Глава 3
УДАР ПО БОЛЬНОМУ МЕСТУ
Финч снова затянулся и выпустил дым из ноздрей двумя густыми струями. Я подставила лицо солнечным лучам, пока он рассказывал о выходных: танцах, выпивке и новом, очень настойчивом друге.
— Если он преследует тебя, то зачем ты разрешаешь покупать себе выпивку? — засмеялась я.
— Эбби, все очень просто. Я без гроша в кармане.
Я снова засмеялась, а Финч увидел Трэвиса, приближающегося к нам, и толкнул меня локтем в бок.
— Привет, Трэвис, — промурлыкал Финч, подмигивая мне.
— Финч, — кивнул Трэвис и потряс ключами. — Гулька, я еду домой. Тебя подбросить?
— Как раз собиралась в общагу, — сказала я, широко улыбаясь ему.
Мои глаза были скрыты за солнечными очками.
— Так ты сегодня не остаешься у меня? — спросил он, и на его лице отразилось удивление вперемешку с разочарованием.
— Почему же, остаюсь. Мне просто нужно взять кое-какие вещи.
— Например?
— Мой станок, во-первых. А тебе какое дело?
— Ага, как раз пора побрить ноги. А то они уже стали царапаться, — сказал он с лукавой улыбкой.
Финч выпучил глаза, бегло осматривая меня.
— Вот так рождаются слухи! — Я скорчила Трэвису рожицу, а затем посмотрела на Финча и покачала головой. — Я сплю в его кровати… просто сплю!
— Хорошо-хорошо, — сказал Финч с самодовольной улыбочкой.
— Прекрати! — Я хлопнула его по руке, потом открыла дверь и поднялась по ступенькам до второго этажа.
Трэвис шел рядом.
— Не бесись. Я просто пошутил.
— Все и так считают, что мы переспали. А ты только масла в огонь подливаешь.
— Кого волнует, что думают все?
— Меня, Трэвис, меня!
Я распахнула дверь, собрала кое-какие вещи в небольшую сумку и вылетела из спальни. Трэвис не отставал. Он усмехнулся, беря сумку у меня из рук.
— Ничего смешного. — Я сердито посмотрела на него. — Ты хочешь, чтобы вся школа считала меня одной из твоих шлюх?
— Никто так не считает, — нахмурился Трэвис. — Или же пускай молятся, чтобы я ничего не услышал.
Он придержал для меня дверь. Переступив порог, я резко остановилась.
— Берегись! — сказал Трэвис, врезавшись в меня.
— Боже! — воскликнула я, поворачиваясь. — Все наверняка думают, что мы вместе, а ты без стыда и совести продолжаешь вести свой… образ жизни. Как же жалко я выгляжу! — сказала я, осознав это. — Думаю, лучше мне больше не оставаться у тебя. Какое-то время нам надо держаться подальше друг от друга.
Я взяла из его рук сумку, но он крепко ухватился за нее.
— Гулька, никто не считает, что мы вместе. Не обязательно прекращать наше общение, доказывая что-то остальным.
Мы вцепились в сумку и завязали ожесточенную борьбу. Трэвис упрямо отказывался отпускать ее, и я громко зарычала от раздражения.
— А раньше ты имел друга-девушку, которая жила у тебя? Ты когда-нибудь возил таких в школу и забирал их? Обедал с ними каждый день? Никто не знает, что думать о нас, даже если мы сами все расскажем!
Трэвис прошел на стоянку, держа мои вещи в заложниках.
— Я все улажу, ладно? Не хочу, чтобы из-за меня о тебе дурно думали, — с беспокойством сказал Трэвис.
Вдруг его глаза засияли, и он улыбнулся.
— Позволь, я сам со всем разберусь. Пойдем сегодня в «Датч»?
— Это же байкерский бар, — ехидно сказала я, глядя, как Трэвис прикрепляет сумку к мотоциклу.
— Хорошо, тогда идем в клуб. Я отвезу тебя на ужин, а потом наведаемся в «Ред дор». Угощаю.
— Как ужин с клубом решат нашу проблему? Когда нас увидят вместе, все лишь ухудшится.
Трэвис запрыгнул на мотоцикл.
— Да ты только подумай. Я, пьяный, в компании полуобнаженных девиц? Все очень быстро догадаются, что мы не пара.
