Глава восьмая
Водителю было велено забрать Миа в половине седьмого. Памятуя о требовании не опаздывать, она собралась заранее и теперь ждала машину. Ей хотелось спать, и она с трудом подавляла зевоту. Накануне они с девчонками засиделись, но это не могло служить оправданием. У нее был целый день, чтобы выспаться и оправиться от похмелья. Правда, она не могла уснуть при мысли о предстоящей встрече с Гейбом.
Это было нелепо, и Миа надеялась, что со временем она привыкнет и перестанет нервничать, оказываясь рядом с ним. Ради всего святого, ей предстоял с ним секс, а она до сих пор таяла при одной только мысли о нем. Как будто она стыдливая девственница, ни разу не видевшая голого мужчину. Хотя какого черта, таких, как Гейб, она точно не видела.
Мужчины, которые у нее были до сих пор… мальчишки, иначе не скажешь. Молодые ребята, почти столь же неискушенные, как и она. Единственный достойный опыт Миа приобрела с последним партнером. Она не хотела называть его «эпизодом», так как они встречались несколько раз. Его звали Дэвид. Он был старше других и намного опытнее.
Стараниями Дэвида она больше не желала смотреть на сверстников и в фантазиях зациклилась исключительно на Гейбе. В постели этот Дэвид был великолепен. Очень жаль, что в остальном оказалось иначе.
Интуитивно Миа знала: Гейб окажется вне конкуренции и после секса с ним ореол Дэвида потускнеет. Это уже говорило о многом. После мальчишек, которые у нее были до Дэвида, тот казался ей эталоном.
Водитель подкатил к дому Гейба без пяти семь. Открыл дверь, помог Миа выйти и довел до входных дверей. И все это молча. Водитель приезжал, отвозил, затем исчезал, чтобы появиться точно ко времени, когда настанет пора возвращаться домой. Это немного нервировало, как будто ему запретили с ней разговаривать.
В вестибюле находился не консьерж, а настоящий пост охраны, поскольку дом, где жил Гейб, был не просто жилым домом, но чем-то вроде отеля, с той разницей, что вместо однокомнатных и многокомнатных номеров здесь были квартиры.
Миа протянула дежурному охраннику свою идентификационную карточку. Тот позвонил Гейбу и спросил, можно ли ее пропустить. Миа надеялась, что ей не придется подвергаться этой малоприятной процедуре всякий раз, когда Гейб захочет увидеться.
Проводив Миа к лифту, охранник вставил карточку-ключ с номером этажа. Гейб, разумеется, занимал пентхаус. Вежливо кивнув Миа, охранник ушел.
Миа вознеслась на пятидесятый этаж. Лифт доставил ее прямо в прихожую пентхауса Гейба, и тот уже стоял там в ожидании. Он впился в нее взглядом, едва она вышла из кабины. Двери плавно закрылись, и они остались наедине.
Миа не могла отвести от него глаз. Она редко видела Гейба в джинсах, и они ему чертовски шли. Поношенные, выцветшие, явно любимые, которые рука не поднималась выбросить. Джинсы дополняла футболка с эмблемой «Нью-Йорк янкиз», облегавшая его мускулистый торс.
Похоже, Гейб серьезно занимался спортом. Иначе было не объяснить, почему человек, постоянно торчавший в офисе, так хорошо выглядел и имел столь тренированное тело.
Миа вдруг показалось, что на ней слишком много надето, хотя и было-то лишь простое темно-синее платье чуть выше колен. Туфли на высоком каблуке она выбрала неспроста: они прибавляли роста. Но и в них она ощущала себя маленькой.
Он был неотразим даже в вытертых джинсах и футболке. Он подавлял. В нем чувствовалась какая-то неукротимость. То, как он смотрел на Миа, заставляло и ее чувствовать себя значительнее.
Гейб лениво осмотрел ее, и Миа почувствовала тепло, как от физического прикосновения. Встретившись с ней глазами, он улыбнулся и непринужденно протянул руку.
Миа подошла к нему и взяла его ладонь. Гейб стиснул ей пальцы, притянул к себе и поцеловал. Он слегка покусал ее губы, потом стал облизывать, пока она не разжала губы и не впустила его язык к себе в рот.
— Я заказал обед. Ты, наверное, голодная, — хрипло произнес Гейб.
— Ужасно, — призналась она.
— Ты что, сегодня не ела? — нахмурился он.
