ГЛАВА 10
Мэгги лежала на кровати, неотрывно глядя в потолок. Ее решение твердо и окончательно.
Что есть духу сматываться из этого гиблого места.
С той самой минуты, когда она ступила на порог дома Конте, ее уравновешенное существование покатилось под откос. Она оказалась втянута в семейные драмы и, что самое странное, не осталась к ним равнодушной. Это абсолютно недопустимо. Ей необходимо научиться держаться как можно дальше от Майкла Конте и свыкнуться с сознанием того, что вскоре он навсегда исчезнет из ее жизни. Он больше не будет вертеться вокруг Алексы. Мэгги наплевать, каким образом он выкрутится, чтобы исполнить свою часть сделки. Уж она позаботится, чтобы он сдержал слово. В любом случае последнее, чего ей не хватает в жизни, — сходить с ума по какому-то типу, одержимому мечтами, которые ей совершенно чужды.
Разве не так?
Мысли завертелись в смятенном вихре, и Мэгги, перекатившись на бок, застонала. С чего это вдруг она начала сомневаться в собственных силах? Изначальное решение переспать с Майклом и таким образом выбросить его из головы ни к чему хорошему не привело. Хватило одной только ночи, чтобы он накрепко засел в ее мыслях. Что, если она привяжется к Майклу Конте? Что, если ей в голову взбредет нелепая идея о любви до гроба? Ну да, Майкл способен неоднократно довести ее до оргазма, и с точки зрения физиологии все было бы восхитительно… но как же быть с душой? Сумеет ли ее душа справиться с таким потрясением?
Ну уж нет! Пускай ее назовут трусихой, но, когда Майкл вернется, она первым же рейсом отправится домой. Скажет, что у нее заболела мать. Или выдумает басню о внезапной смерти какого-нибудь родственника. Какого-нибудь дядюшки, с которым она сто лет не виделась. Что угодно, только бы оказаться подальше отсюда.
В дверь постучали. Мэгги резко села, вздрогнув от испуга.
— Кто там?
— Это Карина. Можно войти?
— Да, конечно.
Девушка впорхнула в комнату и устроилась на краю кровати. Мэгги улыбнулась, увидев, как радостно сияет ее лицо. Пускай ненадолго, но Карина поборола свою привычную угрюмость и казалась сейчас совершенно беззаботной. Макияж был наложен тщательнее, чем раньше, а одежда, по крайней мере отчасти, подчеркивала фигуру — в отличие от мешковатых джинсов и футболок, в которых Карина обычно щеголяла. Ей Мэгги сумела помочь. Хотя бы в этом деле она не напортачила.
— Как прошел вчерашний ужин? — спросила Мэгги. — И прежде чем ответить, учти, что вариант должен быть только один — «прекрасно». Мне вчера пришлось иметь дело с твоими малолетними родственниками, и я до сих пор не могу прийти в себя.
Карина рассмеялась и закинула ногу на ногу. Глаза ее загорелись восторгом.
— Мэгги, это было потрясающе! Мне ужасно понравилась Сьерра, просто уж-жасно. Она такая классная! И просто красавица! А парни вели себя очень мило и вежливо. Нас было много, так что я не испытывала никакой неловкости, и знаешь что? Они сказали, что из меня вышла бы отличная фотомодель!
— Так и есть, Карина, — улыбнулась Мэгги, — но я не уверена, что тебе понравилось бы это занятие. Лично я думаю, что тебе стоило бы продолжить обучение в колледже и всерьез заняться рисованием. У тебя талант.
— Спасибо. — Лицо девушки порозовело. — Ну да, Майкл и мама, наверное, были бы вне себя от такой идеи… но все равно было клево, что парни всерьез считали, будто я гожусь в фотомодели. Они пригласили меня на свою следующую съемку, и мы обменялись номерами мобильников, а теперь вовсю посылаем друг другу сообщения.
— Я рада, что ты завела себе новых друзей.
— Я тоже. Можно тебя кое о чем попросить?
— О чем угодно, если только не придется сидеть с детьми.
— Можно взять у тебя шарфик? Светло-голубой, если найдется. Я хочу примерить новый костюм, и мне нужен какой-нибудь симпатичный аксессуар. — Карина сморщила нос. — Венеция на стенку лезет, когда я беру у нее что-нибудь поносить, а у Джульетты весь гардероб только в деловом стиле.
— Конечно можно. Я прихватила с собой несколько лишних шарфиков. Дорожная сумка стоит в стенном шкафу. Бери, не стесняйся.
Карина защебетала, описывая вчерашний вечер во всех подробностях, и Мэгги оперлась затылком об изголовье кровати, расслабленно погружаясь в ритуал одалживания одежды и чисто женской болтовни. Карина охала и ахала над охапкой ее шарфиков, отобрала для себя два из них… и вдруг замерла.
