13
ОЛИВИЯ
Странного вида здоровенные мужики один за другим исчезают за дверями кабинета Кэша. Поэтому, когда бар закрывается, я немного нервничаю и сомневаюсь, идти ли туда. Но я иду. Вариантов у меня немного. И вообще я слегка не в себе.
Наклоняюсь, чтобы достать сумочку из-под стойки, и слышу, как открывается дверь кабинета. На пол льется серебристый свет, и я слышу голоса. Низкие, глухие голоса. В животе завязывается узел.
Дверь открывается шире, Кэш заслоняет мощным торсом большую часть света. Он сразу находит меня глазами.
— Ты закончила?
Я киваю.
Кэш отворачивается, говорит что-то человеку у себя за спиной, а потом выходит из кабинета, чтобы запереть входную дверь. Я слежу за ним, боясь пошевелиться. Без работы и посетителей в баре напряжение сгущается.
Как меня угораздило вляпаться в это?
Не успеваю сформулировать ответ. Ко мне подходит Кэш. Лицо серьезное, напряженное.
— Пойдем в кабинет. Мне нужно тебе кое-что объяснить.
Пульс учащается, по венам ледяной волной прокатывается страх. Кэш поджидает меня у выхода из-за стойки. Когда я оказываюсь перед ним, кладет ладонь мне на спину, пониже талии, и провожает в кабинет. Сквозь рубашку чувствую тепло его руки, и это меня успокаивает.
Протискиваюсь в дверь и вижу за столом стулья Гевина и Кэша, а напротив них, спиной ко мне сидит высокий незнакомец с волосами, завязанными в хвост. Гевин поднимает на меня взгляд и улыбается.
— Вот и она.
Я улыбаюсь в ответ, хотя уверена: улыбка получилась натянутая. Такое ощущение, что лицо может лопнуть от напряжения. Всего через несколько часов Кэш отправится вызволять Мариссу. Кто знает, что может случиться?
Кислота плещется в желудке, и рот наполняется слюной. Закрываю глаза и делаю медленный глубокий вдох.
Когда я открываю глаза, вижу, что незнакомец встал. Вот он оборачивается ко мне, присаживается на стол и складывает руки на широкой груди. Очки он снял. И все изменилось.
Сердце подпрыгивает, когда я заглядываю в знакомую черноту глаз Кэша. Только это не глаза Кэша. Не совсем.
Кэш выступает из-за моей спины и становится рядом с незнакомцем. Перевожу взгляд с одного на другого. Нет нужды спрашивать, кто это, но кто-нибудь должен мне объяснить, откуда он тут взялся и почему стоит передо мной, хотя предполагалось, что он умер.
Силы ада! Это еще хуже, чем я думала!
— Нэш, — произношу я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя какое там спокойствие.
Он улыбается, но движение рта не меняет выражения глаз.
— Очень хорошо. — Он смотрит на Кэша. — По крайней мере, у этой есть мозги.
Не знаю, что это должно означать, но прямо сейчас разбираться некогда. Я просто хочу понять, что происходит, чего ждут от меня и как мы все выберемся из этой двойной игры, нелепой и неожиданно опасной. Остальное подождет.
— Ты выглядишь неплохо для мертвеца.
— Мой брат проделал огромную работу, чтобы сохранить меня в живых. Ты не согласна?
В его тоне безошибочно читается горечь.
— Думаю, да. Но ты, кажется, не очень этому рад.
— А почему меня должно радовать, когда кто-то изображает из себя меня?
В глазах Нэша вспыхивает ярость. Это дает мне передышку, но недолгую. Кэш рядом, и поэтому я совсем не боюсь. В другой обстановке все могло быть иначе, но сейчас я чувствую в душе отвагу.
— А почему бы тебе не радоваться? Ты легко отделался. Получил диплом правоведа, не учившись; работу, на которой тебе не приходилось работать, и жизнь, за которую не приходилось выслуживаться. Кажется, Кэш сделал за тебя самую трудную часть.
Бросаю взгляд на Кэша. Тот следит за мной. И улыбается широкой довольной улыбкой. Почти самодовольной. Кэш подмигивает мне искрящимся глазом, и я чувствую, как к лицу приливает жар. Он, должно быть, счастлив, что я вступилась за него.
