ГЛАВА 17
Расставив ноги и сцепив руки за спиной, Эйдан смотрел на находившегося в стеклянном цилиндре кандидата в Старейшие, однако его мысленному взору представало лицо Лиссы — ее темные глаза, полные растерянности и боли. Глубоко вздохнув, он попытался совладать с собой, что давалось с большим трудом. Впереди ждала бесконечная череда дней, вечность без Лиссы.
— Кросс, черт тебя подери!
Обернувшись, он встретил хмурый взгляд Коннора.
— Ну ты даешь, приятель, — проворчал Коннор. — Я уж, наверное, минут пять торчу здесь и окликаю тебя по имени.
— И чего ты хочешь? — равнодушно пожал плечами Эйдан.
Вздохнув, Коннор запустил пальцы в свои светлые волосы.
— Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ну а коли с этим никак, то хотя бы не так страдал.
— Ты выполнил мою просьбу?
Пройдя дальше в помещение, Коннор кивнул:
— Кроме Лиссы, никто на Земле не знает, что ты вообще существовал.
— А Лисса все еще борется с этим? — тихо спросил он.
— Прошу прощения, — буркнул Коннор. — Она слишком сильна.
Эйдан отвел взгляд. У него сдавило горло, ибо мысль о том, что Лисса мучается так же, как и он сам, просто убивала. Ему даже дышать было трудно, а ведь она куда более чувствительна. Именно сопереживание первоначально и привлекло его к ней.
— Продолжай над этим работать.
— Уэджер делает все, что возможно.
Некоторое время Коннор молчал, а потом спросил:
— Ты бы хотел забыть ее, если бы смог?
— Нет, — печально улыбнулся Эйдан. — Лучше изведать любовь и утрату, чем не знать любви вообще.
— Ну, об этом не мне судить, — бросил Коннор. — Я пока неплохо чувствую себя и по эту сторону забора. А честно говоря, мне кажется, тут куда зеленее, чем по твою.
С этим Коннор и удалился, почти бесшумно ступая по каменному полу, а так и не заданные вопросы остались висеть в воздухе, и Эйдан был благодарен другу за то, что тот не давил на него, добиваясь ответов. Говорить сейчас о Лиссе и обо всем, что имело к ней отношение, было для него слишком больно.
Крепко закрыв глаза, он попытался отрешиться от сердечной боли и сосредоточиться на неотложных задачах. Он понятия не имел о том, сколько прошло времени. Это не имело значения.
— Кросс.
Повинуясь инстинкту, Эйдан схватил прислоненный к трубе меч и сделал молниеносный, но четко выверенный взмах. Шерон едва успел отпрыгнуть от описавшего стремительную дугу и едва не разрубившего его пополам клинка.
Старейший поднял руки:
— Я не вооружен, капитан.
Взгляд Эйдана сузился.
— Как ты сюда попал? Тебя не было среди прочих.
— Ты меня разочаровываешь. Чему я тебя только учил.
— Ты дал мне достаточно знаний, чтобы расправиться с тобой. И в данный момент это все, что мне нужно знать.
— Неужели? — Шерон обвел взглядом помещение. — Стало быть, тебе совершенно неинтересно узнать о возможности вернуться в мир твоей Спящей, где ты мог бы действовать куда продуктивнее, чем здесь?
Уловив в тени капюшона проблеск усмешки, Эйдан метнулся вперед и, схватив бывшего наставника за горло, прижал его к стене:
— Предлагаю тебе начать говорить, как только я ослаблю хватку.
Шерон кивнул, и Эйдан слегка разжал пальцы.
— На Земле существуют легенды, касающиеся снов, — прохрипел, хватая ртом воздух, Шерон.
— Ближе к делу.
— В различных человеческих культурах для контроля за снами использовались различные приспособления: ловушки для снов, куклы, символы.
Эйдан насторожился:
— Дальше.
— И откуда, по-твоему, все это пошло? В каждой легенде, если очистить ее от шелухи, таится зернышко истины.
— Знаю. И что?
— А то, что на планете Спящих еще имеются места, где по-прежнему искрятся первозданные артефакты. Считалось необходимым сохранять их, пока Ключ не будет обнаружен, так как существовала возможность того, что Избранные не сумеют или не смогут убить ее, и Старейшие желали подстраховаться на этот случай.
Кровь в жилах Эйдана обратилась в лед.