— Что это?
Мэгги подняла голову — и сердце ее застыло.
Карина держала в руках книжечку в ярко-лиловом тканевом переплете. Девушка с любопытством уставилась на свою находку, а затем раскрыла книжку.
— Не надо! — Мэгги неуклюже перевалилась на бок, пытаясь выхватить у нее добычу.
— А в чем дело? Что это, любовный приворот? Боже мой, точно! Отпад!
О господи!
Воспоминание о том пьяном вечере обрушилось на мозг, словно удар бейсбольной биты, и у Мэгги тотчас разболелась голова. Да, она поддержала Алексу, когда подруга воспользовалась этим любовным приворотом. Да, Алекса в итоге стала женой брата Мэгги, и они счастливы. Только приворот здесь совсем ни при чем! По сути, Ник — полная противоположность всему, о чем изначально просила Алекса… но когда Мэгги указала на этот факт, подруга лишь рассмеялась и заявила, что Мать-Земля все равно дала ей то, что нужно.
Алекса принудила Мэгги взять книжку с приворотами и пустить ее в ход. Мэгги вначале отнекивалась, но в конце концов сунула книжку в сумочку и напрочь о ней забыла.
До того самого вечера. До той минуты, когда Мэгги ясно осознала, что, скорее всего, никогда не найдет себе мужа по сердцу, никогда не обзаведется детьми и проживет остаток жизни в одиночестве. Затем она выпила невесть сколько порций «Маргариты», посмотрела сентиментальный фильм и извлекла на свет эту самую книжку в лиловой обложке. Далее она развела в гостиной огонь и составила злополучный список.
При мысли о том, какие именно качества она желала найти в своем суженом, Мэгги крепко зажмурилась, пытаясь отрешиться от постыдного воспоминания. Глупая, инфантильная выходка! Разумеется, любовные привороты — полная чушь, но после того, как разведешь костерок в собственной гостиной и подожжешь на нем список качеств идеального мужчины, почему бы и не спрятать лист бумаги под кроватью? Алекса об этом так ничего и не узнала. Едва ли не первый случай, когда Мэгги что-то скрыла от своей лучшей подруги. Лучше сохранить эту тайну на случай, если и впрямь что-то произойдет.
Так или иначе, мужчины, который обладал бы всеми этими качествами, в мире попросту не существует. С тем же успехом она могла бы отыскать в словаре слово «герой» и пожелать, чтобы за окном ее квартиры появился Супермен.
У Мэгги совсем вылетело из головы, что, стремясь поскорей забыть о своем поступке, она затолкала книжку с любовными приворотами на дно дорожной сумки. И вот теперь неприглядная истина в ярко-лиловой обложке издевательски напоминала ей о давнем приступе помешательства.
— Карина, честное слово, это ерунда. Я и забыла, что она валяется в сумке. — Мэгги засмеялась, но даже сама услышала, как делано прозвучал этот смех. — Подруга подарила мне эту книжку шутки ради.
— А ты пробовала то, что здесь написано? — Карина перелистывала страницы. — Приворожила кого-нибудь? Именно так ты нашла Майкла?
Волна стыда накрыла Мэгги с головой и поволокла ее в глубину, точно морской отлив.
— Нет, конечно же нет! Говорю же, это был шутливый подарок, и я попросту забыла от него избавиться.
Глаза Карины округлились.
— Можно, я возьму эту книжку себе?
Мэгги стиснула кулаки и с ужасом воззрилась на ненавистный призрак в лиловой обложке.
— Что? Нет-нет, это же глупости. Никаких любовных приворотов не существует, а если твой брат узнает, что я дала тебе книжку о ворожбе, он меня прикончит.
— Вовсе это не ворожба! Здесь написано, что нужно составить список всех качеств, которые хочешь найти в своем суженом, потом исполнить ритуал — и он явится к тебе во плоти. — Силясь подавить панику, Мэгги смотрела, как она жадно листает книжку. — Ух ты, а здесь сказано, что нужно разжечь огонь в честь Матери-Земли! Мэгги, ну пожалуйста! Такая отпадная штука! Честное слово, я никому не скажу!
Мэгги хватала ртом воздух, точно бессловесная рыба. И почему только она сразу не избавилась от этой пакости? Вот уж воистину — не рой яму другому… Нет, она точно убьет Алексу за то, что та заставила ее взять эту книжку. Определенно убьет.
— Ну, Мэгги!..