Нэш выпрямляется и делает шаг вперед. Мое первое побуждение — отступить, хотя он не так уж близко. Но я не пячусь. Я удерживаю территорию за собой.
— Это, может быть, и верно, если ты не имеешь понятия о том, во что превратилась моя жизнь. Например, ты не знаешь, что я должен был забыть, кто я такой, и работать на судне контрабандистов с преступниками. Или не в курсе, что я бывал на берегу раз в несколько месяцев, что мне приходилось тайком, замаскировавшись, пробираться в город, чтобы посмотреть, какую шикарную жизнь ведет мой брат. Мою жизнь. Да, я понимаю, почему ты считаешь, что я должен испытывать благодарность.
Мне становится стыдно. Я не знаю, что сказать. Смотрю на Кэша, который следит за Нэшем, — на его лице залегли глубокие морщины. Кошусь на Гевина — тому явно наскучил весь этот разговор. Потом возвращаю взгляд к Нэшу, у которого сквозь каменную маску вдруг отчетливо проступает душевная опустошенность.
— Мне так жаль… — признаюсь искренне. — Я… Я не знала. Я просто решила…
Смешок Нэша отрывист, как выстрел.
— Да, знала бы ты, что они говорят по поводу всяких умозаключений.
Нэш отступает к столу и принимает прежнюю позу. Я не обижаюсь на его слова. Он имеет полное право говорить так. Оба они — Кэш и Нэш — были обмануты, и мне безумно жалко их обоих, потому что они столько выстрадали и столько потеряли. Им пришлось пройти через тяжелые испытания из-за человека, который принимал неверные решения.
— Может быть, теперь тебе больше не придется прятаться, — мягко говорю я.
Нэш смотрит мне в глаза. Я вижу, ему хочется верить, что это правда, и у меня сердце сжимается.
— Может быть. Может быть, однажды я обрету свободу. У меня будет работа, жизнь. Девушка.
Не знаю, имел ли он в виду меня, но смотрел так пристально, что я покраснела.
«Ну дела! Он так похож на брата!»
Кэш встает рядом со мной. Он начинает говорить. Голос звучит напряженно.
— Если мы все сделаем правильно, то, может быть, оба вернем себе свои жизни. И ты найдешь себе работу и собственную жизнь. И девушку.
Кэш обнимает меня за талию. От этого собственнического жеста мне хочется улыбнуться. Ох уж эти мужчины с их глупым позерством!
Надо придать разговору иное направление. А то эти переживания меня доконают!
— Так вы уже придумали, что делать завтра?
Слышу вздох Кэша.
«Ох-хо-хо…»
— Думаю, да.
Он отходит от меня и, склонив в раздумье голову, шагает к двери и обратно.
— Ну?
— У Нэша есть… информация, которую мы можем использовать в своих целях, после того как отдадим книги и вызволим Мариссу.
— Какая информация?
Наступает тишина. Кажется, все находящиеся в комнате решают для себя вопрос, разумно ли отвечать мне. Я обрываю их размышления прямо и открыто:
— Если вы собираетесь держать меня в неведении, когда я одна из тех, кто у них на мушке, вам надо еще раз хорошенько подумать. Вам нужно, чтобы я не создавала проблем, верно? То есть я могу пойти к копам, и это все изменит, так?
Ненавижу угрозы. Думаю, Кэш понимает, что я блефую, но другие-то нет. Откуда им знать.
Первым прерывает молчание Гевин:
— Скажи ей, приятель. Ты утверждал, что ей можно доверять.
Не буду притворяться — меня очень радует, что Кэш так отозвался обо мне. А еще мне стыдно за те опасения, которые я испытывала в последнее время.
— Вечером накануне того дня, когда случилось несчастье, Нэш возвращался из магазина с продуктами для путешествия. Он остановился на причале, чтобы снять на видео двух девушек, которые загорали на крыше яхты топлес. Случайно в кадр попал подрывник.
— Подрывник?
— Да, парень, который заложил бомбу.
Я ахаю.
— Дерьмово!
— Вот именно. Они убили бы нас всех, если бы узнали, что запись у Нэша. Думаю, отец поступил правильно, что ушел в тень на какое-то время. Такие вещи очень опасны.
— Итак, вы собираетесь передать книги, а дальше что? Используете видео, чтобы…
— Мы все остались в живых.