— Выпила апельсинового сока. Есть вообще не хотелось, если честно.
Она умолчала о том, что накануне перебрала с подругами, не выспалась и до сего момента ей делалось дурно при одной мысли о еде.
Гейб провел ее к элегантному обеденному столу, стоявшему возле огромного венецианского окна с видом на Манхэттен. Панорама завораживала: вечернее небо, темные силуэты зданий и море разноцветных огней.
— Все нервничаешь? — спросил Гейб, усаживая Миа за стол.
— Гейб, я в неизведанных водах, — засмеялась Миа. — Тебе ли не знать.
Он удивил ее поцелуем в макушку и вышел. Через секунду Гейб вернулся с двумя тарелками. Перед Миа оказался ароматнейший стейк, настолько соблазнительный, что у нее немедленно заурчало в животе.
— Больше не смей морить себя голодом, — снова нахмурился Гейб.
Она кивнула. Гейб сходил на кухню и принес бутылку вина. Он сел напротив и наполнил бокалы.
— Я плохо знаю, что ты любишь. У нас будет много времени, чтобы разобраться. Но я подумал, что со стейком не ошибусь.
— Конечно нет, — сказала Миа. — Стейк вылечит что угодно.
— Согласен целиком и полностью.
Она принялась за еду, украдкой поглядывая на Гейба из-под ресниц. В голове роился миллион вопросов, но ей не хотелось его донимать. Он же сказал, что у них впереди масса времени, чтобы узнать друг друга. Большинство стремится сперва познакомиться, а уж потом ложиться в постель, но Гейб, как убедилась Миа, предпочитал действовать по-своему и плевал на то, что и кем принято. К тому же они не были совершенно незнакомыми людьми. Она следила за Гейбом много лет, пусть и издалека.
Ели молча. Миа чувствовала на себе его взгляд и знала: Гейб наблюдает за ней, как и она. Они напоминали двух настороженных противников, изучающих друг друга перед битвой. Правда, Гейб не был неловок и скован. Наоборот, он излучал уверенность, как хищник, приближающийся к жертве.
У Миа внизу живота появилась нервная дрожь, и, чтобы ее уменьшить, пришлось плотно сжать ноги.
— Ты ничего не ешь, — заметил Гейб.
Она посмотрела в тарелку и убедилась, что он прав. Половина жаркого оставалась несъеденной, а кусок на вилке давно остыл. Миа положила вилку и спокойно взглянула на Гейба:
— Гейб, я волнуюсь. Все это ново для меня. Я никогда не оказывалась в подобной ситуации. Я не знаю, как себя вести, что говорить, а чего не говорить. Может, я вообще должна молчать! Ты сидишь и смотришь на меня, будто я десерт. Я даже не знаю, как все это назвать. Обычным обедом? Сеансом расслабления? Помоги, я блуждаю в потемках.
Его губы тронула полуулыбка. В глазах мелькнул веселый огонек.
— Миа, дорогая, ты и есть десерт.
Она тяжело задышала, поняв, что голод в его глазах не имел ни малейшего отношения к стейку.
— Ешь, — тихо сказал он.
Короткое слово, произнесенное тоном, не допускающим возражений. Это был приказ, которого она не смела ослушаться.
— Я не наброшусь прямо за столом. Предвкушение и ожидание делают награду значительно сладостнее.
Миа послушно взялась за вилку и нож, разрезала стейк, но вкуса не почувствовала. Она ела механически, всем телом улавливая сигнал опасности. Гейб явно не собирался церемониться, иначе он не был бы Гейбом. Ему всегда было нужно все, целиком. Это был его стиль, позволивший преуспеть в бизнесе. Гейб намечал цель и шел к ней, не думая ни о чем. Сейчас такой целью была Миа.
Она отхлебнула вина, чтобы заполнить неловкую паузу. Она сама не знала, хочет ли растянуть обед и выкроить себе лишнее время или стремится скорее покончить с ним и перейти к… десерту.
Гейб доел раньше и невозмутимо потягивал вино. Он не сводил глаз с Миа, следя за каждым ее движением. Он казался спокойным и даже отрешенным, пока она не заглянула ему в глаза. Они горели нетерпением и излучали жар.
Оставив совсем немного, Миа отодвинула тарелку и настороженно откинулась на спинку стула. Она молчала, но между ними витало: что дальше? Габриель неспешно окинул ее взглядом и сказал:
— А теперь, Миа, выйди на середину гостиной.