Она с растущим предвкушением воззрилась на лиловую дрянь, словно ожидая, что та вот-вот исчезнет в облачке дыма. Как бы не так! Ничего не скажешь, день удался — начиная с утреннего знакомства с чокнутым котом. Мэгги прикрыла глаза, от души надеясь, что не совершает сейчас самую большую ошибку в своей жизни.
— Ладно, бери. Только никому не рассказывай. Ты ведь понимаешь, что это шутка, верно? Ради бога, Карина, скажи, что не помышляешь принять эту ерунду всерьез, иначе я сию минуту выброшу ее ко всем чертям!
Карина покачала головой и торжественно подняла руку:
— Обещаю. По-моему, это просто забавно. Когда книжка мне надоест, я от нее избавлюсь. Спасибо, Мэгги!
Она выпорхнула из комнаты и захлопнула за собой дверь.
Мэгги перекатилась на живот и уткнулась лицом в подушку.
Хватит. Праздник жалости к себе — постыдное зрелище, особенно если это твой праздник. Она сейчас же начнет собирать вещи, закажет билет на самолет и уберется восвояси.
В дверь постучали.
Мэгги приглушенно застонала в подушку:
— Оставьте меня в покое!
— Мэгги, я вхожу.
Майкл!
Она вскочила как ужаленная. Может, это и к лучшему. Не придется откладывать ссору в долгий ящик. Майкл накричит на нее за то, что вмешалась в его семейные дела, она заявит, что ни минуты лишней здесь не останется, а потом они придут к какому-нибудь соглашению и оба смогут получить то, что им нужно. Мэгги поправила волосы и сделала глубокий вдох:
— Входи.
Майкл шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь. У Мэгги екнуло сердце, во рту мгновенно пересохло. Его присутствие словно вытеснило из комнаты весь воздух, заполнив ее аурой мужественности, которая была неотъемлемой частью его существа. В сознании Мэгги родилась безумная мысль: сорвать с него одежду и отдаться ему прямо здесь и сейчас.
Пока она еще не уехала отсюда.
Она подавила этот порыв и осталась спокойна. Майкл сверлил ее обжигающим взглядом черных глаз, словно дожидаясь, пока она заговорит первой.
— Полагаю, ты пришел поскандалить.
— Сейчас — нет. — Губы его дрогнули.
От воцарившегося молчания ощутимо повеяло опасностью. Искра чувственного влечения вспыхнула между ними, побудив Мэгги отодвинуться от него. Чуть-чуть, самую малость.
— Вот как… Это хорошо, потому что сейчас я не в настроении скандалить. День выдался паршивый.
— У меня тоже. Я намерен это исправить.
Мэгги услышала глухой стук и поняла, что Майкл сбросил туфли. Элегантная рубашка туго обтягивала его широкую грудь и мускулистые руки. Мэгги стиснула кулаки, подавляя жгучее желание коснуться его, ощутить под пальцами эти твердые выпуклые мышцы. И, не колеблясь, выпалила:
— Майкл, нам надо поговорить. Я хочу вернуться домой.
Он изогнул бровь, но смолчал. Медленно развязал узел темно-синего галстука, стянул его с шеи и уронил на пол.
— Почему?
Мэгги приоткрыла рот:
— Хм, дай-ка подумать… Потому что вся эта поездка оказалась катастрофой. Потому что я несчастна, и ты тоже несчастен, и из-за нас вся жизнь вашей семьи летит кувырком. Потому что я ненавижу ложь и больше не в силах изображать перед всеми твою любящую и послушную женушку. Я придумаю какое-нибудь оправдание. Например, скажу, что умер родственник. Какой-нибудь четвероюродный брат или дядя, с которым давно потеряна связь, так что меня не будут мучить угрызения совести. Думаю, мы довольно ясно дали понять, что готовы скрепить наш брак венчанием, и, я уверена, сумеем сохранить нашу тайну до свадьбы Венеции.
Майкл наклонил голову к плечу, словно вслушиваясь в ее слова, затем медленно сдернул резинку, которой были стянуты на затылке его волосы. Высвобожденные пряди упали на плечи, обрамляя черной завесой лицо. От этого жеста бедра Мэгги напряглись, и в глубине между ними всколыхнулся томительный влажный жар. Ей до боли хотелось сфотографировать Майкла вот таким. Первобытная, опасная мощь под покровом цивилизованной одежды. Господи, как он прекрасен!
Она торопливо продолжала, лихорадочно пытаясь побороть опаляющий натиск желания:
— Собственно говоря, если ты вправду хочешь, чтобы я приехала на свадьбу Венеции, пожалуйста, я приеду. Я дала тебе слово и намерена выполнить свою часть сделки. — Мэгги смолкла, беспомощно глядя на Майкла, уверенная, что с ней сейчас ведут какую-то игру, но при этом не соизволили просветить ее насчет правил.
