рот.
Он медленно возлег на меня и раздвинул коленями бедра. Стоя так, Райан с мучительной неспешностью стянул с меня трусики, как будто смаковал зрелище.
Я подняла ноги и ощутила, как соскользнул с лодыжек шелк. Райан взял меня за икру и положил ногу, где была.
– Дай посмотреть, – прошептал он требовательно, и я развела ноги шире.
Райан со свистом втянул воздух. На щеках у него расцвел восхитительный румянец.
Он прикоснулся к моей обнаженной плоти и выдохнул:
– Боже, как ты прекрасна.
Мое дыхание сбилось под его восхищенным взором. Я провела руками по мускулистой груди и твердым волнам живота, околдованная его потрясающим телом, тогда как он боготворил мое.
– Я люблю тебя, – проговорила я, выдерживая его взгляд.
Он встряхнул головой и приник ко мне, чтобы поцеловать.
– А я тебя еще больше.
Райан поцеловал меня всю, затем развел бедра и облизал гладкую кожу ниже пупка. Я посмотрела в его синие глаза, жадно ждавшие моей реакции. Они приблизились, когда он принялся яростно ублажать меня. Свободная рука поверх моих ребер пощипывала и потягивала сосок.
– О, о боже…
Похоже, я произнесла это вслух. Быстро же он вывел меня на орбиту.
Райан вытер подбородок тыльной стороной кисти и пополз по постели, как оголодавший зверь.
Сама себя не помня, я оседлала его и наделась по самое некуда, до последнего дюйма его волшебной плоти.
– О Тар, – простонал он, прижимая меня к груди и придерживая одной рукой, тогда как другая легла мне на зад и направляла мой ритм.
Наши поцелуи сменились ласками рот в рот и нос к носу; губы к губам – для верности. Его длинные пальцы вплелись в мои волосы.
– Ты невозможно сладкая, – выдохнул Райан, глядя мне прямо в глаза, и вновь припал ко мне ртом.
Его рука нырнула под мое правое бедро, понуждая раскинуться шире. Губы впились в меня столь стремительно, что я задохнулась. Я вся была мокрая, и это завело его еще сильнее.
– Да, вот так, ммм, – промурчал он и задвигался яростнее, подбрасывая меня.
Могучие руки сомкнулись на моих ягодицах, и он стал вторгаться с новым рвением. Я увидела звезды, но отнюдь не голливудских знаменитостей.
Молниеносным натиском он перевернул меня на спину, метнулся вниз и вновь пустил в дело свой пылкий язык. Бережно, но с целенаправленным нажимом он въелся в мою плоть – куснул там и тут, прихватывая ляжку, и легкая боль лишь умножила мое наслаждение. Пальцы извивались внутри меня, переполняя мое существо сильнейшими ощущениями вкупе с теми, что возникали под действием его коварного языка.
Я судорожно глотнула воздух, когда он вошел в меня опять. Его левая рука сплелась с моей, и Райан помедлил, целуя костяшки пальцев.
– Только твой, – прошептал он, не отлипая от моих губ, и завел мою руку за голову, проникая в меня все глубже с каждым толчком.
Я испытала несказанное счастье от этого ласкового жеста, согревшего мое сердце и полностью подчинившего его воле.
Он трепал меня на постели, как голодный крокодил, терзающий жертву, – швырял и ублажал способами, безусловно подпадавшими под запрет.
Я ощущала приближение блаженной вспышки оргазма. Он проник глубоко-глубоко; его пальцы безупречно играли с моей плотью. Я больше не могла сдерживаться, тело томилось и жаждало разрядки. Я несколько раз задерживала дыхание и жмурилась от полноты чувств. Уткнувшись в простыни, я дала волю всепоглощающему оргазму.
Смыв с себя все, мы улеглись поуютнее. Райан прижался ко мне сзади, заключив в сильные, теплые объятия. Я шарила пальцами по его кисти и волоскам на предплечье, страшась момента, когда мне придется спать без него. Ценя мгновение, я поцеловала его в плечо, благодаря за то, что мы вместе – здесь и сейчас. Дыхание, согревавшее мне шею, выровнялось, и я лежала неподвижно, слушая, как он засыпает.