— Что они станут делать?
— Все, что тебе нужно знать, содержится в книге, которую ты забрал. — Шерон понизил голос, но заговорил с большей уверенностью: — Теперь они воспользуются этим, пошлют кого-нибудь туда, а поскольку ты находишься здесь, твоя Спящая окажется под угрозой.
— Почему я должен тебе верить?
— А что я могу выгадать от того, что обману тебя?
— Убрать меня с дороги хотя бы на время.
— А… — улыбнулся Шерон. — Ну конечно.
Отступив от стены, Эйдан поднял меч. Сердце его билось ритмично, дыхание оставалось ровным, но на самом деле он был весьма далек от спокойствия.
— Насколько мне известно, в книге говорится о Ключе, Запоре и Страже, которые разрушат мир.
— Так ли это? — невозмутимо спросил Шерон. Эйдан помедлил, припоминая свою расшифровку, и неожиданно усомнился в ее безупречности. — Кросс, камеры наблюдения расположены всюду. Пока твои люди не захватили пещеру, у меня не было возможности говорить свободно. Что же до твоего захвата и возвращения, то Избранные не установили бы контроль над этим местом, не окажись ты здесь, а если ты имеешь хоть какую-то надежду на успех, то для ее осуществления тебе понадобится здешний инструментарий. Все должно было произойти в точности так, как и вышло. Верь мне.
— Амулет?
— Прочти книгу. Там все сказано. Старейшие не знают об утрате. Твои люди, находящиеся здесь, предоставят тебе необходимое время.
— Ты предаешь остальных Старейших. Почему?
— У всех нас одна цель — покончить с Кошмарами. Просто, по моему мнению, существуют разные способы ее достижения. Сам я не в состоянии ничего предпринять, не лишившись своего положения, но ты можешь действовать вместо меня. И пусть мои действия, как, например, в случае с амулетом, не всегда тебе понятны, главное, чтобы ты знал и верил, что все это направлено на достижение цели. — Шерон развернулся к выходу так резко, что серое одеяние вихрем закружилось вокруг него.
Эйдан метнулся вперед, чтобы задержать его, но не успел — Старейший исчез. Попросту растворился в воздухе.
* * *
Хотя кот жалобно ворчал и терся о ее бедро, Лисса, перекатившись на диване, натянула одеяло на голову.
— Отвали, — проворчала она, злясь на то, что он ее разбудил.
Во сне, по крайней мере, ее не изводили мысли об Эйдане. Впервые за всю жизнь сон без сновидений воспринимался как благословение.
С их расставания прошел уже месяц, но за это время боль разлуки не только не исчезла, но и ничуть не ослабла. Эта горечь усугублялась еще и тем, что, как оказалось, никто больше вообще не помнил о существовании Эйдана, а стало быть, не мог понять и разделить ее печаль. Если бы не оставшиеся после него вещи — книги, меч, амулет, — Лисса и сама могла бы решить, что тронулась умом. Хотя в любом случае была от того не столь уже далека.
Порой, когда все слезы уже были выплаканы без остатка, у нее и самой возникало желание забыть про Эйдана. Хоть на миг. Обрести один миг благословенного покоя.
Кот перебрался через ее бедро и принялся подталкивать ее головой, так что ей не осталось ничего другого, кроме как выпростать руку и почесать его за ушами. Он зевнул. Она расплакалась и, сокрушенная весом своей печали, свернулась в клубок, содрогаясь от болезненных рыданий. Сердце ее разрывалось на части.
В памяти сквозь завесу печали всплывали синие, полные хищного жара и властного желания глаза. Вспоминалось крепкое, сильное тело и безумно красивое лицо. Казалось, будто его мозолистые руки прикасаются к ее коже.
Я люблю тебя. Скажи, что ты знаешь это.
Она знала, и это знание пробирало до глубины души, будучи и целебным бальзамом, и кровоточащей раной одновременно. Обрести такую любовь только для того, чтобы потерять ее… Знать, что он по-прежнему существует где-то там и любит ее по-прежнему, но им никогда уже не быть вместе…
Кто-то позвонил в дверь.
Лисса оставила это без внимания. Мать совсем извела ее, требуя показаться врачу, а для нее было сущей мукой прикидываться, будто она просто устала, а не умирает от горя. Кончилось тем, что она наорала на Кэти, и та в гневе вылетела из дома, подарив дочери хотя бы облегчение одиночества. Ну и конечно, для нее было подлинной пыткой ходить изо дня в день на работу и выслушивать жалобы пациентов.