По губам Майкла скользнула медленная улыбка.
— Паническое бегство, la mia tigrotta? — промурлыкал он. — Я разочарован. Всего одна ночь — и ты уже не в силах совладать с собой?
— Это ты, Граф, не в силах совладать с правдой! — задохнулась от возмущения Мэгги. — Мне обрыдло по примеру твоих домочадцев ходить вокруг да около твоей персоны! Пора бы тебе очнуться, прямо и без уверток взглянуть на то, как ты судишь сестер, и признать: ты настолько любишь держать все в своих руках, что готов на что угодно, лишь бы сохранить свое положение!
— Ты права.
Майкл уверенными, быстрыми движениями пальцев расстегнул верхние пуговицы рубашки.
Мэгги вздрогнула. Черные завитки жесткой поросли. Оливково-смуглая кожа. Плоские соски, выпуклые мускулы груди.
— Э… прости, что ты сказал?
— Я сказал, что ты права. Я поговорил с сестрами и попросил у них прощения. Я согласен со всем, что ты сказала сегодня в комнате для переговоров.
Потеряв дар речи, Мэгги могла лишь смотреть, как он непринужденно, одну за другой расстегивает пуговицы на рубашке. Пресс кубиками. Узкая полоска черных волос, волнуя воображение, уходит под пояс брюк. Рот Мэгги наполнился слюной, как при виде любимого лакомства, мысли затуманились. Майкл выдернул рубашку из брюк, и она распахнулась.
— Что… что ты, черт побери, делаешь? — выдавила она.
— Собираюсь переспать с тобой.
Рубашка полетела на пол. Майкл расстегнул пряжку пояса на брюках, протянул ее через петли и дернул вниз язычок молнии.
Мэгги жадно пожирала взглядом обнажившееся перед ней воплощение мужского великолепия. Майкл положил руки на бедра.
— Иди сюда.
Сердце Мэгги застучало так сильно, что казалось, жилы вот-вот лопнут под напором крови, а затем неистово забилось, пытаясь поспеть за разбушевавшимися гормонами.
— А… — только и сумела промямлить она.
— Хм, как же это я не проделал такого раньше? Кто бы мог подумать, что ты способна лишиться дара речи?
С этими словами Майкл схватил ее за руку и рывком стащил с кровати.
Чувственная сила этого соприкосновения поразила Мэгги, словно удар током. Ошеломленная, она не стала сопротивляться и оказалась лицом к лицу с Майклом.
— Скажу начистоту, la mia tigrotta. Я намерен уложить тебя в постель. Я намерен сорвать с тебя одежду, глубоко проникнуть в тебя и столько раз довести до оргазма, чтобы ты оказалась в состоянии только твердить мое имя, умоляя меня сделать это снова. — Майкл бесцеремонно запустил пальцы в ее волосы. Затем он навис над ней, и жаркий взгляд его черных глаз сулил все мыслимые удовольствия разнузданной страсти. — Capisce?
— Я, наверное, не…
Майкл запечатал поцелуем ее рот.
Разум Мэгги еще цеплялся за остатки здравого смысла, а тело уже мгновенно и безоглядно предалось его власти. Она упивалась напористыми ласками его языка и, приникнув к Майклу, требовательно впивалась ногтями в его плечи. Не прошло и минуты, как ее одежда вслед за одеждой Майкла полетела на пол.
Мэгги жадно вдыхала запах его кожи, опьянялась чувственным вкусом его рта. Нестерпимый жар уже полыхал между ее увлажнившимися бедрами, и все ее тело изнывало от нетерпения, готовое принять его в себя. Майкл издал глухой стон, больше похожий на рычание, и проворно натянул презерватив. На сей раз он потребовал, чтобы Мэгги опустилась на четвереньки, затем властно раздвинул ее бедра и одним ударом вошел в нее.
Мэгги закричала, ощутив внутри себя его восхитительно тугую плоть, и подалась вверх, стремясь усилить удовольствие. Майкл проник в нее так глубоко, что деться было уже некуда. Задыхаясь, она попыталась было отступить, но Майкл, точно почуяв ее намерения, подсунул под нее руку и принялся перекатывать между пальцами кончики ее сосков, постепенно замедляясь. Нарочито неспешный ритм его легких движений неуклонно приближал Мэгги к финалу, но при этом не давал ей взмыть на вершину наслаждения. Мэгги застонала и попыталась ускорить ритм.
— Ты чего-то хочешь? — жарко выдохнул Майкл ей на ухо.
Мэгги задрожала, как в лихорадке:
— Я тебя ненавижу!