Выбор дня моего отлета домой подождет до завтра.
* * *
Поспать было здорово – рабочий день Райана начинался почти в десять. Пока мы наслаждались утренней праздностью, я сложила в новую сумку все договоры и расписание съемок. Туда же было складировано все необходимое, чтобы не сидеть без дела.
Пола, ассистентка Райана, была полна энтузиазма и всячески старалась услужить, когда мы прибыли на место. Она приготовила нам кофе. Майк явно пользовался особыми привилегиями, потому что получил шоколадный эклер, которого лишили даже Райана.
Я пересмотрела график съемок, отмечая выходы Райана и запланированные на день эпизоды, после чего решила прослушать сообщения по линии паба.
Голос Томаса, дважды произнесший мое имя, будоражил нервы, как будто над памятью моей жестоко подшутили, преобразуя ненависть в тоску. Он оба раза потребовал, чтобы я позвонила, но не назвал причины, а лишь твердил, что дело срочное. Во втором сообщении информации было больше. Оставаясь смутным, оно содержало слово, способное заставить меня отозваться: Мелани.
– Он только передал, что Мел серьезно больна, – поделилась я с Мэри, которой позвонила в момент, когда та собиралась открыть паб и провести собеседование с кандидатами на должности бармена и официантки. – Он не сказал чем. Просто уведомил, что может быть поздно.
– Черт. Я попробую связаться с ее мамой. Странно, что она мне не позвонила, если вернулась в город, – рассеянно ответила Мэри.
– Когда ты идешь к адвокату?
– Во вторник, к часу дня. Ты уже будешь здесь?
– Да, постараюсь.
До меня долетел ее вздох.
– Хорошо. Тэмми становится невыносимой. По-моему, она злится на то, что мы не помогаем им готовиться к свадьбе, но я не знаю, чего она ждет от нас. Я поговорила с ее мамой о девичнике, и мы решили устроить его либо в баре, либо где-нибудь вроде «На причале у Джейка».
– Я скоро вернусь. Позвоню, когда узнаю номер рейса.
Нынче вечером мне придется сообщить об этом Райану.
* * *
Домой нас отвезли на одной из машин съемочной группы. Майк, как обычно, сидел впереди. Я думала, что он войдет с нами и быстро осмотрится, а потому удивилась, когда он спешно завел нас в дом и исчез, не успели мы зажечь свет.
– Странно. Куда он так торопится?
– Не знаю, – пожал плечами Райан.
Я видела, что он недоговаривает, и улыбнулась этому неумелому вранью, покуда он переодевался в спортивный костюм.
– Знаешь. Его почти не видно. Так почему не сказать?
Райан вздохнул и сдался:
– Потому что ты наверняка разъяришься, а я не собираюсь тебе лгать, вот и…
«Черт возьми. После таких слов ему уже не отвертеться».
Я сменила джинсы на любимые штаны для йоги.
– Кто она?
– Что значит – «кто она»?
«Довольно, мистер, хорош изображать неведение».
Райан шумно выдохнул:
– Пола, моя ассистентка.
Я живо ее представила. Моего роста – пять футов шесть дюймов. Худенькая. Пикантная и сексапильная, с короткими, черными как смоль волосами. Стрижка по подбородок. Прядь цвета электрик шириной в дюйм. Солнцезащитные очки в оправе, придававшие ей вид порочной библиотекарши.
– И нынче у них не первое свидание?
Райан ответил взглядом, означавшим, что он этого не отрицал.
– Замечательно. Мэри будет убита.
Я вышла из спальни, и Райан застонал:
– Тар, он всего лишь водил ее ужинать.
– Это ты так считаешь. И все это время он звонил Мэри, каждый день, обольщая ее надеждой. – Разочарование было подобно ожогу. – Так я и знала. И ведь предупреждала его.
Райан выругался мне в спину, спускаясь следом по лестнице.
– Послушай, ему чертовски нравится Мэри. Поверь мне. Но ее нет, так что ему делать? Вообще не жить?
Я не могла сдержать гнева, ибо знала, в каких расстроенных чувствах пребывала Мэри после диких выходок Гэри.