Дверь отворилась, и она застонала. Если это не мать, значит черт принес Стейси, а ей не хотелось видеть ни ту ни другую.
— Лисса.
Казалось, будто этот бархатистый акцент прошелся по ее коже, словно теплое прикосновение. Она застыла, боясь открыть глаза. И боясь не открывать. Боясь, что проснется. Что умерла и угодила на небеса, где исполнится ее сокровеннейшее желание.
— Жаркая штучка.
Любовь и забота в этом восхитительном голосе заставили расплакаться ее еще сильнее. Заботливые руки прикоснулись к ней, обняли ее, подхватили и приподняли без малейшего усилия. Свернувшись в клубочек, она прижалась к крепкому, знакомому телу, а когда он опустился на диван, заползла на него, обхватив ногами и руками и уткнувшись носом ему в шею, так что теперь ее слезы смачивали его кожу.
— Лисса. — Руки Эйдана гладили ее по спине, губы целовали ее волосы. — Прекрати плакать. Твои слезы убивают меня.
— Стейси не помнит… Никто не помнит…
— Посмотри на меня, — тихо попросил он.
Издав долгий дрожащий вздох, она подняла голову, встретилась взглядом с его темными, как сапфиры, глазами и, обхватив ладонями это немыслимо красивое лицо, прижалась дрожащими губами к его губам.
— Я думала, ты пропал навеки.
— Я здесь, — хрипло произнес он. — И я люблю тебя. Господи, сил никаких нет, до чего люблю!
Он ответил на ее поцелуй жарким и страстным поцелуем, все тело под ней напряглось и затвердело.
Все еще не оправившись от печали и смятения и испытывая острейшую потребность убедить себя в том, что ей это не чудится, она задрала его футболку, лаская горячую шелковистую кожу. Он застонал, не отрываясь от ее губ, и ее язык коснулся его языка, поглощая этот звук. Она ощущала его нарастающее возбуждение, чувствовала, какое оказывает на него воздействие, хотя бы потому, что его поцелуй, изначально полный любви и нежности, становился все более пылким и похотливым, исполненным хищного желания.
Ее пальцы потянулись вниз, к пуговице на поясе его джинсов.
— Подожди, — сказал он, словно то было последнее, чего ему от нее хотелось. Она отстранила его пальцы и расстегнула ширинку. — Жаркая штучка! — От звука его голоса, в котором одновременно звучали и уступка, и требовательность, у нее затвердели соски. — Будь осторожна, — предостерег он. — Мне так тебя не хватало, что я просто сошел с ума. Дай хоть немного успокоиться.
— Несколько минут — и ты у меня вполне успокоишься.
Его член — твердый, толстый, пульсирующий — выскочил наружу, прямо ей в руку, и когда она сжала его тонкими пальцами, у Эйдана вырвался свистящий вздох. Одежда была ему не совсем впору, и по предыдущему разу Лисса понимала, в чем тут дело. Это радовало, ибо служило дополнительным доказательством того, что происходящее ей не мерещится.
Она облизала головку.
— Еще! — взревел он.
Когда ее язык прошелся по вздувшейся вене, он откинул голову назад и так вцепился руками в ее волосы, что она в удивлении подняла взгляд. Его глаза расширились и настолько потемнели от вожделения, что казались чуть ли не черными, лицо горело.
— Открой рот, — задыхаясь, прохрипел он.
Она заморгала, испуганная этим резким приказом, но еще больше растерялась, когда он, подтянув ее ближе, схватился рукой за член и направил его ей в рот.
— Эйдан!
Он засадил член ей в открытый рот, а когда ее губы сомкнулись вокруг него, откинул голову и выдохнул:
— Боже, как же я этого хотел!
Только сейчас она ощутила, что ее бессмертный соблазнитель весь дрожит. Стоило ей легонько провести языком по чувствительному краю головки, и его спина выгнулась, а из груди вырвался крик. Она могла побиться об заклад, что никогда прежде, сколь бы жарким ни был их секс, он не терял контроля над собой до такой степени.
— Лисса!
Она улыбнулась, не разжимая губ.
Он поднял голову и, глядя на нее полузакрытыми глазами, произнес:
— Ты меня убьешь.