— А мне что делать? Подцепить в баре парня, чтобы довести дело до победного конца?
— Я этого не говорил, — нахмурился Трэвис. — Не надо перегибать палку.
Закатывая глаза, я забралась на сиденье и обхватила Трэвиса за талию.
— С нами домой вернется первая встречная девушка из бара? Вот так ты со всем разберешься?
— Гулька, ты ведь не ревнуешь?
— Ревную к кому? К имбецилке с венерическим заболеванием, которую ты вышвырнешь утром?
Трэвис засмеялся и завел «харлей». К квартире он полетел с удвоенной скоростью, и я зажмурилась, чтобы не видеть деревья и машины, стремительно проносившиеся мимо.
Слезая с мотоцикла, я стукнула Трэвиса по плечу.
— Ты забыл, что не один? Или пытаешься угробить меня?
— Сложно забыть, кто сидит сзади, когда ты так крепко сжимаешь меня ногами. — На его лице отразилась самодовольная улыбка. — Я бы не мог придумать лучшей смерти.
— У тебя совсем нелады с головой.
Как только мы переступили порог, из комнаты Шепли появилась Америка.
— Мы хотели куда-нибудь сходить сегодня. Вы, ребята, как?
Я посмотрела на Трэвиса.
— Мы собираемся в суши-бар, а потом в «Ред».
Америка расплылась в улыбке.
— Шеп! — крикнула она, торопясь в ванную. — Мы идем гулять!
В ванную я попала последней, поэтому Шепли, Америке и Трэвису пришлось ждать у дверей, пока я наконец не вышла в черном платье и розовых босоножках на высоком каблуке.
— Черт побери, крутая штучка, — присвистнула Америка.
Я благодарно улыбнулась.
— Отличные ножки, — махнул рукой Трэвис.
— Я говорила тебе про волшебную бритву?
— Думаю, дело не в бритве, — улыбнулся он, открывая дверь.
В суши-баре мы вели себя до непристойности шумно и, еще не доехав до «Ред дор», достаточно набрались.
Шепли долго выбирал место на парковке около клуба.
— Скорее уже, Шеп, — пробормотала Америка.
— Эй, мне нужно место пошире. Не хочу, чтобы какой-нибудь пьяный придурок поцарапал мою тачку.
Как только мы припарковались, Трэвис откинул сиденье вперед и помог мне выбраться.
— Хотел спросить насчет твоих документов. Они безупречные. Ты же их не здесь получала.
— Они у меня уже давно. Так было нужно… в Уичито, — отозвалась я.
— Нужно? — спросил Трэвис.
— Здорово, что у тебя есть связи. — Америка икнула и засмеялась, прикрывая рот.
— Боже, женщина, — сказал Шепли, держа ее под руку, пока она неуклюже продвигалась по дорожке. — Думаю, с тебя уже хватит на сегодня.
— Мерик, о чем ты? — нахмурился Трэвис. — Какие связи?
— У Эбби есть старые приятели, которые…
— Это фальшивые документы, Трэв, — перебила ее я. — Чтобы сделать их, нужно знать, к кому обратиться.
Америка намеренно отвернулась от Трэвиса, а я ждала его реакции.
— Понятно, — сказал он, беря меня за руку.
Я обхватила его пальцы и улыбнулась, зная, что такого ответа ему недостаточно.
— Мне нужно выпить! — сказала я, меняя тему.
— Рюмку! — закричала Америка.
Шепли закатил глаза.
— Ага, этого тебе только и не хватало. Еще одной рюмки.
Оказавшись внутри, Америка сразу же потянула меня на танцпол. Белокурые волосы подруги мелькали повсюду, а я смеялась, глядя на забавную утиную мордочку, которую она делала, двигаясь под музыку. Когда песня стихла, мы присоединились к парням у бара. Рядом с Трэвисом уже стояла соблазнительная платиновая блондинка, и Америка поморщилась от отвращения.
— Мерик, так будет всю ночь. Забей на них, — сказал Шепли, кивая на небольшую группу девчонок, стоявшую поодаль.
Они с ненавистью смотрели на блондинку, ожидая своей очереди.
— Как будто Вегас извергнул стаю стервятниц, — подметила Америка.