— Как ты нравишься мне в этой позе! — тихо засмеялся он. — У тебя потрясающая попка.
Он совершил круговое движение бедрами и применил совсем уж нечестный прием.
— Майкл…
— Останься.
Мэгги попыталась осознать, что он сказал, но изнемогающее тело мешало сосредоточиться.
— Что?
Майкл гладил ее груди, легонько покусывая мочку уха.
— Останься со мной до конца недели, mia amore. Обещай, что останешься.
Еще немного, совсем чуть-чуть… Сладостный миг был опьяняюще близок, и Мэгги страстно жаждала, чтобы Майкл снова вошел в нее, двигался в ней, обладал ею.
— Да! Останусь.
Он что-то удовлетворенно пробормотал, крепко ухватил ее за бедра и наконец дал ей то, чего она так хотела. Взрыв невыносимого блаженства вознес Мэгги ввысь, сотрясая упоительными волнами все ее тело. Майкл, выкрикивая ее имя, последовал за ней… а затем они вместе обессиленно рухнули на подушку, и он прижимал к себе Мэгги так крепко, словно вознамерился никогда ее не отпускать.
* * *
Майкл гладил обнаженную спину Мэгги, и она потягивалась, подставляясь под его ласку. Блаженная истома растекалась по всему телу, вновь и вновь напоминая о том, что Мэгги Райан окончательно принадлежит ему.
Ее откровенная, ненасытная страсть затмила воспоминания обо всех других женщинах, с которыми Майкл когда-либо имел дело. Сигнальное устройство, запрятанное глубоко внутри его, мигало тревожным огоньком, но Майкл не хотел омрачать эту минуту беспокойством. Они как-нибудь все уладят. Когда увлекательная охота за очередной красавицей завершалась в постели, Майкл всякий раз испытывал удовлетворение. Что поражало его сейчас, так это пронзительное чувство завершенности, охватившее все его существо. Как будто он наконец нашел свою половинку.
Dios, он, должно быть, свихнулся.
Угораздило же его связаться с женщиной, которая способна перевернуть его жизнь с ног на голову! Внутренний голос, глумливо хихикая, нашептывал Майклу беспощадную истину. Мэгги также способна придать его жизни радость, острый интерес, чувство вызова — словом, все то, чего он так отчаянно жаждал, как бы ни старался обрести покой в объятиях более удобной и нетребовательной подруги. Как будто давняя страсть Майкла к гонкам переносилась на его представление о женщине своей мечты — дикой, неукротимой, полной противоречий и упрямой. Он хорошо помнил, какой прилив адреналина испытывал, управляя этой буйной мощью, проводя поворотами трассы машину, грозящую в любой момент выйти из подчинения. Мэгги живо напомнила ему о том давнем упоении опасностью. Она пробуждала к жизни весь набор чувств, которые Майкл обычно держал под замком и сдерживал слоем цивилизованного лоска. Прошлое наконец настигло его.
И он был счастлив.
Внезапно Мэгги вскинулась, как ужаленная, и соскочила с кровати. Нагая, растрепанная, со сбившейся на один глаз челкой, она в безмерном ужасе уставилась на закрытую дверь.
— Господи! Твоя мать! Карина! А я кричала во все горло! Я совсем забыла, что они дома!
Майкл засмеялся и притянул ее в свои объятия:
— Когда я собирался пойти к тебе, мама сказала, что ей нужно в город. Она, дескать, собирается устроить какой-то сюрприз. Карину она взяла с собой, поэтому я точно знал, что на пару часов мы будем в доме совсем одни.
Мэгги испустила облегченный вздох.
— Значит, ты спланировал все заранее, — заметила она, одарив Майкла притворно-возмущенным взглядом. — А я-то решила, ты пришел накричать за то, что я вмешалась в дела компании.
— Я и собирался покричать… но потом.
Рука Мэгги скользнула между его ног, и пальцы обхватили добычу. Майкл засмеялся и бедром придавил ее к матрасу. Мгновенно возбудившись, его отвердевшая плоть напористо устремилась к потаенному влажному гнездышку. Проказливо блестя глазами, Мэгги то ласкала головку, то размеренно водила пальцами вверх и вниз. Как бы ему не принять смерть от рук этой женщины… а впрочем, он умрет счастливым.
— Так что ты там говорил? — промурлыкала она, то дразняще касаясь его, то с силой, в возбуждающем ритме двигаясь по всей длине.
Майкл заскрежетал зубами.
— Не затевай игру, в которой не сможешь победить, la mia tigrotta! — прорычал он и впился в ее рот глубоким жадным поцелуем. Сладостный вкус опьянил его, ноздри защекотал пряный запах женского естества.
— Этот раунд будет за мной, Граф, — прошептала Мэгги.