— Но как? Все может получиться точно так же, как с книгами, только теперь они будут знать точно, за кем охотиться.
Меня замутило. Могу вообразить, какие пытки они способны применить к тем, кого я люблю, чтобы наложить лапы на такие улики, как эта чертова видеозапись.
— Не совсем так. В этой игре замешан еще кое-кто. Отец велел мне отправить два сообщения. На одно отозвался Нэш. А от второго адресата пока нет вестей. Нэш думает, что видеозаписи и того, что есть у этого второго игрока, должно хватить, чтобы избавить нас от проблем навсегда.
— Навсегда? Как именно?
— Устранив угрозу.
— На что вы намекаете? Звучит так, будто вы хотите кого-то убить.
— Нет. Не мы.
Смотрю на стоящих передо мной троих парней. Лица у всех очень серьезные.
— Вы, конечно, шутите.
Ни один из них и бровью не повел.
— Вы не можете намекать на такое.
Опять ничего.
У меня кружится голова. Это прямо как в кино. Но насколько же хуже в реальной жизни! Несколько секунд это кажется абсолютно невероятным. Я не могу свыкнуться с мыслью, что меня вовлекают в нечто подобное. То есть это… это…
Кэш подходит ко мне, наклоняется, пока его лицо не оказывается в каком-то дюйме от моего.
— Оливия, это плохие люди. Я не о том, что они обокрали винный магазин. Это убийцы. Жестокие убийцы. И они не остановятся, если заподозрят хоть на секунду, что один из нас представляет для них угрозу. Или может дать им то, чего они хотят. Это реальность. И это очень серьезно.
Ищу его глаза. Судя по содержанию разговора, ожидаю, что встречусь взглядом с монстром. Но никакого монстра нет. Я вижу только парня, в которого влюблялась день ото дня сильнее, и думаю: «Неужели отступать уже поздно?»
— Чего ты хочешь от меня?
Не отрывая от меня взгляда, Кэш выпрямляется.
— Оставьте нас на минутку, ребята, — говорит он Гевину и Нэшу.
Те тихо выходят из комнаты. Кэш берет меня за руку и ведет через дверь в глубине кабинета в квартиру на кухню. Когда он выпускает мою ладонь, я приваливаюсь к буфету, чтобы не упасть. Сердце стучит так громко, что я удивляюсь: неужели Кэш не слышит стука?
Кэш стоит ко мне спиной. Вижу, как он проводит пальцами по волосам, слышу его вздох.
— Я прошу тебя, Оливия, — он поворачивается ко мне лицом, — поверь мне — тому, что знаешь обо мне. Если ты перестанешь прислушиваться к своим страхам, то поймешь, кто я. До самой глубины. Ты знаешь меня, Оливия. Знаешь.
Он говорит искренне, настойчиво. Я закрываю глаза и приближаю лицо к его лицу. Оно преследует меня наяву и во сне. Чувствую на щеках теплые ладони и распахиваю веки. Кэш на расстоянии вздоха, его глаза — океаны полночного света, затягивают меня в свои глубины.
— Это я, — тихо говорит он. — Не слушай никого. Вспомни, что ты чувствуешь, когда я тебя целую и прикасаюсь к тебе. Не думай головой. Ты меня знаешь. Когда я накрываю твои губы своими, ты веришь мне. — И как будто для того, чтобы подчеркнуть свою мысль, Кэш склоняет голову и водит губами по моим губам. Между нами проскакивают искры. Как обычно. — Ты доверяешь мне, когда мои руки прикасаются к твоей коже. — Он оглаживает ладонями мои руки, потом переходит на талию и забирается под рубашку. По спине бегут мурашки. — Ты не сомневаешься во мне, когда отключаешь разум и отдаешься чувствам.
Руки Кэша скользят вверх по телу, пальцы пробегают по ребрам и захватывают груди. Он гладит большими пальцами мои соски, сжимает их сквозь тонкую ткань бюстгальтера. Я задерживаю дыхание.
— Видишь? Ты не думаешь, а только чувствуешь. Чувствуешь меня. И сейчас ты мне доверяешь. Ты знаешь, что я готов ради тебя на все, что я никогда тебя не обижу. Знаешь, что ты не такая, как другие. Я знаю, что ты это знаешь. И что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя.