Трэвис прикурил и заказал еще два пива. Девушка прикусила пухлую блестящую губку и улыбнулась. Бармен открыл две бутылки и пододвинул их к Трэвису. Блондинка взяла одну, но Трэвис выхватил ее.
— Э… это не тебе, — сказал он, передавая мне бутылку.
Сначала я хотела выбросить пиво в урну, но, видя оскорбленное лицо девушки, приняла бутылку и улыбнулась. Блондинка фыркнула и удалилась, а я усмехнулась тому, что Трэвис вроде ничего не заметил.
— Можно подумать, я стану покупать пиво какой-нибудь цыпочке из бара. — Трэвис тряхнул головой, я подняла бутылку, и он криво улыбнулся. — Ты — другое дело.
Мы чокнулись бутылками.
— За единственную девушку, с которой не хочет спать парень без всяких принципов, — сказала я, делая глоток.
— Ты серьезно? — спросил Трэвис, отрывая бутылку от моих губ.
Когда я не ответила, он приблизился ко мне.
— Во-первых… принципы у меня все же есть. Я никогда не спал с уродиной. Никогда. Во-вторых, я хотел переспать с тобой. Придумал пятьдесят разных способов завалить тебя на мой диван, но не сделал этого, потому что теперь отношусь к тебе иначе. Дело не в том, что меня к тебе не тянет. Просто ты намного лучше этого.
Я не сдержала самодовольной улыбки.
— Ты считаешь, что я для тебя слишком хороша.
Он ухмыльнулся, услышав уже второе по счету оскорбление.
— Я не знаю ни одного парня, достойного тебя.
На месте самодовольства появилась благодарная улыбка.
— Спасибо, Трэв, — сказала я, опуская на стойку бутылку.
Трэвис потянул меня за руку, повел сквозь толпу на танцпол и сказал:
— Идем.
— Я слишком много выпила! Сейчас упаду!
Трэвис улыбнулся, притянул меня к себе и положил ладони на бедра.
— Заткнись и просто танцуй.
Рядом появились Шепли с Америкой. Шепли двигался так, будто слишком много смотрел клипов с Ашером. Я чуть не запаниковала от того, как Трэвис прижимался ко мне. Если он использовал на диване хоть одно из этих телодвижений, то я могла понять, почему все эти девицы готовы терпеть утренние унижения.
Трэвис сжал мои бедра, и я заметила на его лице странную серьезность. Я провела рукой по безупречной груди, кубикам пресса, напрягающимся в такт музыке под обтягивающей майкой. Повернувшись к Трэвису спиной, я улыбнулась. Когда он обхватил мою талию и прижал к себе, в моей крови взыграл алкоголь, а мысли стали отнюдь не дружескими.
Сменилась мелодия, но Трэвис не подавал виду, что хочет вернуться к бару. Моя шея вспотела, а голова закружилась от цветных огней стробоскопа. Я закрыла глаза и положила голову Трэвису на плечо. Он забросил мои руки себе на шею. Его ладони скользнули по плечам, ребрам и вернулись на бедра. Когда я почувствовала прикосновение губ, а затем языка к шее, то отпрянула.
— Гулька, что такое? — озадаченно усмехнулся Трэвис.
Я вспыхнула от злости, колкие слова застряли в горле. Вернувшись к бару, я заказала еще пива. Трэвис сел рядом и сделал жест бармену. Как только передо мной появилась бутылка, я скинула крышку и отпила половину содержимого.
— Ты думаешь, это изменит всеобщее мнение о нас? — сказала я, откидывая волосы на одну сторону и прикрывая место, которое Трэвис поцеловал.
— Да мне плевать, что они подумают. — Он усмехнулся.
Я неодобрительно глянула на него, а потом уставилась прямо перед собой.
— Голубка, — сказал Трэвис, прикасаясь к моей руке.
— Не надо, — отпрянула я. — Я никогда не напьюсь настолько, чтобы позволить тебе завалить меня на тот диван.
Лицо Трэвиса исказилось от злости, но не успел он ничего сказать, как к нему приблизилась ослепительная брюнетка с пухлыми губками, огромными голубыми глазами и слишком глубоким декольте.
— Кого я вижу! Трэвис Мэддокс!.. — сказала она, покачивая соблазнительными формами.
Не отрывая от меня взгляда, Трэвис сделал глоток.
— Привет, Меган.
— Может, представишь меня своей девушке? — Она улыбнулась, а я закатила глаза от столь нелепой очевидности ее намерений.