Сглотнув и судорожно вздохнув, Миа встала со всем изяществом, на какое была способна, решив быть уверенной и спокойной. Этот мужчина ее хотел. Ее, а не кого-то еще. Пора вести себя соответственно.
Ее каблуки застучали по паркету. Дойдя до середины комнаты, она медленно повернулась и увидела, что Гейб направился к креслу, стоявшему под углом к кожаному дивану.
Он сел и положил ногу на ногу. Его непринужденная поза показывала, насколько он расслаблен. Хотелось бы Миа сказать то же самое о себе. Она почувствовала себя на аукционе, где Гейб поедал ее взглядом.
— Разденься для меня, — велел он, и звук его голоса отозвался в ней дрожью.
Она таращилась на него, осмысливая приказ.
— Миа? — Гейб вопросительно поднял бровь.
Она начала снимать туфли, но Гейб ее остановил:
— Туфли оставь. Только их.
Миа медленно расстегнула все три пуговицы на платье. Затем повела плечами, позволив ему соскользнуть. На ней остались лифчик и трусики.
Глаза Гейба вспыхнули. В них горел звериный голод, а в чертах его лица появилось что-то первобытное. По спине Миа пробежал безотчетный озноб. Соски затвердели, упершись в шелк лифчика. Этот мужчина был смертельно опасен, а ведь он еще даже до нее не дотронулся. Но этот взгляд! Он жег ее огнем, неспешно ощупывая с головы до ног.
— Что сначала — лифчик или трусики? — хрипло спросила Миа.
— Да, Миа, я не ошибся, зрелище достойное, — улыбнулся он. — Трусики.
Она взялась большими пальцами за узкую полоску и медленно потянула вниз. Ее инстинктивным желанием было прикрыться, сохранив хотя бы крупицу скромности, но Миа заставила себя уронить полоску ткани на пол. Более того, носком туфли она отшвырнула трусики подальше.
Потом она снова подняла руки, чтобы дотянуться до застежки лифчика. Чашечки съехали, обнажив груди.
— Откинь волосы назад, — негромко распорядился Гейб.
Одной рукой удерживая расстегнутый лифчик, другой Миа откинула волосы. Потом она опустила лифчик, позволив бретелькам соскользнуть с плеч. Лифчик упал туда же, где валялась вся ее одежда.
— Замечательно, — похвалил Гейб, чей голос сейчас напоминал рычание зверя, предвкушающего добычу.
Она стояла, беззащитная, в ожидании следующего приказа. Было ясно, что Гейб не торопится. Он впервые видел ее обнаженной и хотел растянуть удовольствие.
Ее руки метнулись к животу, потом к груди.
— Не прячься от меня, — мягко сказал Гейб. — Иди сюда, Миа.
Вся дрожа, она сделала шаг, потом еще и еще, пока не оказалась почти рядом с креслом.
Гейб опустил ногу и раздвинул колени, создав пространство между ногами. Ширинка его джинсов заметно оттопыривалась. Гейб поманил Миа.
Она шагнула в пространство между его бедрами и взяла за руку. Он потянул ее к себе.
Миа села на него верхом, ее колени уперлись в его бока, а ноги вклинились между ним и подлокотниками кресла. Она напряглась всем телом, ожидая его дальнейших действий.
Гейб обвел пальцем ее пупок, затем притянул к себе и довольно грубо поцеловал. Его быстрое и жаркое дыхание обжигало ей лицо. Его пальцы двигались выше, к волосам. Гейб намотал на руку несколько прядей, чтобы держать ее еще крепче.
А потом он быстро оттолкнул Миа, по-прежнему крепко держа ее за волосы. Он прерывисто дышал, грудь тяжело вздымалась. В глазах кипела похоть, и Миа содрогалась от его нестерпимого жара.
— Не знаю, понимаешь ли ты, как сильно я тебя хочу, — пробормотал Гейб.
— Я тоже тебя хочу, — прошептала Миа.
— Ты получишь меня, Миа. Во всех мыслимых вариантах.
Обещание скользнуло по ней, будто шелковая ткань, теплое и зовущее, сиплое и порочное.
Гейб оставил ее волосы в покое. Его ладони легли на ее живот и поползли вверх, пока не сомкнулись вокруг грудей. Держа их, Гейб нагнулся и взял в рот ее сосок.