– Я хочу одного: пусть держится подальше от моей лучшей подруги. Это точно добьет ее, разорвет ей сердце.
Райан проследовал за мной в кухню:
– Ну поцеловал ее. Это же не клятва в вечной любви.
– Понятно, Райан. Не в этом дело. Он заявил, что хочет быть в курсе всего, что с ней происходит. Он сказал это не только ей, но и мне лично. Нельзя после этого идти на свидание с ассистенткой своего босса. Просто нельзя, и все. Он мог сохранить дистанцию, но сделал выбор, отлично зная о ее крайней уязвимости. А ежедневные звонки? Так с девушками нельзя. Она оградилась кирпичной стеной, но все же впустила его, а теперь свихнется окончательно.
Райан водрузил свои длинные ноги на диван и переплел с моими.
– Я понимаю. Почему, по-твоему, я ждал несколько недель, прежде чем поцеловать тебя? Я мог бы и сразу, однако не сделал этого.
«Да, верно».
– Нет, ты не мог.
Его самоуверенный вид говорил о другом.
– Мог, и ты это знаешь. Но я не хотел пороть горячку. Только не с тобой. Поцелуи осложняют дело. Я действовал медленно, потому что хотел, чтобы ты узнала меня, узнала по-настоящему, пока не зашло далеко. Поэтому я понимаю, что после поцелуев Мэри решила, что речь идет уже не о дружбе.
Я переползла через его ноги и прикорнула у него на груди.
– Я узнала тебя.
Райан подвинулся, чтобы нам было удобнее, и поцеловал меня в лоб.
– Я в курсе.
В голове у меня царил кавардак.
– Очевидно, эти чувства, выходящие за рамки дружбы, для Майка недостаточно сильны, чтобы воздерживаться от свиданий с другими.
– Ты делаешь из мухи слона, – застонал Райан. – Ты же не знаешь, как обстоят дела.
Я уткнулась ему в грудь и закрыла глаза.
– Я знаю одно: раз он цепляет девиц из киногруппы, пусть держится подальше от моей подруги.
Райан положил руку мне на зад.
– Может, им лучше самим решить?
– Нет, – проворчала я, не отлипая. – Я сама решу за нее, потому что не хочу, чтобы очередной придурок разбил ей сердце. У Майка был шанс, и он его упустил. Надеюсь, они с Полой будут счастливы.
За это я получила шлепок, потом щипок.
– Не будь мегерой.
Я провела пальцами по выемке у него на груди.
– Скорее, разочарованной. Мэри рассказывала, что он нашептывал ей, и я вообразила, будто он относится к ней по-особому. Но явно ошиблась.
Райан резко поднял голову и уставился на меня.
– Не надо так смотреть, – сказала я. – Он отправился на свидание. Нет, серьезно, я никому не позволю обидеть ее снова. Гэри всегда обращался с ней гнусно, и, коль скоро мы об этом заговорили, нам придется обсудить еще один вопрос. – (Он вскинул брови.) – Моей лучшей подруге нужно, чтобы я вернулась домой.
* * *
Я начала отчаянно тосковать по Райану в тот момент, когда самолет коснулся посадочной полосы. Меня не было дома почти месяц, но при виде моей «семьи», ожидавшей в аэропорту, чувство вины несколько поутихло. Господи, как же я соскучилась по друзьям! Я не понимала этого, пока не увидела, как просияли их лица.
Пит первым сгреб меня в охапку:
– Не прошло и полгода! Скучал по тебе, детка.
Я обняла и расцеловала Тэмми, затем обвила руками шею Мэри. Некоторое напряжение между ними я уловила лишь в «камри» Тэмми. Мэри о чем-то спросила ее, но та не ответила, и Мэри мгновенно упала духом.
Войти по ступеням в собственное жилище показалось делом привычным, но чуть странным – меня не было несколько недель. Тэмми вынесла из барной кухни алюминиевые подносы и последовала за нами.
– Я решила, что ты проголодаешься, и зажарила цыпленка, как ты любишь, – объявила она.
Я с благодарностью обняла ее. Боже, до чего я их всех любила!
В гостиной я обнаружила несколько коробок и решила, что это вещи Мэри.
– Ты все-таки забрала из дома пожитки?