Он прав. Прав во всем. И я хочу его. Всегда. С одной стороны, это безумие — я хочу его даже сейчас, в преддверии того, что может произойти всего через несколько часов. Но с другой — в этом заключен совершенный смысл. Если дела пойдут плохо, может оказаться, что я вижу Кэша, нахожусь с ним наедине в последний раз.
Эта мысль приводит меня в панику, вызывает желание выйти из игры. Я проглатываю слова, готовые сорваться с языка, но которым сейчас не место, — о любви и преданности. Об этом стоит говорить, когда на тебя не давят со всех сторон обстоятельства. Сейчас совсем не тот момент.
Но у нас все-таки остается сегодняшний вечер. Так что я ему покажу. Я дам ему все, что у меня есть.
— Скажи, что хочешь меня, — мягко приказывает Кэш низким, рычащим голосом.
Без колебаний протягиваю руку и провожу кончиком пальца по его нижней губе.
— Я хочу тебя.
— Скажи, что веришь мне.
— Я тебе верю.
Он выдыхает, обдавая мое лицо теплом.
— Теперь скажи, что хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся.
Его руки застыли над моей грудью. Но я не хочу, чтобы они оставались без движения. Совсем не хочу. Пусть они начнут действовать.
— Прикоснись ко мне.
Его глаза горят огнем, прожигая меня. Снимая чашечки бюстгальтера с моих грудей, он наблюдает за мной. Ладони кажутся жесткими, когда он проводит ими по соскам, отчего те набухают. Кэш зажимает их между пальцами, и лава заливает меня изнутри. Я закусываю губу и сдерживаю стон.
— Скажи, что хочешь, чтобы я лизал и сосал твои соски.
Его голос как темный бархат. Он, почти осязаемый, скользит по моей коже.
— Хочу, чтобы ты лизал мои соски.
Я едва дышу, когда он стаскивает с меня топ. Заведя руки мне за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, он снова находит взглядом мои глаза.
— Заканчивай, — требует Кэш, отказываясь дать мне то, что я хочу, пока я не произнесу это вслух.
— Хочу, чтобы ты сосал их.
Наклонив голову, Кэш обводит один сосок языком, а потом втягивает в свой горячий рот. Я ерошу пальцами его волосы и прижимаю к себе его голову.
Кэш посасывает сосок, легонько прикусывает его, а потом переходит к другому и делает то же самое. Вот он поднимает голову; в глазах — огонь.
— Скажи, чтобы я расстегнул тебе брюки.
Хотя я едва могу говорить, но отвечаю без промедления:
— Расстегни мне брюки.
Одним быстрым движением он расстегивает пуговицу и молнию.
— Скажи, что хочешь, чтобы мои пальцы оказались в тебе.
Голос у Кэша хриплый, а его рука остановилась совсем рядом с тем местом, где мне хочется ощутить касание больше всего. Предвкушение этого почти невыносимо.
— Хочу, чтобы ты забрался в меня пальцами.
Повернув ладонь к моему телу, он запускает руку ко мне в трусы и засовывает в меня два длинных пальца. У меня подгибаются колени, и я протягиваю руку назад, чтобы ухватиться за столешницу.
Кэш закрывает глаза и тихо стонет.
— О боже мой, ты такая влажная. Ты знаешь, что это со мной делает?
Я киваю:
— Да.
Знаю, потому что чувствую то же самое.
— Скажи, что хочешь, чтобы я попробовал тебя на вкус.
— Попробуй меня.
Вынув из меня руку, он поднимает вверх блестящий палец и засовывает его в рот. Я как под гипнозом.
— Это самый лучший вкус в мире, — говорит он. — Скажи, что тоже хочешь попробовать. Мне хочется посмотреть, как ты облизываешь мой палец.
Между ног у меня становится еще горячее.
— Я тоже хочу попробовать, — послушно выдыхаю я.
Кэш нагибается и рывком спускает мои брюки к лодыжкам. Поднимаясь, он останавливается и прижимается губами к низу моего живота, целует меня. Я хочу просить его, чтобы он остался там, но не успеваю — дух захватывает, когда он начинает действовать своими мокрыми пальцами.