Трэвис запрокинул голову, допивая пиво, а затем покатил пустую бутылку по стойке бара. Все стоявшие в очереди проследили, как посудина упала в урну.
— Она не моя девушка.
Трэвис схватил Меган за руку, и она поплелась за ним на танцпол. Он самым бесстыжим образом лапал ее, пока звучала песня, потом еще одна и еще. Из его откровенных прикосновений получилось целое зрелище, а когда Трэвис наклонил брюнетку, я повернулась к ним спиной.
— Ты явно злишься, — подсел ко мне парень. — Это твой бойфренд зажигает?
— Нет, просто друг, — проворчала я.
— Что ж, тем лучше для тебя. Иначе бы ты выглядела нелепо. — Он покачал головой, следя за шоу, которое устроил Трэвис.
— Нашел кому рассказать, — пробормотала я, допивая пиво.
Последние две бутылки были совершенно безвкусными, челюсть онемела.
— Еще будешь? — спросил парень.
Я взглянула на него и улыбнулась.
— Я Итан.
— Эбби, — ответила я, пожимая руку.
Он поднял вверх два пальца в направлении бармена и улыбнулся.
— Спасибо. Так ты здесь живешь?
— В «Морган-холле», в «Истерне».
— А у меня квартира в Хинли.
— Ты учишься в «Стейте»? — спросила я. — Это где-то в часе езды отсюда. Что ты здесь делаешь?
— Я закончил универ в прошлом мае. Моя сестренка учится в «Истерне». Эту неделю я живу у нее, пока ищу работу.
— Ага, значит, вышел в большое плавание?
— Да уж. Все так, как мне и обещали. — Итан засмеялся.
Я достала из кармана блеск и нанесла на губы, используя зеркала за стойкой.
— Отличный оттенок, — сказал Итан.
Я улыбнулась, злясь на Трэвиса и ощущая в голове тяжесть от алкоголя.
— Может, позже ты попробуешь его на вкус.
Глаза Итана засияли, когда я придвинулась ближе. Он положил ладонь на мое колено, и я улыбнулась. Вдруг между нами возник Трэвис, и Итан убрал руку.
— Гулька, ты готова?
— Я разговариваю, — сказала я, отталкивая Трэвиса.
Футболка его совершенно промокла после шоу на танцполе, и я с показным отвращением вытерла руку о юбку.
— Ты хоть знаешь этого парня? — скривился Трэвис.
— Это Итан, — сказала я, кокетливо улыбаясь новому знакомому.
Он подмигнул мне, затем перевел взгляд на Трэвиса и протянул руку.
— Рад познакомиться.
Трэвис пристально смотрел на меня, пока я не сдалась и не махнула рукой в его сторону.
— Итан, это Трэвис, — пробормотала я.
— Трэвис Мэддокс, — сказал он, глядя на ладонь Итана так, будто собирался оторвать ее.
Глаза Итана округлились, и он неуверенно спрятал руку.
— Трэвис Мэддокс? Трэвис Мэддокс из «Истерна»?
Я подперла голову рукой, с ужасом ожидая неизбежного обмена мужскими историями.
Трэвис положил руку на стойку за моей спиной.
— Да, и что?
— Я видел, приятель, как ты дрался с Шоном Смитом в прошлом году. Думал, что стану свидетелем чьей-то смерти!
Трэвис смерил парня взглядом.
— Хочешь снова это увидеть?
Итан издал смешок, глядя то на меня, то на Трэвиса. Когда парень понял, что тот не шутит, то сконфуженно улыбнулся мне и смылся.
— Теперь готова? — рявкнул Трэвис.
— Какой же ты козел!
— Это еще слабо сказано, — отозвался Трэвис, помогая мне сползти со стула.
Мы последовали за Америкой и Шепли до машины, а когда Трэвис попытался схватить меня за руку и повести через стоянку, я вырвалась. Он круто развернулся, а я резко остановилась и отступила назад. Трэвис замер совсем близко от моего лица.
— Мне стоит поцеловать тебя и покончить уже с этим! — закричал он. — Ты ведешь себя нелепо! Я поцеловал тебя в шею, и что теперь?
От Трэвиса разило пивом и сигаретами.
— Трэвис, я тебе не подружка для секса! — Я оттолкнула его.