И, проведя языком по его нижней губе, с неожиданной силой прихватила ее зубами. Укол боли отозвался жгучей искрой в паху, и Майклу почудилось, что он вот-вот взорвется.
— Я бы показал тебе, кто здесь главный, но мне больше нечем предохраняться.
Пальцы Мэгги искушающе направили его возбужденную плоть к желанной цели.
Майкл замер, не решаясь войти. Голова у него шла кругом, точно он впервые был с женщиной.
— Я принимаю таблетки, и мне нечего опасаться. — Неистовое желание полыхало в ее глазах, искушало и притягивало его.
Майкл одним толчком погрузился в нее.
Они лежали бок о бок, едва не касаясь друг друга губами, и Майкл наслаждался тем, что, двигаясь внутри ее, видел до мельчайших подробностей, как меняется при этом лицо Мэгги. Ладонь его наполняла округлая тяжесть ее груди, и набухшие вишнево-алые соски манили впиться в них губами, испытать их спелый вкус. Аромат сандала накрыл его с головой, а Мэгги откликалась на каждое его движение с самозабвенной страстью, тем верней распалявшую его кровь. Он двигался медленно, без напора, желая не спеша насладиться ее восхитительным телом. Потаенная плоть теснее сомкнулась вокруг него, и Мэгги тихо вскрикнула, приближаясь к упоительной вершине. Сдерживая себя из последних сил, Майкл выгнулся, чтобы надавить на заветный чувствительный бугорок — и залюбовался тем, как она взмывает на гребне сладострастной волны.
Он заглушил поцелуем свое имя, рвавшееся с губ Мэгги, и, наконец дав себе волю, последовал за ней. И лишь тогда осознал, что совсем недавно называл ее нежными словами, которых никогда прежде не говорил. Словами, сберегавшимися для той, которая станет его женой. Словами, которые не срывались с его губ даже на самом пике наслаждения.
Mia amore.
Любовь моя.
Майкл судорожно сглотнул, борясь с подкатившим к горлу комком, и тесно привлек к себе Мэгги.
* * *
— Нам нужно одеться.
— Ммм… — Майкл провел ладонью по ее восхитительным округлостям, наслаждаясь ощущением упругой плоти и шелковисто-гладкой кожи. — Чуть попозже.
— Твоя мать и Карина вот-вот вернутся домой. Венеция хотела сегодня вечером подобрать аксессуары для подружек невесты. И мне опять предстоит помогать с приготовлением ужина, черт бы его побрал.
Майкл затрясся от едва сдерживаемого смеха и получил от Мэгги легкий тычок под ребра.
— Извини, cara, вся эта неделя вышла совсем не такой, как мы ожидали.
— Да, — отозвалась она едва слышным шепотом. — Не такой. — И чуть помолчав, спросила: — Майкл, что произошло между тобой и сестрами?
Майкл повернулся к ней лицом и бережно отвел прилипшие ко лбу рыжие прядки.
— Ты была права. Во всем права. — Острое сожаление всколыхнулось в нем, но он отогнал это чувство, понимая, что исправить дело может только одним образом: впредь поступать так, как надо. — Я чересчур увлекся своей ролью и наделал кучу ошибок. После твоего ухода я поговорил с сестрами и попросил у них прощения. А еще показал им твою фотографию мамы, и они пришли в восторг. Мы решили подготовить новую рекламную кампанию, которая будет основана на этой фотографии.
— Правда? — Брови Мэгги взлетели вверх. — Это чудесно!
Майкл улыбнулся, очертив кончиком пальца ее сочные губы. И мысленно проклял родителей Мэгги за то, что не понимали, какое она сокровище, и побудили ее усомниться в своей способности любить. Он достиг поворотного пункта, и теперь оба они должны взглянуть правде в лицо. Их поддельный брак превратился в нечто большее, и Майкл считал это преображение слишком ценным, чтобы им пренебречь.
Он взял Мэгги за подбородок и, бережно приподняв ее голову, вынудил посмотреть ему в глаза.
— Выслушай меня, Мэгги. Это важно. Буквально за пару дней ты разглядела то, что мне никогда даже в голову не приходило. Как я обращаюсь со своими сестрами и что им нужно от меня на самом деле. Четверо малолетних сорванцов ощутили твою любовь и заботу, хотя видели тебя впервые в жизни. Ты с уважением отнеслась к моей матери и готовила еду в ее кухне, а ведь это самое важное, что ты могла бы ей дать. Ты помогла моей младшей сестренке обрести веру в свои силы, поверить в то, что она прекрасна. Мэгги Райан, ты удивительная женщина. — Майкл сделал паузу, неотрывно глядя в ее глаза, а затем произнес то, что звучало у него в душе: — Останься со мной!