Отодвинув трусы в сторону, Кэш проникает так глубоко, что я привстаю на цыпочки. Он сгибает пальцы, массируя большим клитор, и снова ловит мой взгляд.
Медленно выпрямляется и подносит к моим губам один палец. Я открываю рот, и его глаза останавливаются на нем. Он проводит кончиком мокрого пальца по моей нижней губе, а потом снова смотрит мне в глаза.
— Лижи.
Я облизываю нижнюю губу, ощущая солоноватую сладость.
— Так вкусно, — шепчет он и засовывает палец мне в рот, вытирая его о мой язык.
Я смыкаю вокруг него губы и сосу, пока не раздается шипящий звук — это Кэш выпускает воздух сквозь сжатые зубы.
— Скажи, что хочешь ощутить меня в себе.
— Хочу тебя. В себе. Прямо сейчас, — тяжело дышу я.
Не могу оторвать от него глаз. Даже когда слышу звук расстегивающейся молнии, мой взгляд прикован к нему. Опускаю руки и стаскиваю трусы, а Кэш подхватывает меня под мышки и сажает на стойку. Ягодицами ощущаю холод гранита и от этого жажду тепла тела Кэша.
Глядя на меня, всегда глядя на меня, Кэш снимает ботинок с одной моей ноги и потом освобождает ее от штанины и трусов.
— Раздвинь ноги для меня.
Я делаю то, что он просит.
Его взгляд на моей влажной, чувствительной плоти возбуждает меня еще сильнее. Кэш обхватывает пальцами член и проводит по нему от основания до кончика, у меня каждый мускул напрягается от предвкушения его внутри меня.
— Теперь скажи мне, чего ты хочешь.
— Хочу, чтобы ты был во мне.
— И что я там должен делать?
— Хочу, чтобы ты вошел в меня и кончил вместе со мной.
Слышу его стон, и тут он спускает свою страсть с поводка. Кажется, не прошло и мига, как он был рядом, и вот он уже касается меня, всей целиком и сразу.
Его руки у меня в волосах, у меня на груди, на спине. Его губы — на моих губах, на ушах, на шее. Язык дразнит мой язык, дразнит мои соски, мой пупок.
А потом он запускает ладони мне под бедра, и… мир слегка покачнулся, когда он приподнял меня. Я ногами обхватываю его за пояс, и в тот же миг он входит в меня, надевает на себя, всаживает член так глубоко, что у меня перехватывает дыхание.
Я откидываю голову, и раздается крик. Не могу сдержаться. Ничего больше не существует для меня, кроме Кэша. Я едва слышу свой голос. Это слабое эхо того, что происходит между нами, — торнадо чувств и тяжелых вздохов, ураган губ и языков, зубов и пальцев.
Слышу, как Кэш дышит мне в ухо. Чувствую его внутри себя. Воздух обдувает кожу — это Нэш несет меня в постель.
Потом жесткий матрас и теплое тело поверх моего. Кэш двигается во мне, каждый нырок глубже и энергичней предыдущего.
Напряжение нарастает, наслаждение невыносимо. Кажется, мое тело трещит по швам. Перед тем как сомкнуть веки, замечаю, что Кэш встает на колени. Я полностью отдаюсь ощущениям, когда он широко раздвигает мои ноги и потирает мои самые чувствительные места большим пальцем, не переставая при этом двигаться взад-вперед, входя в меня и выходя.
Я свешиваюсь с края кровати. От первой волны оргазма кружится голова. Слышу, как Кэш повторяет мое имя снова и снова. Открываю глаза и вижу, как он выгибает спину и врезается в меня почти отстраненно, отчего внутри у меня будто искрами рассыпается фейерверк.
Стены впитывают в себя стонущий рев Кэша, движения его замедляются и становятся более вялыми. Я все еще чувствую, как его член пульсирует внутри меня. Но вот финальный рывок, и Кэш безжизненно распластывается на мне.
Мы лежим, медленно возвращаясь с небес на землю. Он тяжело дышит мне в ухо. Когда дыхание немного успокаивается, я чувствую легкое прикосновение его губ к шее. Это первый из тысячи легчайших поцелуев, которыми он осыпает мое лицо и горло. Вот он поднимает голову и встречается со мной взглядом. Не могу точно определить, о чем он говорит, но думаю, сердцу все ясно.