— Я никогда не говорил про тебя такого! — с неверием потряс он головой. — Мы вместе двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, ты спишь в моей кровати, но в остальное время ведешь себя так, словно не хочешь, чтобы нас видели вместе!
— Я пришла сюда с тобой!
— Гулька, я всегда относился к тебе лишь с уважением.
— Нет, как к собственности, — стояла я на своем. — Ты не имел никакого права отпугивать Итана!
— Ты хоть знаешь, кто такой Итан? — спросил Трэвис.
Когда я помотала головой, он приблизился ко мне.
— А вот я знаю. В прошлом году его арестовали за сексуальное насилие, но обвинения вскоре сняли.
— Так у вас есть кое-что общее. — Я скрестила руки на груди.
Трэвис прищурился, заиграв желваками.
— Не расслышал, ты назвала меня насильником? — ледяным голосом произнес он.
Я поджала губы, зная, что не права, но еще больше заводясь от этого. Похоже, я перегнула палку.
— Нет, я просто ужасно зла на тебя!
— Я выпил, понятно? Твоя кожа была слишком близко. Ты красивая и так восхитительно пахнешь, когда потеешь. Я поцеловал тебя! Извини! Можешь расслабиться!
От его извинения уголки моих губ поползли вверх.
— Значит, ты считаешь меня красивой?
— Ты сногсшибательна, и знаешь об этом, — раздраженно нахмурился он. — Чего улыбаешься?
Я пыталась скрыть радость, но тщетно.
— Да так. Идем.
Трэвис усмехнулся и покачал головой.
— Что?.. Да ты!.. Ты просто заноза в заднице! — закричал он, сердито глядя на меня.
Я по-прежнему улыбалась, и Трэвис в итоге тоже развеселился. Он снова потряс головой и обнял меня за плечи.
— Ты сводишь меня с ума.
Шатаясь, мы переступили через порог квартиры. Я быстро побежала в ванную, чтобы вымыть прокуренные волосы. Когда я вышла из душа, то увидела, что Трэвис принес мне свою футболку и боксерские трусы.
В футболке я без преувеличений утонула, под ней скрылись и трусы. Я рухнула на кровать и вздохнула, с улыбкой вспоминая, что он сказал на стоянке.
Трэвис задержал на мне взгляд, и в груди у меня что-то шевельнулось. Я испытала страстное желание притянуть его лицо и поцеловать в губы, но устояла, несмотря на алкоголь и взбунтовавшиеся гормоны.
— Спокойной ночи, Гулька, — прошептал Трэвис, отворачиваясь.
Я заерзала на постели, не в силах уснуть.
— Трэв?.. — сказала я, придвигаясь к нему и утыкаясь подбородком в плечо.
— Да?
— Я знаю, что пьяная, и мы совсем недавно ужасно поскандалили, но…
— Секса не будет, даже не проси, — сказал он, по-прежнему лежа ко мне спиной.
— Что? Да нет же! — закричала я.
Трэвис засмеялся и повернулся, с нежностью глядя на меня.
— Что тогда, Голубка?
Я вздохнула.
— Это… — сказала я, кладя голову на его грудь, обнимая рукой за талию и прижимаясь так крепко, как только могла.
Трэвис напрягся и поднял руки, не зная, как вести себя.
— Да уж, ты и впрямь пьяна.
— Знаю, — сказала я, слишком захмелевшая, чтобы смущаться.
Трэвис положил одну руку мне на спину, другую — на мокрые волосы, а затем поцеловал в лоб.
— Гулька, ты самая противоречивая женщина, которую я когда-либо встречал.
— Это меньшее, что ты можешь сделать. Ты и так виноват передо мной. Отпугнул единственного парня, подошедшего ко мне за весь вечер.
— Ты про насильника Итана? Да, конечно, я в неоплатном долгу перед тобой!
— Забудь, — сказала я, чувствуя, как внутри нарастает желание поспорить.
Трэвис прижал мою руку к своему животу, чтобы я не убрала ее.
— Я серьезно. Тебе стоит быть осторожнее. Не окажись меня там… даже не буду об этом думать. А ты еще хочешь, чтобы я извинился!
— Нет, не хочу. Не в этом дело.
— Тогда в чем? — спросил он, пытаясь поймать мой взгляд.