Миа застонала и выгнулась. Вцепившись в подлокотники, она запрокинула голову, а Гейб облизывал напрягшуюся плоть.
Он играл ее грудями, трогая то одну, то другую и попеременно беря в рот соски. От этой ласки они затвердели и выпятились, словно ждали новых прикосновений.
Потом рука Гейба скользнула к животу и ниже, между расставленных ног. Он бережно пробрался сквозь завитки волос до чувствительной плоти влагалища. Его палец порхал над ее клитором, и она отзывалась всем существом.
Гейб будоражил влажную плоть, обводя ее указательным пальцем и успевая дотрагиваться большим до крошечных нервных узлов.
— Гейб, — не столько прошептала, сколько простонала Миа.
Она опустила голову, чтобы смотреть на него сквозь полуприкрытые веки. На его рот, прильнувший к ее соску. Ощущение было невероятно будоражащим и эротичным, наполняло ее безудержным желанием.
Его палец скользнул ей внутрь, и Миа вновь застонала. Гейб надавил сильнее, продолжая ласкать ей влагалище. Потом он слегка закусил сосок, прихватив набухший ареол.
Руки Миа оказались у него на плечах, ее пальцы впились в его кожу. Миа извивалась всем телом, чувствуя приближение оргазма. Она просто не могла оставаться неподвижной. Все тело напряглось, и центр напряжения сосредоточился внизу живота.
— Кончи для меня, Миа, — потребовал Гейб. — Я хочу почувствовать, как ты кончишь мне в руку.
Его палец проник еще глубже, надавив на ее эрогенную зону. Миа задохнулась, когда он нажал на клитор и вновь сомкнул губы на ее соске. Как только ее накрыло, она зажмурилась и, сокрушенная оргазмом, выкрикнула его имя.
— Правильно. Это я, Миа. Повтори еще раз. Я хочу слышать.
— Гейб, — выдохнула она.
Она выгнула спину, а Гейб безостановочно толкал ее, заставляя подниматься все выше и выше. Миа взвилась в его руках и повалилась вперед, глотая воздух и успокаивая дыхание.
Гейб медленно вывел руку из ее влагалища, потом обнял Миа и притянул к себе, в свое тепло. Она уткнулась ему в плечо и закрыла глаза, сокрушенная силой пережитого оргазма.
Гейб гладил ее по спине. Потом потянул Миа за волосы, чтобы она посмотрела на него.
— Держись за меня, — велел он.
Миа едва успела обхватить его шею, как Гейб подался вперед и встал с ней на руках.
— Обхвати меня ногами за талию.
Гейб поднял ее еще выше, поддерживая под ягодицы, и Миа послушно обвила его ногами. Гейб вынес ее из гостиной и прошел по коридору в спальню.
Он осторожно опустил Миа на кровать, затем выпрямился и стал срывать с себя одежду. У Миа от возбуждения кружилась голова. Все тело вибрировало после недавнего оргазма. Влагалище пульсировало и приятно ныло. Она хотела еще. Она хотела его.
Приподняв голову, Миа увидела, как Гейб расстегнул и торопливо стащил с себя джинсы. Он весь пылал, член напрягся. Глаза источали жар. Он был воплощенным желанием. Миа могла бы смотреть на него часами. Он был неимоверно красив, настоящий альфа-самец, привыкший повелевать. Схватив Миа за ноги, Гейб грубо дернул ее на край кровати, развел ей ноги и встал между них.
— Миа, я больше не могу, — хриплым и напряженным голосом проговорил он. — Войти в тебя мне важнее, чем дышать. Я должен войти. Сейчас.
— Я согласна, — прошептала она, глядя в его глубокие синие глаза.
Гейб подтянул ее к самому краю, и Миа почувствовала, как головка члена вошла в жаркую пещеру ее влагалища. Помедлив мгновение, Гейб ввел член целиком.
Их стоны слились. Едва ощутив его в себе, Миа сразу кончила. Неужели второй ее оргазм мог наступить так скоро?
Она изнемогала от его присутствия внутри. Она была наполнена. До краев. Стенки влагалища так плотно сомкнулись вокруг его члена, что она удивилась, как Гейб ухитрился его протолкнуть, да еще так глубоко.
Его пальцы впились ей в ляжки, затем прикосновение стало нежнее, как будто Гейб вспомнил об осторожности. Он гладил ей бедра, живот, груди, чуть покручивая соски.