С неистово бьющимся сердцем он ждал ответа. Мэгги закрыла глаза, словно вопрошая себя, затем губы ее шевельнулись, и…
— Майкл! Ты дома? Скорей иди сюда, маме плохо!
Непроизнесенные слова умерли, не успев родиться, и Майклу оставалось лишь гадать, будет ли он вечно сожалеть о том, что их так некстати прервали. Они с Мэгги разом соскочили с кровати, натянули одежду и побежали вниз. Карина стояла у двери в комнату матери.
— Где мама? — спросил Майкл, стараясь за внешним спокойствием спрятать тревогу.
Сестра прижала ладонь ко рту и с трудом произнесла:
— С ней доктор Рестево. Мы отправились в город, и все было хорошо, а потом она пожаловалась, что чувствует слабость и головокружение. Я предложила ей отдохнуть, потому что сегодня очень жарко, но она потребовала вызвать доктора. — Из глаз Карины брызнули слезы. — Может, мне нужно было отвезти ее в больницу? Майкл, я просто не знала, что делать!
— Успокойся, ты все сделала как надо. — Майкл быстро обнял сестру, притянул к себе. — Давай подождем немного и узнаем, что скажет доктор. Может быть, ничего страшного не случилось. Va bene?
Карина кивнула. Майкл разжал объятия и увидел, что Мэгги тут же взяла ее за руку таким естественным жестом, словно иначе и быть не могло. Из-за закрытой двери доносились приглушенные голоса, и он подавил нестерпимое желание нервно зашагать по коридору. Наконец из комнаты вышел доктор Рестево.
— Buon giorno, доктор, — сказал Майкл. — Как мама?
На лице пожилого доктора промелькнуло странное выражение. Судя по тому, как небрежно он был одет — легкие брюки цвета хаки, белая футболка и теннисные туфли, — звонок Карины застал его врасплох. Привычной деталью его облика был разве что черный саквояж: доктор Рестево до сих пор предпочитал навещать своих пациентов на дому. Сейчас он смотрел на Майкла поверх очков, и в карих глазах его была озабоченность.
— Хм… полагаю, в госпитализации сейчас необходимости нет.
Майкл ждал продолжения, но доктор отвел взгляд и молчал, переминаясь с ноги на ногу. Майкл подавил вспышку нетерпения, но тут вперед рванулась Карина:
— Что с ней случилось? Сердечный приступ? Почему вы нам ничего не говорите? Неужели все так плохо?
Доктор кашлянул, проведя ладонью по редеющим волосам:
— Никакого приступа не было. Вашей матери нужно отдохнуть, вот и все.
— Это из-за жары? — спросил Майкл. — Или из-за лекарств? Мы должны что-нибудь сделать?
Доктор Рестево покачал головой и проскользнул мимо него.
— Пускай она сегодня полежит в постели. Побольше питья. Такое иногда случается, волноваться незачем. — Пожилой доктор помедлил и вдруг мертвой хваткой стиснул плечо Майкла. — Помните одно: никаких переживаний! О чем бы ни попросила ваша мать, исполняйте это без лишних слов. Capisce?
— Но…
Доктор выпустил его плечо, мимолетно чмокнул Карину в щеку и окинул внимательным взглядом Мэгги. Сощурившись, он разглядывал ее фигуру так, словно готовился к опросу, а затем отечески похлопал Мэгги по щеке:
— Поздравляю с законным браком, signora bella. Добро пожаловать в семью. — Бегло улыбнувшись, доктор торопливо направился к наружной двери и вышел.
— Слава богу! — вздохнула Карина. — Должно быть, все из-за жары и долгой пешей прогулки. Пойду отнесу маме воды и сока.
Она ушла, и лишь тогда Майкл испытал такое облегчение, что у него подкосились ноги. Без единого слова Мэгги шагнула к нему, крепко обняла и прижала к себе.
Майкла охватило глубокое умиротворение. Он вдохнул сладкий запах ее волос, вымытых земляничным шампунем, и позволил себе роскошь опереться на чужое плечо. Майкл так привык нести свое бремя в одиночку, что безыскусная радость получить утешение и поддержку потрясла его до глубины души. Значит, так было бы, если бы Мэгги осталась с ним до конца его дней? Сильная духом, она способна стойко перенести любые трудности, и Майклу не придется утаивать от нее неприятные известия. Мэгги была бы ему не только женой, но и партнером в делах, напарницей, другом. Майкл прижимался к ней до тех пор, пока у него не выровнялось дыхание, и лишь тогда мягко отстранился.
— Спасибо тебе, — дрогнувшим голосом произнес он.