– Нет, – помотала головой Мэри. – Гэри меня не впустил. – Она указала на два больших мусорных мешка: – Я приехала и увидела это выставленным на боковое крыльцо. Там в основном зимняя одежда и шмотки, которые я не ношу.
– Что значит – не пустил тебя? – возмутилась я, негодуя за двоих. – Заперся, что ли?
Мэри пожала плечами. Было видно, что этот стресс почти доконал ее.
– Все образуется.
Меня удивляло, что она попросту не вышибла дверь.
– Я позвонила в банк и проверила – теперь они переводят деньги с депозита на твой новый счет. Ты получила зарплату? – (Она кивнула.) – А чек от пятнадцатого?
Мэри помассировала виски.
– Отправились на наш общий счет. Я сняла в банкомате две сотни, а он поднял крик, – дескать, я должна ему за коммуналку. Наверное, все деньги его, пока юристы не разберутся.
Я быстро прикинула:
– Значит, ты располагаешь блузкой, которая на тебе, зимней одеждой в мусорных мешках и пятью сотнями баксов.
Лицо Мэри скривилось, глаза наполнились слезами. Я обняла ее за плечи. Мне раньше не приходилось видеть ее столь подавленной – никогда.
– Не переживай, мы разберемся с этим. Я выясню, может ли банк развернуть последний вклад. А ты останешься здесь. Никаких «если» и «но». Мы расчистим место, а в подвале есть кладовка.
Мэри положила голову мне на плечо. Слава богу, она договорилась с адвокатом о встрече.
Неважно как, но я собиралась вернуть ей улыбку.
* * *
Прошла неделя, прежде чем неприятная новость угодила на обложки бульварных журналов. Сказать, что Мэри взъярилась, означало бы ничего не сказать. Ее первой реакцией стал возглас «Какого хрена?», заставивший повернуться несколько голов, стоявших в очереди к кассе в нашем местном продуктовом супермаркете. Когда за этим последовали «сукин сын» и затейливое многоэтажное ругательство, люди разинули рты.
– Ты знала? – Мэри уставилась на меня.
«Вот дерьмо!»
Она швырнула журнал на резиновую конвейерную ленту.
– Тар?
Я послала ей невиннейший сочувственный взгляд, понимая, что нарушила первую заповедь дружбы.
– Не хочешь объясниться? Почему я это читаю?
«Никакого желания».
Затягивая время, я продолжила разгружать тележку.
– Не знаю. Мне известно одно: когда Райан закончил рабочий день, они отправились перекусить.
Мэри таращилась на меня, не веря ушам.
– И ты решила, что мне не обязательно знать?
Мне было ясно, что она разозлилась на меня или по меньшей мере была раздосадована. Черт, на ее месте я бы тоже осерчала. И обиделась.
– И что бы я тебе сказала, милая? Что он пошел поужинать с другой?
Она уставилась на обложку. Крупные, жирные буквы гласили, что новую пассию Райана увел у него из-под носа не кто иной, как его личный телохранитель. Очевидно, поэтому я и покинула Ванкувер.
– Не может быть, чтобы я так вляпалась. Опять! Невероятно. Сукин… Кто она такая?
– Ассистентка Райана.
– Шлюха.
Я поморщилась при виде ее гнева, глубоко сожалея, что знала о его шашнях с другой. Но лгать ей мне было еще противнее.
– Это был ужин. Туда пошла целая толпа.
У меня засосало под ложечкой. Все это время я верила Майку, считая его своим человеком. Я не могла снова разбить ей сердце, выложив правду. Мне хотелось разорвать обложку в мелкие клочья.
– Очевидно, Райан тоже изменяет. – Я вернула ей журнал.
Мэри сунула журнал обратно на торцевой стеллаж – к вящему неудовольствию кассирши.
– Вчера говорила с ним, – сообщила она горестно.
– И?..
Мэри пожала плечами:
– Он забыл назваться лживым подонком, который водится с ассистенткой Райана. – Мэри раскрыла сумочку. – В голове не укладывается, что я купилась на его дерьмовое обаяние. Боже, до чего же я легковерна!
Я выставила на соседнюю ленту яблоки и виноград.
