На углу возле здания Сентер-Пойнт сломался светофор, и женщина в полицейской форме пыталась справиться с образовавшими затор потоками машин; массивное тело дергалось из стороны в сторону, руки проворно и резко сгибались, как на шарнирах. Пораженная этими затейливыми движениями, я остановилась посмотреть.

Тут я заметила, что она смотрит на меня. И не просто смотрит, но приглядывается ко мне, как это водится у полицейских. Затем она что-то проговорила в свою маленькую рацию и меня охватил ужас; я метнулась через дорогу и свернула в первый попавшийся переулок. Я мчалась без оглядки, и мне чудилось, что вслед за мной несутся патрульные машины со стражами закона, облаченными в полицейскую форму. Вот-вот, казалось, с неба спикируют вертолеты с включенными прожекторами.

Когда бежать уже не было сил, я перешла на шаг, а когда и шагать стало невмочь, я села передохнуть на ступеньки Ассоциации содействия страдающим легочными и сердечно-сосудистыми заболеваниями. Место, куда я попала, называлось Тависток-сквер. Еще одна площадь. Сколько же их тут?

У подножия лестницы я насчитала на тротуаре пять окурков. Вероятно, в помещении Ассоциации курить не положено. Одну сигарету успели только зажечь и тут же бросили. Я всегда слыла женщиной чистоплотной, но тут я подобрала окурок и привычно зажала его между пальцами.

Я дождалась, пока появится курящая женщина, и попросила у нее огонька. Она была старая, толстая и хорошо одетая – в алом пальто и в красивой шотландской шали.

– Простите, вы не позволите мне прикурить?

– Ох, как вы меня перепугали, выскочили неведомо откуда.

Она вынула из висевшей через плечо сумки черепаховую зажигалку и щелкнула ею. Я, прикуривая, посасывала сигарету, и пламя осветило мое лицо и правую руку. Она сказала:

– Мы, курильщики, – вымирающее племя. В наши дни удивляешься, встретив себе подобную.

– Да, – откликнулась я, – это моя первая сигарета за сутки.

– Пытались бросить, да?

– Не на что было купить, – пробормотала я.

– Видно, что вы в стесненных обстоятельствах.

– Да уж, – сказала я.

– Я хочу вам дать кое-что, – объявила она и стала рыться в сумке.

Вопреки моим надеждам, вместо денег она вынула карточку, на которой было оттиснуто:

 

СИЛИЯ ХАРТСЛАВ

Прорицательница по финансовым вопросам для «звезд»

 

– Зайдите ко мне, когда снова встанете на ноги, – сказала она. – Я занимаюсь инвестиционными делами самых знаменитых людей, а у вас положительная аура. Вас ждут большие перемены. Кстати, что это у вас на лице и на руках?

– Сажа, – ответила я. – Я трубочист.

Она засмеялась:

– Разве еще остались трубы? Просто невероятно. Мне сто лет назад уже перевязали фаллопиевы и забили каминную трубу. Доброй ночи.

Сигарета согрела меня, успокоила, подбодрила и уменьшила муки голода. Как только я ее докурила, мне тут же захотелось еще одну, и я отправилась на поиски. Около автобусной остановки я нашла на тротуаре пять вполне приличных окурков. Еще я подобрала пустую коробку из-под сигарет, половинку гребешка и мелочи на два с половиной пенса. Теперь, когда у меня появилась собственность, я почувствовала себя лучше. Сложив свои скромные приобретения в коробку из-под сигарет, я, почти повеселевшая, зашагала по незнакомым улицам. В десять часов я сделала остановку в каком-то переулке, чтобы освободить кишечник. Потом тщательно вытерлась опавшими листьями, скопившимися у стены дома. Как я уже говорила, я женщина чистоплотная.

После дождя на растрескавшемся тротуаре стояли лужи, я обмакивала в них пальцы и, слизывая отдающую камнем влагу, продолжала свое бесцельное путешествие.