— За что, Граф? — вскинула бровь Мэгги. — За то, что пару минут не была занозой в твоей аристократичной заднице?
Беззастенчивость этой реплики вызвала у Майкла смех. Протянув руку, он провел большим пальцем по ее сочной нижней губе:
— За то, что ты здесь.
Мэгги вновь укрылась за своей защитной стеной, но Майклу этот маневр был уже хорошо знаком, и он научился достойно ему противодействовать. На сей раз он решил оставить Мэгги в покое.
— Я хочу заглянуть к маме. Сейчас вернусь.
Майкл вошел в спальню и сел около кровати. Знакомый запах, привычный облик маминой комнаты нахлынули на него, живо напомнив о детстве. Все та же большая двуспальная кровать с массивным резным изголовьем из вишневого дерева. Ярко-желтые стены, сочная зелень растений и алые соцветия герани в приоконном ящике. Из комнаты был выход на отдельный балкон, и Майкл вспомнил, как вечерами часто сидел, уютно устроившись, на коленях матери, а она покачивалась в кресле и считала звезды. Мать всегда была воплощением энергичности… но сейчас она лежала на мягких подушках, обессиленно прикрыв глаза.
Майкл взял ее руку и поднес к губам.
— Мама, как ты себя чувствуешь?
— Глупое слабое сердце, — едва заметно улыбнулась мать. — Так досадно! Когда-то мы с твоим отцом отдыхали, путешествуя пешком и поднимаясь на горы. Не старей, Майкл.
Он ответил улыбкой на эту привычную фразу.
— Карина сейчас принесет тебе попить, и я хочу, чтобы ты не вставала с постели. Никакой возни в кухне. Никаких переживаний. Так велел доктор.
— Возня в кухне меня успокаивает, — пренебрежительно фыркнула мать. — Ну да хорошо, Майкл, я останусь в постели. — В глазах ее промелькнули озорные искорки. — По крайней мере сегодня.
— Мама…
Раздался торопливый стук в дверь, и Майкл резко обернулся. Карина, стоя на пороге комнаты, выглядывала из-за спины высокого пожилого мужчины в традиционном черном одеянии с жестким белым воротничком и крестом на шее. Лицо его густо покрывали морщины, но блеск ярко-голубых глаз словно озарял комнату. Держа в руке Библию в кожаном переплете, гость вошел в комнату и приветственно раскрыл объятия.
— Отец Ричард! — Майкл порывисто встал и обнял священника.
Отец Ричард много лет наставлял семью Конте в вопросах религии и был искренне огорчен, когда Майкл решил не избирать стезю служителя церкви. Майкл подозревал, что пожилой священник в мечтах видел в нем своего духовного наследника… но с той минуты, как Майкл Конте впервые увидел женскую наготу, церковная карьера потеряла для него всякий интерес.
— Что вы здесь делаете? — Майкл оцепенел, охваченный внезапной тревогой. — Погодите… Dios, неужели вы думаете, что маме нужно соборование?
По спальне раскатился густой смех отца Ричарда. Наклонившись, священник прикоснулся губами ко лбу матери.
— Разумеется, нет! Майкл, если интуиция меня не обманывает, ваша мама переживет всех нас. Разве она тебе не сказала?
Майкл быстро глянул на мать, затем на священника.
— Нет, святой отец. Извините. Дело касается свадьбы Венеции? Ее сейчас нет дома, но она должна вернуться ближе к вечеру.
— Погодите! Дайте мне привести Мэгги, она должна это услышать!
С этими словами Карина за руку втащила в комнату Мэгги и представила ей отца Ричарда.
Недоуменно нахмурив брови, Мэгги с запинкой поздоровалась со святым отцом.
Карина так и подпрыгивала, не в силах устоять на месте от восторга.
— Мама, можно, я им скажу? Можно?
Мать кивнула.
— Мы с мамой отправились в город, чтобы встретиться с отцом Ричардом! У нас есть для вас потрясающий сюрприз!
Майкла пронзило предчувствие неотвратимой беды. Так бывает, когда смотришь фильм ужасов и оглушительная музыка взрывается громовым крещендо в миг финального убийства.
— Какой сюрприз?
Карина сделала паузу ради вящего эффекта.
— Отец Ричард может вас обвенчать! Прямо сейчас! Джульетта и Венеция вот-вот приедут. Майкл, мы получили для вас с Мэгги разрешение венчаться! У нас будет свадьба!
Слова эти врезались в сознание Майкла, словно бесчестный хук слева. Мэгги остолбенела, не в силах шелохнуться, и в ее широко раскрытых зеленых глазах застыли потрясение и ужас.
Porca vacca! Вот теперь он по-настоящему влип.