– Кому ты звонишь?
– Уродскому предателю из охраны. Скажу ему, чтобы отправлялся к дьяволу!
Я выхватила у нее телефон:
– Ты этого не сделаешь.
– Почему это? Ну-ка, отдай.
– Нет. Это был ужин. С тех пор Майк был при Райане из вечера в вечер. Они как сиамские близнецы. А ты всего час назад подала на развод и не в том состоянии, чтобы звонить.
Мэри подцепила еще один журнал:
– Полюбуйся. Тут говорится, что ты накачиваешь Райана наркотиками.
– Что?
Я вырвала у нее журнал, при виде дикого заголовка чувствуя, как кровь отливает от головы.
«Очередная звездная трагедия? Звезда „Побережья“ Райан Кристенсен борется с наркотической зависимостью
Похоже, Райан Кристенсен идет по стопам многочисленных звезд, павших жертвами тяги к сильнодействующим средствам. Установлено, что Райан принимал несколько лекарственных препаратов от депрессии. „Он не справляется с нагрузкой“, – сообщает осведомленное лицо из близкого окружения. Источники утверждают также, что дело усугубляет новоиспеченная невеста Райана, владелица бара Тарин Митчелл. „Она открыто поощряет его, советуя накачиваться транквилизаторами перед публичными выступлениями. Всем очевидно, что без скорейшей помощи извне события примут трагический оборот“».
– Какого дьявола? – Ярость затопила меня подобно цунами.
Мэри смяла страницы, вчитываясь в маленькую заметку.
Я схватилась за телефон и набила Райану сообщение.
– О боже, это плохо! Плохо, плохо, плохо!
Позвони быстро.
Мобильник пикнул, я прочла ответ:
Работаю. В чем дело?
Я отписала:
Пишут, я пичкаю тебя наркотой, а Мэри расстроена обложкой «Стар».
Наркота? Обложка? Что за хрень?
Майк и Пола.
Позвони.
Такие разговоры не ведут в очереди за продуктами.
2 минуты?
ОК люблю.
Люблю тоже.
Я сунула телефон в карман.
– Проклятый Райан Кристенсен, – простонала Мэри. – Он же суперзвезда. Мог бы, наверное, поискать друзей и получше.
Я сочла добрым знаком тот факт, что она скорбела о Майке, а не о разводе с Гэри.
– Все, что я знаю, – они отправились ужинать. Я поговорю с ним, пока тебя совсем не перекорежило. Тебе ли не знать, что эти журналы только отравляют всем жизнь.
Она снова взяла журнал и раскрыла на фото:
– Тар, он положил ей на спину руку. Он говорил, что устал, лживый мешок дерьма. Все они одинаковы! Предатели, лжецы, поганые кобели!
Когда мы вернулись к машине, Мэри плюхнула свое миниатюрное тело на пассажирское место.
– Ты вернешь мне телефон или нет?
Я пристегнула ремень:
– Ты обещаешь не спешить с выводами и не говорить ничего, о чем потом пожалеешь?
Она протянула руку:
– Обещаю не звонить ему.
Я вынула ее телефон из сумочки, и в ту же секунду проснулся мой: это был Райан.
– Что ты такое написала про наркотики? – Он старался говорить тише.
– В «Си-Ви мэгэзин» написали, что ты, заинька, принимаешь антидепрессанты. Откуда они узнали?
– Наплевать. Их все принимают.
– Нет, не наплевать. Там сказано, что информацию предоставило лицо из близкого окружения. Якобы это я напичкиваю тебя лекарствами перед выступлениями. Какого черта, Райан?
– Там так и напечатано?
– Да. О том, что ты принимаешь транквилизаторы, известно лишь узкому кругу людей. Даже твои родители не знают. Это не общеизвестные сведения.
Я глянула на Мэри – она была в курсе состояния здоровья Райана.
Райан выругался, громко и внятно:
– Не могу сейчас этим заняться. Позвони Триш, пусть разбирается.
– Хорошо. Свяжусь с тобой позже.
Я свернула налево, а не направо, и Мэри недоуменно посмотрела на меня:
– Куда мы едем?