Легонько отсосав, ровно настолько, чтобы заставить его выгнуться, она выпустила член изо рта:
— Вот так-то.
— Ты уж поверь, у тебя это чертовски здорово получается, — сказал он, притягивая ее ближе.
— Я чувствовала, что умираю, — невпопад отозвалась она, и ее нижняя губа задрожала. — Весь последний месяц, каждый день.
— Все позади.
Оттолкнув ногой в сторону кофейный столик, Эйдан поднялся, перевернул ее, опустил и навалился сверху, придавив к полу своим огромным, крепким телом.
— Много ли ты помнишь о том, как мы были вместе в последний раз?
— Слишком много.
— У них ничего не выйдет, Лисса. — Стиснув зубы, Эйдан задрал ее платье и сорвал кружевные трусики. — А мы с этим справимся.
Решимость в его голосе заставила подскочить ее сердце.
— Но как мы сможем справиться с тем, что касается смертности и бессмертия?
Его рука, скользнув по ее ноге, задержалась у колена, а потом надавила на него, раздвигая ей ноги. Он с жарким вожделением смотрел сверху ей в глаза, в то время как его мозолистые пальцы уже ощупывали промежность, поглаживая ее клитор.
— Мы будем жить сегодняшним днем до тех пор, пока не найдем решения.
Его пальцы скользнули в ее щель, и Лисса беспомощно выгнулась навстречу его объятиям.
— Уэджер и Коннор работают над этим в Сумерках. Я буду делать то же самое здесь.
Умелые пальцы Эйдана наглаживали чувствительные внутренние стенки ее влагалища, и дыхание Лиссы сделалось затрудненным.
— Работают над чем? — с трудом удалось выговорить ей, поскольку его большой палец массировал ей клитор.
Эйдан устроился поудобнее, подперев голову одной рукой и не сводя с нее взгляда, а пальцы другой засадил ей в промежность, усиливая ее возбуждение.
— Похоже, впереди меня ждет охота за сокровищем.
Когда Лисса просто обмякла от желания, он вывел пальцы, перекинул обтянутую джинсами ногу через ее бедро, чтобы лучше удерживать ее на месте, и возобновил свою чувственную пытку.
— К-каким?
Его глаза порочно блеснули.
— Давай поговорим потом, когда утолим первый пыл. Предстоящую неделю я буду заниматься тобой, годится?
Он надавил в ней на чувствительную точку, и она застонала от наслаждения.
— А разве ты не нужен твоим людям? — прошептала она, в то время как все ее тело полыхало жаром, а промежность жадно вбирала в себя его неустанно двигавшиеся пальцы. Неделя в постели с Эйданом… Ее охватила сладкая дрожь.
— Мне нужна ты! Когда Коннор забрал тебя…
Его пальцы на миг замерли, глаза закрылись, из груди вырвался хриплый вздох.
Она подняла руку, погладила его по щеке, и он уткнулся в ее ладонь.
— Нам многое предстоит узнать, — сказал Эйдан. — Пока мы имеем весьма поверхностное представление о том, на что ты способна и чего, предположительно, следует от тебя ждать. И этот чертов амулет… — У него вырвалось рычание. — Но главное, что мы вместе, а со всем остальным справимся.
— Я люблю тебя. — По ее вискам катились слезы.
Эйдан расплылся в чисто мужской, самодовольной улыбке.
— Знаю.
Его жаркий член жег ей бедро, как клеймо. Лисса потянулась к Эйдану, желая любить его, ублажать его, дарить ему такое же наслаждение, какое он дарил ей. Она облизала пересохшие губы:
— Я думала, тебе нужно, чтобы я у тебя отсосала.
Наклонившись, он поцеловал ее в уголок рта:
— Ну, когда ты заговорила насчет умирания, произошло нечто странное — меня это отрезвило. — Он выпрямился, но она поднялась следом, чтобы не отрываться от его губ.
— Что ты собираешься искать? Это связано с разъездами?
— К сожалению, да.
— И как мы все это устроим?
Эйдан улыбнулся:
— Чэд похитил меч у богатого частного коллекционера, который торговал на черном рынке бесценными артефактами. Стало известно, что не так давно этот коллекционер начал прощупывать почву, подыскивая специалиста для своих операций. Я свободно говорю на всех языках Земли, с многовековой историей знаком не понаслышке и не предвижу особых препон в получении мною этой работы. Он использует меня для пополнения своей коллекции, а я использую его для получения денег и, в частности, для оплаты расходов на путешествия.