— Я сделал тебе больно? — прохрипел он.
Казалось, необузданное желание обладать ею полностью подавило в нем самоконтроль. И все же в его голосе Миа уловила заботу. Она не сомневалась: стоит ей сейчас сказать «нет», и он остановится. Невзирая на неистовое желание, двигавшее им.
Но до чего же ей нравилось ощущать это его неистовое желание. Он хотел ею обладать. Хотел ее.
— Нет, — помотала она головой. — Мне совсем не больно. Пожалуйста, не останавливайся.
Это была просьба. Это была мольба. Если он сейчас остановится, она умрет.
Он сжал ее груди. Миа коснулась его рук, наслаждаясь ощущением их силы. Она чувствовала, что может трогать его бесконечно.
Гейб стиснул на миг ее запястья, а затем закинул ей руки за голову, яростно дернув их. Миа была потрясена: лицо Гейба приобрело свирепое выражение, глаза превратились в щелочки, а из горла вырвалось глухое рычание.
Гейб придавил ее руки к постели, удерживая все ее тело так, что она не могла ни сопротивляться, ни вообще шевелиться.
Трепет, зародившийся в глубине живота, растекся по телу, и это почти не отличалось от наркотика. С Гейбом Миа ловила кайф из-за его силы и контроля над нею. Из-за его господства.
Она жаждала лишь одного: чтобы он оставался на ней и внутри ее. Жаждала почувствовать его безраздельную власть. У нее перехватило дыхание. От возбуждения и предвкушения кружилась голова.
Гейб вышел из нее и тут же снова вошел, всколыхнув ее тело силой вторжения.
Его взгляд настолько обжигал, что Миа затрясло. Гортанным, неотразимо сексуальным голосом он прохрипел:
— Нет уж, черта с два я остановлюсь. Я слишком долго ждал.
«Слишком долго ждал». Да от одних этих слов она чуть не кончила. Сводила с ума сама мысль о том, что этот далекий от ее круга мужчина вообще находил возможным ее вожделеть. Миа и представить не могла, что Гейб зациклен на ней.
Она приближалась к оргазму. Возможно, «зацикленность» в его случае — это сильно сказано. Миа не представляла, в чем выражалась его зацикленность на ней. Хватало того, что она сама часами мечтала оказаться с ним рядом. Под ним, придавленная его тяжестью, с его членом, глубоко проникшим в нее.
Не сказать чтобы инструмент был уж совсем здоровенный. Но явно больше, чем у ее прежних любовников. И черт побери, Гейб хорошо умел им пользоваться.
Он отпустил ее руки. Но стоило ей пошевелить ими, как Гейб свирепо посмотрел на нее и тут же снова закинул их назад. Этот приказ не нуждался в словах, и Миа повиновалась, оставив руки там, куда их положил Гейб. Она смотрела на него и, затаив дыхание, ждала, что он будет делать.
Гейб нагнулся, схватил ее за ноги, резко поднял их и обвил себе вокруг талии. И снова — этот взгляд. Сексуальный, бросающий в дрожь, повелевающий держать ноги так, как он сделал. Затем его руки скользнули ей под ягодицы, и он начал жестко, с силой вталкивать в нее член; ритмичные движения гнали волны наслаждения по всему телу Миа.
Ей инстинктивно хотелось потянуться к нему. Миа нуждалась в якоре, чтобы не сгинуть в буре, которым обернулось его господство. Но Гейб снова ожег ее взглядом и стиснул зубы. Миа уронила руки.
— В следующий раз я свяжу их, — пригрозил он. — Не смей меня трогать, Миа! Здесь я командую. Я распоряжаюсь тобой. Ты — моя. И запомни: не двигать руками, пока не скажу. Понятно?
— Да, — прошептала Миа, настолько близкая к оргазму, что было трудно дышать.
Ее пульс учащался, готовый взорваться. Удары сбивались под действием грубого, агрессивного выражения на лице Гейба. Но его взгляд сулил многое — все, что Гейб сделает с ней. Все, что заставит сделать ее. И она, помоги ей Боже, не могла дождаться.
Он вновь сотряс ее, вторгшись. Миа закрыла глаза и плотно сжала зубы, чтобы сдержать крик.