– Мне нужно уладить банковские дела, раз уж мы здесь. Мне снова звонили насчет просроченной оплаты отцовской ячейки.
Через двадцать минут я оплатила ящик, от которого у меня не было ключа.
– Сто восемьдесят баксов за то, чтобы высверлить замок? Пит сделал бы бесплатно, – заметила Мэри, когда мы вышли из банка.
Я отомкнула двери машины.
– Похоже, я знаю, чем нынче заняться.
Мы вернулись домой, я положила сумочку и копию банковского счета на кухонный стол.
– Эта сотрудница даже не сказала, какой нужен ключ, – проговорила Мэри, перерывая хлам.
Я убрала продукты.
– Нет, он не там.
Я выдвинула верхний ящик комода в третьей спальне.
– Иди сюда! Проверь эти папки, а я займусь вон теми. Вскрывай конверты – все подряд.
Мэри принялась разбирать уйму документов, которые отец сложил в пачки и перехватил резинками.
– Тар, это счета за свет и газ шестилетней давности. Они тебе точно ни к чему.
Я быстро просмотрела бумаги и бросила в мусорную корзину, стоявшую между нами.
– Выкидывай все, что не имеет отношения к финансам. Мне не нужны старые счета. А что в тех коробках? Это твои?
– Не. – Мэри пнула ногой одну. – Это письма от фанов Райана Кристенсена.
– Что, серьезно?
Штабель был с меня ростом и занимал целую стену. Я открыла верхнюю коробку и обнаружила посылки и письма для паба «Митчелл», адресованные нам обоим.
– Ох, мать твою.
– А то. Я не знала, куда еще их девать. Смотри, вот какой-то ключ – похоже, от старого «шевроле».
– Складывай в кучу. – Я взяла первое попавшееся письмо, поддела пальцем, распечатала и пробежала глазами угодливые строки, написанные верной фанаткой: Райан прекрасен, сексуален и замечателен. Я бросила послание в помойку. Затем заметила другое, адресованное мне. Адрес был накорябан курьей лапой. Я отправила его туда же, едва прочитав «…ты не достойна его, прошмандовка». Рука моя чуть тряслась. – Помнишь премьеру «Искупления»? Как Райан психовал?
– Угу, – кивнула Мэри, сидя на полу.
– Он боялся, что кто-нибудь из толпы выстрелит в нас или ткнет его иглой, когда он будет давать автограф.
Мэри вытаращилась на меня:
– Серьезно?
Я кивнула. Затем вскрыла пухлый конверт, в котором оказались трусы.
– Вот овца-а-а-а…
При одном взгляде на этот предмет мне захотелось провести в доме тотальную дезинфекцию.
Лицо Мэри исказилось.
– О господи! Это девчоночьи труселя?
Меня тянуло блевать. Словно во всех коробках скрывалась полоумная охотница Анжелика.
– Люди на этой планете тяжело больны.
Я метнула конверт с бельем в мусорную корзину. Теперь это поганое исподнее отравит свалку.
– А знаешь, что страшнее всего? – Я пнула штабель коробок с фанатскими посланиями. – Когда начинаешь становиться похожей на них.
Я прошерстила кучу, выхватив несколько писем, адресованных мне. Первое представляло собой дикую смесь поздравлений и предостережений – не проморгай, мол, счас тье. «Невероятно!» Второе было не столь дружеским. У меня задрожали руки. «Только не опять. Только не все сначала! Иначе я рехнусь».
Мэри заметила, как меня шатнуло и повело на коробки.
– Что там такое?
– Кто-то грозится убить меня, – с трудом выдавила я, – если не порву с Райаном.
– Дай-ка взглянуть. – Она выхватила у меня письмо. – Где гребаный конверт?
Я протянула.
– Обратного адреса нет, но штамп Огайо. Ты должна рассказать Райану. Это не шуточки. Я знаю, тебе не нужно повторение истории с Кайлом, но эти цыпочки не в своем уме.
Она была права.
Ничто не могло воспрепятствовать кому-то еще наподобие Анжелики взять меня в оборот, и если в горах сложенной у стены корреспонденции содержалось еще что-то вроде послания, которое я держала в руке, то психов было немерено, и все они мечтали покончить со мной.