Он подвигал пальцами. Ее ногти впились в его предплечье.
— Ты хоть понимаешь, что я ни черта из этого разговора не запомню?
— Беда невелика. У меня будет уйма времени, чтобы сказать тебе то же самое снова.
Застонав, она задергалась в его могучей хватке, пытаясь ускорить вызревающий оргазм, но ничего не могла поделать.
— Хочешь кончить? — осведомился он с дьявольской ухмылкой.
— Да!
Издав смешок, Эйдан надавил большим пальцем на ее клитор и принялся растирать его круговыми движениями. Застонав, она кончила, сжав промежностью его пальцы, конвульсивно содрогаясь под ним и выгнув от наслаждения шею.
— Господи, ты прекрасна! — восхищенно произнес он.
Эйдан поцеловал Лиссу, но на этот раз медленно, его язык проник в ее рот, отчего ее снова до боли потянуло к нему. Ее руки скользнули под его футболку, поглаживая мощные спинные мышцы, а он, навалившись на нее крепким телом и бессвязно бормоча жаркие сексуальные словечки, засадил в нее со всей силой. Вскрикнув, она подалась ему навстречу, вцепившись в его плечи, и из его груди вырвался прерывистый рык.
— Господи, Эйдан!
Проведя подушечками больших пальцев по ее скулам, он прошептал:
— Лисса, раздели со мной свою жизнь.
— С радостью. — Она подалась к нему, отвечая на это жаркими поцелуями. — Только оставайся со мной.
— Мы найдем способ, — пообещал он.
Тугой узел страха перед тем, что все это окажется сном, наконец ослаб, освободив ее чувства и позволив сосредоточиться на месте соединения их тел.
— Эйдан!
Он осыпал ее плечо поцелуями.
— Да?
— Шевелись.
Она ощущала в себе его член, такой огромный, и отчаянно нуждалась в движении, в трении, в толчках, производимых налегающим на нее сильным телом.
— Что, не терпится? — поддразнил ее он со своим чарующим акцентом.
— Ты даже вообразить не можешь, до какой степени.
— Я без тебя с ума сходил. А сейчас я в тебе, соединен с тобой, составляю одно целое. И, черт меня побери, намерен этим насладиться.
Она застонала и закрыла глаза:
— Мне больше нравилось, когда ты был глиной в моих руках.
— Я всегда был глиной в твоих руках. — Он качнул упругим задом и погрузился в нее глубже, так что его тяжелые яйца шлепнулись о ее ягодицы. — Я никогда не мог насытиться тобой, я схожу с ума от любви к тебе. Это дает тебе власть.
— Можно подумать, будто я когда-то могла сказать «нет», — выдохнула она, обвив ногами его бедра, чтобы побудить войти еще глубже. — Ты как наркотик.
Ее ногти впились в его твердые спинные мышцы. Она втянула воздух, и ее влагалище сжалось вокруг его члена.
— Трах! — прокричал он, вдавливаясь в нее.
— Надо же, моя мысль!
Лисса извивалась под ним, отчасти жалея, что они не успели полностью раздеться, но была слишком возбуждена, чтобы это исправить.
Он приник к ее губам, изводя ее страстными, дурманящими поцелуями, и вращал бедрами, не впихивая, не выводя, а лишь растирая ее клитор, и довел до того, что она кончила снова. Безумный оргазм прокатился сквозь нее бурной волной. Изогнувшись под ним, она попыталась охнуть, но он буквально проглотил этот звук, самодовольно захрипев, когда ее влагалище задрожало, сжимаясь вокруг его твердого пульсирующего члена.
— Я люблю тебя, — простонала она, прижимаясь к его крепкому телу.
Схлынув, оргазм оставил ее обессиленной и обмякшей.
— Выходи за меня, — прошептал он, не отрываясь от ее губ.
Она сладко поцеловала его и улыбнулась.
— Да уж будь уверен, не откажусь. Ты, я да побольше таких оргазмов — и мне под силу совладать с чем угодно, будь то хоть этот мир, хоть твой.
Эйдан уткнулся в нее носом.
— Довольна? — спросил он с нескрываемой греховной ухмылкой. Ответом был нечленораздельный, но утвердительный стон. — Вот и славно. Мы пока остаемся здесь.