Лицо Трэвиса находилось так близко, что я ощущала его дыхание на своих губах.
— Трэвис, я пьяна. — Я нахмурилась. — Это мое единственное оправдание.
— Значит, хочешь, чтобы я обнимал тебя, пока не уснешь?
Я не ответила.
Он переместился, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.
— Мне следовало бы сказать «нет», — проговорил он, сводя брови. — Но ведь я буду ненавидеть себя, если откажу, а ты так больше и не попросишь.
Я прижалась щекой к его груди, а он крепко обнял меня, вздыхая.
— Голубка, тебе не нужно никакое оправдание. Все, что от тебя требуется, это попросить.
Я поморщилась от яркого солнечного света и будильника, звенящего прямо над ухом. Трэвис еще спал, обхватив меня руками и ногами. Я чудом освободила руку и нажала на кнопку будильника, затем посмотрела на Трэвиса. Его лицо находилось совсем близко от моего.
— Боже, — прошептала я, удивляясь, как нам удалось так переплестись.
Я затаила дыхание, пытаясь выскользнуть из крепких объятий.
— Гулька, прекрати. Я сплю, — пробормотал Трэвис, прижимая меня к себе.
После нескольких попыток мне все же удалось высвободиться, и я села на край кровати, глядя на полуобнаженное тело Трэвиса, наполовину скрытое одеялом. Пару секунд я просто смотрела, затем вздохнула. Границы между нами стирались, и все моя вина.
Трэвис потянулся ко мне рукой, коснулся пальцев.
— Голубка, что-то не так? — спросил он, слегка приоткрыв глаза.
— Хочу пить. Тебе принести?
Трэвис покачал головой и закрыл глаза, вжавшись щекой в подушку.
— С добрым утром, Эбби, — сидя в кресле, сказал Шепли, когда я завернула за угол.
— А где Мерик?
— Спит. А ты чего так рано? — спросил он, глядя на часы.
— Будильник зазвенел, но я всегда рано просыпаюсь после гулянки. Мое проклятье.
— Я тоже, — кивнул Шепли.
— Лучше тебе разбудить Мерику. Через час нам на учебу, — сказала я, открывая кран и наклоняясь, чтобы сделать глоток.
— Хотел дать ей поспать, — кивнул Шепли.
— Не стоит. Она взбесится, если пропустит занятие.
— А… — сказал Шепли, вставая. — Тогда все же разбужу ее. — Он обернулся. — Эбби!..
— Да?
— Не знаю, что у вас творится с Трэвисом, но уверен, он совершит нечто глупое и разозлит тебя. Такой уж у него дурной характер. Он не так часто сближается с кем-нибудь, но по какой-то причине подпустил тебя. Смирись с его демонами. Может, тогда он поймет.
— Поймет что? — спросила я, поднимая бровь от его мелодраматичного монолога.
— Что ты переступила черту, — ответил он.
Я покачала головой и усмехнулась.
— Шеп, что за бред.
Шепли пожал плечами и исчез в спальне. Я услышала тихое бормотание, возмущенные стоны, а потом звонкий смех Америки.
Я добавила шоколадный сироп в овсяные хлопья и перемешала.
— Гулька, это извращение, — сказал Трэвис, зайдя на кухню в зеленых клетчатых боксерских трусах.
Он потер глаза и достал из шкафчика хлопья.
— И тебя с добрым утром, — сказала я, снимая крышку с бутылки молока.
— Слышал, скоро у тебя день рождения. Финишная черта твоей юности. — Он засмеялся; глаза были опухшими и красными.
— Ага, я не слишком люблю отмечать день рождения. Наверное, Мерик поведет меня на ужин, или что-нибудь в этом духе, — улыбнулась я. — Если хочешь, приходи.
— Хорошо. — Он пожал плечами. — В следующее воскресенье?
— Ага. Когда твой день рождения?
Трэвис налил себе молока и перемешал хлопья.
— В апреле. Первого числа.
— Да ладно тебе!
— Я серьезно, — жуя, сказал Трэвис.
— Ты родился в день дурака? — удивленно спросила я.
— Да! — Он засмеялся. — Ты уже опаздываешь. Пойду одеваться.
— Я поеду с Мерикой.
Трэвис изобразил напускное равнодушие.
— Ну и ладно. — Он пожал плечами и отвернулся, доедая хлопья.