— Глаза! — рыкнул он. — Смотри на меня, Миа. Всегда смотри на меня. Не смей кончать с закрытыми глазами. Когда я внутри, я хочу видеть все. Не смей от меня отгораживаться.
Миа послушно устремила взгляд на него и резко выдохнула.
Он вышел, снова вошел, крепко сжимая ее ягодицы. Она подумала, что на коже останутся следы. Удерживая ее, Гейб еще шире развел ей ноги. Его член уподобился молоту. Она больше не могла. Она не выдержит. Слишком много… всего.
— Имя, Миа. Чья ты? Кому ты принадлежишь?
— Тебе, — прошептала она. — Тебе, Гейб. Только тебе.
Его глаза удовлетворенно вспыхнули, но выражение лица было свирепым и хозяйским, подбородок выпячен.
— Правильно, малышка. Только мне. Говори мое имя, когда кончаешь.
Подсунув руку и не переставая двигаться, Гейб нащупал клитор и принялся его мять.
— Кончи, — потребовал он. — Еще раз. Сделай это для меня, Миа. Я хочу почувствовать, как внутри тебя дрожит, становится мягким, шелковым и плотно обхватывает мой член. Это трахорай.
Миа пронзительно вскрикнула. Ее возбуждение достигло предела. Оргазм расцвел: мощный, взрывной, сильнее прежнего. Гейб был глубоко внутри ее. Невероятно глубоко. Настолько, что она не чувствовала ничего, кроме его твердой пульсирующей плоти.
Он бился бедрами о ее зад, сотрясая все тело. Миа выгнула спину. Ей хотелось еще, ей было нужно больше. А он все так же интенсивно двигался, его лицо превратилось в напряженную маску.
— Мое имя, — потребовал он. — Имя, когда кончаешь!
— Гейб!
У него вспыхнули глаза. Он торжествующе смотрел, как она извивается под ним в оргазме, которого не могла и вообразить.
Миа обмякла на кровати — без костей, изнеможенная и довольная. А Гейб продолжал свои движения внутри ее, хотя и медленнее, словно хотел насладиться каждым мгновением. Он закрыл глаза, вошел, потом вышел. Затем, сжав губы, с удвоенной силой возобновил движения, проникая глубоко и жестко.
И вот он напрягся, на груди и руках вздулись мышцы. Его руки оставили в покое ее зад и переместились к ее рукам — за голову. Его ладони вдавились в ее ладони, утапливая их в матрас. Гейб навалился на нее всем телом.
— Моя, — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Моя Миа.
Ее тело стало липким от пота. И тут в нее хлынула его сперма. Влажные толчки продолжались. Гейб двигался, изливаясь в нее. Казалось, его извержению не будет конца. Весь лобок Миа стал мокрым, и теперь, когда Гейб входил и выходил, раздавались хлюпающие звуки.
Потом он проник в нее совсем глубоко и остановился, затем медленно опустился на Миа, полностью накрыв ее своим телом. Его грудь тяжело вздымалась, дыхание обжигало ей шею. Он по-прежнему находился внутри ее. Его член оставался твердым как камень, даже сейчас, извергнув всю сперму. Боже, как это было здорово.
— Можно тебя потрогать? — шепотом спросила Миа.
Ей нужно было коснуться его. Она больше не могла сдерживаться. Это была всепоглощающая потребность, не поддающаяся контролю.
Гейб молча убрал свои руки, и Миа расценила его жест как согласие.
Она осторожно провела по его плечам и, не услышав возражений, осмелела. Она шарила по его телу, наслаждаясь теплом, сохранившимся после соития. Ее руки какое-то время скользили по его спине, а затем устремились вверх, лаская Гейба так же, как он ее.
Он что-то довольно промычал, и Миа вся сжалась. Когда ее пальцы обхватили его член, он снова застонал от удовольствия, а потом поцеловал ее в шею.
— Красивая, — прошептал он. — И моя.
Когда Гейб назвал ее красивой, Миа испытала блаженство, но притязание возбудило ее сильнее. Ибо сколько бы ни продлились их отношения, она была его. Она искренне принадлежала ему. Так, как бывает с немногими.
В ней не было ни клеточки, которая не ощущала бы власть Гейба. Миа устала, у нее приятно ныло влагалище. Она была полностью удовлетворена. Шевелиться не хотелось, и она просто ждала, наслаждаясь тем, что лежит рядом с ним, и тем, что он остается внутри ее.
